Bed, stay in bed The feeling of your skin locked in my head Smoke, smoke me broke I don't care I'm down for what you want
Зигги же сгорает от нетерпения. Он трогает, пялится, жадно смотрит, целует, кусает, оглаживает и получает невероятное удовольствие от Робби, который тяжело дышит, кайфует и выгибается. Его тело – восхитительно, а упругую задницу он заметил ещё в шортах. Он был возбуждён, натянут, словно струна, он хотел, чтобы его трогали, он хотел быть желанным, он хотел, чтобы его любили. И он это обязательно получит. Сандер всё ещё не до конца верил в то, что всё происходящее – реальность, а не его приступ спермотоксикоза. Этот развратный, крошечный мальчик в его руках действительно не плод его сна? Он действительно влюблён в него точно так же, как и сам художник? И он хочет его так же? И он теперь только его? Невероятные ощущения, к которым Зигги, наверное, совсем скоро привыкнет. Стардаст проводит языком по возбуждённому соску – конечно же, не забывая о том, что у него проколот язык – чувствует, как Робби сжимает волосы на голове, слыша, как стонет, чувствуя, как дрожит под ним. Его острые ключицы не позволяют оторвать взгляд вовсе. Он покусывает его, всасывает, облизывает, трогая пальцами второй. Медленно опускается ниже, покрывая поцелуями и грудь, и торс, прикусывая кожу возле пупка, выводя узоры и целуя каждую родинку. Он поднимает взгляд – видя, насколько Робби поплывший и счастливый, как дёргаются его длинные и пушистые ресницы, как возбуждающе выглядят красные, чуть покусанные губы, и не сдерживает улыбки сам, чуть приподнимая тонкую ткань шорт и проводя кончиками пальцев по внутренней стороне его бедра, наблюдая, как его брови хмурятся, нижняя губа мгновенно становится закусанной, но громкий стон всё равно сдержать не получается. Он такой открытый для него, такой желающий и желанный, такой влюблённый и сексуальный. — Я люблю тебя, – Дризен поднимается, оглаживая бедро теперь широкой ладонью, чуть сжимая, дышит в его губы, и чувствует, как Робби притягивает его за затылок, заставляя поцеловать, сам переплетает языки и прикрывает глаза. Стардаст с удовольствием отвечает, понимая, что это – «и я тебя тоже». Они вновь сплетаются в поцелуе, вжимаясь друг в друга телами, и Робби наконец вновь смелеет, ведя рукой вниз, по крепкому торсу и к вставшему члену, головка которого уже испачкала нижнее бельё, и Стардаст издаёт стон в губы, пока… Звонок в дверь. — Пицца, – они произносят одновременно, и Сандер, честное слово, в один момент возненавидел эту пищу богов. Он, покрывая поцелуями всё лицо, искал рядом лежащий бумажник, не желая отрываться от любимого парня. Тот тоже не особо помогал, покрепче прижимая к себе, не желая отпускать даже на три минуты. Плюс, на него такого, горячего и возбужденного, там будут смотреть, а он против, чтобы это видел кто-то, кроме него. — Детка, солнце, я быстро, – ещё один долгий поцелуй, ещё один звонок и недовольное сандеровское «блять», которое заставило его уйти от любимого занятия. Он понимает, что стоящий перед ним парень пялится на красные губы, вставший член и растрёпанные волосы, только ему всё равно. Он желает как можно скорее забрать пиццу, оплатить и уйти обратно к Бэмби, чтобы доставить им обоим удовольствие. Бэмби же сидит на кухне, тяжело дыша и осознавая, что на такого Зигги смотрит кто-то, кто не он, и надувает губы. — Можно я тебе позвоню? – доставщик приподнимает брови и закусывает губу, пока Сандер прикладывает карту к терминалу. — Если будешь доставлять мне и моему парню пиццу ещё раз, то конечно, звони. Спасибо за вклад в наше свидание, – Дризен забирает две коробки, держа их одной рукой, наспех закрывая за расстроенным от отказа парнем, и возвращается на кухню, кое-как поставив коробки на стол и взяв лицо Робби в свои ладони. Целует сразу же, понимая, что Робби немножко расстроился тем, что Сандер покинул его на целых две минуты. Сплетает языки, покрепче прижимает к себе, наконец чувствуя, как напряжение спадает, вновь уступая место удовольствию. Робби прижимается, мычит, отрываясь от губ и прижимаясь своим лбом к его. Это так странно, что они, по сути, физически знают друг друга только один день, но уже так невероятно близки. Сандер прекрасно понял, что шея и уши – это эрогенные зоны Робби, а кудрявый в свою очередь осознал, что ему тоже нравятся поцелуи в шею, перебирания волос и поглаживания по крепкой спине. — И что там этот доставщик? – Робби закусывает губу, проводя своим носом по чужому, смотря, как тяжело вздымается крепкая грудь Сандера. — Какой? – он приподнимает брови, не понимая, о чём его парень говорит. Ему хочется лишь трёх вещей: сделать Бэмби хорошо, трахнуть его языком и позвать замуж. — Пиццы. Номер просил? – Айзерманс обидчиво дует губы, смотря в любимые зелёные глаза, – я бы тоже у такого номерок попросил, если бы увидел… ты такой горячий, папочка, – теперь свой разгон начинает он, проводя языком по губам, – один только твой большой, возбуждённый член… Робби спускается поцелуями от губ по подбородку, целует линию челюсти, опускаясь на шею и, вспоминая один из вечеров за туториалами «как ставить засосы», применяет знания на практике. Засасывает большой участок кожи, слыша, как Дризен издает стон, покусывает, проводя своими ладонями по его спине и чуть сжимая кожу. Одной рукой он легонько огладил и его возбуждённый член, чувствуя, что он влажный и до одури твёрдый. — Блять, детка… Дризену ставили засосы несколько раз. Ему нравилось это покалывание, лёгкое покусывание, но он осознавал, что не хочет, чтобы метки от кого попало украшали его шею. А вот Робби, самостоятельно решивший сделать это, заставляет только довольно улыбаться, тихо простанывать, рычать и прижимать голову ближе к шее, бубня «крошка, прошу, больше языка». Кудрявый отрывается спустя чуть больше, чем минуту, довольно улыбаясь оставшемуся следу и проводя по нему подушечками пальцев. Беловолосый тяжело дышит, приоткрывая рот, и мутным взглядом смотрит на младшего. — Это для того, чтобы никто не смел пялиться на моего парня. — Робби, – Сандер лишь счастливо улыбается, притягивает к себе, целуя в губы и подхватывая под бёдра, – ты так охуенно кусаешься и целуешься. — Я учусь у лучших. Они смеются. Дризену вновь приходится отстраниться – только чтобы взять со стола смазку и презервативы. Он возвращается, вновь беря Робби под бёдра, крепко держит и, под его довольный смех и крепкие объятия за шею, несёт в свою спальню. У Сандера всегда и везде были большие кровати. Здесь – кинг-сайз, в квартире у мамы – двухспальная, на которую легко вместилось бы четыре крохи-Робби. И сегодня он наконец осознал, что вся эта любовь к огромным мягким поверхностям была лишь для того, чтобы сейчас смотреть на Айзерманса в белых простынях. Он кидает презервативы и смазку куда-то на постель. Правда, до кровати им дойти не получается, потому что Робби просит поставить его на ноги. И, закрыв дверь в комнату, прижимается к ней, закусив губу. — Я хочу сначала вот так, – он смущённо шепчет, – поцелуй меня вот так, пожалуйста. Я хочу, чтобы ты вжал меня в стенку, папочка. У Сандера тёмные от возбуждения глаза. Он, рыкнув, прижимает Робби к стене, опускает руки на ягодицы, крепко сжимая, впивается в губы. Айзерманс лишь подчиняется, отвечает, выгибаясь в спине к его касаниям. И он прекрасно чувствует вставший член Дризена своим бедром, прекрасно слышит его рычания, чувствует охуенно крепкие руки, сжимающие его ягодицы, и растворяется в ощущениях. Зигги вновь спускается вниз, проводит языком по выделяющемуся кадыку, пока Робби вжимается в закрытую дверь и призывно разводит ноги. Блять, как ему наконец-то хочется, чтобы Сандер взял его – прямо у этой двери, разведя ноги и насадив, целиком, до самого основания… Он прикрывает глаза, мечтательно улыбаясь, когда Сандер оставляет укус на его животе. — Крошка, на кровати нам будет немного удобнее делать кое-что… я и там тебя прекрасно буду вжимать в матрац, хорошо? — Пожалуйста, папочка, хоть что-нибудь. Дризен вновь целует в губы, пока Айзерманс кладёт руки на его грудь и ведёт к кровати. Хочет повалить и сесть сверху – как во всех тех порно-роликах, что удалось посмотреть – целовать, тереться задницей о вставший член, мычать, слушая довольный, возбуждённый рык старшего. Но его мысли прерывают, потому что резко стягивают вниз шорты вместе с бельём, оставляя полностью обнажённым. Теперь чувствуется полная несправедливость – почему Робби полностью голый, а Сандер всё ещё в этой дурацкой одежде, которая сейчас только мешалась? Поэтому, не думая совсем, Робби тянет за уголки футболки вверх, обнажая смуглое, сильное, красивое тело. Закусывает губу, проводя пальцами по вставшим соскам, проводит по кубикам пресса и широко улыбается. — Ты такой сильный, папочка, – Робби оставляет поцелуй на его плече, оттягивая резинку его белья (он просто чертовски осмелел), – ты же позаботишься обо мне? – парень аккуратно проводит второй рукой по торсу, обводит пупок, и теперь обеими руками стягивает с Сандера бельё, стесняясь посмотреть вниз. Он смотрит в глаза, и вновь целует в губы, пока Дризен кое-как откидывает все ненужные шмотки куда подальше. Стардаст укладывает обе ладони на ягодицах, немного сжимает, целуя и кусая. Переплетает языки, слушая довольный стон, иногда самыми кончиками пальцев ведет вверх, по позвонку, вызывая толпу мурашек. Робби ведёт по спине, вниз, царапая лопатки, прижимается ближе, прекрасно чувствуя горячий, вставший член своей кожей. Не то, чтобы у парня был огромный опыт, и он знает, какой член – маленький, а какой – большой… но член Сандера казался просто огромным, толстым и наверняка прекрасно ему подходящим. Они целуются, трогая друг друга, пока Дризен вновь не берёт чужую руку, положив на свое возбуждение. Он приоткрывает рот, дыша в чужие губы. — Посмотри мне в глаза, Робби, – Дризен рычит, потому что он больше не в силах себя сдерживать, – ты видишь, насколько ты возбуждаешь меня? Ты видишь, насколько… – Робби, под таким взглядом, плавится, послушно смотрит, – насколько ты, блять, горячий? Ты видишь, до чего ты доводишь меня? Возьми его в руку, почувствуй, как ты сводишь меня с ума. Айзерманс не может не послушаться. Он пытается доминировать, но понимает, что полностью проигрывает Сандеру. Точнее, уступает – ведь он кайфует от того, что над ним имеют власть. Он и подозревать не мог, что быть под кем-то во всех планах – это настолько потрясающее чувство. И он берёт в руку член, аккуратно, у основания, после проводя пальцами по всей длине и наконец действительно осознавая, насколько он большой. После обхватывает – аккуратно двигает рукой до головки, наблюдая за тем, как глаза старшего закатываются, а из уст вырывается стон. И Робби кусает губу, чувствуя, как его член прекрасно подходит его руке. — Ты такой большой, – Айзерманс борется с собственным стеснением, пытаясь говорить что-то столь же горячее, как и его парень, – ты такой невероятно огромный, папочка, как думаешь, насколько я смогу впервые взять в рот? — Робби, блять… Бэмби резко оказывается на простынях. Он лежит, такой красивый, с таким же полностью вставшим членом, а его бледная кожа заставляет Сандера рыкнуть и захотеть поставить засосы на всех участках кожи. Робби выглядит, как блядский Аполлон – и он заставит его быть натурщиком. Попозже. Его точёные ключицы, поджарое тело, узкая талия, невероятно тонкая шея, пухлые губы, острые скулы, пушистые ресницы и красные щеки. Шикарные, длинные, манящие ноги, невероятные бедра, которые хочется покрыть поцелуями, засосами, укусами, собственническими метками, и он бы выглядел во всех этих следах любви просто невероятно. Младший, видя, что старший просто залип, разглядывая, бегая глазами по всему телу, лишь ухмыляется и, решив чуть-чуть перенять правила на себя, приподнимается на локтях и разводит ноги в стороны, заставив художника открыть рот, а его член – дёрнуться. Он словно магнитом тянет к себе; выглядит так невинно и при этом развратно, что от этого кружится голова. — Чего ты ждёшь, мой Джек Фрост? — Блять, ты самая настоящая, блядская Killer Queen, сводящая меня с ума. Сандер нависает над парнем меж его разведённых ног. Рыча, вновь целует шею, опускается широкой ладонью вниз, проводя рукой по члену. Чувствует, как под ним у парня спирает дыхание, и он стонет – громко, так открыто, откидывая голову вбок и нажимая рукой на чужой затылок, словно говоря – «пожалуйста, целуй меня ещё». И Дризен слушается. Покрывает поцелуями шею, ключицы, плечи, прикусывая кожу на одном из них, не забывает о груди и сосках. Не забывает о нескольких засосах, чтобы все в понедельник узнали, что Робби занят. Опускается к члену, оглядывает жадно, наблюдает, как любовь всей его жизни нажимает на его затылок, накручивая короткие белые волосы себе на пальцы. Как прекрасно блестит серёжка из-за включенного на тумбе ночника и остатков закатного неба, окончательно переходящего в глубокую ночь, которую они полностью посвятят любви. То, как его тело окрашивается в самый красивый, драгоценный цвет при этом свете, и как он выгибается в спине с настолько громким стоном, что это, наверняка, услышали соседи на пару этажей вверх и вниз, когда Стардаст проводит по его головке языком и аккуратно берёт в рот, посасывая. Он насаживается практически до самого основания. Сосёт, втягивая щёки, наслаждаясь тем, как Робби стонет. Это ещё по телефону заставляло его член вставать, но сейчас, слыша это вживую, от всего, что Сандер делает с ним, становится ещё приятнее. Его голос такой высокий, практически срывается каждый раз, стоит ему обвести языком с холодной металлической серёжкой головку его члена или втянуть щёки чуть сильнее. Бэмби задыхается, широко открывает рот, нажимает на затылок, оглаживая по волосам, за ушами, разводя ноги ещё сильнее и поджимая пальцы на ногах. Либо Стардаст такой замечательный, либо он всё-таки гей до мозга костей. Зигги медленно отстраняется, сплёвывая на член и размазывая по всей длине. Робби дрожит, стонет, сжимает волосы в кулак, стонет так громко и красиво, что Дризену остается лишь ухмыляться и довольствоваться тем, что это он доводит своего мальчика до такого. Старший приподнимается, целует в губы, переплетая языки, чувствуя, как Айзерманс стонет «спасибо» и сжимает чужие плечи, умоляя не останавливаться. И художник, аккуратно подхватив Робби под бёдра, аккуратно уложит его на живот, ведя языком по позвонку – оставит несколько поцелуев на копчике и тихо-тихо попросит встать на четвереньки. Отуманенный возбуждением Бэмби лишь послушно поднимается, отклячивая задницу, словно занимается этим каждый божий день, утыкается щекой в простыни и, если честно, не осознает, что с ним будут делать. — Бэмби, – Стардаст проводит пальцами по ягодицам, удобно устраиваясь на коленях позади. Кровать кинг-сайз – лучшее приобретение за всю его жизнь, – я буду растягивать тебя, хорошо? Если будет больно, скажи мне, я буду медленнее. Но начну я, конечно, с чуть более приятного для твоей чудесной задницы. И Робби лишь закусит губу, предвкушая. Он чувствует, как парень дышит над его кожей, покрывая поцелуями копчик. Как целует каждую из половинок, оглаживая бёдра, сжимая ягодицы, разводя в стороны, смотря на узкую, никем не тронутую дырочку, сглатывая слюну. Он в первый раз по-настоящему первый для кого-то, и это будоражит. То, что Бэмби доверил ему всего себя – это невероятно льстит. И хочется сделать так, чтобы он был первым и единственным, смог бы доставлять удовольствие Бэмби всю оставшуюся жизнь, любить его и быть любимым в ответ. Айзерманс содрогается, чувствуя, как Дризен проводит там языком. Как он сплёвывает, потирает пальцем, и вновь обводит дырочку языком, другой рукой оглаживая его ягодицы. Как медленно водит этой блядской серёжкой, ногтями впиваясь в нежную кожу, буквально доводя его одной минутой ласки. Кудрявый широко открывает рот, громко застонав, поджимает пальцы на ногах, подаваясь назад, ближе к Сандеру. Он кожей чувствует, как этот засранец ухмыляется, зная, до чего доводит. Старший лишь ускоряет движения языком, старается сделать его ещё более мокрым. Шлепает по бедру, входя во вкус – водит ещё шире, больше, наслаждаясь громким скулежом младшего. Отрывается, облизывая губы, чтобы оставить поцелуй на пояснице, и возвращается к любимому делу, слушая стоны и мычания вперемешку с мольбами не останавливаться, матом и признаниями в любви. Его всё абсолютно устраивало. Бэмби не чувствовал ничего, кроме чистейшего, но при этом невероятного грязного удовольствия. Сандер, стоящий сзади на четвереньках и так отчаянно трахающий его языком, доставляющий на небеса и заставляющий чувствовать такое, о чём Робби полтора месяца назад и думать не мог, сводит с ума и заставляет лишь стонать громче, чтобы все знали – ему охуенно хорошо, его парень – самый лучший, и, Господи, какой же у него блядский язык. — Тебе нравится, детка? Нравится, как я тебя ласкаю? — Бля-ять, папочка, д-да… Дризен делает это с ним уже непонятно, сколько времени. Он совершенно потерялся, чувствуя лишь наслаждение, тяжело дыша. В один момент Сандер отстраняется, чтобы отдышаться, вновь сплёвывая на дырочку и размазывая слюну. Как же ему хочется сделать что-то в ответ. Парень наклоняется над ним, тянется за смазкой, при этом прижимаясь вставшим членом к его ягодицам, потираясь головкой о дырочку, заставляя резко застонать и покрыться мурашками. Блядский Зигги Дризен-Сандер Стардаст. — П-папочка, пожалуйста, встань с кровати, – Робби стонет, потираясь в ответ и осознавая, насколько его член толстый. Сандер, боясь, что сделал что-то не так и Робби хочет прекратить, послушно встает на пол, перед кроватью, не моргая и смотря на младшего. — Детка… я сделал что-то не так, да? Ты только скажи, и я… Робби шепчет «тш». Медленно, грациозно, как кошка, поворачивается и встает на четвереньки перед Сандером. Вновь дразнясь, берёт в руку член, проводя по нему кончиками пальцев и ногтями. Легонько, всё ещё немного боясь, сжимает яички, поднимая взгляд, видя, что его парень стоит с открытым ртом и неприкрыто пялится, и, кажется, не дышит. Робби только ухмыляется и смелеет – наклоняется ниже, проводя языком по головке и не отводя взгляда снизу вверх. — Блять, Бэмби… Робби берёт головку в рот, закрыв глаза от смущения. Пытается делать так, как подсказывает интуиция – посасывает, аккуратно ведет языком, чувствуя, как Сандер поглаживает его по кудряшкам. Он, думая, что это намёк на то, что всё получается, лишь продолжает, пока не заходя дальше. — Какой хороший мальчик, детка… какой же ты красивый с моим членом во рту, Робби. Айзерманс поднимает взгляд, смотря влюблённо-влюблённо, и берёт чуть глубже, втянув щёки. Он смотрит в темные, возбужденные глаза, тая под властным и одновременно любящим взглядом. Робби чуть двигает головой, стараясь выделить больше слюны, практически не моргает, смотря на парня, и чувствует, как бережно его кудряшки убирают за ухо, другой рукой поглаживая по щеке. Бэмби чертовски понравилось это делать. Он увлёкся, беря не слишком глубоко, водя языком по венкам и головке, наслаждаясь тихими рычаниями, постанываниями и грязными комплиментами от Стардаста. Но ему захотелось сделать ещё лучше, доставить такое же крышесносное удовольствие, какое дали ему, поэтому он, отстранившись и сплюнув на член, размазав по нему слюну и, в очередной раз залипнув на своего доминантного, невероятного мужчину, шире открыл рот и насадился ещё чуть глубже. Это явно не было его максимумом, и он уверен – для Сандера он научится брать ещё больше – но для первого раза это показалось ему неплохим результатом. Его кудри на макушке сжали, и Дризен откинул голову назад, простонав громкое «Робби». И он, подавив рвотный рефлекс, чувствуя слезинки в уголках глаз, начал двигать головой практически до середины члена, втягивая щеки и стараясь выделять ещё больше слюны, чтобы Сандер кайфовал так же, как это делал Робби. Дризен с рыком отстраняет парня от своего члена, чтобы прошептать «спасибо» в самые губы и поцеловать, вновь укладывая на постель и заставляя встать на четвереньки после долгого, мокрого и жадного поцелуя. Если честно, он еле смог сдержаться, чтобы не кончить прямо в рот Робби, но он выглядел бы скорострелом, а ему не хотелось расстраивать свою любовь. Хоть самому Бэмби ничего не стоило вновь возбудить его… Робби разводит ноги в стороны и вслушивается в звуки позади себя. Как он заранее убирает со смазки все лишние бумажки, откладывая её, и вновь приставляет член к дырочке, просто потираясь. Он склоняется над Робби, и, закусив губу, проводит пальцами по его губам. — Пососёшь их? Чтобы папочке было удобно растягивать тебя. Да, у нас есть смазка, но, согласись, это же будоражит намного больше, крошка? — Блять, Сандер… И Айзерманс послушно берёт три приставленных ко рту пальца, обильно смачивая их слюной. Сосёт, стараясь возбудить ещё сильнее, чувствуя на себе жадный, собственнический взгляд Стардаста. Обводит языком, прикрыв глаза, и трётся ягодицами о вставший член, наслаждаясь его рычаниями и тихими, но такими потрясающими, низкими стонами, от которых вся спина покрывается мурашками. Дризен вытягивает их изо рта, и, конечно же, этого мало для девственной задницы. Он не жалеет, обильно смазывая пальцы, и аккуратно встает сбоку, чтобы была возможность целовать парня в губы. — Сначала будет больно. Дальше – лучше. Хорошо? — Я д-доверяю тебе, – Робби смотрит в любимые глаза, и улыбается. Сандер тоже улыбается, широко-широко, потому что это –лучшее из всего, что он слышал в своей жизни. После «я люблю тебя» от него же, конечно.— Я люблю тебя, Бэмби. — А я люблю тебя, Стардаст.
Сандер оставляет на губах Робби медленный, долгий поцелуй, аккуратно вводя палец на одну фалангу. Он чувствует, как Робби сжимается – и внутри, и сжимает кулаками простынь под ним, и хнычет в губы, прикрыв глаза.Love, give me love Anything you want I'll give it up Lips, lips I kiss Bite me while I taste your finger tips
— Скажи мне, как будешь готов, солнце. Тот лишь кивает и жалобно постанывает, стараясь привыкнуть. Он читал – читал очень много – что первые несколько минут будет больно. Возможно, очень больно, если партнёр использует недостаточно смазки. Робби чувствует на себе такой изучающий, любящий, заботливый взгляд, и прекрасно знает – Сандер делает всё правильно, и сегодня они оба получат самое настоящее удовольствие друг от друга. И никогда не расстанутся – оба уверены. Спустя минуты четыре Бэмби становится намного легче. Он шепчет – «ещё» – и Стардаст слушает, медленно вводя палец до самого конца. Робби вновь скулит, пока его лицо покрывают поцелуями, приговаривая, что скоро станет очень хорошо. И он знает – поэтому терпит, смотря в любимые зелёные глаза, и, почувствовав себя немного лучше, чуть насаживается, давая знак – «можно ещё». И Зигги аккуратно, медленно, введёт ещё один палец, целуя в щеки, в губы, в шею, чтобы отвлечь. Со временем Робби помахивает бёдрами, потому что боль ушла, оставив место наслаждению. Ещё чуть-чуть – и в него вводят третий палец, и он уже насаживается на них, сминая простыни и кайфуя от чувства наполненности. Стонет, широко открыв рот и закрыв глаза, пока Сандер наблюдает за этим божеством перед собой и думает – ему охуенно повезло, что ему достался Робби. Спустя еще несколько минут Стардаст аккуратно вытаскивает пальцы. Облизывает их, вновь проводит по дырочке языком, скорее просто для того, чтобы подразнить и напомнить Робби о пирсинге. Быстро открывает упаковку презервативов, доставая один – и Бэмби, опомнившись, сам тянется к нему рукой, чтобы самому открыть упаковку и натянуть на его член. На самом деле, он с удовольствием занялся бы этим без презерватива, но он счастлив, что Зигги сам так решил. Ему нужно будет сдать анализы – пусть он и уверен в своей чистоте, хочется, чтобы у этого было подтверждение – и тогда они будут делать это без всяких резинок, наслаждаясь друг другом. Это ещё раз показывает, насколько Сандер – замечательный и заботливый парень. И Робби аккуратно натягивает презерватив под тихий стон Сандера. Он только заметил чертово «xl» на упаковке, блять, ему даже презервативы нужны большого размера. — Поза? – Сандер тяжело дышит, понимая, как дико хочет, оглядывая всего кудрявого с ног до головы. — Я хочу поскакать на тебе, папочка, – Робби поднимается, кладя руки на его плечи, – я уверен, нам с тобой очень понравится. Стардаст вновь целует, оглаживая узкую талию, укладывается на кровать и усаживает Робби на себя. Кивает на смазку – что ею нужно смазать член – и засматривается на то, как Бэмби послушно размазывает обеими руками, обильно, кусая губу. Им обоим всё ещё кажется, что это сон, но насколько же они рады, что это реальность, в которой они теперь будут вместе примерно на всю жизнь. Ну, они так хотят. Айзерманс аккуратно усаживается сверху. Закусывает губу, заводя руку назад, немного отклячивает зад, приподнимается, приставляя головку к дырочке, пока парень под ним укладывает руки на бёдрах и задыхается от всего, что видит. — Робби, блять, какой же ты красивый… Тот лишь улыбается, задерживая дыхание. Прикрывает глаза и аккуратно, медленно решает насадиться до самого основания. Он вскрикивает, вновь чувствуя слёзы в уголках глаз, откидывает голову назад, нахмуривая брови и упираясь кулачками в сильный торс и ждёт, пока привыкнет. Его член просто чертовски огромный и толстый. Сандер же приоткрывает рот, так же практически не дыша, потому что внутри Робби невероятно узко. Он пялится и послушно ждёт, сдерживая себя, чтобы не толкаться в парня. Любуется, оглаживая бедра, торс, проводя пальцами по головке члена и наблюдая за тем, как спина Робби постепенно расслабляется, так же, как и его лицо. Он широко открывает рот, делая первое движение, застонав так громко и красиво, что Дризену даже хотелось, чтобы это слышали все. Потому что он, блять, чертовски невероятный, сексуальный, а теперь только его. Навсегда. — Ты такая блядская Killer, блять, Queen, – Дризен лишь стонет, наконец громче обычного, когда парень начинает размеренно двигаться. Он царапает его торс, блядски двигаясь на члене. Робби стонет, приоткрывает глаза и улыбается, смотря на Сандера. Он такой растрёпанный, красивый, невероятно сексуальный. Властный, горячий, доминантный. Его щёки немного красные, а губы все искусаны наверняка самим же Айзермансом. От этой мысли становится тепло внутри. — Папочка, ты такой охуительно большой внутри меня, – Робби двигается всё больше и чаще, привыкая и чувствуя удовольствие. Он не думал, что это будет еще более прекрасно чем всё то, что рисовал его мозг, – ты даже представить себе не можешь, как мне охуенно хорошо сейчас…Now if we're talking body You got a perfect one so put it on me Swear it won't take you long If you love me right, we fuck for life On and on and on
Робби закусывает нижнюю губу, стонет, откидывая голову, и начинает двигаться. Всё быстрее, сильнее выгибая спину, насаживается до самого основания и водит руками по торсу и груди. Стардаст лишь сжимает его бедра, шлепает по ягодицам, помогая, и тихо порыкивает от узости, которую чувствует. Бэмби становится развратнее с каждой секундой, выгибаясь, крутя бедрами, подмахивая и сводя Сандера с ума. Он пытается найти ту самую точку, но у него никак не выходит, и от этого он хнычет. Дризен аккуратно укладывает Робби на себя, переворачивая и теперь нависая сверху. — Ты ведь хотел быть вжатым в постель, маленький? — Г-господи, да! И теперь всё в руках Сандера. Бэмби послушно обвивает ноги вокруг бёдер старшего. Он меняет угол, практически сразу попадая по простате, ускоряет движения, сжав обе руки Робби в своих и вжав в постель. Двигается размеренно, влажно целует шею, щёки, губы, рычит, входя по самое основания и выходя, оставляя внутри лишь головку. Кусает за проколотое ухо, втягивает мочку, слушая довольный скулёж. Резко входит, зная, как от этого хорошо, и наслаждается стонами. Одну руку Айзерманс просит отпустить, кладёт её на спину, сжимает кожу на лопатках, царапает ноготками, стонет в самое ухо, но так громко, что от этого кружит голову. Дыхание смешивается, звёздочки перед глазами Робби всё больше и ярче... Они целуются, жадно, сплетаясь языками. Робби клянётся, что ему ещё никогда в жизни не было так хорошо. — Я очень-очень близко, малыш, – Сандер хрипит, двигаясь чуть более хаотично, – ты настолько узкий, что я... — П-папочка, – Робби пытается говорить сквозь стоны, и смотрит в глаза, посильнее прижимая к себе, – я так сильно тебя люблю. И они, улыбаясь и смотря друг другу в глаза, кончают практически одновременно. Тяжело дыша, целуются, крепко обнимаясь. Шепчут друг другу это вечное, нежное «я люблю тебя», оглаживая везде, где дотягиваются. Любуются, целуют в щеки, поглаживают по волосам и водят пальцами по родинкам. И нехотя, спустя какое-то время, Стардасту приходится выйти из Робби и встать с кровати, чтобы выкинуть презерватив. Робби очень долго не может отойти от оргазма. Он спёрто дышит, счастливо улыбаясь, покрепче прижимаясь к вернувшемуся Сандеру, покрывает его лицо поцелуями, ложится сверху и утыкается носом в шею. Это было настолько потрясающе, что у него всё ещё не проходит это чувство, словно он где-то в облаках. И он чувствует себя таким любящим и любимым, что понимает – тот звонок загадочному Зигги Стардасту был лучшим решением в его жизни, и он о нём ни капли не жалеет.— Поедим пиццу, детка? Я заказал твою любимую…