Зарисовки на челлендж WriteBySong

Лёжа на огромной для одного человека кровати в своей спальне, Курт вслушивается в тихие фортепианные мелодии и вспоминает, что прошёл месяц с начала карантина. Конечно, работа в редакции Vogue шла полным ходом, и Курту как главному редактору нужно было согласовывать статьи и интервью, убеждаться в том, что фотосессии будут проходить максимально безопасно, и следить, чтобы костюмеры в очередной раз не напортачили. Тем не менее, то ли в редакции его дёргали намного чаще, то ли он с головой погружался в работу, будучи в офисе, но на карантине у него высвободилась уйма времени, а вместе с ним высвободились и мысли. Оказавшись взаперти в квартире, Курт понял, что она несильно-то ему и нравилась, скорее даже наоборот. Когда он брал её в аренду полгода назад, местечко казалось неплохим: двухкомнатная квартира, вся мебель уже есть, приятный гарнитур на кухне и ковровое покрытие в спальне. Для человека, который приходит домой только поспать и позавтракать, очень даже сносно. Теперь же вся мебель кажется Хаммелу чужой и неприятной, коридор и гостиная — слишком просторными, а ароматизатор в ванной, оставшийся от предыдущего владельца, — приторным. Но всё бы ничего, если бы он не ощущал этой жуткой пустоты. В квартире, душе и жизни. Курт тяжело выдыхает и решает, что его душу согреет только кружка чёрного чая. Он поднимается с кровати, задёргивает шторы и уходит в кухню. Потихоньку насыпая заварку в чайник, Курт пытается вспомнить момент, когда он не чувствовал этой тяжести в груди и душащей пустоты. Конечно, сразу вспоминаются школьные годы: хоровой кружок, подруги вокруг, амбиции, отец, а главное Финн. Что-то больно колит у сердца при мысли о Финне, и Курт листает альбом с воспоминаниями дальше. Ему было хорошо в студенческие годы: они с Рейчел жили в Бушвике, в их глазах всё ещё поблёскивали мечты, и сам Нью-Йорк был постоянным приключением. Но в последний раз эта пустота пропала с Блейном. С чертовски идеальным Блейном, его чарующим голосом и тёплым какао. «Ладно, и как же вы оказались в этой ситуации?» — мысленно спрашивает себя Курт, проводя терапию собственноручно. Что ж, он вылетел из семейного гнезда, сбежав из Огайо, бросил НЙАДИ и поступил на журналиста, отдалился от Рейчел и довёл их с Блейном до разрыва. Теперь он ставит на стол чёрную кружку, достаёт тёмный шоколад, по-турецки садится на стул и расслабляется. Курт хотел, чтобы ничто не мешало его карьере и не нарушало его душевного покоя, и добился своего. В пустой квартире его хотя бы никто не будет осуждать за шоколад. Но Блейн бы не стал осуждать Курта. Заботливый и уютный Блейн завалил бы Курта шоколадом, лишь бы он снова улыбнулся и захотел петь, как в юности. Когда они только познакомились, Курт и не ожидал, что Блейн Андерсон, знаменитость с большой буквы и автор самых успешных записей современности, окажется таким. От его песен таяло даже ледяное сердце Курта, но где-то в глубине души он опасался, что на самом деле Андерсон — пустышка и хороший актёр, и все его песни лишь иллюзия откровенности. Конечно же, Курт ошибался. Не прошло и пары недель, как Блейн стал открываться, показывая своё большое сердце, делясь почти детским воодушевлением. Блейн был из того рода людей, что беспокоятся, заботятся, поддерживают и полностью отдают себя другим людям. К таким людям относился и отец Курта, если подумать. Они любили на расстоянии — Курт в своей Нью-Йоркской редакции, а Блейн на съёмках в Калифорнии. У них не было ничего кроме переписки, звонков, встреч украдкой во время промо-тура Блейна или вечерах, на которые были приглашены оба. Они никогда не жили вместе больше 24 часов, но почему-то Курт был уверен, что по-настоящему наслаждался бы карантином с Блейном. И он чувствует это только теперь, а вот Андерсон быстро решил, что не может скрывать Курта, и они сделали официальное заявление. А потом ещё одно о расставании. Курт делает глоток чая и пытается стереть из памяти слова из этой речи Блейна. «Боюсь, я должен сообщить…», «Он навсегда будет в моём сердце, просто…» Чтобы отвлечься, он постукивает пальцами по столу и возвращается к той ночи, когда всё закончилось. Он помнит, как редакция готовилась к неделе моды, Блейн постоянно ему писал и просил отдыхать, а он просто не отвечал. Андерсон даже добился, чтобы секретарь покупал ему полноценные обеды и не пускал посторонних, и Курт помнит, как, узнав об этом, взбесился и попросил Блейна не вмешиваться. Его до жути пугала вся эта забота, так что он просто оборонялся единственным известным способом. Промывая кружку под струями воды, Курт вспоминает, что сегодня пятница. А поскольку прошёл месяц, значит, сегодня он в четвёртый раз будет звонить Блейну и надеяться, что тот поднимет трубку. х х х And I guess you were goddamn perfect 'Cause every single time you call I remind myself of what I lost that night, my love In the thrill of it all х х х — Почему мне кажется, что ты хочешь серьёзно поговорить? — спрашивает Сантана и отправляет в рот очередную ложку с мороженным. Сегодня менеджерка и по совместимости подруга Блейна зашла в гости, благо она жила через дорогу, и они не придумали ничего лучше для празднования серебряной сертификации последнего сингла, чем мороженное и марафон «Бруклин 9-9». Хотя Блейн быстро пожалел, потому что совместный просмотр любимого сериала неизбежно приводил к тому, что Сантана приводила тысячу и одну причину, почему Блейн — Бойл, а не Джейк. — Наверное потому что сегодня пятница, и Курт опять будет звонить, — устало выдыхает Блейн и тянется за кружкой с какао. Сантана хмыкает и пытливо смотрит на друга. — Мне нужно, чтобы ты уговорила меня не брать трубку. — Зачем? Блейн открывает рот, чтобы ответить, но тут же запинается и хмурится. Простой вопрос ставит его в тупик. Он так давно уверял себя в том, что Курта надо просто забыть, что уже и забыл почему. — Странно слышать этот вопрос от тебя. Не ты ли мне с самого начала говорила, что ничего не получится? Не ты ли уговаривала не объявлять публично? Не ты ли твердила, что была права, и ворчала, что приходится отменять интервью? — атакует Блейн, с горечью вспоминая участие Сантаны в эпопее их отношений с Куртом. — Конечно я. Я и сейчас тебе скажу, что вы друг другу не подходите. Не как личности, нет, раз тебе так плохо, кажется, вы очень даже подходили друг другу. Но вы не те, кого ищете, поверь, — отвечает Сантана и облизывает ложку так, словно они с Блейном весело сплетничают, а не обсуждают его болезненный разрыв. — Вы ни разу не встречались, откуда тебе знать, чего он ищет? — Я слышала, Блейн, а это важнее. Он трудоголик похлеще меня и всех твоих пиарщиков. Он прямое описание одиночества, а такие люди не подпускают к себе никого, даже милых мордашек, как ты. — Блейн морщится от слов Сантаны и обиженно насупливается. — Что, я не права? — Мне нравится цинизм, с которым ты относишься к нему. И ко мне. Я хотел ему помочь, сделать его дни лучше и работу попроще, я мог бы… — Починить его? — лукаво спрашивает Сантана и качает головой. — Нет, Блейн, не смог бы. Ты попытался, и что произошло? Он попросил тебя уйти. Он не может принять заботу, Блейн. А ты не можешь её не отдавать. К тому же, две знаменитости вместе — всегда плохая идея. Слова Сантаны так и остаются висеть в воздухе, пока Блейн пытается их обработать и найти какое-то «но». Найти ошибку в её словах, которая даст надежду им с Куртом. Которая даст шанс его сердцу снова биться. — Но он ведь звонит сам, — наконец произносит Блейн и смотрит прямо в глаза подруге. Он чувствует, что прав, ведь она не учла одного: Курт мог измениться. Он по крайней мере пытался. — Прошу тебя, не наступай на мои грабли, Блейн. Он видит, как что-то во взгляде Сантаны смягчается, и она подсаживается ближе к нему. Затем она кладёт его голову себе на плечо, оставляет на макушке короткий поцелуй и протягивает ложку с мороженным. — Не хочу тебе этого говорить, но я просто обязана. Ничего не выйдет, милый. И тут ничего не попишешь. Блейн на секунду замирает, чувствуя, как в груди что-то начинает бурлить, но он лишь делает глубокий вдох и решает, что вернётся к этому чувству чуть позже. Сантана уйдёт, а он засядет с гитарой в спальне и станет ждать звонка Хаммела. И когда тот позвонит, он поднимет глаза к потолку, чтобы остановить слёзы, и напомнит себе, что потерял той ночью.