A shooting star wish

— Смотри, звезда падает! Загадывай желание. Отсюда открывается волшебный вид на уютно расположившуюся между холмами деревушку Оттери-Сент-Кэчпоул. Крохотные огоньки в окнах аккуратных небольших домиков напоминают всё те же звёзды, указывающие путь одинокому страннику в ночи. Приятно иногда просто сидеть в ночной тишине, слушать трещание цикад и шёпот ветра, расчёсывающего призрачными пальцами длинные волосы пышных полевых трав. Любоваться небом и мечтать украсть этот момент у вечности, чтобы раствориться в накатывающем волнами умиротворении. — Не хочу, всё равно не сбудется, — лениво отвечает Гера. В такой момент даже разговаривать не охота — всё кажется само собой понятным, не нуждающимся в словах, а ещё она едва балансирует на границе между сном и явью, поэтому глубже, полной грудью, вдыхает воздух, напоенный терпким мёдом цветов, серебром ночи и свежестью реки, и вопреки всему держит глаза широко распахнутыми. — Почему? — Джордж приподнимается на локтях, чтобы заглянуть в её сокрытое тенью лицо — даже темнота не мешает ему угадывать хорошо знакомые черты. — Мир принадлежит мечтателям. Тем, кто верит в невозможное. — Да, вроде вас с Фредом, — она усмехается. С долей горечи, которой все они щедро глотнули за время войны, но по-доброму. — Просто есть вещи, которые не изменить, а есть вещи, менять которые нет смысла. Иногда мы думаем, что нам нужно именно то, чего мы хотим, но жизнь даёт понять, что мы ошибаемся. Так что, наверное, к лучшему, что не все желания сбываются. Девушка чувствует: он понимает, о чём речь. Возвращается на своё место молча, снова рассматривает безграничное полотно звёздного неба, но его пальцы уверенно оглаживают запястье Геры и сплетаются с её собственными. Её ладонь тонет в ладони Джорджа, его длинные тонкие пальцы, как и лицо, усеяны веснушками. Она это точно знает. Почему-то от этого на душе становится теплее, словно десятки маленьких солнц на его коже делятся с ней теплом и светом. Сказать кому — не поверят, как уютно можно молчать с одним из главных шутников Хогвартса. — А может, в желаниях просто нет нужды? — вдруг спрашивает Джордж. Его голос глубокий, обволакивающий и подходит ему как нельзя лучше. Он как мягкий бархат ночи, скрывшей их двоих от посторонних глаз. Как шёлк сочной травы, щекочущей шею. «Нора», в которой, кажется, жизнь бурлит каждую секунду, и ночь тому не помеха, наконец засыпает, оставив на прощание фонарь-светлячок на крыльце и копошащихся на грядках миссис Уизли ворчливых вредных гномов. Тонкий серп молодой луны на безоблачном небе приковывает взгляд — такой привычный, постоянный, но почему-то всё равно завораживающий. — Может быть, — спустя время всё же соглашается девушка шёпотом. — В конце концов, у меня есть я, есть ты и целая жизнь впереди, а это не так уж и мало. Джордж важно кивает. Нет, она не видит этого, но вполне может представить себе шутливо-серьёзное выражение его лица, смеющиеся глаза в окаймлении рыжих-рыжих ресниц. Гере кажется, что цвет его волос её самый любимый цвет в мире, с тех самых пор, как она поняла, что неравнодушна к рыжему балагуру Уизли. Цвет медных колосьев, переливающихся в свете полуденного солнца. Цвет персиков, растущих на заднем дворе «Норы». Цвет её любви, первой и последней. Могла ли она подумать когда-то, что однажды будет вот так лежать рядом с ним под раскинувшимся над их головами звёздным небом, не думая ни о прошлом, ни о будущем, ни о настоящем, а просто наслаждаясь ощущением его близости и уютной тишиной? Настолько смелое желание Гера не решилась бы озвучить даже падающей звезде, но оно сбылось. Потому что дело не в звёздах, магии или желаниях, а в одном конкретном человеке, который задался целью сделать её мир лучше. Не это ли настоящее волшебство? Август — пора последних летних деньков, пахнущих яблоками и свободой. А ещё пора звездопадов. И сколько бы желаний не было загадано, независимо от того, сбудутся они или нет, помните: всё в ваших руках. А жизнь всё расставит по своим местам.