Отражение вечности

Я же осталась одна, стоять посреди пустынного переплетения коридоров, будто никого рядом и не было… Прохладный ветер обдувал щеки, а зубцы крыши Палаццо казались окаменевшими воинами, что несли немой караул, охраняя свой дом с гордой верхотуры. Прислонившись плечом к холодному камню, я мрачно наблюдала, как в пустынный переулок, выходят с задних ворот фигуры в темных плащах. «Один, два, три, четыре…», — я мысленно считала сколько же Вольтури будут составлять карательную группу. С этой высоты все они казались такими маленькими, будто черные шахматные фигурки. Хотя каждый из них мог бы лишь в один прыжок преодолеть разделяющее нас расстояние. Пальцы механически нервно теребили цепочку с перстнем на шее. Я напряженно всматривалась в каждого вампира. Среди них были обычные воины, следом вышли Феликс и Демитрий…но меня интересовал лишь один. Признаться, в первые секунды, когда Кая неожиданно вызвали в тронный зал, сообщив о сборе карательной группы, мне в голову пришло, что их собирались послать по мою голову…или, что в стократ страшнее, по его. Но этот нелепый страх пришлось сразу откинуть, ведь будь оно взаправду так, то нас бы столь услужливо не предупреждали. «А вы смогли бы так…выбрать мою сторону?» Собственный вопрос, так и оставшийся без ответа, до сих пор звенел в ушах. Был ли смысл задавать его? Конечно я знала ответ, он очевиден…чтобы не происходило между нами, Кай никогда не отвернется от своей семьи, которой стал клан для него…я бы не отвернулась раньше от своей прежней семьи или же от Лиры сейчас. Не смотря на любые другие чувства. А если бы Кайус был тем, кто может поступить иначе, то я бы, верно, не испытывала б к нему тех чувств, что сейчас так уверенно поселились в груди. Хм…а ведь я так мало о нем знаю, если задуматься. Ни как он обратился, ни как жил до того, как стал владыкой Вольтури, на какие преступления шел… Мне даже не известно знает ли он что именно представляет из себя Аро! Обманут ли он и непоколебимо верит, что «семья» для его брата не пустой звук или же, наоборот, знает обо всем, но тогда… По спине пробежал неприятный холод, покалывая кожу. Как он тогда может смотреть в глаза Маркусу? Как?.. Зная, из-за родной крови на чьих руках, брат превратился в живого призрака, которому больше никогда не обрести покоя. Чью ты выбрал сторону Кайус?.. Вопросов было слишком много и чем больше я узнавала, тем менее была уверенна в своих прежних ответах на них. Но то воспоминание Аро, что я увидела…перевернуло все. В памяти все ещё стояла картина глухой чащи, колышущихся хвойных ветвей на холодном ветру. Лес дышал яркими всплесками ароматов, что смешались между собой, после дождя, что было трудно их различить. Кажется, неподалеку журчала река… Приминая ало-бурое покрывало сосновых иголок, передо мной стояла маленькая женская фигурка. — Мой милый брат, помнишь, как мы тут раньше гуляли, еще даже до времен клана? — робко спросила она, откидывая свой черный капюшон. На округлое, по-детски мягкое, лицо упали густые, смольные кудри. Алые глаза хищника сумели странным образом сохранить в себе совершенно невинное выражение, робкой лани. Сейчас бы мы сказали, что это глаза Бэмби, полные тепла и какого-то тихого счастья, которое может поселиться в сердце лишь поистине счастливой женщины. — Ты рассказывал мне о том, как хочешь создать клан, который будет справедлив и беспристрастен, что больше не будет того жестокого беспредела, когда один вампир преследует другого, загоняя, ради забавы. Будут законы. Власть. Но могли ли мы тогда подумать, что обретем нечто большее и гораздо лучше? Семью! — Да, Палаццо стал нашим домом, — мои губы шевелились сами, ведь теперь это были уста Аро, ожившие в его воспоминании. Как странно было наблюдать за всем, словно из клетки чужого тела. — Но ведь дом не ограничивается просто четырьмя стенами, — с жаром возразила Дидим. — А клан — это не вся жизнь, пускай он и навсегда останется её значимой частью. И я…так счастлива, что ты благословил нас с Маркусом на то, чтобы мы отыскали свой собственный путь в ней! — Конечно, дорогая… — я почувствовала отеческую улыбку в голосе, которую так часто слышала в собственный адрес, — но… — на мгновение его голос дрогнул, — ты уверена в вашем решении? Стоит ли искать то, что уже имеешь прямо здесь, в клане? — Ты ведь знаешь ответ, — тепло усмехнулась вампирша, — я рада за тебя и за Вольтури, но мне бы хватило, если бы остались просто семьей, которая готова постоять друг за друга, хоть твои намерения установить порядок абсолютно для всех вампиров…также благородны, пускай и требуют непростых, порой жестоких, решений… Как когда мы…уничтожили чужой противящийся клан или недовольное племя вервольфов… — на её лицо легла тень искреннего сожаления. — Не думаю, что мы с Маркусом будем особо полезны, хоть ты и можешь на нас всегда рассчитывать в будущем. — Понимаю, — протянул Аро, — и ты пойми. Хотелось бы чтобы воспоминание дальше было размытым, неясной вспышкой, но я прожила каждую деталь: стремительное движение вперед, не верящий до последнего вздоха взгляд Дидим, её слабые, в сравнении с хваткой брата, попытки оттолкнуть его, хруст фарфоровой шеи…волчий вой. Подхватив на руки безжизненное тело, Аро нес его сквозь ночную чащу…к месту последнего пристанища местных недобитых вервольфов. Это привлечет их внимание. Звери реагируют на плоть вампира, особенно если она повреждена…почуют яд, что вместо крови течет по нашим жилам. Запах же оборотней слишком резкий и отобьет аромат самого Аро, если они найдут потом останки… Убивший собственную сестру, жену того, кого он сейчас называет братом… Такой не перед чем не остановится. Я не испытывала и прежде той беззаветной преданности и доверия к главе королевского клана, но теперь любые иллюзии по поводу того, дороже ли ему благосостояние клана или счастье братьев пропали. Даже если бы Кай и захотел… Я лишь грустно усмехнулась. …Захотел «принять мою сторону», сделав этот шаг, он бы сразу подписал бы нам смертный приговор. Не часть клана — враг. И никак иначе…. Карательная группа уже вся стояла в ожидании команды предводителя. Демитрий сказал, что это просто рядовой случай, не связанный с моим братом. Ведь «наличие крупного врага, не отменяет всяких мелких выскочек, которых тоже надо приструнить». Хотя что-то в его голосе и поведении смущало меня…но, наверное, было б странно ожидать веселья в такое время. Взгляд сам нашел знакомую фигуру, в тяжелом плаще клана. Ветер выдёргивал светлые волосы из-под бархатного капюшона, трепая в резких порывах. Биение собственного сердца подступило к горлу, перехватывая следующий вздох. …Поэтому, чтобы ни было, между нами, но оно обречено. Единственный исход, который не будет фатальным ни для одного из нас, это если я покину Вольтерру, вместе с Лирой, а он останется на своем троне, в этом тысячелетнем Палаццо. И это при условии, что Аро позволит мне уйти живой, ведь даже если он не знает, что я видела в его воспоминаниях (тогда шансов нет), то может легко посчитать, что странная привязанность брата пройдет лишь, если на корню устранить её причину. Горечь правды неприятным привкусом осела на кончике языка. Но, как бы то ни было, я все равно ловила каждое полу движение старейшины, прислонив голову к каменному зубцу, словно силы пошевельнутся оставили меня. — Вперед, — холодный голос, коротким приказом разрезал воздух. Один за одним, темные тени вампиров начали срываться с места, отправляясь на миссию, исчезая из поля зрения в сплетении узких улиц. Кай уже сделал шаг вперед, но на мгновение задержался, будто бы что-то забыл… Неужели? Обычно ведь самый первый рвешься в бой. Однако, в ответ на мой немой вопрос он лишь обернулся, подняв голову к верху. Не ожидая быть замеченной и встретить его рубиновый взгляд, я не заметила, как затаила дыхание, подавшись еще чуть вперед, что кончики пальцев ощутили край каменной стены. Полушаг, еще малейшее движение и я просто соскользну вниз. Хоть такой полет для русалки или вампира совершенно не смертелен, но если коснувшись земли, угодить прямо в его объятия…тогда я точно буду потеряна. Соблазн поддаться этой странной фантазии, которая была буквально осязаема в эти несколько мгновений, был очень велик…но мне удалось сдержаться. Снова…

***

Кай безотрывно всматривался в тонкий, черный силуэт, выделяющийся на фоне бескрайнего серого неба. Её волосы развивались в непредсказуемых порывах, а ткань платья свободно струилась. Печальные темно-синие глаза, помрачневшие, как морская стихия перед бурей, внимательно следили за ним с высоты. Хотелось в один прыжок преодолеть расстояние и прижать это видение, в порывах северного ветра, к своей груди. Но если он подойдет, то не сможет скрыть от неё правды, а значит вновь будет бередить старые раны. Приняла сторону…«не клана, а вашу». Тонкая женская рука, неуверенно дернулась в порыве прощального жеста, но затем передумала. Хм, провожает и ждет. Si la mia Impossibile (итал. Ты моя невозможная). Кай тихо усмехнулся одними лишь уголками губ, но этого оказалось достаточно, чтобы найти тень ответной улыбки в лице Авроры… В следующее мгновение он уже сорвался с места, покинув Вольтерру, пока русалка так и осталась стоять в порывах холодного ветра, на крыше Палаццо.

***

Времена до нашей эры. Микенская цивилизация. Теплая ночь обволакивала, а звезды горели так ярко, что Кайус был не уверен до конца, что их свет не будет отражаться от бронзовых пластин доспехов, выдавая его присутствие врагу. Скалистые холмы до сих пор дышали жаром прошедшего дня, что по лбу невольно стекала капля пота. Копье в руке придавало уверенности, впрочем, как и меч на поясе. — Скажи, друг, зачем мы снова идем в этот обход? Ты уже принес победу, царь гордится своим сыном, противники трепещут, девушки томно вздыхают… А мы снова идем, как два простых вояки, проверять эту чертову границу, — недовольно пропыхтел Тиес, плетясь позади своего принца. — Каким я буду правителем, если не готов не просто завоевывать, но и сохранять дальнейшую безопасность наших земель? — Живым? Было б неплохо, знаешь ли, — буркнул микенец. — Женить бы тебя надо, может хоть это часть твоей прыти и самозабвенной тяги к ночным патрулям поубавит. Будешь кое-что другое бдеть, защищать и завоевывать, — хохотнул Тиес, усаживаясь на гладкий валун, который будто был создан для уставшего от дороги путника, ну или утомившегося от рвения своего друга солдата. Мужчина жадно приложился к фляге с водой, под неодобрительным взглядом Кая. — Точно! Так и сделаем, прям сегодня, как вернемся! Например… Гипподамия! Чем не хороша? Лицо, бедра…нрав кроткий, особенно если золотыми украшениями его задабривать, семья… А по тебе то как вздыхает, — Тиес подмигнул другу. Они выросли вместе, бок о бок, поэтому ему было куда больше позволено, чем другим, хотя в кругу побратимов воинов Кайус никогда не выделял себя, как наследника. Ел со всеми в одном кругу у костра, пил из той же чаши, смеялся над шутками, но в бой шел первым, ведя за собой всех. — Если мне однажды захочется позолотить рога какой-то кроткой овце, то я одолжу одну из стада наших пастухов, — фыркнул принц, облокачиваясь на свое копье, ожидая, когда его друг детства закончит строить планы на его будущую жизнь и будет готов продолжить путь, иначе всю дорогу от его бухтения позади не отделаться. — Какой суровый, — закатил глаза Тиес, — да уж…хоть лицом ты и симпатичней доброй половины девушек, только вот ты же любую изживешь своим характером. Но тогда найдем тебе такую, чтобы была такой же козой упрямой, как и ты сам. Будете бодаться друг с дружкой, а в передышках наследников рожать. Вот только, где найти такую, чтобы при этом всегда была на твоей сторонне… — он задумчиво подпер подбородок, пока лохматые брови напряженно сомкнулись на переносице. — В самом деле настоящий повод для беспокойства, как подыскать мне строптивую женщину-самодур, — иронично протянул Кайус, забавляясь с каким искренним рвением его друг пытался сладить с его характером, за счет женитьбы. — Чтобы я поскорее в гробницах к предкам присоединился. — Ну хоть не от скуки туда попадешь и не от свернутой шеи на этих скалистых холмах, в очередной ночной патруль. — Да, самое главное, чтобы не от твоих метких шуток, — усмехнулся Кай, тут же поймав недовольный взгляд друга. — Ты смейся-смейся, принц, — насупился Тиес, — вот пошлют тебе боги такую, что встретишь — влюбишься и…всё, — он хлопнул рукой по коленке. — Не родилась ещё та, ради которой я променяю седло и меч в руке, на домашний уют, — покачал головой мужчина, доставая из-за пояса и легко прокручивая в руках кинжал, с головой льва на рукояти. — А я вот тоже так думал, пока свою жену не повстречал, — не унимался друг. — Думал, а тем временем детей развел по всему полуострову, — хмыкнул Кайус. — Ладно-ладно… — Тиес только отмахнулся, — вот помянешь ещё мои слова, говорю тебе. — Идем, Тиес мудрейший, нам уже пора, — Кай хлопнул по плечу микенца и не дожидаясь новых упреков, двинулся дальше. Мелкие камни отскакивали от его шагов, но он чувствовал себя по-настоящему живым в такие ночи, когда руки болели от мозолей, натертых оружием, мышцы на ногах окрепли от крутых, каменистых холмов, а глаз привык ловить малейшее движение, будь то птица или притаившийся разведчик врага. Ему не давало покоя, что задерживался один из его мелких отрядов. Возможно, они просто задержались в одном из мелких поселений неподалеку, но тогда их надо приструнить. А если нарвались на врагов, внезапно осмелевших, то идти в разведку лучше в меньшем количестве, чем шумной толпой, бряцающей оружием. Да и будь что-то крупнее мелких недобитков, то Кайус бы это знал. Он бы пошел и сам, но Тиес не мог не увязаться следом. Такой риск для наследника был не слишком оправдан, но по-другому принц жить не умел и не хотел. Тем более, что у отца есть еще сыновья. В голову к Каю все чаще приходила идея отправиться на крепостные стены Тиринфа, которые защищали их со стороны моря. Ему нравилось смотреть, как пенные волны разбивались о камни, пускай сам он никогда не был в восторге от кораблей, поскольку любил стоять ногами на твердой земле. Чем дальше они ступали с другом, тем ярче в груди принца поднималось странное чувство, будто бы они приближались к краю отвесной скалы. Он не понимал, откуда это взялось, поэтому стал ещё внимательней оглядываться по сторонам, ожидая, откуда может исходить опасность. В этом месте было невозможно устроить засаду. Неудобно и слишком приметно. Но чувство, будто кто-то наблюдал за ними, не покидало. Тиес тоже приутих, ведь, не смотря на веселый характер, он был отличный воин. В голове пронеслась мысль, что надо развернуться и уходить, но такой порыв казался чем-то низким, животным страхом под стать трусу, а не будущему царю. Поудобней перехватив копье, Кайус заметил тонкую, практически невидимую, нить дыма, который бывает от тлеющего костра. Уже не плохо. Осторожно спускаясь, придерживаясь за камни и скрываясь в тени валунов, чтобы оставаться незамеченными, они приближались к этому месту. Возможно, это разбойники? Но они никогда не осмеливались заходить в эти земли, опасаясь последствий и частых патрулей. Свои? Тогда их было б уже слышно. Может случайно забредший чужестранец? Это было место для привалов, в небольшой выемке в холме, которая защищала от ветра, но не давала возможности быть застигнутым врасплох сразу большим отрядом. Тихо подкрадываясь, Кай жестом приказал Тиесу оставаться на расстоянии и занять место за большим камнем, откуда было б все видно, но при этом, он мог бы оставаться не замеченным. Сам же, он аккуратно двинулся вперед. Догадка о том, что костер почти погас была верной, ведь всполохи были очень слабыми, танцуя оранжевыми бликами на скале. Но он не слышал голосов, лишь свист пролетающего над холмами ветра. Все мышцы напряглись, когда оставался лишь один шаг, прежде, чем он увидит незваного гостя своих родных земель… В начале, Кай не знал, на чем сфокусировать взгляд. Первым в глаза бросился длинный, узкий меч, который был согнут пополам и валялся почти под самыми ногами принца. Что за чертовщина? Слабое мерцание обугленных ветвей небольшого костра, освещало страшную картину. Искривленные тела воинов потерянного отряда, лежали на месте стоянки. По их белым, обескровленным лицам, плясали тени, когда глаза уже были обращены по сторону другого мира. Крови Кайус практически не заметил, как и следов от мечей, стрел или другого оружия, способного поразить доблестных микенских воинов. Немного присмотревшись, он заметил лишь растерзанные, будто диким животным, раны на шеях. Но…какой зверь способен на такое? Стоило этому вопросу пронестись в голове, как тут же он увидел мужчину, преспокойно сидевшего на одном из камней, среди трупов товарищей Кая, и наблюдавшего за всполохами тлеющего костра. Это было похоже на странный дурман, магию…ведь ещё секунды назад, микенец был готов поклясться, незнакомца не было на этом месте. — И как тебе зрелище, юный царевич? Луновласый, как тебя иногда называют? — ухмыльнулся человек…хотя чем дольше Кайус всматривался в его черты, тем меньше верил, что он обычное существо, живущее под дневным солнцем. Кожа была так же мертвенно бледна, как у мертвых членов отряда, но он казался живее всех живых. Странная сила, что он излучал, внушала непривычный трепет, который Кай не знал раньше, даже перед лицом самых могучих и свирепых воинов в войске врага… — Не боишься, отважный микенский воин? — продолжал, насмехаться незнакомец. Смысла скрываться в тени больше не было. Ступив в круг, на лице Кая не дрогнула ни одна жилка и он прямо посмотрел в…алые глаза. Быть может это божество из легенд или чудовище, принявшее облик ему подобного? — Меня и мое имя ты явно знаешь, — спокойно произнес принц, — чего нельзя сказать обо мне, — он чуть крепче сжал древко копья. — Как же бьется твое сердце… — будто не слыша, протянул мужчина, оскалив белые зубы, — но не трепещет в страхе, как у твоих дружков или в нервном ожидании, как у твоего друга за тем камнем, — он неопределенно махнул рукой в сторону, где как раз скрывался Тиас. — И правильно…чего бояться неизбежного, а? Доблестный воин… — Если ты божество и я, или же мои воины, чем-то оскорбили тебя — то я извинюсь от имени наших отцов за таких детей, если же ты враг, убивший моих соратников из мести за свой дом и семью — отпущу тебя, но если же ты просто лишил жизни добрых микенских воинов и дерзишь сейчас мне — то пускай головой поплачусь, но твою тебе больше не носить на плечах. Ответом послужил лишь громкий, раскатистый смех, но в нем не было веселья…лишь угрожающий холод: — Что ж…очень благородно. Хочешь знать причину? — он красноречиво обвел рукой вокруг. — Божество ли я? Возможно, но не из твоих легенд. Враг? Нет… Но мое лицо было последним, что в жестокой агонии, увидели твои собратья. Почему? Просто я был голоден, — незнакомец неприятно облизнул губы, оставляя на них кровавый след. Его лицо можно было б назвать прекрасным, если бы не выражение…лишенное сострадания и тени жалости к отнятым жизням других. — Но ты…кажешься мне интересным и о подвигах я наслышан…пускай и не могу понять, почему тебя называют луновласым, ведь это скорее светлое золото…кажется, что так тебя нарекли те, кто в жизни не видел луну на небосводе, — задумчиво проговорил он. — Но мне скучно…нужны зрелища, после пира…и я, кажется, придумал…– мужчина неспешно встал, не спуская алых (теперь Кай был уверен, что ему не померещилось) глаз с микенца. В его движениях не было ни капли страха. — Ну давай, метни в меня свою палку, — он кивнул на копье Кая, которое тот до сих пор сжимал в руке. — Я не нападаю на безоружных, — холодно отрезал принц, хотя рука так и чесалась, послать острый наконечник прямо в грудь этого…нечто. В ответ ему вновь раздался лишь оглушительный хохот: — Боже…как благородно. Ладно…значит нужен повод для нападения или же защиты…секунду, ваше высочество… Кай успел уловить лишь секундное движение, вслед за которым, на том же месте, вновь оказался противник, но теперь он держал, обхватив за горло сзади, Тиаса. При виде друга, который не смотря на свою недюжинную силу, не мог вырваться из хватки незнакомца и теперь лишь большими глазами, смотрел на своего предводителя, внутри что-то обрвалось. — Отпусти его, раз хочешь биться со мной, — твердо произнес Кай, судорожно перебирая все варианты действий… Он понимал, что друга вряд ли не отпустят живым, но есть один крошечный шанс попытаться… — Нет…– издевательским тоном протянул враг, одной рукой подняв Тиаса над землей, крепко обхватив шею микенца. Раздались хриплые вздохи. Кай ни медлил и тут же, заученным за годы движением, метнул со всей силы копье в незнакомца… Такой удар сбил бы кого угодно…но сейчас оно лишь разлетелось в щепки, о грудь мужчины. Это…невозможно! Без колебаний, Кайус бросился вперед, обнажая свой меч, но противник, лишь одним небрежным движением второй свободной руки, отбросил принца в сторону. На секунду острая боль, разлившаяся по телу от удара о камень, ослепила микенца, а перед глазами заплясали темные всполохи. Но даже так, он увидел, как его задыхающегося друга, притянули к себе, с нечеловеческим звуком впиваясь в шею. Затихающая борьба обессиленной жертвы против свирепого хищника. Тяжелый удар уже мертвого тела о землю. — Не волнуйся, принц… — шершавый голос незнакомца прорвался в потухающее сознание, — ты так просто не отделаешься у меня, как твой друг. Новая вспышка боли. Куда более страшной, чем Кай когда-либо ощущал в своей жизни, словно палающий небесный огонь пустили по жилам, выжигая каждую клеточку. В неясной картинке окружающего мира стали загораться кроваво-алые всполохи. Голова раскалывалась, пока тело билось в агонии. — Вот…безоружным ты уже не будешь…так куда благородней…верно? Раньше, я тоже был воином и…знаешь ли, становится скучно быть заведомо непобедимым. Поэтому я предоставляю тебе шанс, но не буду настолько глуп, чтобы давать время свыкнуться с новой формой, щенок. Последовал новый удар, более сильный, но Кай едва ощутил его за пеленой того странного безумия, что овладело им. Руки практически не слушались, хотелось закричать, но упрямая мысль, что он не доставит врагу такого удовольствия, держала его. Новый удар. Теперь микенца отбросили в противоположную сторону, еще с большей силой, чем прежде, но вместо того, чтобы испустить дух от столкновения с камнем, Кай…расколол его своим телом в твердую крошку. Как это возможно? Пускай каждый сантиметр плоти причинял невероятные муки, невыносимо пылая, но сознание стало возвращаться. Он еще не понимал до конца что же происходило, лишь знал, что это его решающий бой за эту жизнь. Зрение тоже странно подводило, то выхватывая из окружающего мира отдельные, яркие, мелкие детали, которые человеческий глаз был не способен рассмотреть, то вновь все застилала кроваво-алая пелена. В ушах по-прежнему звучали насмешки врага, а бешеный стук собственного сердца отбивал барабанный ритм жестокого боя. Кай чувствовал, что его воинский инстинкт обострился как никогда прежде, словно у дикого хищника, и он просто отдался ему, ведомый лишь одной мыслью — разорвать мерзавца на части…

***

*** 448 год нашей эры. Древний Рим. Голубая луна печально светила над главным городом великой империи, будто предчувствуя её скорое падение. Беспокойное мигание огней города отбрасывали на каменные площади огромные тени храмов и домов. Тут объединились мрак ночи, холод далекой россыпи звезд и жар факелов. Украшающие крыши скульптуры колесниц и гордых орлов, казалось вот-вот оживут, по очереди взмывая ввысь, надеясь убежать от грядущего рока. Между высокой колоннадой, словно тени, быстро скользили две черные фигуры. — Я все проверил, владыка, — тихо произнес ищейка, — они как раз проводят ритуал, стражей толком и нет, видимо, считают, что никто не способен им помешать, — в оскале Демитрия послышалась насмешка. — Хорошо. Тут много ходов, поэтому нужно действовать быстро, — бесстрастно рубанул Кайус, ступая по холодному мрамору. Он уже давно хотел пресечь на корню слухи о фанатиках, которым не писаны законы. Кучка самодовольных идиотов, возомнивших себя богами и приносящие жертвы под символом культа солнца, пришедшего в эти земли с востока. Узнать о месте их святилища огромных трудов не составило. Наглецы настолько расслабились, что даже особо не постарались сохранить его в тайне. Единственное, что могло стать проблемой — это огромная сеть туннелей, пролегающих под городом, что давало много возможностей к отступлению противнику, но в то же время это означало и больше подступов, чтобы окружить его. — Мы выкурим их из зайчих норок, — хмыкнул Демитрий, но тут же осекся под стальным взором владыки, лишь коротко кивнув и отступив на пару шагов назад. Единственный из трех старейшин Вольтури, не обладающий особым даром, но ему это было и не к чему. Выдержка, ум военного стратега и готовность вести за собой хоть в пекло были бесценны. — Там также будут и люди, — бесстрастно произнес Кайус, — их не отпустят живыми свои же названные боги, как почуют западню, но мы не нарушим закон. Никто не должен знать о существовании нашего рода, — это был его приговор. Скинув капюшон плаща, во мраке опасно сверкнули алые глаза вампира. Темная тога, еще больше оттеняла мертвенную бледность его кожи, делая похожим на ожившую статую Аполлона, хотя воинственный взгляд владыки был точно отмечен Марсом. Стремительное движение десятка бессмертных, облачённых в черные мантии, по улицам вечного города к его окраинам, делало их похожим на мимолетную игру теней на каменных стенах. Лишь шлейф запаха смолы оставался после напоминаем о их присутствии. Чем дальше от центра, тем темнее становились очертания Рима, пока единственным источником света не остался одинокий диск голубой луны. Кай бесшумно двигался по узкому проходу катакомб, следуя на эхо голосов и топот ног. Он мог без труда представить, как вдалеке носились последователи культа, его жрецы и жрицы в священном исступлении, с криками, похожими на лай. Он не особо вслушивался в смысл, его он там вообще был, лишь разобрал, что они что-то радостно вопили про их избранного брата, отмеченного касанием божества, и след Митры виден при солнечном свете. «Вот же жалкие идиоты», — хмыкнул про себя Кайус. Так весь вампирский род тогда можно считать посланниками высших сил. Он перестал верить в богов после случившегося с ним несколько столетий назад… Его словно отрезало от всего, во что он верил прежде, при своей человеческой жизни. Все, кроме воинского кредо, что он впитал еще с молоком матери. Aut vincere, aut mori (лат.или победить или умереть). Хотя в эту ночь, пожалуй больше было бы уместно вспомнить другое старинное римское правило: In hostem omnia licita (лат.По отношению к врагу все дозволено). На сыром камне всполохами плясали оранжевые блики и чем ближе старейшина подходил к святилищу культа, тем больше они разрастались на стенах, превращая коридор в огненный путь, который, казалось мог привести, в глубины Тартара. Безглазые черепа мертвых молча наблюдали, как по месту их последнего пристанища, уверенно движутся палачи, что скоро обезглавят нарушителей древнего закона бессмертных, в назидание другим. Кай хищно улыбнулся в предвкушении скорой расправы, оскалив зубы. С каждым шагом, все внутри дрожало от предвкушения мрачного триумфа, словно зверь, что затаился перед прыжком и уже напряг все мышцы, чтобы застичь врасплох несмышлёную жертву. Впереди он уловил чье-то присутствие, вернее услышал сердцебиение. Такая линия обороны его лишь рассмешила… Видимо не ожидали, что за ними явится кто-то посерьезней обычного городского патруля, который в катакомбы и так не захаживал. Человек даже не успел ничего осознать, прежде чем мир потух в его глазах, во вспышке внезапной боли. Первая жертва. Без промедления двинувшись дальше, Кай также молниеносно лишил жизни еще нескольких. В своем роде, он считал, что им даже повезло…на них у него не было времени. Бледное лицо старейшины напоминало каменную маску, на которой не отражалась тень даже мимолетной эмоции, когда он перешагнул через еще не остывшее тело. Коридоры стали расширятся, начав образовывать небольшие залы, в которых появлялись барельефы и скульптуры животных и божеств. Верований с востока в империи развелось не мало. Они растворяли бывший порядок, отворачивали людей от богов своих предков, сеяли сомнения и разногласия. Каждое из новых священных мест этого культа отделяла ступень, будто входящий должен переступить через новый порог своего жизненного цикла. И чем ближе к сердцу подземного храма подходил старейшина, тем больше пламени было вокруг, что лишь подогревало нарастающий гнев владыки. На полу начали появляться округлые плиты, имитирующие сферы и линии движения планет. Кайус сжал челюсть, понимая, как глубоко обосновались эти твари. Вольтури нужно было среагировать раньше… Но им не было дела до человеческих сборищ оккультизмов, иначе пришлось бы выкосить целый Рим, как минимум. Вернее, не было, пока они не переходили черту закона. Жар усиливался, впереди показался округлый зал, в первое мгновение, напомнивший Кайусу маленький Пантеон, но под землей. По сторонам тянулись желоба с подожжённым маслом, а в углах горели какие-то благовония, что раздражало чувствительный нюх вампира. Едва можно было разобрать запахи присутствующих, которых, нужно отдать должное, было с пару дюжин. Полутемный алтарь возвышался над храмом, а сбоку на нем лежал священный каменный нож из обсидиана. Кай уже знал, что в конце здешним вампирам приносились добровольные жертвы, которым услужливо перерезалась артерия, к которой хищник затем прикладывался. Все присутствующие были облачены в белые, хлопчатые накидки, которые скрепляла медная брошь в виде солнца. Также, на каждом была маска, скрывавшая лицо. Но, кажется, материал зависел от статуса в их иерархии… «Сколько кругов посвящения, столько и накидок», — пронеслось в голове Кайуса. Его глаза горели напряженным красным огнем. Укрывшись в тени, он наблюдал, как по ступеням к главному алтарю, что возвышался над всем храмом, поднимается один из служителей культа, судя по плавным движениям, женщина. Из-под капюшона виднелись черные кудри, тонкие руки были испещрены символами, а на броши, на пластине солнца, был поверх изображен символ раскрытого ока. С каждой ступенью, шум, до этого пребывающей в странном экстазе толпы, затихал, лишь участившееся биения десятков сердец продолжило раздражать чувствительный слух вампира. Для них приближалась великая, таинственная минута божественного откровения. «Какое сборище фанатиков без просвещённого глашатая», — нахмурился Кайус, обводя презрительным взглядом собравшихся. Дурман благовоний, что специально поджигали в этом месте, раздражал неимоверно. Но пускай нюх притупился, а лица и фигуры присутствующих скрывали одежды, Кай чувствовал собратьев, таких же вампиров, как он сам. Как хищник знает о притаившемся в кустах сопернике, когда оба вышли на охоту за одной добычей. Но пока еще не мог точно распознать их. Тем временем, провидица поднесла к губам небольшой сосуд, чуть приподняв свою маску. Темная жидкость скатилась каплей по острому подбородку. Затем женский голос, напоминавший отзвук гонга в подземном святилище, разнесся вокруг, отражаясь от стен. -…как священная птица Египта Бенну возраждается в огне и солнце, воссияв, как по воле Ормузда элементы возвратят умершему всё то, что составляло его существо, которое восстановиться сполна, так в провидении единственного начала Митры, наш брат взошел на последнюю ступень и вознес на неё других достойных. Они возродятся после смерти лучезарными, подобно солнцу. «Один обратившейся вампир укусил других? Значит новорожденные…это объясняет нападения…», — в голове Кая проносились мысли и воспоминания, складываясь в общую картину, — «молодые вампиры сильнее, но и у них есть свои слабости…наверное тяжело сдерживаться, когда вынужден стоять плечом к плечу с добычей». –…Но, — провидицу будто начало бить в легких конвульсиях, её кончики пальцев дрожали, а глаза в узких прорезях закатились, будто что-то ломало ее изнутри, — Солнце сияет ярко и лишь Луна может его закрыть, погрузив во тьму. Светила одного рода они, не могут сиять на одном небе… Кай скептически взглянул за спину женщины, где на одном из рельефов было изображено, как справа и слева от Митры находятся бог Солнца и богиня Луны. Он едет вверх на квадриге, в которую запряжена пара лошадей, в то время как богиня Луны, едет вниз на колеснице, в которую запряжены два вола. — Солнце, в пламени переродившись, от сестры, из моря восставшей, бой принимает… Голос все чаще срывался на хрип, издавая странное бульканье, будто эти слова кто-то силой вырывал из горла женщины, против её воли. В один момент её бормотание стало практически неразборчивым и спину резко выгнуло назад, будто еще секунда и она сломается, как сухая деревяшка, которую хотят бросить в костер. К ней подлетело двое служителей, поддерживая под локти. Никто не осмелился издать и звука. Через пару минут рваные вздохи сменились более равномерными, но к алтарю уже двинулся неизвестный мужчина, в окружении нескольких собратьев, призванных словно охранять его. Он оказался на верхней ступени в одного мгновение, что никто из людей и не понял, когда это произошло. «Попался», — злорадно усмехнулся Кайус, отмечая, что лишь его брошь сделана из чистого золота, вместо меди. — Братья мои, — он вскинул руки вверх, что взгляд Вольтури невольно зацепился за перстень на пальце вампира, похожий на печать, но что там изображено было не увидеть, да и какая разница? — Я есть Солце, посланник едино ведающего, а Луна лишь отражение вечного светила и во славу Митры, я сражу воина богини. Послышались одобрительные перешептывания. «В каком же этот бог, пришедший с востока, должен был бы быть отчаянии, если взял себе в «посланники» такого недоумка», — мысленно фыркнул Кайус. Его уже начало изрядно забавлять это представление, но в то же время и утомлять… В памяти старейшины всплыли отрывки из прошлого…когда его звали луновласым микенским царевичем, считая что почти белые волосы Кая вобрали в себя свет ночной богини. В сердцах возникла странная идея подыграть этим глупцам…пускай верят, что конец их настал и увидят, как самодовольная голова их божественного посланника слетит с плеч. Нет лучшего способа уничтожить врага, чем лишить его жизни, используя его же оружие. Пора заканчивать это всё… — А теперь, как небесный бык был принесен в жертву Митре*, так и… — Сразишь значит? Ну попробуй, — шагнув из тени вперед, Кайус оказался в круге света, приковав к себе внимание десятков глаз, со страхом блестящих в узких прорезях масок. Если прежде вампир мог отмерять проведенные секунды в этом месте по ударам сердец присутствующих, то в то мгновение можно было подумать, что время остановилось, ведь не было слышно ни единого звука. Вольтури не собирался мешкать и грубо схватив ближайшего к себе служителя, пустил первую кровь. Он не собирался впиваться в шею этого мужчины, чтобы насытиться, но хотел, чтобы её запах свел с ума новообращенных, которых создал себе, как живой щит, этот посланник Солнца. Паника вспыхнула немедленно. В топоте ног и крике испуганных людей раздался утробный рык. Один из новообращенных не удержался и накинулся на пытавшегося спастись от «воина Луны» собрата, вгрызаясь в его артерию. Кай лишь усмехнулся, небрежным взмахом руки отбрасывая несколько людей в масках к дальней стене храма и глядя, как «удостоенные вознесения» служители названного бога убивают своих же. Кто-то в суматохе хаоса, порожденного животным страхом, перевернул несколько жаровней. Всполох огня на долю секунды отвлек Кайуса. Тем временем, пара новорожденных, бросилась к незваному гостю. Первому не удалось даже прикоснуться к старейшине, когда одним точным ударом, уже был сбит с ног. Владыка без труда опрокинул его на пол, пуская паутину трещин по камню, а затем молниеносным движением оторвал голову молодого бессмертного. Второй же, увидев, какая судьба настигла товарища, развернулся, в надежде сбежать, но не успел сделать и пары шагов, как его настигла та же участь. Отбросив тело новорожденного в горящее масло, очередной всполох озарил молчаливый триумф на лице владыки. Он слышал, как те, кому удалось выбежать из главного святилища попадали прямо в руки Вольтури. Обернувшись, Кай увидел, как окрещенный избранным, вампир сметает своих же служителей, направляясь к по-прежнему находящейся в состоянии аффекта, предсказательнице. Что ж… Она должна была и это предвидеть. По губам старейшины пробежала тень улыбки. Находясь ближе, в следующее мгновение Кайус уже сжимал худое, женское плечо, под хлопчатой тканью, волоча ее к алтарю, словно тряпичную куклу, что нисколько не весела. Её маска упала на каменные плиты, уже окропленные кровью. Поэтому, когда владыка бросил её на собственный алтарь, он увидел два, безумных зеленых глаза. Оливковые, впалые щеки также были отмечены символами её веры, пока рот искривился в насмешливой улыбке: — И твой рок придет, отражение вечности покой… Но Кай не собирался слушать эти бредни, которые этой женщине, он был уверен, нашептывал дурман зелья, что она приняла перед службой. Да и свою судьбу он знать не хотел. Применять особую силу не понадобилась и вот то пламя сумасшествия, присущее каждому, кто мнил себя посланником высшей силы, навсегда угасло в этом хрупком теле. Подняв голову, старейшина увидел, как в стене закрывается одна из каменных плит, с изображением Митры. Тайный ход. — Улизнуть не выйдет! — рыкнул Кайус, последовав за противником. Он схватился за край рельефа и просто выдрал эту каменную дверь, с грохотом отшвырнув в сторону. Впереди тянулся узкий, черный коридор, который должен был вывести врагов за окраины города. Но Вольтури знали, что при первом признаке опасности, нарушители разбегутся, как тараканы, во все стороны, поэтому прежде, чем спуститься в катакомбы, они подожгли главные выходы из подземных туннелей. Хотя, Кай не отбрасывал возможности, что у них есть в запасе еще какая-то мелкая, кроличья норка. Владыка несся вперед, порой задевая плечами узкие стены, которые при столкновении с бессмертным обращались в пыльное крошево. Шаги служителей Митры уже почти не были слышны, значит они уже добрались до конца туннеля… Лунный свет ночного неба, после беспросветного мрака катакомб, на долю секунды буквально ослепил вампира, а прохлада приятно заполнила грудь, но он не успел сделать вздох, как с боку на него накинулся противник. Вампир поджидал своего преследователя с теневой стороны холма. Металлическая маска по-прежнему закрывала лицо мужчины, но Кайус увидел золотую брошь, что все еще скрепляла белый плащ на его груди. Можно было сказать, что Вольтури был приятно удивлен такой беззаветной глупости и отваге этого «избранного», раз тот решил принять бой. Неужели настолько уверовал в свою непобедимость? Звериный рык вырвался из глубины, и перехватив занесенную для удара руку противника, Кайус крепко сжал её, пуская глубокие трещины по мраморной плоти. Даже если недавно обращенный вампир и обладал большей силой, но он не знал еще как ей управлять и как сражаться в том бою, где главное оружие не меч или копье, а ты сам. Удерживая на месте врага, Кай зашел к нему за спину, ударив ногой в подколенную ямку. Хруст заглушил дикий рев, разнесшийся по округе. — Я ожидал большего от самого… Солнца, — разочарованно вздохнул Кайус, пока вампир осел на землю, лишившись конечности. Вольтури неспешно обошел его, наблюдая, как тот корчится, силясь придумать, как оттянуть свой конец. — Ты ещё встретишь свою погибель, воин Луны, — словно проклятие, выплюнул мужчина. Старейшина ничего не ответил, лишь наклонившись, поддел пальцем маску этого безумца. Ему было интересно взглянуть на лицо несчастного, которому пророчествами настолько затуманили разум. На него поднял алый взгляд молодой юноша, с грязно-русыми волосами и дрожащей нижней губой. Достаточно грубые черты лица, видимо выходец не из самого благородного рода, который пошел в вояки. Кай знал, что в Риме особенно широко распространились восточные верования зороастризма, митраизма и их странного объединения среди воинского сословия… Странно, но он надеялся на что-то большее. Даже голос мальчишки сейчас изменился, когда в святилище звучал холодно и глубоко… Но страх и сорванные маски меняют многое. Налетел западный ветер, поднимая клубы пыли и принося запах гари и дыма. Кай только тяжело вздохнул, закатив глаза. Много громких слов, прозвучавших в храме и абсолютно ничего в действительности… Не удивительно, если этот щенок вообще не знал о законах Вольтури. Безмолвно решив, что пора заканчивать, владыка подошел ближе, обхватив рукой шею вампира, который даже не сопротивлялся, пускай злорадствующая ухмылка до последнего не сходила с его губ, и в следующее мгновение, оторванная голова с глухим ударом покатилась по склону холма.

***

*** Наши дни Морские волны разбивались от прибрежные скалы высокого обрыва. Соленый бриз оставался крошечными каплями в темных волосах мужчины. В его правой руке тускло мерцала золотая пластина, служившая ему маской. Алые глаза пытливо смотрели на горизонт, пока он неосознанно прокручивал отцовский перстень на своем пальце. Рядом молча стояла худощавая вампирша, тайком поглядывая на своего господина. Его тонкие черты казались ей столь красивыми и притягательным, хоть в то же время он буквально источал холод, который должен был наоборот оттолкнуть, но только не её… Даже изуродованная одна сторона лица не могла его испортить. Девушка забыла об осторожности, рассматривая застывшие капли метала, что вросли в мраморную кожу, не давая зажить тонкой паутине трещин, тянущейся от виска, к подбородку. Сколько боли… — Настолько осмелела, что даже не делаешь вид, будто не смотришь, — рубанул Сол, не оборачиваясь. Она раздражала его…неимоверно. И даже не своим характером или внешним видом, а совершенно неоправдавшимися ожиданиями. Парвана была племянницей и воспитанницей женщины, что навсегда изменила его жизнь. Хуршид была ведающей в храме Митры и талантливой предсказательницей. Сол до сих пор корил себя, что не успел обратить её, ведь тогда её дар бы обрел полную мощь. Именно она показала для него путь божественной силы, открыв, для чего он на самом деле был рожден. И она же приняла его, когда, лишившись того, что считал домом, он пришел к ней в перерожденном обличии, со вкусом чужой крови на языке. Объяснила, что это благословение, а не проклятие и что больше нельзя противиться судьбе. К сожалению, её воспитанница не унаследовала таланта, даже после обращения он особо не развился. Парвана видела лишь странные фрагменты, которые с трудом могла объяснить, что не смотря на её буквально раболепное отношение, от неё практически не было пользы. Если бы не память о Хуршид, Сол бы давно сам расправился с ней, чтобы не раздражала… Он до сих пор помнил, как Хуршид умертвили на алтаре её же бога. Кайус Вольтури… Он же лишил жизни и его верного последователя, с которым они поменялись накидками и масками, когда на храм напали. В груди мужчины зародился утробный рык. Сол знал, верил предсказанию, что он не сможет воссиять, пока жив этот старейшина Вольтури. Они оба вампиры — одного рода, а Луной отмеченный… Сол многие века, скрупулёзно собирал крупицы информации о старейшине королевского клана. Не многие, но он узнал, что порой Кая называли луновласым воином, да и сам он помнил, как белые пряди Вольтури отражали голубой свет ночи, когда он сражался, а затем оторвал голову своему противнику, у входа в катакомбы… Пускай друг и спас тогда жизнь Сола, но в его глазах он все равно был трусом, ведь даже если отрубили правую руку — держи меч в левой, лишили ноги — стой на одной, но до конца, пока голова еще на плечах! Сол раздраженно выдохнул сквозь стиснутые зубы. Он заметил, как Парвана опасливо поглядывает на край обрыва…глупая, будто её это падение может убить. — Моя сестра сбросилась отсюда, — бесстрастно проговорил вампир, — сам я этого не видел, но так сказали те, кто обратил меня…прежде, чем я снес голову вожаку стаи этих бродяг. Они не ожидали, что их простая забава зайдёт так далеко, — криво усмехнулся Сол. — Это ужасно, — пролепетала девушка, будто ещё немного и выразит слова сочувствия. В груди мужчины начал закипать гнев. — Для неё и лучше, иначе за это, — он указал на искалеченную сторону своего лица, — её бы настигла участь похуже, чем скалы и штормовой прибой. Всегда была глупой, хотя отец в ней души не чаял, говорил, что ума и воинской чести у неё побольше моего будет, — он недовольно повел плечами, возвращаясь воспоминаниями в далекие времена своей человеческой жизни. Остатки родового замка, были призрачным воспоминанием о их доме. Иногда его посещали мысли, что младшая сестра бы могла идеально подойти под пророчество. Названная в честь богини Луны… Но нет, посланником может быть лишь настоящий воин и Сол знал его в лицо. — Как продвигаются поиски твоей замены? — внезапно задал вопрос вампир, не удостоив Парвану и взглядом. — Мне нужна нормальная прорицательница, истинная…которая способна заглянуть за завесу будущего. — Охота идет…но это сложно, чтобы не попасть в её поле-зрения. Раньше с этим помогал Иоганн, а теперь приходится идти на другие ухищрения. Но она не пророчица! — Да, пророчицы видят символы и отрывки, а она — ясную картину, хоть, возможно, и урывками. Но это мы выясним. — Она поехала в путешествие на север Европы, со своим спутником, там будет легче её поймать. — Хорошо, но без ошибок. — Может послать новенького Гаррета? — пытаясь скрыть ревность в голосе, спросила девушка, — оба американцы, может скорее общий язык найдут? — Нет, он может понадобится здесь, да и…оставь думать мне, пока сама пытаешься заглянуть за завесу будущего. Но я и так знаю, что судьба благоволит… Кайус Вольтури уже идет в нашу ловушку и совсем скоро будет стоять на коленях передо мной и я с превеликим удовольствием оторву его голову…