А я и не знала...

       Ей хотелось пообычаю умереть, когда она вновь проснулась с болью в голове и таким неприятным запахом во рту, что сами бактерии давно переехали от сюда, назвав эту зону мёртвой. Наркота портила зубы и промывала мозг так, что Кайли была уверенна, что заперлась в комнате самостоятельно.        Но за то ей показалось по настоящему странным, то насколько аккуратно она была закутана в её когда-то любимое одеяло с выцвещими ромашка. Тут же она, как в страшном сне вспомнила, как укрывалась в него год назад, крепко дремля в комнате Джоша, пока Бет и её, не такая уж и важная для Кайли, сестра умирали.        А видеть теперь на себе этот сгусток отчаяния было невыносимо отвратно, что её чуть было не стошнило при одном виде аккуратненьких голубеньких цветочков. И это так пугало, что у Бёрднер резко, из неоткуда, появилось навячивое желание встретится со всеми, прям со всеми, кого можно встретить в этим доме, но сердце так щимило, а внутри что-то вибрировало, что ей показалось, что она почувствовала свои почки. Но даже ощущение, как колотилась красная фасолинка внутри не могло спрятать чувство всепоглащающей непроницаемой тишины.        Кайли начала спускать, все так же обутые в кроссовки, ноги на пол, но услышав глухой звук вне комнаты, тут же притянула их обратно и тихонечко сложилась на кровати, дыша через разраз, она затаилась.        На момент расслабившись, она позволила себе подумать, что больше всего на свете она не хотела бы наткнуться на неприятности. И тут же, из углов её разума, словно в насмешку, посыпались недавние воспоминания, как она сюда напрашивалась.        Голова гудела в такт шагам, поэтому ее мозг так до конца и не понял насколько реальными были эти звуки. Но так или иначе она переждала, в упор вглядываясь в дверь, готовая в любой момент захлопнуть глазища, и чтобы, если гостю приспичит проведать её, он подумал бы, что она спит.        Подождав ещё четыре минуты, и так и сумев вытерпеть пятую, после того, как шаги затихли, она заторможенными больными движениями двинулась в сторону двери. Прильнув к ней, она двумя руками сделала практически безшумную попытку открыть дверь. С первого раза та не поддалась, поэтому Кайли, после долгой десятисекундной паузы, повторила тоже самое, но чуточку увереннее, быстрее и громче. Дверь все так же не собиралась открываться.        Бёрднер, взглянув на массивную железную дверь, тут же отмела идею попытаться выбить или взломать преграду.Через минут пятнадцать беспрерывных поисков она нашла люк, похожий на канализационный. Залезть туда было единственным способом выбраться, поэтому единственное на что она надеялась, что там хотя бы не будет настоящей канализации, со всеми ее отходами и пугающими громадными крысами.        Серый, обрамленный застывшей грязью, люк был спрятан под высокой, но хилинькой кроваткой. Из неё уже виднелись пружины и лишь небольшой тусклый железный орёл на переде кровати придавал ей вес. Но пусть кровать и была до неприличия лёгкой, руки Кайли все ещё дрожали и были ватными, поэтому толкала она, прислонившись всем телом. Может и получилось достаточно громко из-за визжащего скрежета ножек об пол, но так или иначе до люка она добралась, а на звук никто не пришёл.        Пока.        Залезнув, она пару раз ударившись, тут же начинала выжидающе зырить на место об которое ударилась, словно угрожая ему, если оно выдаст её местонахождение. И как только она слышала лишь глухой слабый удар, Бёрднер шикала от боли и спускалась дальше. Коснулась земли она совсем скоро, минуты три от силы, но этого уже было достаточно, что бы преодалеть плохо пахнущий туннель, а где-то сверху услышать тихенький отголосок открывающейся железной двери. Не став выжидать, она рванула в противоположную от люка сторону.        Тогда она в первый раз за эту ночь пожалела, что вообще настаивала на своём присутствии в этом доме.