Утро еще не скоро.

Яблоко Эдэма – не та вещь, которую человечеству стоит держать в руках. Почему такая сила вообще существует в этом мире, соблазняя всех поддаться этой погоне за властью? Даже изучение этого предмета может привести к необратимым последствиям и несчастным случаям. Вот только, сколько не объясняй этому неугомонному и упрямому как ишак Альтаиру – все без толку. Конечно же, он все сделает так, как считает правильным, даже не поинтересовавшись, что на этот счет думают остальные. Малик касается плеча Ла-Ахада, который уснул за столом, на сложенных руках, смяв какие-то бумаги. Альтаир просыпается, тянется к нему, сонно и беззащитно – раньше бы Аль-Саиф удивился такому поведению, но теперь привык, и даже не видел в этом чего-то странного. Этот человек кого угодно убедит в своей правоте, только на рафика, порой, не действовали его доводы, но даже так, все равно не мешал всерьез, лишь предостерегал о возможных исходах. Так и с их близостью, которой не должно быть, нет права на существование, но все равно была, и они принимали все риски, которые могут быть. И сколько раз Малик бы не говорил, что тревожить это злосчастное Яблоко не стоит, Альтаир все равно изучал его, погружаясь в это с головой. Так и сейчас, Ла-Ахад тянется к Яблоку, рассказывает о том новом, что ему удалось узнать, показывает, словно Малик никогда и не видел эту сферу, и слушает. Легче его выслушать, узнать новое, чем оборвать на слове и заслужить долгое молчание. Такими знаниями Альтаир делится лишь с теми, кому действительно доверяет. Если бы ему пару лет назад сказали, что он будет в таких отношениях с Альтаиром – он бы заслужил медленную, мучительную смерть от рук Аль-Саифа. Если бы кто-то пару дней назад сказал ему, что они будут делать такое обоюдно, не усомнившись в своих желаниях – удивился бы. Заинтересовался. Мальчишка скулит, тянется, сам того не зная куда, сгорая в жаре прикосновений и путаясь в желаниях, не способный связать воедино даже пару слов. Пытается отстранить чужие руки, упрямится, но тело реагирует так чутко и невинно, отвечая так желанно, что отпустить эту добычу просто невозможно. Яблоко среагировало, засветилось ярким светом, затягивая их словно в зыбучий песок, и они оказываются в каком-то странном, темном переулке, где дома возвышаются почти с вышину Масиафа. Тут прохладнее, влажности больше, и странная архитектура. Альтаир подозрительно молчалив, смотрит хищником на узкие улочки и взбирается на крышу ближайшего здания, чтобы осмотреться. Через какое-то время он спускается и подходит ближе, словно прикрывая своей спиной, и Малик недовольно косится, отстраняя его от себя за плечо, вставая в одну линию. Его не нужно защищать, даже с одной рукой он способен оказать радушный прием любому, кто сунется в драку. Ла-Ахад прекрасно это знает, но делает противоположное, действуя исключительно на инстинктах – это можно понять, но принимать точно нет. Их находят ассасины. Они одеты в более тяжелые ткани, которые способны защитить от дождя и прохладного ветра, но Малик все равно мало представляет себя или Альтаира в данном одеянии, скачущего по крышам. Они слишком привыкли к плотным, но легким тканям, которые были щитом пред палящим солнцем и прохладной ночью. Им приходится рассказать кто они и что произошло… Конечно же им не верят, но мальчишка со шрамом на брови выглядит заинтригованным, словно ему рассказали увлекательную сказку. Кроме как мальчишкой его и не назовешь: не серьезен, грузно ступает по дощатому полу, громкий и веселый. В сравнении с еле слышными шагами Альтаира – небо и земля. И, тем не менее, оснащение у них намного лучше, современнее, даже Малик заинтересовывается, ненароком поглядывая на наручи, не говоря уже о цепком взгляде Ла-Ахада. В конце концов, им действительно верят, потому что не их наряд, знания – ничего не вяжется с современным миром. Разница между ними в 682 года казалась бы пропастью, как и языковой барьер, что мог возникнуть, но они понимали друг друга и говорили. Яблоко Эдэма пугало и завораживало, но Альтаиру не стоит знать о таких мыслях, зародившихся в голове рафика. Этот мир им чужд, и стоит найти путь назад, да только сфера в руках ассасина не желала реагировать более. Пришлось остановиться в доме, по словам близнецов, не в слишком хорошем районе, но плата мала, тем и удобно. Им было, в принципе, все равно, приходилось делать привалы и в худших местах, так что кровать с периной и просторные комнаты казались прекрасными условиями. С ними всегда кто-то был, рассказывал о том, что было и происходит, о действиях тамплиеров, старательно уходя от темы, затрагивающей их с Альтаиром жизнь. Они и не интересовались, Аль-Саиф не хотел знать свою судьбу, а у Альтаира, путь и зрело любопытство, но тоже молчал. Было не трудно адаптироваться и раньше под новые условия, но когда это другое время, страна и порядки – совершенно другое. Малику нравилась Иви, спокойная и рассудительная, в противоположность своему брату, поддерживала кредо всем сердцем. Грин казался больше похож именно на рафика, координатора, да следопыта, нежели действительно на того, кто скроется на виду у всех. А вот Джейкоб… Ходячая катастрофа. И по смешной шутке судьбы, именно на него Альтаир смотрел с интересом и любопытством. Таких людей нет среди ассасинов, не в их время, но здесь возможно все, и клинок на наруче Фрая доказывает это. Странное время. Этот мальчишка заглядывал и водил по городу чаще других, ведомый любопытством, но никто из них не осуждал его за это, наоборот, Джейкоб рассказывал живо и с эмоциями, захватывая внимание и погружая в истории, восторженно рассказывая об этом грязном городе как о самом лучшем, что вообще может быть.

Свобода – говорит он. Мы боролись за мир – молчат Альтаир и Малик.

Тут шумно, но к этому привыкаешь со временем, засыпая на кровати, помня о клинке. Фрай живет рядом, потому действительно захаживает чаще остальных, стараясь даже прихватить с собой того, чего еще не пробовали гости другого времени. Снова громко смеется, фамильярничает, но к Малику относится настороженно, словно тот готов его отчитать в любую секунду и прервать веселье – это даже забавно. Джейкобу нравится Альтаир, его аура лидера и непоколебимая воля, они могут долго разговаривать, а Аль-Саиф слушает, находясь где-то рядом, на периферии, довольный таким положением. Не выдержал бы столько внимания и разговоров – не его это. Это не их время, об Альтаире осталась лишь память о его деяниях и исследованиях – странно, что они теперь находятся тут, за полосой своей судьбы, предоставленные самим себе. Джейкоб вновь громко смеется, сумевший провести выпад, который оказался для Альтаира неудобным, но, все же, не добился успеха. Они решили устроить шуточный спарринг прямо здесь, в комнате, что скрыта от посторонних глаз, обучаясь чему-то новому друг для друга. Малик наблюдал первые пару минут за этими скачками, но потом, все же, взял книгу – не хочет дарить свое внимания идиотам, которые думают, что это хорошая идея. Он отвлекается только тогда, когда слышит грузные шаги Джейкоба, и морщится из-за этого недовольно, поднимая взгляд как раз тогда, когда он падает к нему на ноги, успевая лишь подставить руки, чтобы не ударить головой Аль-Саифу в живот. Ла-Ахад времени не теряет, и вжимает Фрая в матрас, давя коленом на спину и заламывая руку. Они ворочаются рядом еще немного и Малик, устав смотреть на это с выражением недовольства, выдыхает, кладет руку на отросшие волосы Джейкоба – они оба замирают. - Ты проиграл, Джейкоб. – Говорит спокойно, закрывая книгу и откладывая в сторону. Фрай упрямо дергается, но Альтаир бдительности не терял, и лишь чуть сильнее давит на руку, и тот шипит, рефлекторно утыкаясь в бок рафику. - Мал еще. – Ла-Ахад доволен, ведь здесь можно действительно быть собой, немного отпустить тот контроль, который приобрел за то время, когда стал во главе Ордена. - Ты и сам пропустил ударов достаточно. – Не оставляет без своего внимания Малик, ухмыляясь, снова подбивая чужую гордость, что решила взметнуть еще выше. Ассасин упрямо на него смотрит, словно его только что стыдливо ущипнули при всех, и он взвизгнул – хорошая реакция. Фрай под ним смеется заглушено, будучи все еще вплотную лицом к боку рафика, и резко выдыхает, срываясь на странный звук, когда Альтаир давит чуть сильнее. Это заинтересовывает их обоих, пока Джейкоб замер, словно и сам не ожидал от себя такого. Ла-Ахад не отпускает, но более не давит коленом на поясницу, сместив колено вбок, вклинив между двумя ассасинами. - Мы закончили? – Малик растягивает губы в усмешке, как и Альтаир, потому что голос Фрая неуверенный, он даже вырываться перестал, затаившись. - Неужели ты из тех, чье тело реагирует на хорошую драку? – Аль-Саиф даже не утаивает веселья в голосе, перебирая пальцами волосы мальчишки, двигаясь к открытой шее. На самом деле, в этом нет ничего такого, всякое случалось, когда азарт и жар спарринга бил по всем чувствам, естественно, что порой это нечто выливалось в возбуждение. Но Джейкоб так смущен, что даже кончики ушей приняли чуть розоватый цвет. Альтаир решает поиграть, даже не спросив никого из присутствующих, наклоняясь и проводя языком по розовому уху, чувствуя, как отчетливо вздрогнуло тело под ним. Малик любопытно склоняет голову вбок, не препятствуя этой игре, что затеял Ла-Ахад, даже не чувствуя колющей ревности, потому что Фрай естественно вписался в их нынешнюю жизнь, привнося шум, который отвлекал от ловушки, которая захлопнулась ярким светом Яблока, забирая их из дома. Джейкоб пытается приподняться, чтобы вырваться, но Альтаир ловко прижимает его обратно, а Малик скользит пальцами по скуле и дальше, хватая мальчишку за подбородок, чтобы поднять его взгляд. Он и правда покраснел, смотрит ошеломленно, не зная, что и сказать, а Ла-Ахад нагло приближается лицом ближе, проведя языком по его пальцам и подбородку Фрая. Они не предлагают помощь, но Джейкоб словно ее сам просит, так реагируя на шутливые, дразнящие прикосновения Альтаира. И все еще молчит. - Открою тайну. – Фрай встречается с ним взглядом и тут же отводит, явно заинтересованный словами, но смущенный тем, что лицо Ла-Ахада так близко. – Альтаир тоже из таких, если спарринг действительно его захватывает. – И теперь он дарует рафику прекрасный, удивленный взгляд, когда Ла-Ахад прижимается к нему бедрами, словно доказывая слова Малика. - Н-нет!... – Он выдыхает, опаляя пальцы Аль-Саифа, но голос такой неуверенный, словно тот только из-за упрямства это и сказал. Из самой идеи сопротивления. И Малик убирает руку, отпуская, как и Альтаир, даруя свободу, но все еще нависая сверху. Джейкоб потерян от такой резкой смены, когда еще пару секунд назад к его спине жарко прижимались, а жесткие пальцы держали за подбородок, и вдруг ничего. Свобода, которой он так желал. Фрай не двигается, и это забавляет их обоих – наблюдать за потерявшимся в своих ощущениях мальчишкой. О, ему определенно было приятно давление и реакция самого Альтаира на него. - Так ли ты уверен в своих словах? – Альтаир склоняется к его уху, но не касается, лишь шепчет, и Джейкоб прячет лицо вновь, вжимаясь в матрас. - Идем ко мне. – Фрай вздрагивает от этого, не предполагающего отказа, голоса, и поднимает взгляд вновь, словно не уверенный, что услышал правильно. Малик мягко берет его руку в свою, тянет к себе, и словно загипнотизированный, он приподнимается вперед. Альтаир ловит момент, чтобы перевернуть Джейкоба на спину, и тот падает в капкан, что так ловко раскинул Аль-Саиф всего тремя словами. Теперь мальчишка удобно устроился спиной на груди полусидящего на кровати Малика. Аль-Саиф касается длинноватых волос мальчишки носом, ведет чуть выше, вдыхая, ведя рукой по его предплечью, стараясь немного успокоить после внезапной смены позиций. Альтаир приближается медленно, давая время на ответ или сопротивление, но если оно и было, то только в мыслях Джейкоба. - Ты ведь хочешь прикоснуться? – Пальцами Малик касается губ Фрая, оставляя вопрос им обоим. Он чувствует, как Джейкоб уже не сможет отказать, ведь перед ним сам Альтаир, жадно отливая золотом своих глаз, так горячо скользит взглядом по закованному в одежду телу. От такого взгляда мурашки пробегают по позвоночнику, заставляя желать… Всего, что могут предложить эти губы. Они целуются, и Альтаир не щадит мальчишку, погружая в эти ощущения с головой, сразу жадно и требовательно врываясь языком в чужой рот, исследуя, прикусывая, желая ответа. Ла-Ахад даже отстраняется, когда ловит сорванный стон губами, и замечает руку Малика, что нагло сжал пах Джейкоба, и гладит. Тело мальчишки напрягается, словно не знает как лучше и удобнее между ними расположиться, но Альтаир, усмехнувшись, пресекает эти ненужные движения, вновь прижимаясь к губам, одновременно с этим теперь и расстегивая легкую рубашку, в которой был Фрай. Только отстранившись от жадных губ Альтаира, Джейкоба за подбородок вновь поворачивают навстречу другим губам, едва он успевает глотнуть воздуха. Он чувствует взгляд Ла-Ахада, как тот восторженно наблюдает, как Малик целует мальчишку, поглаживая пальцами по скуле, словно даруя немного прохлады от жара Альтаира, исследуя чужой рот медленней и чувственней. Аль-Саифу не нравилось торопиться, если есть время, не хотелось быстрых ласк, если можно насладиться всем. Альтаир целует шею Джейкоба, скользит языком, касается руками боков, прикусывает соски и гладит пальцами другой. Фраю приходится отстраниться, вдохнуть, неловко положить руки на плечи Альтаира, словно чтобы удержаться. И пока Ла-Ахад ласкает тело, касается везде, где только захочет, оставляя метки, Малик скользит рукой вниз, расстегивает нехитрую застежку и запускает руку под плотную ткань, обхватывая влажный, твердый член. Джейкоб стонет сквозь зубы, толкается нетерпеливо в руку, словно пытаясь задать свой ритм, но никто ему не позволяет. Альтаир прижимает его вздрагивающее тело плотнее к Аль-Саифу, продолжая находить и ласкать чувствительные места, спускаясь влажной дорожкой ниже, широко проведя языком по солоноватой коже рядом с кромкой штанов. Фрай жмурится, пытается выгнуться, отворачивается к Малику, пряча взгляд. - Смотри. – Джейкоб недоверчиво открывает глаза и как раз видит, как Альтаир стягивает его штаны ниже, а потом и вовсе стаскивая их. Оставшись лишь с рубашкой на плечах, Фрай словно хочет что-то сказать, закрыться, свести колени, но Ла-Ахад успевает сжать на бедрах пальцы, оставляя для себя место, и проводит языком по его члену. - Н-нет, не нужно!... – Его тело выгибается, он стонет, когда Альтаир обводит языком головку и берет ее в рот, не в силах выдержать такого, но взгляд уже не сможет отвести, ни за что. Громкий, жаркий, такой чувствительный – Малик касается его губ пальцами и проталкивает их между ними, запрокидывая его голову себе на плечо. - Не кусайся. – Фрай послушно облизывает, обсасывает его пальцы, вторя тем прикосновениям, что дарует ему Альтаир снизу, и стонет, не в силах удержать эти постыдные звуки. Ла-Ахад его не жалеет, вбирая даже больше половины и помогая рукой у основания. Бедра Джейкоба дрожат, он напрягается всем телом, протяжно выстанывая, хватаясь руками за Альтаира и за бедро Малика, в попытках хотя бы как-то удержаться. Альтаир поднимает взгляд на секунду, и сам стонет от этого вида, как Малик что-то жарко шепчет что-то на ухо мальчишки, и как тот старательно обсасывает пальцы, нетерпеливо пытаясь угнаться за наслаждением. Ла-Ахад дарует ему эту возможность, вбирая полностью и выпуская, когда Фрай достигает пика. - Какой шустрый. – Альтаир размазывает семя по животу Джейкоба и поднимает взгляд, на насмешливый Малика, а потом на то, как тот вытаскивает из влажного рта свои пальцы. Фрай смотрит расфокусированным взглядом, от уголков губ влажно блестит слюна, и он не знает к кому тянуться первым. Альтаир улыбается, тянется к Малику, целуя сначала его, коротко, проведя языком напоследок, и вновь отдавая свое внимание разнеженному мальчишке, которому так требуется большего. Они целуются самозабвенно, почти не давай друг другу вздохнуть, и Аль-Саиф улыбается, смотря, как они оба утопают в этой неге. Он не теряет времени, поглаживает влажными пальцами бедра Джейкоба, особенно уделяя внимание внутренней стороне, едва касается члена – дразнит, слыша тихий стон, только уже невозможно понять от кого из них. Они отрываются друг от друга, и Фрай сам тянется к нему – как такому отказать? Альтаир целует смуглую шею, пока рафик неспешно вылизывает чужой рот, и вновь тянется вниз, выцеловывая подтянутое тело Джейкоба. Фрай плавится в их руках, позволяет все, прося даже больше, немо, но столь четко, словно говорил о своих темных желаниях вслух. Джейкоб стонет, не знает куда деть руки, к кому тянуться или отстраняться от противоречивых ощущений, которых никогда не испытывал раньше. Его растягивают медленно, давая привыкнуть и распробовать эти ощущения, пока Малик медленно водит по его члену, чтобы все смешались воедино. Фрай тянется, целует куда попадет, требуя к себе еще больше внимания, и Аль-Саиф дарит его, отвечая на поцелуи и ловя губами его стоны. На двух пальцах он начинает капризничать, пытается отстраниться и оттолкнуть наглого ассасина, но тот лишь коротко смеется и берет головку члена в рот, пока пальцы Малика ловко двигаются на основании. Он привыкает, даже чуть шире расставляет ноги, сам того не осознавая, дышит чаще, жарко выгибаясь, и крепко стискивает челюсти, когда чувствует третий палец в себе. - Потерпи. Ты молодец. Еще немного. – Малик подбадривает мальчишку, чередуя поцелуи и жаркие слова, отвлекая. Ла-Ахад нетерпелив, это видно по его движениям, он еле сдерживается, чтобы не позволить себе завладеть этим прекрасным телом прямо сейчас, но еще слишком узко, и он разводит пальцы в стороны, смазывает узкие стенки мышц маслом, что уже пошло хлюпает и стекает на простыню. Джейкоб чувствует себя донельзя странно и прекрасно, будучи во власти других, позволяя творить с собой такое, от чего бедра и живот сводит судорогой, прогибаться в позвоночнике и требовать еще больше поцелуев, ласки, утопая в ней с головой между двумя мужчинами. Когда Фрай насаживается на пальцы сам, постанывая в губы Малика, Альтаир уже не может этого выдержать – коротко целует мальчишку в уголок губ, ловя разочарованный стон от пустоты внутри, и стягивает с себя рубашку со штанами так быстро, насколько может. Джейкоб и Аль-Саиф наблюдают за ним, жадно поглощая каждое движение. Ла-Ахад трется своим членом между бедер Фрая, тот подается навстречу, требуя продолжения, и он не может отказать такой просьбе. - Расслабься, мы здесь. – Малик шепчет на ухо мальчишке, поглаживая мягко его твердый член, и когда Альтаир начинает входить, сжимает пальцами в кольцо плотнее, чтобы немного отвлечь от этих распирающих ощущений. Требуется немало времени, чтобы Джейкоб принял Альтаира полностью, преодолеть его страх и сопротивление, успокаивая шепотом, ласковыми губами и паузами. Воистину, Ла-Ахад превзошел себя в терпении, позволяя Фраю брать паузы столько раз, сколько тот просил, сжимая пальцами плечи ассасина. - Дыши. – Голос у Альтаира хриплый, требовательный, он на пределе, и лишь чудом еще не начал толкаться со всем своим нетерпением в это жаркое, узкое нутро. Малик не прекращает двигать рукой по члену мальчишки, от чего тот ёрзает, рефлекторно насаживаясь, то чуть выпуская плоть Ла-Ахада из себя. Аль-Саиф кивает коротко, и тот начинает двигаться, сначала неспешно, но когда ловит губами первый сладкий стон – позволяет себе ускориться, вжаться в желанное тело плотнее. Малик наблюдает за этим, и как бы ему не хотелось сейчас оказаться на месте Альтаира, лишь ждет, поглощая каждый стон и вид, когда два ассасина целуются мокро и жадно, толкаясь навстречу друг другу, отбросив уже всякий контроль. Он прикусывает губы, подается бедрами выше, притираясь твердым членом к Фраю, и тот стонет отчетливее, пойманный в этом капкане пламени возбуждения, когда тебя желают так ярко и жадно. Движения Альтаира становятся резкими, быстрыми, вырывая короткие вздохи-стоны друг за другом. Он тоже не из тихих, пытается сдержать рвущиеся наружу стоны, но и они вырываются, лаская слух рафика дуэтом. Малик сжимает член мальчишки у основания, когда Ла-Ахад густо изливается вовнутрь, протяжно простонав в грудь Фрая. Тот не доволен, что его оргазм прервали, от жаркого семени внутри, пытается насадится еще, но не получается, и он скулит, не зная к кому тянуться за разрядкой. Альтаир жарко дышит, усилием воли поднимаясь на руках и целуя жадную пасть мальчишки, утягивая на себя, чтобы тот развернулся и сел на бедра Малика. Джейкоб ошеломлен новым ракурсом, захваченный темным взглядом, от которого все пылает внутри. - Раздень его. – Звучит словно приказ, и Фрай слушается, стягивая плащ рафика и расстегивая рубашку, отбрасывая ненужные тряпки куда-то в сторону, нетерпеливо покрывая солоноватую смуглую кожу поцелуями. Аль-Саиф не против таких ласк, позволяет себе отвлечься от напряжения внизу, пока Альтаир не решает стянуть с него штаны, задевая такую возбужденную плоть. От его стона Джейкоб вздрагивает, и смотрит так просящее, что невозможно не ответить. Они целуются, пока Ла-Ахад оглаживает крепкие бока Фрая, бедра, заставляя чуть приподняться, и направляет, насаживая мальчишку на член. Он стонет, упирается руками по обе стороны от головы рафика, поглощая его полностью, сам, и двигается, даже не давая толком привыкнуть к этому жару внутри себя. У Малика, как оказалось, тоже терпение не бесконечно, тем более, когда такой разгоряченный и жаждущий мальчишка хочет скакать на его члене, и встречает его движение на полпути, вырывая протяжный стон из этих губ. - Двигайся, Джейкоб. – Его имя режет воздух, словно заставляет его вспомнить кто он и где находится, вот только ноги почти не слушаются, скованные дрожью возбуждения, но тут приходит на помощь Альтаир, сжимая пальцы на его бедрах и помогая двигаться. Фрай падает ему на грудь, стонет от того, что член Малика входит в этой позе глубже, и он целует его плечи, кусается, да и ему, черт возьми, даже не запрещают это, и он отпускает себя, оставляя метки на смуглой коже, пытаясь хотя бы немного заглушить рвущиеся наружу полувскрики. Альтаир прижимается к его спине, целует и крепче сжимает пальцы на бедрах, и под всеми этими ощущениями Джейкоб отчаянно хочет кончить. - Только от этого, не касайся себя. – Сорванный шепот Малика бьет по нервам, заставляя выгнуться в позвоночнике почти до хруста, подаваясь на его член нетерпеливее, находя в себе силы принять еще, и когда Аль-Саиф наполняет его, коротко простонав, напрягаясь всем телом, Джейкоб просто не может удержаться, изливаясь на смуглую кожу густо, сильно, сам не замечая, как оглушительно простонал от этого острого чувства разрядки. Они пару секунд лежат так, но Альтаир аккуратно поднимает Джейкоба с Малика, показывая, как семя попало тому даже на шею. Они думали, что мальчишка покраснеть еще больше не может, но даже тут он превзошел все их ожидания, и Аль-Саиф ухмыляется, стирая каплю семени с шеи пальцем и отправляет ее в рот. Два сорванных вздоха от ассасинов ласкает слух, и он тянет их обоих себе под бок. Фрай ворочается между ними, но вскоре засыпает от усталости, обнимая Малика и прижимаясь к его шее лицом. Альтаир поднимается, приносит какую-то тряпку, что успел намочить, и вытирает их обоих, встречаясь с благодарным взглядом Малика и сонным сопротивлением Джейкоба, который хочет уйти от прикосновений, а потом довольно выдыхает в смуглую шею, когда сзади прижимается горячее тело вновь. Джейкоб просыпается среди ночи, все еще обнимая рафика, и чувствуя как сзади к нему прижался другой ассасин, даже толком не просыпаясь. Малик читает под светом едва горячей лампы, и этот теплый свет на смуглой коже смотрится совершенно, до невозможного прекрасно. Тот обращает на него внимание, коротко улыбается и закрывает книгу, вновь откладывая ее в сторону, и поворачивается на бок, лицом к мальчишке, обнимая рукой. - Спи, утро еще не скоро.