***
А куда же мне идти? Катя брела вдоль проспекта, на который выходила часть окон ее большого дома. В дневное время здесь был такой трафик, что разговаривать с собеседником не было никакой возможности. Сейчас же машины пролетали мимо, но их было гораздо меньше. Один автомобиль напугал Катерину до дрожи в коленках. Он притормозил рядом, а потом набрал скорость и уехал. Если он хотел напугать меня до смерти — ему это удалось. А если что-то другое… Не хотелось думать, что могло быть «другое», особенно учитывая сумму, которая была надежно спрятана во внутреннем кармане сумки. Нужно держаться подальше от дороги, и Катя нырнула во дворы. Девушка решила пробираться в Зималетто. Там можно было бы перевести дух и заняться поисками жилья. Ноги принесли к метро. В столь ранний час оно было, разумеется, закрыто, пришлось сидеть на лавочке рядом в скверике. Катерина продрогла — сентябрьским ранним утром было довольно прохладно, да и страх добавлял свое. Еле дождавшись 5-30 — времени, когда открываются двери и идет первый поезд, Катерина нырнула в подземку. От метро до офиса подать рукой. Ей повезло. Потапкин, позевывая, двинулся в свой первый утренний рейд, вертушка поехала и Катя быстро скользнула внутрь. Лифт приехал на нужный этаж, но перепуганный Потапкин приехал на втором лифте. — А, это вы, — бросил он. — А то я уже подумал — диверсанты проникли в здание! — Это я, Сергей Сергеич, — сказала Катя. — Вы бы хоть предупредили, — бурчал недовольный охранник. — И чего вам не спится в такую рань? — Прошу меня извинить… Дело в том, что… Я ушла из дому. Скажу, все, как есть — я сбежала по простыням, представляете! Поругалась с родителями… Идти мне некуда, поэтому я приехала на работу. Примете меня? Местный «Джеймс Бонд» смотрел недоверчиво. Весь мыслительный процесс отображался на его заспанной физиономии. Потапкин окинул взглядом сумку на плече, видимо, решив, что бы ни натворила эта дамочка — опасности она не представляет. — Ну… Разве что, под вашу ответственность. — Не беспокойтесь, Сергей Сергеич! Я посижу в кабинете Жданова до начала рабочего дня. Потапкин отвернулся и нажал кнопку вызова лифта. — Сергей Сергеич! — Что? — обернулся он из лифтовой кабины. — Если меня будут искать… Вы не могли бы сказать, что меня на работе не было? Потапкин снова вышел и внимательно осмотрел сумку. — Пушкарева, а ты мне не врешь? Может, у тебя труп расчлененный в сумке? — Какой труп? — засмеялась Катя. — Я действительно ушла из дому! Сбежала по простыням! А здесь мои вещи! Она расстегнула сумку, демонстрируя содержимое. — Вот, смотрите! — Действительно. По простыням… Во истину говорят — в тихом омуте черти водятся! Пришла сюда — тихоня тихоней, а поди ж ты! Так кто тебя разыскивать будет? — Папа! Сергей Сергеич, миленький, — припала Катя к широкой и массивной груди стража. — Сделайте невозможное, понимаете? Сделайте что угодно, чтобы его сюда не пустить! — Да что же я сделаю-то? — Ну, не знаю, придумайте что-нибудь! Скажите, что здесь режимный объект, что посторонним сюда вход воспрещен! — Да как же я ему скажу, если он уже приходил сюда? И прекрасно видит, что сюда зайти может любой! — Ну, скажите, что меня нет вообще здесь, понимаете? Что я уволилась, и — фьюить! Меня вообще здесь не было! Потапкин с тревогой вглядывался в Катино лицо. Ну и семейка! То папаша его своим присутствием напрягает, теперь вот дочка. Определенно, они все друг друга стоят. — Ладно, Пушкарева. Я что-нибудь придумаю. Только у меня сейчас уже смена закончилась. Я домой иду. — Сергеич, родненький! Передайте своему сменщику тоже самое! И, да! Родина вас не забудет! В смысле, я в долгу не останусь! Услышав эти слова, Потапкин инстинктивно выпрямился и чуть не отдал честь. Пушкарев-старший ему до того намозолил глаза своим ежедневным присутствием, что он и сам рад отвадить старика от Зималетто. — Ладно, ладно! Я все устрою! — Спасибо! Катя бросилась к Потапкину на шею, поцеловала его в щеку и помахала рукой вслед закрывшейся двери лифта и кабине, уносящей стража вниз, в свои владения. В кабинете Андрея тишина. Пройдет еще пару часов — и в офисе забурлит жизнь, а пока… Катя вошла в свою каморку и зажгла свет, поставила сумку на диванчик и обвела взглядом тесное помещение. — Здравствуй… милый дом. Каморка внезапно показалось уютной, жилой и такой родной, что мысленно она назвала ее домом. Комната, в которой она жила в Германии в студенческом кампусе — была чуть больше. Она была счастлива там… И свободна! И сейчас она обязательно станет счастливой и свободной! На вешалке висели костюмы. Катя провела рукой по одежде. Жаль, платье и голубой костюм находится в плену у папы. Возможно, скоро ей удастся вызволить их. А вот… Висят вещи Андрея! На вешалке висели футболка и пиджак. Рука задержалась на них, впитывая энергетику хозяина. Впрочем, скоро начало рабочего дня. Внезапно дошло, что на ней надет домашний спортивный костюм! Сбежала, что называется, в чем была. Нужно срочно переодеться и привести себя в порядок. Девушка расстегнула сумку и развесила на вешалке прихваченную блузку и юбку, остальное решила не трогать. Выбрав на вешалке лиловое трикотажное платье, Катя переоделась, причесалась и даже почистила зубы в туалете. Глаза красные, уставшие после бессонной ночи, под глазами темные круги. В офисе раздавались голоса — было уже начало девятого. Ничего, чашка кофе вернет меня к жизни… Да и Андрею нужно приготовить. Катя прошлась пудрой по лицу- стало немного лучше. Вернулась в приемную за чашками. С замирание сердца она взяла чашку Андрея. Вспомнился поцелуй в машине… За эти последние восемь часов жизнь заложила крутой вираж. Как бы не выбросило в кювет! Катя чашку Андрея поставила в каморке на столе, а свой кофе выпила маленькими глоточками и с огромным наслаждением. Горячий напиток вернул к жизни. — Катя! Катя! — услышала она в кабинете зычный голос шефа и рука, которая ставила чашку на блюдце — слегка дрогнула. Девушка вышла в кабинет. — Доброе утро! — Катюша, слава богу, ты здесь! В голосе Жданова звучала тревога. — Я звонил тебе полночи! Ты была вне зоны доступа! Кать… Что случилось? Он взял ее за руку. Прежде Жданов никогда не позволял себе такой вольности. — Ничего! Все хорошо! — Я вижу, что не хорошо! Ты неважно выглядишь! Катя набрала была в легкие воздух, чтобы все рассказать, но вдруг выдала твердым голосом: — Со мной все в порядке, Андрей Палыч. Ваш кофе готов! Выпейте его, пожалуйста, пока он не остыл! Я принесу! Катя сделала движение к каморке, но Андрей схватил ее за руку. — Я хотел поговорить с тобой, Катя. Тот поцелуй, в машине! Я сам не знаю, что на меня нашло. Прости меня, пожалуйста! — За что вы просите прощение? — За это… За поцелуй. Ты поэтому в таком раздрае? Из-за меня? Телефон отключила… Жданов пристально смотрел на нее. Невозможно было выдержать этот взгляд! Катя отвела глаза. — Это не имеет значения, Андрей Палыч. Этот поцелуй не значит ничего! А телефон я выключила. Не хотела, чтобы меня беспокоили. — Да? Ничего не значит, говоришь? Ей даже показалось, что Жданов сник. Но на данный момент это действительно было так. — А мне кажется, что для меня значит. Катя круто повернулась к нему. — Что вы хотите этим сказать? — Я не спал всю ночь. Думал… Мне кажется, что… Вдруг затрещал телефон у него на столе. Звонили по внутренней связи. — Да? Что случилось? Какое ЧП? Жданов слушал встревоженно, и Кате даже показалось, что он побледнел. На другом конце провода говорил женский голос. — Андрей, что случилось? Жданов положил трубку. — Катя, мне срочно нужно на производство. Там кто-то травмировался… Нужно посмотреть, что к чему. После мы обязательно поговорим! Через секунду его уже не было в кабинете. Катя со вздохом взяла его остывший кофе и включила свой компьютер в приемной. Через пять минут была назначена встреча в агентстве по поводу квартиры. Время было на двенадцать и на пять вечера. Катерина хотела оформить сделку как можно скорее, чтобы поскорее заселиться, поэтому сказала, что приедет к 12. Начался рабочий день, Катя занималась своей работой и отвечала на звонки. Каждый раз она внутренне вздрагивала, ожидая звонка кого-то из родителей. Жданов еще не поднимался с производства. Что-то там такое стряслось, что его уже два часа нет? И вот, наконец — свершилось! На другом конце провода была мама. — Катя! Катенька! Елена Санна практически рыдала. — Господи, доченька, ты жива! Слава богу! — Жива я, мам. Что со мной случиться может? — Если бы ты знала, как ты нас с отцом напугала! Я захожу тебя будить — окно на распашку, простыни свисают! Скажи, обязательно так жизнью рисковать? Неужели нельзя было выйти нормальным путем? — Нельзя, мама. Вы закрыли дверь на верхний замок, а ключ я не искала, потому что если бы отец увидел, он бы меня никуда не отпустил. — Ну что ты наговариваешь на отца, дочка? Он так переживает за тебя! Все утро тебе на мобильный звонил! А он почему-то отключен! — Мама, я не хотела ни с кем общаться, поэтому его отключила. Папа как? — Он очень нервничал с утра и хотел бежать тебя искать. Но потом ему позвонили… Его на работу пригласили! Представляешь? И он уехал! Катя слегка улыбнулась. При других обстоятельствах она бы обязательно порадовалась за отца, но сейчас была слишком измотана эмоционально и физически. — Куда? — Туда, куда он хотел! Они как раз обрадовались, что он бывший военный, сказали, что им такой работник и нужен! Ты сегодня вовремя приедешь? Я приготовлю что-нибудь вкусненькое, и мы отметим это! Моя бедная, простодушная мама! — Мам, я очень рада за отца, но я не вернусь больше домой. Я решила купить квартиру и начать новую жизнь. Я даже присмотрела себе вариант! Недалеко от вас, кстати. — Катюша, что ты такое говоришь? Жить одна? Ты маленькая, неопытная девочка! Ты не сможешь жить одна! — Прекрасно смогу, мама. Я жила в Германии два года… И была счастлива. — Но, как же это? Что скажет отец? — Ничего он не скажет! Мне уже двадцать шесть, и я вправе распоряжаться сама своей жизнью! Мам, мы общаться будем… Я… я не брошу вас, просто мне нужно устроиться… Тогда я к вам приеду! — Может, мы тебе обязательно поможем! Правда, боюсь, что папа не согласиться! Катенька, а позвони ему, а? Я уверена — он поймет! — Нет, мама. Я поговорю с ним, когда у меня будет своя квартира. Мама… Я не могу больше говорить… Передай большой привет папе. Я вас люблю! — Катя, Катенька, подожди! Щипавшие нос слезы заставили ее не дожидаясь ответа, положить трубку. Нет, это невыносимо! Люди сплошь и рядом съезжают от родителей, и у кого нет вселенской катастрофы. Почему же у нее все иначе?***
— Катенька, вы плачете? Голос Жданова в приемной заставил ее вздрогнуть. — Нет, в глаз соринка попала. Андрей, что там, все в порядке? — Да, как выяснилось, новая швея пробила палец иглой. Я попросил начальника смены отвезти ее в травмпункт и оформить больничный. С ней будет все в порядке. С вами-то что, Кать? — А что со мной? Ничего! — Вы не заболели? — Нет… — Я же вижу, что с вами что-то происходит! Каать… Он обошел стол и присел перед креслом, взял ее руки в свои, повторил свое «Каать». Пушкарева, ты тряпка! Слезы уже было невозможно сдерживать и они полились в три ручья. — Кать, ну что ты! Катюш! Через секунду она уже рыдала у начальника на груди, щедро орошая влагой его рубашку и тело, видимое в разрезе. Его рука гладила по затылку. — Пойдем ко мне и ты мне все расскажешь. Он взял ее за руку и Катя покорно отправилась в кабинет за Ждановым. Там он выдернул из коробки несколько салфеток и подал девушке. Она села в кресло и постаралась взять себя в руки. — Я ушла из дому, — сказала она, не поднимая головы. Руки безвольно лежали на коленях, комкая салфетку. — Ты… что? — Ушла из дому! Андрей ничего не сказал, и Катя могла бы поклясться, что он улыбается и она услышала его вздох облегчения. — Фух! Господи ты боже мой! Кать, да давно пора! И зачем так убиваться? — Вы не понимаете, Андрей Палыч! Вы не знаете моих родителей! Они не смогут без меня! — Прекрасно смогут, Катя. Твои родители — искусные манипуляторы, особенно Валерий Сергеич! — Что? — Что слышали. И не смотрите на меня так! Вы и сами прекрасно это знаете! Катя снова опустила глаза. Разумеется, она знала. — Тогда почему мне так плохо? Он снова опустился рядом. — Кать! В жизни каждого человека наступает момент, когда он уходит из родительского дома. И желательно это сделать чем раньше, тем лучше! Я вот ушел из дому в семнадцать лет! Да! И ни дня об этом не пожалел. У вас этот процесс, несколько эээ… подзатянулся, поэтому отделение происходит несколько болезненно. Считайте, что вы рождаетесь… Заново! В его глазах полыхали такие знакомые лукавые искры, от чего и у самой Кати свалилась гора с плеч. Она улыбнулась. — Вот! Вы уже улыбаетесь! Нормальный процесс! Что вы думаете делать дальше? — Я подыскала себе квартиру. Хочу оформить ее в ипотеку. И назначила встречу с агентом на 12 часов дня, чтобы побыстрее все оформить. — Катюш, да вы прекрасно стоите на своих ногах! И зачем вам родители? А хотите, я поеду с вами на вашу встречу, чтобы вам не было так страшно? — Мне вовсе не страшно, Андрей Палыч. Но если вы хотите — можете со мной поехать. — Заметано, Кать! Через полчаса едем! А на обратной дороге можно заскочить куда-то пообедать. — Это после того, как я вашу рубашку использовала в виде носового платка? Андрей осмотрел себя и улыбнулся. — Так у меня есть во что переодеться! Даром, что ли, там вешалку держать? Теперь это полноценный платяной шкаф! Я сейчас! Катя кивнула и грустно улыбнулась. Она очень ценит желание шефа помочь, но… так и не понял, что не родители ей не нужны, а она нужна ИМ! Через минуту Андрей вышел из каморки, облаченный в футболку и пиджак с вешалки, и они направились на встречу.***
Агент расхваливала квартиру, но Катя уже хотела там жить. Две светлые комнаты на третьем (как у нее дома) этаже, с совмещенным санузлом и высокими потолками. На кухне новая газовая колонка, поэтому «вам не страшны перебои с горячей водой». В квартире никто не прописан, поэтому сделка произойдет в максимально кратчайшие сроки. Метро в двух шагах и платная парковка в ста метрах отсюда. Правда, лифта нет, но у нее в доме его тоже не было. Само собой, что рядом две престижные школы и куча детских садов. — Это мне пока не нужно, — засмеялась Катя. — Что скажете? — шепнул Андрей, сжимая локоть Катерины. — По-моему, вариант неплохой. Впрочем, я бы еще что-то посмотрел. Может, попадется что получше! — Я не хочу больше ничего смотреть, — испугалась Катя. — Я хочу эту квартиру! — Хорошо. Вам решать… Мы будем брать! — громко заявил Андрей брокерше. — Когда можно оформить договор? Слегка удивленная такой прытью, агент мило улыбнулась: — Хоть сейчас! Если у вас, конечно, есть деньги. Задаток 5%! — У нас есть деньги. Будем оформлять. — Хорошо! Тогда я позвоню хозяину? Он недалеко живет, может быстро подъехать. Брокер достала мобильник. — Подождите! Сначала мы изучим документы. Разложили документы на столе. Андрей принялся изучать их. — Когда я смогу въехать? — спросила Катя. — Я бы хотела заселиться как можно скорее! — Я думаю, через неделю. — Но почему? Я бы хотела заселиться сегодня! Агент удивленно посмотрела на парочку. — Процесс переоформления не быстрый… Пока переоформим документы, внесем задаток… Пройдет как минимум несколько дней! — Но вы сказали, что в квартире никто не прописан! — Да, и это самое быстрое переоформление. Вы же знаете, какая волокита у нас происходит! — Можно как-то ускорить процесс? — жестко сказал Жданов таким тоном, каким сбивал цену на переговорах. — Я постараюсь, конечно… Но окончательный ответ могу дать только завтра! Катя закусила губу, чтобы не заплакать. С чего она вдруг взяла, что сможет уже прямо сегодня въехать в новое жилье? Андрей краем глаза взглянул на готовую разреветься помощницу, и сказал брокерше: — Оставьте нас пожалуйста, я хочу поговорить с девушкой. — Хорошо, — послушно поднялась агент. — Я покурю на балконе. Она выудила из сумки пачку сигарет и зажигалку, удалилась на балкон, плотно прикрыв за собой дверь. Андрей положил свою руку на Катину. — Кать! Мне кажется, не нужно торопить события. Нужно тщательно проверить сделку. Ты же рискуешь своими деньгами! К тому же у тебя не вся сумма! Как ты собиралась расплачиваться? — Я думала внести задаток, и оформить на остаток суммы кредит в банке. — Хорошо, но это тоже займет время! Пока банк будет проверять твои документы, пока будет принимать решение… Хозяин квартиры вряд ли согласится ее продать за пять процентов суммы! Плюс учти, что этой дамочке нужно будет заплатить комиссионные за то, что она провела сделку. — Да? А сколько это? — Обычно 3-5%. Нужно было у нее поинтересоваться, сколько она берет. У Катерины совсем все упало. Жданов продолжил: — Давай сделаем так — я сейчас заберу документы, покажу нашему главному юристу, если все чисто — поедем в Атлантик банк к Шнайдерову. Он хорошо тебя знает и доверяет, и попросим у него остаток суммы, которую выплатим, скажем — за год. Я думаю — он пойдет нам на встречу. Ну? Что скажешь? Катя вздохнула. — Пожалуй… Другого выхода нет? — Боюсь, что нет. — Ладно. Давай сделаем так… Андрей выудил брокершу с балкона, сказал, что квартиру они берут — но хотели бы проверить чистоту сделки у юриста. Агент не возражала, копии документов, как выяснилось — были уже приготовлены. Договорившись на созвон через два дня — Катя с Андреем вышли из квартиры. Раздалось лязганье ключа в скважине. Агент распрощалась, села в свою машину и укатила. — Кать! Ну, а теперь обедать? — сказал Жданов, жмурясь на сентябрьском солнце. — Что скажете? Катя послушно кивнула. Почему-то просмотр квартиры не поднял ей настроения, хотя по дороге сюда она испытывала совсем другие эмоции. Возможно то, что планам въехать прямо сегодня сбыться не суждено. Может, обед ей его поднимет. Они заехали в известный в городе французский ресторан. Катя гоняла ложкой луковый суп в горшочке, думая о своем. — Кать! Ну, в чем дело? Почему не ешь? Вроде же все вопросы утрясли. Квартира через неделю будет твоя! — Я не о квартире думаю, Андрей. — А о чем же? Снова о том, как плохо будет твоим родителям без тебя? — Не ерничай, пожалуйста. Родителям действительно будет плохо. — Прости. Что тогда тебя гложет? — Мне негде ночевать сегодня! Я почему-то подумала, что смогу переехать прямо сегодня! Не знаю — с чего вдруг я это взяла! — Нда… ситуация! Знаешь… А у меня есть предложение! Поехали сегодня ко мне! Поживешь немного у меня! ты теперь девушка свободная и не нуждаешься в разрешении отца… Катерина подумала, что ослышалась. Она подняла на Жданова округлившиеся глаза, но тот выглядел абсолютно спокойным. — У вас? — Ну вот, опять мне «выкаешь». Одно дело в офисе — там я начальник, ты подчиненная. Но сейчас я поехал с тобой как друг. И мы сейчас обедаем, как друзья. Давай «на ты»? — Хорошо… Давай. — Выпьем за это. Андрей налил в бокалы вишневого густого цвета вино, которое отсвечивало рубиновым на стекле. Катя пригубила немного. Вино было восхитительным. — Так как тебе моя идея? — Я даже не знаю! Ты меня прям огорошил, Андрей. Но, боюсь, что я вынуждена отказаться. — Почему? Уже на папу оглядываться не нужно… Ты девочка взрослая, вправе сама распоряжаться жизнью. — Дело вовсе не в папе. — А в чем? — Как у тебя все просто! А на каком основании я буду жить у тебя? — На основании моей девушки! Катя поперхнулась вином и закашлялась. Терпеливо подождав, пока приступ пройдет, Жданов протянул салфетку. — Кать, я много думал. Ты нравишься мне, и ничего не могу с собой поделать. Нравишься не только как помощник… Но и как женщина. — Если я просто нравлюсь — не мало ли для того, чтобы начинать совместную жизнь? — Не мало. Не просто нравишься — я люблю тебя! Я никогда никому не говорил этих слов! Я хотел еще утром объясниться… но не получилось. — А как же Кира? — А что Кира? — Вы ведь собирались пожениться! Теперь пришла пора кашлять Жданову, который тоже поперхнулся от неожиданности. Прокашлявшись, он произнес: — Кто тебе такое сказал? — Милко… — Ааа, ну понятно! Милко у нас главная сплетница. Так вот, передай своему дружку, что между нами ничего нет, не было, и быть не может! — Не с потолка же это он взял? Он видел, как вы уезжали вместе. — Мы с Кирой знакомы с детства, и общаемся нормально. Но жениться на ней? Никогда мне даже мысль такая не приходила! Мы с Кирой очень разные. И потом, я что, не могу ее подвезти? У нее машина сломалась. — Можете, конечно… То есть, можешь… Андрей! Прости, на меня столько всего навалилось — голова идет кругом! Я очень признательна за признание, но воспользоваться твоим предложением не могу. — Почему? Опять папа? — Дело вовсе не в папе! А в том, что я пока не могу определиться в своем отношении к тебе. Мы поцеловались… и только. Ведь это еще ничего не значит! Сейчас не лучший момент начинать новые отношения. — У тебя кто-то есть? — Нет… уже нет. — Хорошо. Я не буду тебя торопить! Тебе действительно нужно устроиться. Можешь пока просто пожить, не как девушка… Ой, что я говорю! Как друг, которому некуда идти. У меня большая квартира, разместимся как-нибудь. Так согласна? — Мне Милко тоже предлагал пожить у него. Я отказалась — не хочу их стеснять. Поживу у подруги. Зачем ты врешь ему? Нет у тебя никакой подруги! — Меня ты стеснять не будешь. Я живу один. — Андрей! Я же уже сказала, что не могу жить у тебя! — Ладно, ладно! Я не буду тебя торопить. Подожду, пока ты сама захочешь. Поехали в офис? — Поехали. Катя положила руку на руку Андрея. — Спасибо тебе… За помощь, и за все остальное тоже. — Я еще ничего не сделал, Кать! Поехали! Он расплатился, взял девушку за руку, и они вышли из ресторана.***
Около входа в офис Катя увидела знакомую машину и съежилась на пассажирском сидении. — Папа! — Это должно было случиться, Кать. Пока ты с ним не поговоришь — он не отстанет от тебя! Катя схватила Жданова за руку, уткнулась носом в рукав пиджака и зажмурилась. — Нет, нет! Я не хочу сейчас с ним говорить! Я перееду, устроюсь, позову их к себе и тогда поговорю! Но, пожалуйста — только не сейчас! — Ладно, Кать. Я помогу тебе от него избавиться. Но пообещай мне, что ты поговоришь с родителями до переезда! Иначе он тебе проходу не даст! — Хорошо… как-нибудь поговорю. Нужно собраться с духом и сделать это. — Пошли! Жданов вышел первый, обошел машину и распахнул дверцу со стороны Кати, затем подал ей руку. Пушкарев выскочил из машины, как чертик из табакерки. Катя жалась к Андрею, как цыпленок к курице, ища у него защиты. — Здравствуйте, Валерий Сергеич! — широко улыбнулся Жданов. — Здравствуйте, Андрей Палыч. Катерина, ты что себе позволяешь? Что это за выходки? Ты почему покинула помещение через окно? — Я играла в пожарных, пап. А если серьезно — я не могла открыть верхний замок, поэтому пришлось выйти так. — Правильно! Я специально его закрыл, чтобы ты не ходила на работу! А ты… снова здесь… Последнюю фразу он произнес задумчиво, разглядывая Жданова. — Ты когда вернешься домой? — Папа, я не вернусь домой. Я… Она растерянно смотрела на Андрея. — Валерий Сергеевич! Катя не вернется домой! Она выходит замуж! Я только что сделал предложение вашей дочери! Если бы разверзлись хляби небесные, Валерий Сергеевич не был бы так потрясен. Он стал хватать воздух ртом, как рыба на берегу. — Куда ты выходишь… замуж? Катя выразительно посмотрела на Андрея, но решила подыграть ему. Жданов широко улыбался, будто бы делает предложения каждый день. — Да, папа. То есть — нет. В общем… — А как… когда вы решили? А почему ты матери утром по телефону не сказала? И поэтому ты удрала в окно? — Понимаешь, пап… — Совсем недавно мы решили, — сказал Жданов. — Пару дней назад. — Кать, ну ты тихушница у меня совсем! А чего молчала? Когда жениха приведешь с родителями знакомить? Валерий Сергеевич явно намекал на свое «собеседование». Дурак! ну кто его за язык тянул? Как теперь выкручиваться? По-моему, все только усугубилось! — Не знаю, пап, скоро! Прости, нам идти нужно! — Так я заберу тебя вечером домой? — Нет, я больше домой не вернусь! Валерий Сергеевич нахмурился. — Надеюсь, то что ты выходишь замуж, не значит, что ты должна немедленно ехать жить к жениху без родительского благословения? — Нет, папа, не волнуйся! Я нашла, где жить. Я… буду покупать квартиру. И тут пришла очередь изумляться Кате. Валерий Сергеевич явно успокоился. — Квартиру? Кать, а что тебе дома, плохо, что ли? — Нет, пап, не плохо. Но, ты пойми — так будет лучше! — Я ничего не хочу слышать! Если ты хочешь покупать квартиру — покупай! Но поедешь ты сегодня домой! — Извините, Валерий Сергеевич, но нам нужно работать! Пошли! — Подожди, Андрей! Пап, ты на работу устроился? — Да, устроился. Вот, вместо обеденного перерыва решил тебя найти. — Папа, мы обязательно поговорим, хорошо? А пока не нужно меня разыскивать! Я сама к вам приду! Пока, пап… Андрей крепко схватил Катю за руку и протащил ее в офис мимо удивленного Валерия Сергеевича. Ноги плохо слушались и заплетались, будто бы Катя выпила за обедом не легкого вина, а стакан крепкого самогона.***