.
Терапия — это крайне неловко.
Исак не доверяет этой женщине. Луизе, или как там её зовут. Он знает, что ей нет дела до
него. До его личности. Он знает, что он для неё один из многих людей, которые приходят к ней в кабинет, охваченные каким-то эмоциональным или психологическим недугом. Он знает, что в её действиях нет никакого волшебства. Он знает, что существует конечный набор симптомов и конечный набор методов, позволяющих справиться с ними.
Он знает, что он всего лишь запись в её клиентской базе, статья, обеспечивающая стабильный доход. Он всё это знает.
В течение первых двух сеансов он практически не говорит. Пожимает плечами, закатывает глаза, нервно хрустит пальцами, смотрит то в потолок, то себе под ноги.
На третьем сеансе он ломается.
Исак гадает, что именно дало ей понять, о чём говорить, куда нажимать, чтобы найти самое больное место.
— Я не помню, когда в моих мыслях появился снег, — говорит он.
— Это было до или после знакомства с Эвеном? — спрашивает она.
Исак задумывается. — Я не помню. Правда не могу сказать.
— Ничего страшного, — успокаивает она его. — Как ты думаешь, почему именно снег? Как ты считаешь, почему ты убедил себя, что в ту ночь шёл снег?
— Я не знаю. Потому что, когда идёт снег, ничего не видно? Я имею в виду, когда ты за рулём.
— То есть ты ставил себя на место водителя? Почему ты пытался сочувствовать человеку, который убил твою сестру?
— Возможно, потому, что я хотел винить себя? Может, дело не столько в водителе и Эвене, а в том, что так проще было винить себя? Проще винить себя, если у водителя не было выбора? Я не знаю.
— Но разве у водителя, который садится за руль в снег, нет выбора никуда не ехать в такую погоду?
Исак хмурится. — Наверное. К чему вы ведёте?
— Ты по-прежнему винишь себя?
— Не знаю. Наверное? — Исак расстроен. Это правда. Вина по-прежнему с ним.
— Ты по-прежнему винишь Эвена?
Исак вытирает слёзы рукавом. — Нет. Не виню. Но в этом и проблема. Я чувствую, что должен. Мне кажется, что все считают меня ненормальным из-за того, что я не виню его.
— Кто это все? Можешь рассказать?
— Ну не знаю. Мои друзья? Его друзья? У меня такое чувство, что я как те идиотки в документальных фильмах, которые шлют любовные письма серийным убийцам, сидящим в камере смертников. Мне кажется, я веду себя как какой-то зомбированный психопат.
— Окей. Давай поработаем над тем, чтобы избегать использование некоторых из этих слов.
— Но вы же понимаете, да? Вы тоже считаете, что я сумасшедший, потому что люблю его, так ведь?
— Нет, не считаю. Ты не сумасшедший.
— Но я ведь придумал какую-то херню, чтобы возложить всю вину на себя. Я подменил собственные воспоминания и сам поверил в них, чтобы оправдать свои чувства к нему. Это же бред. Так?
— Это один из нередких эффектов ПТСР, Исак. Уверяю тебя.
— ПТСР, — фыркает он. — Мой друг Юнас говорил о чём-то подобном раньше.
— Он мудрый.
— Так и есть.
.
Она не помогает сразу. Терапия. Поначалу это его сильно злит, опустошает, раздражает. Заставляет думать о вещах, о которых Исак предпочёл бы не думать.
Луиза просит его следить за триггерами, вести дневник, фиксировать каждый раз, когда он чувствует себя «отвратительным», каждый раз, когда вспоминает Леа.
Исак ничего этого не делает. Но он думает об этом.
И спустя несколько месяцев становится очевидно, что ему нужно двигаться дальше.
Он перестаёт хмуриться и закатывать глаза, глядя на Луизу. Даже начинает улыбаться. Он говорит о своей маме, о своём отце. Он чувствует себя легче, лучше.
Аня знакомит его с молодым человеком, с которым проходила стажировку, и Исак не отвергает его. Он довольно симпатичный. Он милый. Он умный. Его зовут Стайн.
Исак идёт с ним на свидание сначала в бар, потом в ресторан, потом в музей. Он не морщится, когда Стайн наклоняется, чтобы поцеловать его в первый раз, потом во второй и в третий.
Исак принимает прикосновения: руку на пояснице, касание коленом бедра.
Но он не хочет держаться за руки. Все руки напоминают ему о тех, что сжимали его пальцы в холодном и тесном такси в Осло. Он не хочет оставаться на ночь. Он не хочет говорить о чувствах. Он не хочет, чтобы его целовали на людях.
В какой-то момент Стайн теряет к нему интерес, обвиняет Исака в холодности и отстранённости.
Так же поступают и остальные парни.
Проблемы Исака с близостью вскоре становятся известными всем в городе. Но это ничего. Он в любом случае скоро заканчивает университет.
.
Он думает об этом. Думает о том, чтобы пригласить Эвена. Но это глупо. Ведь правда глупо, да? Они договорились об этом вечность назад. Разумеется, Эвен уже забыл об этом.
Он продолжает терзать себя, когда Петтер врывается в комнату и отдаёт ему конверт.
— Что это?
— Бро, а так не ясно? Это почта. На твоё имя.
— Но мне, блядь, никто не пишет.
— Почему ты огрызаешься на
меня? Я всего лишь гонец!
Исак кидает в него подушку.
— Боже, не могу дождаться, когда же наконец съеду.
— Заткнись. Ты меня любишь.
Петтер показывает ему средний палец. Исак смеётся.
Он смотрит на конверт, и ему уже не хочется смеяться.
Это приглашение. Адресованное ему.
Приглашение на выставку.
Мою работу выбрали для ежегодной школьной выставки. Для меня будет много значить, если ты приедешь на это важное событие.
Эвен x
.
— Так это твой друг? — спрашивает Себастьян, кажется, уже в миллионный раз.
— Да. Я обещал приехать, так что…
— Ты уверен, что я тоже приглашён?
— Это бесплатная выставка. Просто школьное мероприятие.
— Ты притащил меня из Тронхейма в Лиллехаммер для какой-то бесплатной школьной выставки?
Исак закатывает глаза. — Я заглажу свою вину позже, обещаю.
— Да? — Себастьян играет бровями.
Исак понимает, что это выглядит некрасиво. Отмечает про себя, что надо будет порвать с Себастьяном, как только они вернутся в Тронхейм.
— Да.
.
— Ты правда притащил своего дружка для секса на выставку Эвена? — подскакивает к нему Сана в гардеробе.
— Он не мой дружок для секса, — огрызается Исак.
— О, так значит он твой бойфренд? — Сана сердито смотрит на него. — Я так не думаю.
— Тебе повезло, что ты беременна.
— Серьёзно? И что бы ты сделал? Начал бы меня щекотать?
Исак вздыхает. Сана смеётся. Он тоже начинает смеяться.
— Я по тебе скучал, Санасол.
— Я тоже по тебе скучала. Ладно, пойдём в зал.
.
Исак сидит в тёмном кинозале между Себастьяном и Муттой. Короткометражные фильмы навевают на него сон. К началу третьего фильма он начинает клевать носом.
Сана, сидящая через три места от него, шлёпает его сумочкой.
— Как тебе удаётся быть такой гибкой с таким огромным животом?
— Тсс! — вмешивается Микаэль.
— Да пофиг, — бормочет Исак про себя.
Мутта наклоняется к нему и шепчет:
— Сейчас будет фильм Эвена.
— О.
.
Когда фильм заканчивается, и экран снова темнеет, Исак весь в слезах. Перед глазами расплываются слова.
«Посвящается Леа».
Он извиняется и выходит из зала до начала следующего фильма. Он не приходит на приём.
.
Зато Исак приходит на афтепати. В бар. Он не думал, что сможет встретиться с Эвеном в трезвом состоянии в ярко освещённом зале, где проходил официальный приём.
А здесь, оказавшись среди людей, которые уже немного выпили, он не чувствует себя загнанным в угол.
Он заказывает водку с содовой и притворяется, что искренне смеётся над ужасными шутками Себастьяна.
У него перехватывает дыхание, когда он замечает Эвена.
Эвен.
Эвен, которого в данный момент обнимают самые разные люди. Он выглядит радостным, и счастливым, и немного смущённым.
— Я ни хера не понял в твоём фильме, бро, но мне очень понравилось, — говорит его друг Адам.
Остальные разделяют это мнение. Никто не упоминает посвящение в конце фильма.
Исак стоит у стойки и ждёт, когда Эвен подойдёт к нему. Ему неловко, что он, должно быть, вызывает у Эвена тревогу в такой важный вечер. Но Эвен сам его пригласил. Эвен хочет, чтобы он был здесь. Исак остаётся на месте.
Через минуту они оказываются лицом к лицу.
— Круг замкнулся, да? — говорит Эвен, и Исак едва не теряет голову от тембра его голоса.
— Что?
— Ты и я. Снова в Лиллехаммере.
Эвен улыбается. От этого Исаку становится немного спокойнее.
Он улыбается в ответ.
— Я Себастьян, — вмешивается он в их разговор.
Точно.
Исак забыл, что он здесь.
Эвен протягивает руку. Улыбается. Он такой красивый, уверенный в себе, добрый.
Себастьян не улыбается. Он обнимает Исака за талию. Исак с трудом сдерживается, чтобы не закатить глаза.
— Приятно познакомиться, Себастьян, — с очаровательной улыбкой говорит Эвен.
— Спасибо, что приехал.
.
— Где Себастьян? — спрашивает Эвен спустя какое-то время.
— Ушёл, — Исак пожимает плечами.
— Ушёл? Почему?
— Потому что я ему сказал уйти.
— Это не слишком вежливо, Исак, — шутливо укоряет его Эвен.
— Ну, видимо, я не слишком вежливый.
— Неправда.
— Я вообще не должен был приводить его сюда, — признаётся Исак, сутулясь. — Прости.
Эвен смеётся. — Почему ты извиняешься передо мной?
— Ну не знаю. Мне кажется, было немного незрело с моей стороны привести неизвестного тебе человека на такое важное для тебя событие.
— Всё нормально, — улыбается Эвен. — Я просто рад, что ты приехал.
— Правда?
— Да.
Приятно это слышать.
— Кстати, мне очень понравился фильм, — говорит Исак.
— Серьёзно?
— Да, я немного всплакнул.
Эвен кивает.
— Вся часть с воспоминаниями. Очень умно сделано. Мне понравилось.
— Больше никто не понял этого, — замечает Эвен.
Они не мы. Они не могут этого понять.
— Так что, ты получил денежный приз за участие? Ты поэтому всех угощаешь выпивкой? — Исак меняет тему.
Эвен смеётся. — Боже, нет. Никаких денег. Я бы не хотел монетизировать этот проект.
Этот проект.
— Ну тогда нам нужно пойти и отобрать у них твою банковскую карту.
— Нет, всё нормально. Я кое-что накопил. Хочу угостить всех, потому что вам всем пришлось приехать сюда. Это меньшее, что я могу сделать.
Исак смотрит на него. Он чувствует только нежность.
— Продолжаешь подрабатывать в сфере обслуживания?
Эвен качает головой. — Я теперь занимаюсь разными вещами. Но, хочешь — верь, хочешь — не верь, основные деньги я получаю от проекта Сони.
— Соня? — Исак хмурит брови.
— Ага. Она теперь занимается не только йогой, но и медитацией. А ещё какие-то тренировки с низким воздействием, что бы это ни значило. Я особо не в теме. Но я обрабатываю её видео, а она платит мне долю от дохода с рекламы. У неё теперь есть личный менеджер из управляющей компании, которая ведёт её дела. Офигеть можно. Они хотели найти нового, «более дешёвого» редактора, но она меня отстояла. Очень мило с её стороны, правда?
— Вау, — Исак кивает. Он понимает, что ему нравится слушать болтовню Эвена. — Это очень круто.
— Ну да.
— Беру назад всё, что раньше говорил о видеоуроках по йоге.
Эвен смеётся.
— Она кажется милой, — добавляет Исак.
— Так и есть, — соглашается Эвен. — Я думаю, она по-прежнему чувствует себя виноватой.
— Хм?
— Соня. Она была там той ночью. Мы с ней поссорились. Помнишь, я рассказывал?
— А, да.
— Мне кажется, она до сих пор чувствует вину, что не отвезла меня домой той ночью.
Исак обдумывает его слова. Ему никогда не приходило в голову, что кто-то ещё может чувствовать вину за ту ночь.
— Она знала, что это был не я. Она знала, что я не мог бы вести машину в таком состоянии. Она знала, что отец приехал меня забрать. Ей казалось нелепым, что я оказался за рулём, в то время как рядом сидел мой пьяный отец. Да и он никогда не позволял мне водить его машину. Она очень сильно разозлилась. Я думаю, она до сих пор чувствует вину.
Исак не знает, что сказать. Поэтому просто сидит там и кивает.
— Мне кажется, что и остальные парни тоже, — продолжает Эвен. — Они тоже были на вечеринке. И мне кажется, они до сих пор корят себя, что не отвезли меня домой. И это отстой, потому что я не хочу, чтобы они винили себя.
Исак думает о Юнасе. Думает об Эскиле. Может, они тоже чувствуют себя виноватыми?
— Вот почему я хочу быть счастливым. Я хочу быть очень счастливым и успешным, чтобы им больше не пришлось чувствовать вину.
Исак делает глоток из своего стакана. Он понимает, что слышать всё это по-прежнему больно. Он думает о Леа.
— Блядь, прости, — внезапно вздыхает Эвен. — Не знаю, зачем я это тебе говорю. Прости.
Исак качает головой. — Всё нормально.
— Как
ты? — спрашивает Эвен.
— В порядке.
— А если честно?
Исак закатывает глаза. — Всё нормально. До сих пор ругаюсь со своим психотерапевтом, но она меня любит. Так что всё в порядке.
— У тебя есть психотерапевт?
— Ага. Она ужасно бесячая, но я бы не хотел никого другого.
Эвен тепло ему улыбается.
— А твой врач по-прежнему говорит, что я токсичный и тебе нужно держаться от меня подальше? — спрашивает Исак.
— Я поменял врача.
— Хорошо, — кивает Исак, подняв на него взгляд.
— Ну и она никогда не говорила это так категорично.
— Угу.
— Я серьёзно. К тому же именно она заставила меня понять, что я никогда не видел, как ты танцуешь. Я всё ещё хочу посмотреть, как ты танцуешь.
— Мечтай дальше.
— Ну да, ты иногда там это делаешь.
Исак перестаёт дурачиться и смотрит ему в глаза. Хочет спросить:
«Я всё ещё в твоих мечтах?»
Эвен берёт его за руку, словно отвечая:
«Да, ты всё ещё в моих мечтах».
— И, кстати, даже в моей голове ты ужасный танцор.
— Как ты смеешь? — фыркает Исак.
Эвен притягивает его к себе. Близко, слишком близко. — Покажи мне? Потанцуй со мной?
Исак оглядывается по сторонам.
— Сана и Юсеф уже в отеле. Остальные напились и вырубились. — Рука Эвена зависает у талии Исака, словно в ожидании разрешения. — Потанцуй со мной? Здесь только ты и я.
В этот момент начинает играть старая песня Рианны. Исак закатывает глаза с такой силой, что у него начинает болеть голова.
— Вау, то, что ты можешь делать глазами… Потрясаешь меня каждый раз, — дразнит его Эвен.
— Это
дерьмовая песня! Просто
отстой! — жалуется Исак.
— Как ты смеешь? «Мы нашли любовь» — это же классика! Мировое достояние, Исак!
Исак не может поверить, что позволяет Эвену вытащить себя в центр танцпола.
— Как под такое вообще можно танцевать?
— Просто двигайся! — говорит Эвен и начинает хлопать в ладоши и слегка подпрыгивать. Он выглядит нелепо. — Давай же!
Исак закрывает лицо руками, но начинается качать головой из стороны в сторону в такт музыке.
— Мы нашли любовь в безнадёёёёжном мееееесте! — прыгая, поёт Эвен, и тут Исака осеняет.
Смехотворность всей это ситуации. Тот факт, что вселенная всё сделала для того, чтобы эта дерьмовая песня оказалась в дерьмовом плейлисте диджея этого дерьмового бара.
Мы сделали это. Мы нашли любовь в безнадёжном месте. Разве нет?
Исак обхватывает руками запястья Эвена и тоже начинает прыгать. Эвен хохочет. — Боже мой. Что это? Неужели ты решил потанцевать?
Исак не помнит, когда так сильно смеялся, когда так широко улыбался.
— Это наша песня! — заявляет Эвен.
Исак прыгает. Эвен прыгает. Они прыгают.
К концу песни все посетители бара подпевают:
— Мы нашли любовь в Лиллехаааааммеереее!
.
Следующая песня более сносная, более спокойная.
— Мне нравится эта песня, — сообщает Эвен. — Это Fred again, «Я нашёл тебя».
— Диджей что, просто вбил слово «нашёл/нашли» в поиск Spotify?
Эвен кладёт руки ему на плечи и тихонько встряхивает. — Такой ворчун, — с улыбкой говорит он. — Кстати, для информации, в реальной жизни ты танцуешь ещё хуже, чем в моих мечтах.
— Какой же ты врун!
В этом дымящемся хаосе наши спины поцеловались.
Я нашёл тебя. Я нашёл тебя, и ты — сама красота. Я нашёл тебя, и ты — как взрыв. Я нашёл тебя.
Мелодия и слова заставляют Исака замереть на месте и поднять глаза на Эвена.
Я нашёл тебя в дымящемся хаосе.
Я нашёл тебя.
Я нашёл тебя.
Я был не в себе.
Я нашёл тебя.
Я всё ещё помню.
— Может и эта песня быть нашей?
— Что? — кричит Эвен, пытаясь услышать Исака сквозь громкую музыку.
— Я по-прежнему люблю тебя.
— Что?! — повторяет Эвен.
Ничего.
.
Эвен провожает его до дома, где Исак снял квартиру.
— Клянусь, это не попытка подкатить к тебе. Но можно мне у тебя переночевать? — наконец спрашивает Исак, когда они заворачивают за угол.
— Что?
— Ну мы снимали квартиру вместе с Себастьяном, а я уверен, что порвал с ним сегодня вечером.
— Чёрт.
— Ну да.
.
У Эвена большая и удобная кровать. Постельное бельё приятно пахнет свежестью, словно его только что постирали. В комнате убрано.
На комоде стоит свечка.
— Ты что, постирал постельное бельё? — спрашивает Исак.
На нём одежда Эвена. Исак тонет в его запахе.
— Сегодня днём. Да. — В голосе Эвена слышатся смущение и нервозность.
— Ты часто его стираешь? — продолжает допрос Исак.
— Да, Исак. Я же не неряха.
— Ха, ну окей, — фыркает Исак.
— Ладно. Я постирал его на всякий случай.
— На какой это всякий случай?
— На случай, если ты придёшь ко мне.
Исак удовлетворён ответом. — Ты не хотел, чтобы я спал на твоих вонючих простынях? — дразнит он.
Эвен хватает подушку и запускает её Исаку в лицо.
Они смеются.
Эвен достаёт косяк, специально отложенный для важного события.
Исак знает, что они не будут спать, но не хочет нарушать режим Эвена.
— Нам нужно спать.
— Но тогда ты уйдёшь утром.
Исак берёт Эвена за руку. Эвен переплетает их пальцы.
— Ты бы забыл меня? — спрашивает Эвен. — Если бы у тебя был выбор. Если бы ты мог управлять своими воспоминаниями и стереть меня. Ты бы это сделал?
В короткометражном фильме Эвена главная героиня стёрла воспоминания о моральной травме, полученной в детстве, чтобы жить дальше, но тем самым полностью изменила свою личность.
— Только если бы мы могли сделать это вместе, — говорит Исак.
Он думал об этом с тех пор, как последние кадры фильма сменились тёмным экраном.
— Что ты имеешь в виду?
— Я хочу забыть тебя, только если ты тоже забудешь меня.
— Звучит как «Вечное сияние чистого разума», — улыбается Эвен.
— Что?
— Это фильм. Главные герои стирают воспоминания друг о друге после дурацкого расставания, чтобы начать новую жизнь. Но в результате встречаются на следующий день, и всё начинается заново. Как бесконечный цикл.
— Разве это не чудесно? — спрашивает Исак.
— Не особо. Потому что, даже когда они встречаются и начинают всё сначала, они по-прежнему каждый раз сводят друг друга с ума. Причины, из-за которых у них ничего не вышло, никуда не исчезли, в отличие от воспоминаний. Они просто снова и снова повторяют одни и те же ошибки.
— Ницше.
— Да! Они цитируют его в фильме. Что-то о том, что забвение — это блаженство.
Блаженны забывающие.
— Мне не нравится бредятина Ницше, — говорит Исак, глубоко затягиваясь.
— О, да ты бунтарь.
— Мне не нравится мысль о том, что нам суждено всегда оказываться в такой ситуации.
— Что ты имеешь в виду?
— Я имею в виду, что в другой вселенной я не врал, чтобы заставить Леа приехать в Осло, а ты не звонил своей маме в ту ночь, — говорит Исак.
— Ох.
— В другой вселенной я не напился, а просто тусовался с Эскилем и смотрел в ту ночь «Реальную любовь». В другой вселенной Соня отвезла тебя домой, и ты на следующий день пошёл к своему врачу.
— В другой вселенной я просто скорректировал дозу лекарств, вместо того чтобы разрушать себя мыслями о том, что не смог закончить последний год в школе. В другой вселенной я просто перевёлся в Ниссен и жил нормальной жизнью.
— В Ниссен, — с улыбкой повторяет Исак.
— Да. А что?
— Я учился в Ниссене.
— Я знаю. Мне сказал Элиас.
— Ты бы хотел перевестись в Ниссен?
— Да, — улыбается Эвен.
— Мы бы тогда встретились.
Эвен кивает. — Мы всегда встречаемся.
— В каждой вселенной, — говорит Исак и чувствует, как глупые слёзы наворачиваются на глаза.
— Ага.
— Просто сейчас эта вселенная кажется самой дерьмовой из всех.
— Точно, — смеётся Эвен.
— Как сильно? — спрашивает Исак, положив руку на сердце Эвена.
— 39%
________________________________________
Эвен (самая мрачная вселенная)
Знаешь, иногда бывает, что ты просыпаешься
и понятия не имеешь, кто ты и какой сейчас год?
ага?
Эта доля секунды — настоящее блаженство
А по мне так это довольно страшно
Да? А я думаю, это блаженство.
Целую секунду ты как новорождённый
Ха-ха
С чего ты вдруг об этом?
Сегодня утром, когда я проснулся и увидел тебя рядом,
я не знал, кто я, но я знал тебя
Ох
Первая мысль. Лучшая мысль.
12%
Куда делись другие 27%?
Не знаю
Сила Рианны
<3
________________________________________
Исак заканчивает университет. Эвен появляется на выпускном с дурацким букетом и прячется за спиной Эскиля, когда замечает Марианну в толпе.
Марианна смотрит на Эвена чуть дольше, чем следует, и Исак беспокоится, что она его узнала. Но это не так.
Вместо этого она наклоняется и шепчет Исаку на ухо:
— Он такой красивый.
— Мам! — чуть не взвизгивает он.
.
— Она сказала, что ты красивый, — сообщает Исак Эвену чуть позже.
Эвен выглядит так, словно готов расплакаться. — Она знает, кто я?
— Нет, — качает головой Исак. Он не думает, что мать вынесла бы правду. Но это и не нужно. Совсем необязательно. — Но я ей сказал, что ты мой друг.
— Твой друг, — улыбается Эвен. — Мне это нравится.
— Мне тоже, — говорит Исак, и он правда так думает. — Спасибо за цветы.
— Спасибо за всё.
— Что это вообще значит? — фыркает Исак.
— Не знаю. Спасибо, что пригласил меня на важное событие в твоей жизни.
— Пожалуйста, — улыбается Исак.
— Можно я тебя обниму?
— Ты уверен?
Эвен обнимает его. Исак обнимает его в ответ. Они долго стоят так, обнявшись. Исак закрывает глаза и прижимается губами к шее Эвена. Эвен целует его ладони.
.
— Так, рассказывай, что у тебя с Эвеном? — спрашивает Эскиль. Судя по его виду, он настроен на решительный допрос. Исак уже представляет, как будет закатывать глаза следующие два часа.
— У меня с Эвеном ничего.
— Хм, серьёзно? Это не выглядело как «ничего».
— Ну ладно. Как скажешь, — Исак закатывает глаза. — Мы друзья.
— Вы не друзья.
— Мы друзья, которые очень любят друг друга, — Исак предлагает другой вариант.
— Нет. Это мы с тобой друзья, которые очень любят друг друга. Вы с Юнасом друзья, которые очень любят друг друга. А вот вы с Эвеном вроде как влюблены?
— Всё сложно.
— Почему?
— Потому что нас объединяет трагедия, воспоминания о которой всегда будут причинять боль.
— Ну так часто бывает. Что-то причиняет нам боль. Но мы переживаем это и живём дальше.
— Я не хочу, чтобы ему было больно каждый раз, когда он меня видит.
— Не думаю, что ему больно, Исак. Он выглядит очень-очень счастливым, когда видит тебя. Как и ты.
— Ну мы редко видимся. Поэтому ты не замечаешь. И хорошо, что это происходит редко, потому что в эти моменты нет времени думать о всяких гадостях.
— Но ты переезжаешь в Осло. Как и он. Вы будете чаще встречаться. Тебе не кажется, что нужно с этим разобраться до переезда? — настаивает Эскиль.
— Не знаю. Я не хочу об этом думать.
— Вы спите вместе?
— Нет! — возмущается Исак. — Нет, это было бы совсем отвратительно. Правда?
— Но ты хочешь этого? — осторожно спрашивает Эскиль. — Ты хочешь с ним спать?
— Я… — Исак закрывает лицо руками. — Я просто хочу обнимать его. И быть рядом. И целовать его.
Он не может поверить, что так легко делится своими чувствами с Эскилем.
— Я просто люблю его.
— Ох, милый.
— Но потом я вспоминаю о Леа. И чувствую себя ужасно. Просто отвратительно.
Эскиль обнимает его. — Она бы не хотела, чтобы ты так себя чувствовал. Ты ведь это знаешь?
— Это не имеет значения.
— Разумеется, имеет, Исак.
— Я на днях смотрел «Голодные игры» и так расстроился, Эскиль! Ужасно расстроился из-за грёбаного фильма.
— О чём ты вообще? О боже, ты имеешь в виду Китнисс и её сестру?
— Да! И я расстроился, потому что от этого стало очень больно. И потому что я подумал, что бы было, если бы Эвен его посмотрел. Он бы не разговаривал со мной много месяцев. Я уверен. И это так несправедливо. Это так охуенно несправедливо, что я переживаю за Эвена, хотя на самом деле должен расстраиваться из-за того, что моя сестра мертва.
— Ох, Исак…
— Всё в порядке. Я в порядке. Так лучше. Просто время лечит не все раны.
.
Только вот, возможно, он ошибается.
Впервые Исак понимает, что больше не ассоциирует Эвена со смертью своей сестры, когда сидит за столом на двадцать человек в шумном ресторане.
Он переехал в Осло примерно год назад.
Они отмечают день рождения Эвы. Эвен сидит справа от него, Вильде — слева.
Исак не может до конца поверить, какой долгий путь они прошли, чтобы оказаться в этом месте в это время.
Крис Берг допрашивает Эвена о времени, когда он занимался монтажом видео для канала Сони на Youtube, и Эвен рассказывает одну историю за другой, заставляя девушек буквально хвататься за животы от смеха. Это так мило. Так мило и приятно.
Исак не может перестать смотреть на него. Видимо, он и улыбку сдержать не может.
Он скучал по своим друзьям. Они уже довольно давно не собирались все вместе. Но по Эвену он скучал чуть больше.
— Что такое? — тихо спрашивает его Эвен. — Почему ты так на меня смотришь?
— Сколько процентов?
Эвен смеётся. — Ты что, уже напился?
— Нет. Назови мне число.
— 3%, — мгновенно отвечает Эвен, поняв всю важность вопроса по тону Исака.
— Однозначное число.
— Да. А у тебя?
— Ноль. У меня ноль.
— Ох. — Эвен внимательно изучает его лицо. — Правда?
— Правда.
— Когда ты видишь, как я выворачиваю из-за угла, о чём ты думаешь в первую очередь?
— Боже, какой же он охуенно горячий, — мгновенно отвечает Исак.
Эвен фыркает. — А во вторую?
— Боже, я люблю этого парня.
Эвен прижимает руку к лицу. Но он улыбается. Улыбается!
— И ты говоришь, что это я неприлично веду себя в этих отношениях?
— Нет, это я. Это всегда был я, — смеётся Исак. — Сюрприз, бля.
— Боже, и почему я так люблю этого парня? — жалуется Эвен.
— А ты любишь? — спрашивает Исак.
— Ты — любовь моей жизни.
— Мы вообще-то в ресторане, — дразнит его Исак.
— Круг замкнулся. Точно тебе говорю.
Эвен накрывает ладонью руку Исака, переплетает их пальцы под столом.
Весь остальной мир? Забыт.
Блаженны забывающие.
— Эта вселенная необязательно должна быть самой мрачной.
— Мы ведь не Ромео и Джульетта, правда? — говорит Исак.
— Нет. Скорее мы Эдвард и Вивиан.
— Эта вампирская хрень? Какого чёрта? — хмурится Исак.
— Малыш, ты сейчас подумал о «Сумерках». А я говорю о «Красотке».
— Я не буду это смотреть.
— Я тебя заставлю.
— Это угроза?
— Это обещание.
.
Позже, когда они лежат в комнате Исака, где задёрнуты фиолетовые занавески, а постель застелена чистым бельём, Исак думает о завтрашнем дне.
— У тебя по-прежнему 3%, — говорит он.
— Я на нуле с того вечера, когда ты заставил всех в том дерьмовом баре орать: «Мы нашли любовь в Лиллихаммере».
— Но ты тогда сказал, что у тебя 12%.
— У меня не очень хорошо с математикой, Исак.
Исак улыбается.
— Но что если нам снова станет больно? — спрашивает он, потому что обязан это сделать.
— Тогда мы поговорим об этом, — говорит Эвен.
— Что если у нас будут ужасные дни?
— Мы с этим справимся.
— Что если нам понадобится перерыв?
— Мы его сделаем.
— А после этого?
— Посмеёмся над этим, — говорит Эвен, целуя Исака в лоб. — Есть ещё вопросы?
Исак задумывается.
— Где ты будешь завтра утром?
— Здесь, в твоей кровати.
— А послезавтра?
— Здесь, в твоей кровати.
.
Эвен остаётся на ночь.
А потом ещё на одну.
И ещё, и ещё, и ещё.
