***
-Тебя нужно срочно в больницу везти! Ты с ума сошёл? - повышая тон от страха и злости, буквально прокричал Юра, моментально вскочив на середину комнаты. Однако, так же быстро в его голову пришло осознание, что это Он принёс Пашу сюда, что из-за Него тот сейчас не готовится к операции, и что из-за Его "недострасти" и вспыхнувших чувств страдает человек, ради которого он готов свернуть горы. Юра в момент оказался сидящим на полу, сжимая до боли свою голову руками. -Прости меня, - прохрипел он чуть слышно. - Прости, прости, прости... - Юра зажмурил глаза и был готов провалиться в ад, лишь бы перестать чувствовать эту душашую вину перед Личадеевым. -Эй... - единственное, что смог произнести Паша, глядя на эту душераздирающую картину. Будучи то ли под чарами любви, то ли под остаточным действием наркотиков, он не осознавал всей серьёзности происходящего, не понимал, почему Юра так ведёт себя и зачем-то страдает. Он вообще многого ещё не осознавал и находился в пограничном состоянии между овощем и более менее соображающим человеком. Недостаток пищи и воды так же сказывался на его умственной и физической деятельности. Он бы хотел встать и подойти к Юре, но максимум что Паша смог - это протянуть руку в его сторону и ещё раз произнести: -Эй... Хватит... Всё в порядке... Поехали в больницу... Ты ни в чем не виноват... - с продолжительными паузами сказал Личадеев, глядя на мучающего себя Юру и искренне не понимая, почему он это делает. Захлебываясь слезами, спустя несколько минут Музыченко встал, вышел на кухню, пошумел водой и вернулся. Весь красный, мокрый, злой и расстроенный одновременно. Он пытался натянуть улыбку, чтобы не заставлять Пашу так же грустить, но получалось у него весьма плохо... -Ладно, - раздался грубый мужской голос, - нужно ехать. Сборы оказались не из лёгких. Усадив Пашу на кровать, Юра аккуратно натянул на него свою самую большую футболку, медленно протискивая перебинтованную руку в широкий рукав. Он достал свободные по размеру штаны от пижамы и сел перед Личадеевым на колени, заворачивая правую штанину. Трясущимися руками Юра нежно взял ледяную стопу и протиснул её в скомканную ткань. Проделал всё то же со второй ногой. Протянул штаны до колен и встал. Он прикоснулся рукой к чужой макушке и медленно провёл по волосам пальцами, останавливаясь на щеке. Паша поднял голову и встретился с нежным и болезненным взглядом. Сердце Юры безостановочно вырывалось из груди, заставляя с каждым своим ударом, содрогаться всё тело. Он трепетно смотрел на измученное лицо, еле держащиеся открытыми глаза и до боли сухие губы, которые периодически вздрагивали, ловя воздух. На них Юра и завис. Хотелось прижаться и не отпускать. Никогда не отпускать. Через секунду Музыченко снова упал на колени и зарылся головой в ноги сидящего перед ним Паши, пытаясь скрыть слёзы. Личадеев, в свою очередь, приложил колоссальные усилия, чтобы приподнять правую руку и положить её на голову Юре. Он медленно гладил его и пытался распутать волосы. Сердце постепенно ускоряло темп, а туманность и рассеянность понемногу отступала. Что-то кольнуло в районе солнечного сплетения и завязалось в болезненный, тянучий клубок, который не давал вздохнуть полной грудью. Оголенные ноги обжигало чужим дыханием, которое заставляло всё тело покрываться мурашками и вздрагивать после каждого выдоха. Слабость давила на голову, желудок тянуло от голода, а раны на теле адски ныли и горели. Сердце дребезжало, откликаясь вибрациями внизу живота и комком в горле. Хотелось просто выйти из этого состояния. Перестать чувствовать что-то, вообще всё. Уснуть бы сейчас, и проснуться, когда всё станет хорошо. Пожалуй, это желание в жизни Паши исполнилось быстрее всего. Пусть мозг стал соображать лучше и даже мог делать какие-то умозаключения, но тело явно потеряло все силы и стало неуправляемым. Вызвав у Юры дичайший страх, Личадеев упал на спину, крепко зажмурив глаза и отпустив чужую голову из рук. Земля ушла из-под ног Музыченко, а голову затуманили самые страшные мысли, не давая логике места. Паша был жив, в чём Юра почти сразу убедился. Просто у него не было сил даже сидеть. Нежно поцеловав Личадеева в лоб, Музыченко за пару секунд одел его до конца. Взял на руки и понёс в сторону двери.***
Травмотология. Шум. Крики врачей. Поникший и растерянный Музыченко. Капельница. Яркий свет. Какие-то сложные слова из уст врачей. Тяжёлые веки. Темнота. Пустота. Юра...