Ему было ради чего жить

Ему было ради чего жить. Вот только именно «было»… В прошедшем времени. Он жил, надеялся, вился вокруг нее практически плясал рядом с ней безумный танец бой, как символ своей любви. Но между ними всегда стояли их маски. И секретность устанавливала между ними стену, которую он, как ни старался не мог пробить собственным телом. Первый год он надеялся на быструю победу. Да, ему придется вернуть талисман, но таки да, есть шанс, что он узнает ее. Кто она и что она и где она. Узнает, найдет, разглядит. Он боялся потерять свободу, но надеялся найти любовь. Второй год он надеялся на то, что она все-таки откроется, но его партнерша, (тысяча проклятых бабочек, только партнерша!) откроется ему. Он надеялся на ее доверие, ведь кто если не он?! Кому как ни ему она может доверять?! Третий год для него был годом отчаяния. Почему к нему постоянно липнут, все не те девушки. Запутавшаяся в чувствах Хлоя, подлая лживая Лила, гордая и хрупкая Кагами, добрая неловкая Маринетт — были лишь небольшой частью списка. Все они (даже постаянно фантазировавшая Лила) — были по своему привлекательны, но не то, все не то. Даже развившиеся из отвергнутой Ледибаг розы подаренной Кагами отношения оказались пустыми и ненужными. Иногда им было интересно, но вот парадокс — в компании и Кагами и Маринетт ему было комфортнее. Настолько, что он даже размышлял не было бы ему удобнее… проще только с Маринетт. Правда их недосвидание в кино под прикрытием было катастрофичным, но мало ли… Четвертый год… Четвертый год был для него последним. Он с отчаянием обреченного бросался на любую грозившую Ледибаг опасность, с безысходностью висельника использовал любую возможность пошутить и развеселить Ледибаг, и со всеувеличившейся темнотой в сердце видел, что его все меньше и меньше видят. Что ему все меньше и меньше доверяют. Что в жизни его Ледибаг появился кто-то очень ей важный. Очень быстро он понял кто именно, и понял, что для него в ее жизни места не осталось. Кое-кто разглядел после близкого знакомства в девушке-без-маски - Ледибаг, кое-кто за несколько месяцев пробрался к ней ближе, чем он за три года. Кот только и мог надеяться, что все у нее будет хорошо, что ей не было и не будет так больно как было ему. Он все так же являлся на битвы с акумами, все также принимал удары, предназначавшиеся его Леди, все также постоянно падал и поднимался. Пока он упал и больше подняться не смог — ведь даже Великое Исцеление не лечит разбившееся в дребезги сердце, через трещины в котором длинными тоскливыми днями по капельке вытекали оптимизм, жизнелюбие и желание быть любимым. А потом и просто желание быть. Но как минимум в этом бою он исполнил свой долг, пусть никто и никогда не давал ему вторых шансов.