Романс

      Каждое утро Люси Хартфилии начиналось в бешеном ритме, а сама она подобно юле крутилась то там, то сям, лихорадочно пытаясь привести себя в порядок за считанные минуты перед школой. Сначала она очень злилась на себя и божилась, что будет ложиться спать едва ли не в восемь вечера, но с годами она привыкла, и ей самой уже не хотелось рушить такой расклад дел. Один раз стоило ей проснуться за час до начала первого урока, как она по привычке собралась за 15 минут и не знала, куда деть оставшееся время. С того момента и решила ничего более не менять в этом особом утреннем ритуале «проспать и одеться быстрее армейского солдата».  — Мама, папа! Я убежала! — торопливо бросив эту фразу, она натянула балетки и в так называемом темпе вальса побежала на автобусную остановку. — Ну что за ребёнок, — расстроенно произнесла Лейла — «мама семейства Хартфилиев», которую любили, уважали и почитали каждый из домочадцев.       Сама она горячо любила своих двух дочерей и души не чаяла в муже — Джудо Хартфилии — опоре и главе их семейства. Эти двое очень любили друг друга с самой юности, потому с молодости начали строить семью и родили двух прекрасных девочек, дали им достойное воспитание и чутко следят, чтобы они обе подходили к учёбе и образованию ответственно и серьёзно. Потому что кому как не им знать, что желание постигать и правильные, разумные амбиции всегда приведут к успеху. Сама Лейла окончила институт и после защиты диплома они с Джудо сыграли скромную, студенческую свадьбу, так как по тем временам они оба были из семей, где бюджет не позволял им «разгуляться на широкую ногу». Однако, это ни капельки не омрачало их обоих, наоборот, их только воодушевила сама мысль о том, что теперь, после нескольких лет крепкой дружбы они поняли, что их предназначение быть вместе, быть единым целым и создать нечто большее, нечто ценное и сокровенное — семью. После свадьбы Лейла забеременела, а Джудо уже как год работал в перспективной энергетической компании по профессии. Зарплата и должность были невысокие, но денег хватало для того, чтобы прожить двоим. Потому он попросил Лейлу взять на себя роль домохозяйки, сказав фразу «Ты нужна мне дома.», тем самым оберегая её от работы и нервных стрессов на ней. Она согласилась, потому что понимала, что так ему будет легче и не придётся делить бытовую сторону жизни на двоих — Лейла сама справится. И с того момента она целиком и полностью посвятила себя семье, детям и любимому хобби, которое переросло в дело всей жизни — цветоводство. Буквально растворившись в близких людях, она стала хранительницей семейного очага и любимой всеми женщиной, мамой, которая окажет поддержку и помощь каждому. — Дорогая, уже давно надо смириться, что наша дочь выросла тем человеком, на которого даже ты повлиять не способна, — по-доброму улыбнулся Хартфилий старший, допивая ароматную чашку кофе с корицей. — Вся в меня. — тихонько буркнул он себе под нос, словно побаиваясь реакции своей ненаглядной супруги, но при этом не теряя своего природного самодовольства.       Но слух у Лейлы был более чем отменный, но в этот раз она решила сделать вид, что ничего не слышала. Пускай себе порадуется муженёк, пока представилась такая возможность, но ведь она-то знает, что при желании найдет управу и на этого родного «старика», и на свою маленькую копию — Люси. — Оу, дорогой, время уже без двадцати, как бы не опоздал. — всё-таки в одном Джудо был прав: Люси привычкой опаздывать была вся в него, с этим Лейла поспорить не могла. — Давай собирайся, сейчас дам тебе обед. — Ох, ёшкин кот! — выругнулся Хартфилий в своей привычной манере и начал торопливо вставать из-за стола. — Милая, проводи меня.       Уже стоя у лифта, Лейла обняла и нежно поцеловала своего супруга в щёку. Это было словно обязательным обрядом для них. Если Лейла не выходила провожать и закрывала дверь сразу же после выхода мужа — это означало только одно: они с Джудо крепко поругались, и обида была самого что ни на есть вселенского масштаба. Обычно, такие дни для Хартфилия были крайне сумбурными и неудачными, возможно от того, что в глубине он переживал и расстраивался, но сам он этого никогда признавать не хотел из собственной гордости, присущей этому роду. Потому он нашёл выход — ссориться с супругой с вечера и мириться перед сном. Иногда он мог себе позволить пообижаться на нее на пару дней подольше, но это было исключительно в выходные дни. Хитрость и умение ловко подстраиваться под ту или иную ситуацию — еще одна черта, присущая семье Хартфилиев. — Ну всё, до встречи, дорогая. Поцелуй малышку Эшли от меня, вечером привезу для неё что-нибудь вкусное. — попрощался Джудо и зашёл в лифт. — Да, разумеется. После работы я позвоню, скажу тебе, что купить в аптеке. — Лейла помахала рукой на прощание и зашла в дом.       Первым делом она пошла в спальню их младшенькой дочки Эшли, которая на данный момент подхватила простуду и лежала дома с противной температурой 37, 7. Лейла всегда чувствовала себя растерянно и беспомощно, когда её ребенок болел. И не могла найти себе другого места в доме, кроме как кровать или кресло рядом с чадом — ей было важно быть рядом, быть близко. Сколько раз ни воевала Лейла со своей младшей девочкой, Эшли не слушалась и всё равно пренебрегала тёплыми колготками и носками; ходила босиком по холодному полу, несмотря на брань и крики своей матери. Если Люси и Джудо было легко взять под свой материнский контроль, то с младшенькой в этом плане ей было тяжелее. Эшли была просто упрямым бесёнком во плоти, с которым было крайне сложно договориться еще с детских лет. Сейчас ей 14, тот самый период переходного возраста, и Лейла буквально молилась о том, чтобы высшие силы дали ей достаточно нервов и душевных сил, чтобы пройти этот этап и не свихнуться. — Надо будет напомнить ему, чтобы валерьянки мне купил. За целый день наверняка с ума меня сведёшь, Эшли — грустно усмехнулась женщина и погладила младшую дочурку по златовласой макушке. Тем временем для Люси начинался первый урок. — Люси-и-и-и! — и, конечно же, какое ж занятие без её закадычного друга и товарища — Нацу Драгнила. Местный оторва и хулиган, у которого постоянно возникали две проблемы: с учёбой и с бандами из других школ. Была ещё и третья проблема — имя ей было Лисанна Штраус, ученица из параллельного класса, в которую он был безответно влюблён ещё с первого класса. Об этом знала вся школа, но никто не решался даже шепотом произнести какую-нибудь сплетню на этот счёт — боялись связываться. Одной только Люси позволялось разговаривать с ним на данную тему, но и та шибко желанием не горела, ведь и так всё было ясно: Лисанна не имела к ее другу какой-либо привязанности. Совсем. Как бы Драгнил ни петушился перед ней, как бы не строил из себя героя и рыцаря, или отвязного хулигана, она не воспринимала его попытки ухаживаний всерьёз. У неё вообще ухажёров было много в одно время, но со временем и с усилиями Драгнила не осталось ни одного. Так и проучилась эта троица 8 лет школы — Люси с Нацу крепко сдружились и постоянно были вместе, словно брат и сестра выручали друг друга, с первого класса, учились и веселились дуэтом, но оба понимали, что у них было трио. Драгнил постоянно цеплял белоснежные локоны Лисанны в толпе, всегда смотрел её расписание, и всегда она была у него словно «под прицелом». Изредка им получалось пересечься, провести время неподалеку в кафе, поймать или на крайний случай выкрасть Лисанну на перемене из-под горы учебников и тетрадей. Обычно все эти махинации проводились вместе с Люси, и поэтому Нацу очень часто прибегал к её помощи, а она и рада была оказать её. Она считала Лисанну замечательной девушкой и собеседницей, едва ли не подругой, потому что они вправду нашли общий язык, и этой троице никогда не было скучно. У Штраус, к счастью Нацу, не было парня. Но у неё была не менее сильная страсть и главная преграда для поклонника вроде Драгнила — учеба, которая стояла на первом месте и на которую Лисанна тратила едва ли не двадцать четыре часа в сутки. Она горела мечтой потупить в самый престижный ВУЗ города на бюджет, так как её семья была не в состоянии оплачивать коммерцию, потому она словно одержимая училась день за днем, год за годом. У неё на пару друзей-то времени не хватало, чего уж говорить о молодом человеке и романтических увлечениях. Им вовсе не было места в её повседневной жизни. Все вокруг это прекрасно видели и понимали: и учителя, и ученики. — Нацу! — радостно поприветствовав друга ударом по плечу, Люси села за парту и потянулась. — Ну я совсем не настроена учиться сегодня! А ты? —А я вот настроен. — гордо выпрямился Драгнил, и его глаза сверкнули горячим азартом в сторону Хартфилии. — Ученье — свет, а неученье — тьма. — после этих слов Нацу выхватил очки из рук мимо проходящего ботаника Альзака, деловито открыл учебник и прокашлялся, словно перед выступлением. — Да брось, не смеши мартышек всея Африки, Драгнил. — усмехнулась Хартфилия, — Ты похож на этих представителей фауны и без очков. — Ой я тебе сейчас, ой получишь! — после этих громких воплей они оба подорвались с места и начали беготню по всему классу, по пути сшибая парты и стулья. Нацу гнал Люси как лев гонит антилопу по жаркой Саванне, только вот различие в том, что там нет строгих преподавателей и директора, а в их школе — они есть. Мало того, они и среагировали на эту выходку быстро и просто — написали по замечанию в дневник и отправили домой, предварительно сделав звонок родителям каждого. Вот и поучились, называется.