Отыгранная партия.

      Ты уходишь гораздо раньше, чем я открываю глаза. На подушке ещё чувствуется шлейф от твоего одеколона: что-то хвойное с нотками моря, как будто ты унёс с собой то место, где мы в первый раз увидели друг друга. Если закрыть глаза, можно представить твоё лицо с улыбкой, тёмные волосы, лежащие в беспорядке на подушке, и изумрудные глаза, что всегда смотрели в мои с любовью.       Но нет, я один.       Ты ушёл, даже не сказав прощальное «пока», всё равно поставив точку там, где должна была быть запятая. Тебе было плевать на всё, что я пережил из-за тебя: я потерял всё, чтобы иметь возможность быть с тобой, меня ненавидит моя семья, отвернулись все друзья. Ты не сделал ничего, чтобы хоть как-то облегчить мне жизнь. Я ломал себя через колено каждый раз, подбивая себя под твои идеалы. Я почти уверен, что ты не заметил ничего. Ты был так ослеплён моими ошибками, что не видел достижений.       Пару движений и в руку привычно ложится сигарета, курить-то единственное право, которое я отстоял. Короткая затяжка и спасительный дым наполняют лёгкие. Комок, сжимающий сердце, на секунды ослабляет хватку, но потом опускается ещё большей тяжестью.       «Что же ты наделал, дурак. Я же люблю всё так же. Почему ты раз за разом отворачиваешься от меня? Да, я продолжу тешить себя мыслями о том, что ты вернёшься под утро и просто обнимешь, молча, как и всегда, никогда не извиняясь. Я же знаю, что ты придёшь. Не один я такой идиот, я ведь нужен тебе не меньше», — неспешно сменяются мысли, и пустеет пачка. На краю сознания проносится мысль, что многовато за раз, но тут же исчезает. Какое это имеет значение, если жить не для кого? Усмешка на моих губах, и последняя сигарета. И кто, что мне сделает? Вот именно — ничего. Планов на день нет. Можно, конечно, сходить выпить, но как-то не хочется. Минута, и я поднимаюсь с кровати, направляясь в ванную. Мимолётный взгляд в зеркало, рука сама потянулась к шее, на которой полно твоих следов, и снова на моих губах усмешка: ты каждый раз утверждаешь, что я твой, но почему-то раз за разом выкидываешь при первой возможности. Холодные капли освежают, заставляя на время отложить проблемы и насладиться моментом. Мышцы приятно ноют, напоминая о том, что я всё же был не один ночью. Ну хоть в чём-то у нас с тобой нет проблем: как только мы оказываемся вдвоём в одном помещении, неважно где, мы тут же переходим в горизонтальную плоскость. Неважно, в ссоре мы или уже не вместе. Что-что, а взаимное притяжение у нас с тобой, как у бензина и огня, с такими же последствиями. Ты каждый раз сжигаешь меня до тла, насильно заставляя возрождаться из пепла, разрушая и так едва держащийся стержень. Интересно, прячешь ли ты следы от моих зубов на своей шее, хотя, какой человек в здравом уме скажет тебе что-то против? Вот и ответ на мой вопрос. Я вообще в последнее время самостоятельная личность: сам спросил — сам ответил.       Тихо улыбнувшись зарождающейся шизофрении, я вышел из душа. По привычке заваривая твой любимый крепкий чёрный кофе, я тихо напеваю твою любимою песню. Ты изменил меня настолько, что я уже не знаю, какой я настоящий. Знаю только, что теперь я даже слишком жесток ко всему, что меня окружает. Интересно, доволен ли этим ты? Ты же ворчал, что я в свои семнадцать веду себя, как размазня, вот теперь в девятнадцать могу спокойно смотреть, как пытают невиновного человека, могу даже поучаствовать, если настроение подходящее будет. Как там ты раньше говорил, становлюсь более похожим на мужчину? Ну, вот теперь похож. Оказывается, чтобы быть мужчиной, нужно быть по уши в чужой крови. Но не могу жаловаться, теперь я могу выжить при любой ситуации, насколько мне не было бы плохо морально или физически.       Наверное, стоит поблагодарить тебя сегодня вечером, я, кстати, так и не понял, как тебе нравится больше: когда я медленно опускаюсь на колени или когда лежу послушным брёвнышком, слепо подчиняясь приказам. Ну, решишь сам, раз уж моя совесть подняла голову...       Опустевшая чашка летит из окна и с громким треском разбивается о дерево, падая острыми осколками вниз. Плевать, может она облегчит кому-то жизнь, перерезав сонную артерию.       Моё небрежное движение и нож с треском врезается в доску, повешенную на стене, разламывая её на пополам. Снова на губах усмешка, всё, как ты учил, ровно в середину.       Решив закончить разрушения на сегодня, я беру в руки книгу. Непривычно нормальный мир захватывает своей прелестью. Герой влюбляется, ему отвечают взаимностью и через все трудности они идут к счастливому финалу. Как же глупо. Даже я никогда не думал, что так бывает. Наверное, природа знала, что мне предстоит пережить, и щедро отсыпала мне цинизма. Ну, хоть в чём-то повезло... Так, вернёмся к нашей истории. Вот счастливые герои уже играют свадьбу, но появляется человек, который против — уже ближе к жизни. С губ срывается смешок и накатывает очередной флешбек:       — Ты парень и он парень. Я запрещаю тебе с ним общаться, — ответила мать на его признание.       — Ты, мой сын, не можешь оказаться из этих. Будешь сидеть дома и не выйдешь на улицу без связи, пока не поумнеешь, — тихо приговорил отец и захлопнул перед его носом дверь.       Той же ночью я уже был у тебя, на первом задании, и впервые убил человека. А потом ты сидел и обнимал меня, стирая мои слёзы, и гладил, как ребёнка, терпя мою истерику. Даже не сказал ничего по поводу моего признания родителям, просто молча вытащил из дерьма, в которое я угодил по глупости, не бросив на меня ни одного осуждающего взгляда. Слишком глубоко уйдя в воспоминания, я не сразу заметил, что ты вернулся. Смешно, я ждал только к утру, но сейчас только семь вечера. Ты неслышно подходишь, я продолжаю делать вид, что не заметил и глубоко задумался. Стоишь в метре от меня, то ли не решаясь потревожить, то ли тоже задумавшись. Уже восьмая минута нашего неловкого молчания. Мне надоедает, и я просто резко дёргаю за галстук, ты даже при учёте всей своей сноровки оказываешься у меня на коленях. Мои губы невольно растягиваются в подобии улыбки и впиваются в твои. Безуспешно пытаешься перехватить контроль, но почему-то я решил сейчас не следовать нашему негласному правилу. Кто тебе сказал, что я вечно буду снизу? Я такого не обещал.       Спустя несколько секунд ты перестаёшь пытаться и позволяешь вести. Твоё тело обмякает под моими руками и почти всегда напряжённые плечи расслабляются. Странно видеть тебя таким, даже не знаю, нравится ли мне это. Снова уже более лёгкое касание губ, и полная капитуляция. Ещё пара поцелуев, разжигающих и так появившееся возбуждение, и мы на кровати. Непривычно, что ты снизу, но от этого ощущения только полнее. Мои губы уже пустились в путешествие по такому знакомому для них маршруту: шея, ключицы, вниз по груди, легко прикусывая соски, спускаясь ещё ниже. Белоснежная рубашка летит в другой конец комнаты, мои руки тянутся к ремню и с едва слышным щелчком расстёгивают его, спуская сразу два ненужных элемента одежды. Ты как-то странно вздрогнул, и я поднимаю глаза, встречаясь с твоими. Не отрывая взгляда легко провожу языком по члену, лишь дразня. Ты вопросительно приподнимаешь бровь. Наверное, не ясно, что я творю, да? Любимая игрушка показала зубки, действительно неожиданно. Но выбора я не даю и опускаюсь, уже всерьёз принимаясь за дело. Я уже давно знаю, как ты любишь, и что сделать, чтобы ты забыл обо всём. Жаль, что ты так и не поинтересовался, как я люблю. Держишься из последних сил, глубоко дышишь, пропуская воздух сквозь зубы, сжимая в руках и так мятую простынь. Я отстраняюсь и слышу разочарованный вздох. Я просто опускаю глаза и резко переворачиваю тебя. Странно, ты даже не пытаешься сопротивляться... Ну и отлично. Мои руки на твоих ягодицах смотрятся интересно: контраст светлой нежной кожи с моими грубыми смуглыми руками. Я ввожу первый палец, и ты дёргаешься, пытаясь уйти от неприятных ощущений. Вот как? А представляешь, как мне было, когда ты входил насухую без растяжки, а потом смеялся, это ведь небольно, правда? Но я не садист и не доставлю тебе боли, принося лишь удовольствие. Ты мечешься, то ли умоляя остановиться, то ли ускориться. Я воспринимаю это, как второе, и вхожу. Я знаю, что наверное всё ещё неприятно, и замираю, давая привыкнуть. Ты дергаешься навстречу, даже в таком положении не можешь послушаться. Я конечно могу зафиксировать твои бёдра, но не стану: хочешь принести себе боль — вперёд и с песней. Я слышу тихий стон боли и всё же не даю тебе двигаться. Чувствую, как расслабляешься, и легко толкаюсь, перекладывая свои руки тебе на спину, лаская. Ты выгибаешься и стонешь, низко, так завораживающе приятно. Ускоряюсь, в погоне за этими прекрасными звуками. Ещё немного, и ты кончаешь, даже не коснувшись себя. Я падаю вслед за тобой в оглушающий оргазм. Ты тут же отрубаешься, а мы так и не сказали друг другу ни слова.       Я одеваюсь, подхватывая сумку с вещами и последний раз смотрю на тебя: такой спокойный, всё такой же красивый, и... Не мой. Надеюсь, что в тебе была хоть капля любви, что живёт во мне. С трудом заставив себя оторвать взгляд, я ухожу. В этот раз навсегда.