Merry Christmas

— Никогда не думал, что мы вновь окажемся в одной команде, да ещё и в канун Рождества. Дазай шёл в весьма приподнятом настроении по небольшому мостику через реку. Сзади за ним плёлся вечно недовольный Чуя, в сотый раз проклиная эту планету, за то что ему ещё раз довелось связаться с этим балбесом. Хотя где-то в глубине души он был даже немного рад этому сотрудничеству, всё-таки не пришлось опять оставаться в одиночестве. На какой-то момент начало казаться, что всё так же как и раньше. Так же как и несколько лет назад. — Я так посмотрю Мори тебя совсем не щадит. Работать, да ещё и в Рождество. Изверг… Как ты на это согласился? Чуя лишь устало закатил глаза. Сейчас внешне он оставался напущено сердитым. Он против своей воли… Почти против своей воли плёлся неизвестно куда после тяжёлого сражения, слушая весёлые реплики своего бывшего напарника. Место куда они шли было «сюрпризом» и о нём знал только Дазай. — Напомни мне, почему я сейчас тащусь куда-то с тобой? — Потому что других планов на этот день у тебя всё равно нет. Или же благодаря моему врождённому дару убеждения. Эта весёлость и непринуждённость дико раздражала Накахару, но сделать что-то было не в его силах. Разве что выбить этому придурку челюсть, дабы тот заткнулся хотя бы на какое-то время. — Смотри! Идеальное место чтобы утопиться… В такой-то день. Это было слишком неожиданным, и Чуя пару секунд просто стоял в ступоре, начиная медленно вникать в услышанное. Резко никого не оказалось с ним рядом, потому что его горе-напарник кинулся к реке. — Чёртов суицидник. Обрывать эти попытки покончить с собой стало уже привычкой. Постоянно быть начеку и правильно воспринимать короткие ночные смс-ки. Даже за столько лет это всё так же не забылось. Ловкая рука в чёрной перчатке быстро зацепила край плаща, когда Дазай был уже у самого берега под недовольное бурчание. Чуя бы и сам с радостью швырнул бы его в воду прямо сейчас, но осознание резко пробило голову. Стоп… Подождите… В Японии зимы не такие холодные, хотя и для её обитателей это привычная температура зимой. Лёд быстро покрывает тонким слоем каналы, реки, да и лужи. Ближе к середине холода усиливаются, утолщая ледяной слой. Особенно в такие холодные дни как сегодня. — Где ты собрался топиться? — Чуя стоял в недоумении, рассеяно хлопая глазами, пока не услышал тихий смех. «Чёрт… Убить же его мало.» — Ты без раздумий бросился меня спасать. Так мило, — Дазай всё ещё продолжал тихо посмеиваться. — Тебе жить надоело? — но ответ на этот вопрос и так уже был известен. Накахара тяжело вздохнул, — Лучше заткнись, Скумбрия. Щёки предательски покрылись лёгким румянцем, и Чуе оставалось молить всех богов, чтобы Дазай этого не заметил. В противном случае это создало бы ещё больше поводов глупо пошутить. Но всё вроде обошлось. — Ты мне скажешь наконец-то, куда мы идём? Но ответа так и не последовало. Вместо этого они продолжили идти по улочкам такого знакомого и родного города. Где-то вдалеке показались ворота городского парка. Ночью здесь было так темно и безлюдно. Лишь пару тусклых фонарей освещали вход. — Зачем ты притащил меня в парк? — но Дазай лишь загадочно улыбался, что в конец взбесило Чую. Он остановился на месте не намереваясь продолжать путь по этому нелепому маршруту. Без движения как-то слишком быстро стало холодно. Ветер кидал редкие снежинки прямо в лицо и сильно трепал волосы, но пока всё было не настолько плохо, чтобы прекратить это забастовку. — Расслабься. Поддайся этому рождественскому настроению. Ну же, Чу. Дазай подошёл почти вплотную и аккуратно заглянул в голубые глаза. Сердце пропустило несколько быстрых ударов. Чуя застыл на месте боясь пошевелиться и с лёгким волнением ждал, следующих действий. Вдруг его шляпа резко слетела с головы и упала куда-то в сугроб. Ветер? Нет. Ржущий рядом Осаму с его фирменной дебильной улыбкой. — Да пошёл ты к чёрту! Чуя резко развернулся и быстро направился в сторону своего дома. День был совершенно испорчен и всё из-за этого идиота, который подняв шляпу со снега, уже бежал где-то сзади, пытаясь догнать. Квартира была достаточно недалеко от этого места. Обычная маленькая однушка на одиннадцатом этаже многоэтажки. Проигнорировав лифт, который всё равно уже давно не работал, Чуя со скорость света поднялся, иногда прислушиваясь к быстрым шагам пролётами ниже. Ему удалось закрыть дверь прямо перед самым носом Дазая, и послав его ещё раз, уйти в комнату, с размаху плюхнувшись на кровать. Тихо. Стало слишком тихо и наверное даже немного одиноко. Впрочем как и всегда. Наверное выставить вот так этого идиота было и не такой уж хорошей идеей. Вдруг стало интересно, а есть ли ему куда идти и с кем отмечать рождество, до которого оставались считанные часы. В груди заколола зависть. Любопытство и даже какая-то надежда всё же взяли верх, и Чуя аккуратно подошёл к входной двери, заглядывая в глазок. Никого не было… На душе стало ещё хуже. Сейчас в полном одиночестве маску сильного независимого и вечно раздражительного мафиози просто не для кого было надевать, да и не хотелось. Комок обиды и отчаяния подступил к горлу. В квартире было слишком пусто, хоть раньше Чуя этого и не замечал. Новогоднего настроения ни сном ни духом. Хотя ещё полчаса назад оно начинало зарождаться в том парке. Ёлки не было, как и других украшений или хотя бы какого-то намёка на праздник. На столе стояла уже пустая бутылка от вина. Оно было выпито ещё вчера вечером в один из таких же тоскливых и одиноких дней. Чуя плюхнулся на диван и, нащупав пульт, включил первое попавшееся, что шло по телику. Какие-то рождественские фильмы. Всё было ярким цветным, люди бегали туда сюда, что-то делая. Но на это было как-то плевать. Этот шум был лишь фоном, чтобы хоть как-то отвлечься и может немного развеяться. Развеяться почему-то никак не получалось. Звонок в дверь. Это было слишком неожиданным для Чуи. Он с явным желанием, убить любого кто будет за дверью, направился в коридор. Кого там могло принести? Кто вспомнит о нём да и тем более сегодня? — Не скучал? — чересчур знакомый голос. «Чёрт, только не это» — Проваливай, Дазай. Я видеть тебя не хочу. Чуя быстро отдёрнул руку от двери, но всё же остался стоять возле неё, прислушиваясь ко всему в подъезде. — Ну извини. Я принёс шляпу… И вина… Это было весомым аргументом, чтобы впустить бывшего напарника, хоть и вызывало немало сомнений. — Твоё любимое… Это заставило Чую окончательно сдастся и приоткрыть дверь. Дазай, воспользовавшись моментом, быстро заскочил в квартиру. И протянул бутылку дорого вина перемотанную какой-то дурацкой красной ленточкой. На его растрёпанных волосах застряло несколько снежинок, а дыхание было быстрым и сбивчивым, как после бега. Естественно, дважды в день подниматься на одиннадцатый этаж — такое себе удовольствие. Чуя забрал бутылку, притащил из кухни два бокала и уселся на диван перед телевизором, по которому всё ещё продолжал идти какой-то фильм. Осаму же самым наглым образом плюхнулся рядом, забирая себе один бокал. Последние полчаса перед рождеством пролетели очень быстро за алкоголем и ностальгией по былым временам. — Неужели тебе не с кем ещё отметить? — Чуя долил остатки вина себе в бокал, — так и не нашёл девушку для парного суицида? — Мне не нужна девушка… Маленькие настенные часы начали медленно отбивать полночь. Гул телевизора полностью отошёл на второй план. Где-то за окном небо освещали яркие искры фейерверков. Стало как-то слишком тихо. Алкоголь слегка кружил голову. Дазай медленно потянулся к Чуе. Слишком медленно, чтобы сначала лишь проверить его реакцию. И вопреки всему эта реакция оказалась неожиданной. Накахара как заворожённый смотрел прямо в глаза. Яркая искорка промелькнула где-то в бликах на зрачке, но слишком быстро погасла. Тот взгляд быстро сменился недоумением. — Что ты… Но Осаму быстро накрыл губы Чуи своими, не дав успеть тому возмутиться. Сладкий тягучий поцелуй со вкусом алкоголя. Руки в перчатках упёрлись в грудь Дазая, поначалу пытаясь оттолкнуть того, но постепенно хватка ослабла. Это была уже маленькая победа и разрешение продолжать дальше. Волна мурашек прокатилась по телам обоих, когда Чуя начал неуверенно отвечать на поцелуй, блаженно прикрыв глаза. Для себя он решил, что потом будь что будет, на на данный момент это не имеет никакого смысла. Перспектива, отдаться чувствам сейчас и жалеть об этом всю жизнь, уже не казалась такой ужасной. Парни нехотя отстранились друг от друга, когда воздуха стало уже критически не хватать. Лицо Накахары мигом залилось румянцем, и он в смущении отвёл взгляд. — Ты идиот, Скумбрия, — вопреки желанию, это прозвучало слишком тихо и неубедительно. Голос терялся в эмоциях, а силы и желание как следует врезать потерялись где-то в глубине души. Чуя невольно вздрогнул, когда две сильные руки легли ему на талию, и слегка потянули к себе. Дазаю было совершенно плевать на его слова, он лишь сильнее тянул, заставляя бывшего напарника пересесть к нему на колени. Это всё было слишком неожиданным и смущающим, чтобы хоть как-то сопротивляться. Ну и наверное слишком желанным где-то в глубине души, но Чуя даже самому себе никогда в этом не признается. Он с лёгкой эйфорией ловил каждый поцелуй, прижимаясь все ближе и ближе к груди перебинтованной, послушно открывает ротик, пропуская в него язык Дазая, и совсем тихо постанывая в поцелуй. Ему было слишком хорошо сейчас, чтобы вот так резко всё прекратить. Руки больше не пытаются оттолкнуть, а наоборот ложатся на плечи, где даже через ткань рубашки всё так же чувствуются неровные полосы бинтов. «Чёртов суицидник» Чуя не может сдержать стона, когда Дазай, аккуратно подцепив белую рубашку, начинает слегка поглаживать его, медленно поднимаясь к груди. Останавливаться уже поздно, остаётся только позволить волне чувств накрыть себя с головой… Мучительно долгие ласки и глубокие мокрые поцелуи. Пуговицы с треском рвутся, а потом и сама рубашка летит куда-то в угол. Дазай аккуратно отстраняется от сладких губ и спускается к шее, чутко прислушиваясь к каждому рваному вздоху удовольствия, которое Чуя уже просто не мог скрыть. Он запрокидывал голову, больше открывая шею и жадно ловил ртом воздух, стараясь не захлебнуться в удовольствии. Сейчас он казался таким маленьким хрупким и беззащитным, его руки сильнее сжимали плечи, а по подбородку стекала тонкая струйка слюны. Чертовски красиво и завораживающе. На это можно смотреть вечно. Чуя медленно и неуверенно тянется к пряжке ремня Дазая. Подрагивающие руки выдают его волнение, с которым не справился даже алкоголь. Тысячи маленьких разрядов тока пробежали от кончиков пальцев до корней волос, когда Осаму накрыл его руки своими, помогая расправиться с ремнём. — Чёртовски мило смущаешься, — от этого бархатистого голоса прямо над ухом сердце заколотилось ещё быстрее. Вся эта ситуация действительно была слишком непривычной, и заставляла сильно краснеть. Всё в первый раз, молодость — неопытность. Дазай как всегда оставался спокоен даже под действием алкоголя. Лишь его дыхание участилось, и рваные вдохи свидетельствовали о его возбуждении. Лишняя одежда больше не мешала и не сковывала движения. Она смятая в порыве страсти и нежности валялась где-то на полу. Оставались только бинты. Больная тема. Возможно шрамы от попыток суицида могли показаться слишком ужасными, но Чуе так не казалось. Он аккуратно разматывал длинные белые ленты, оставляя лёгкие поцелуи на каждом открывшемся участке кожи. Дазаю оставалось лишь с замиранием сердца наблюдать за этим и постепенно открывать самое потаённое своей жизни и души. Поцелуи… Сейчас оба партнёра старались восполнить то голодание до такого близкого физического контакта, что накапливалось за все эти годы. Прикосновения… Больше… Ближе… Хотелось задыхаться в этих порывах, полностью отдаваясь чувствам. Может здесь было уже что-то намного большее, чем алкоголь. Чуя блаженно стонет, чувствуя наконец-то заполненность внутри себя. Дискомфорт после достаточно быстрой и рваной растяжки отходит на второй план. Руки уже без привычных чёрных перчаток судорожно хватаются за плечи напротив, стараясь не задеть шрамы, и, оставляя маленькие следы от ноготков. Дазай придерживает Чую за талию, помогая более быстро двигаться, задавая нужный темп. Стоны сдерживать уже не получается и Накахара громко выкрикивает имя своего любовника, каждый раз, когда член внутри задевает ту самую чувствительную точку. Губы часто сталкиваются в коротких обрывистых поцелуях, быстро сплетаясь языками и тут же разрываясь лишь на миг, чтобы продолжить вновь. Обоим сейчас слишком хорошо. Толчки становятся всё более резкими и быстрыми, и это быстро доводит до разрядки. В глазах немного темнеет, но через пару секунд это быстро рассеивается. Как-то неожиданно весь алкоголь выветрился, заставляя рассудок немного отрезветь. Чуя всё так же продолжал сидеть обнажённый на коленях Дазая. Его щёки вновь сильно покраснели, а где-то внутри созревало чувство стыда и навязчивое желание убежать. Но попытка бегства так и не состоялась. Руки были перехвачены у запястий, а сам Накахара был притянут ещё ближе за новым поцелуем. — Я уже говорил тебе, что ты придурок? — Чуя смущённо отвёл взгляд, стараясь избежать любой встречи глазами. — И даже не одну тысячу раз… — Когда-нибудь я точно тебя убью… — Но не сегодня, — Весело закончил Дазай, и мило улыбнулся, — С рождеством, Чу…