А ты не знал, почему я люблю вишню?

Молодой парень, которому на вид лет двадцать-двадцать пять, уверенно шагал по коридорам знакомой ему больницы. Здесь он работает, или, правильнее будет сказать, все-таки еще и учится. Прошагав пару-тройку привлекательных девушек, он остался абсолютно равнодушным и даже не взглянул на женские прелести, наверное, потому что он вовсе этим не интересуется в свои годы, что несвойственно мужчине такого возраста. Он осторожно спустился по лестнице на первый этаж; его целью являлась приемная. Завидев, наконец-то, нужную девушку, он помахал ей рукой; все-таки, кричать в подобных местах, подобно преступлению. Она его быстро приметила и с такой же скоростью определила, что от нее требуется. Эта девушка – лучшая подруга парня, которая знает обо всех его каверзных проделках, манерах и вообще знает его, как свои пять пальцев. Сказывается то, что они знакомы с детства. Его зовут Тору Хаяши, и он практикант в скромной и маленькой больнице его родного города. - Держи, Тору, - девушка протянула ему ключи с брелком, что гласил о том, что он от кабинета 2-45. Туда-то ему и нужно было. Сегодня день рождения его любимого главного врача. Того, кто принял его сюда практикантом, несмотря ни на что. Он был ему крайне благодарен и старался во всем угодить мужчине. Нет, это не являлось мужской любовью, а всего лишь уважение и благодарность, которую Тору пытается подарить начальнику как можно в больших количествах. Его начальника звали Акира. Он был молодым симпатичным мужчиной, добившимся много. Главный врач, казалось, посылал всем лучи добра. Далее секретарша направилась в гардеробную, ведь все, что ей нужно было – отдать мне ключи, а потом можно отправляться домой и, наконец, поспать. Парень лениво добрался до того самого кабинета. Подниматься по ступенькам после утомительного рабочего дня удавалось Тору с трудом, но благо занятия спортом помогали ему, хоть и не особо. Впихнув нужный ключ в скважину, Хаяши прошел в комнату. Тьма окружала парня, поэтому он, с трудом нащупав включатель, зажег свет. Выглядела комната вполне так уютно, но важным в данный момент было не то. Подметив холодильник с двойной дверцей, он открыл его и почувствовал приятный холодок. На второй полочке сверху стояло то, что мужчина всем сердцем обожал – тортик. Сладости он любил, впрочем, как и многие другие люди. Торты со спелой вишней его начальник жаловал больше всего, и, как говорили люди, он такое с глубоким энтузиазмом кушал, но не спеша, а наслаждаясь вкусом, приятными ощущениями. Поспешив выключить свет, парень вышел из комнаты и закрыл дверь на ключ, а затем снова направился на первый этаж, чтобы положить заветные ключики на место, мало ли, что произойдет, и он их потеряет, а значит доверие будет потеряно. Этого ему ну никак не нужно. Долгожданная глубокая ночь наступила, будто специально для него одного. Вдоль дорог зажглись фонарные столбы, указывающие ночным водителям путь. Магазины закрыты, вывески загорелись яркими переливающимися цветами, украшая напряженную ночь. Люди с привычным образом жизни уже давно должны были оказаться дома, уснуть и не просыпаться до утра… хотя бы до семи часов; проснись они раньше, кто знает, что они могли бы увидеть? Кто знает, что они могли бы узнать или услышать… кто знает? Несмотря на свет, что дарили фонари, переулки всегда были темными. То, что там происходило, видело лишь небо, усыпанное звездами. Больше никто. А если кому-то и удавалось что-то заметить, этот несчастный покидал этот мир. Там всегда происходят преступления. Люди должны выпустить свои эмоции, и для этого они убивают, издеваются, уничтожают. Но у кого-то все же убийства – цель всей жизни. Или это хобби – то, что доставляет удовольствие. Самое распространенное – месть. Когда тебе ранят душу так, что эта боль остается вечно, и ты желаешь передать ее в тройном объеме больше другому, тому, кто так с тобой поступил. Некоторых людей убивают просто так, без какой-либо цели, даже не осознавая, что это приносит невыносимую боль и потерю. Но неважно, как людей убивают, главное то, что их общее количество стоит на месте. Человека убивают – рождается младенец. Вот так всегда… Вернув, наконец, заветные ключи на место, Тору направился к лестнице, которая вела на этаж B1, то есть в подвал. Как ни странно, кабинет главного врача находился именно в подвале, правда, никто и не догадывался, почему все именно так. При этом, палаты больных с высоким риском летального исхода так же находились там. Но, несмотря на то, что рядом с ними был сам Акира, их это не спасало, и почти все умирали. Парень осторожно перебирал ноги, спускаясь, не забывая при этом держаться. Все же, одна оплошность, неверный шаг, движение, могли многого стоить, тем более, учитывая то, что он сейчас уставший - парень, как никто другой, должен хорошо это понимать. Как только оставалась одна ступенька, послышался то ли всхлип, то ли стон - что именно, Хаяши разобрать не смог, так как и не пытался прислушиваться, но зато он четко запомнил, откуда раздавался этот звук. Но будучи добродушным человеком и врачом, он все-таки не любил, когда люди кричали. Боль ныне можно заглушить обезболивающим или же наркозом. Так почему же он кричит, тем более здесь, в этом месте? Люди, находящиеся здесь при смерти. У них нет сил кричать. Не должно быть. Без раздумий Тору осторожно, медленными шажками направился туда, откуда доносились жалобные всхлипы. "Может, кто-то вышел из комы и паникует?... но что же тогда делает Акира-сама?" - парень, чуть ли не на цыпочках, как можно тише, старался подобраться ближе к таинственным крикам. "А если это его крики... нет, чего это я, Акира-семпай никогда... его бы никто не тронул, да и крики были женскими. Что за бред я несу?" - Тору посчитал, что это чушь, основанная на его усталости и на том, что он немного пересмотрел фильмы ужасов. Надо же. Крики все продолжались, но с каждым разом они становили все громче... истошнее... пытаясь аккуратно передвигаться, он, наконец-то, остановился около одной двери. От нее... именно от нее слышались эти звуки. Конечно, Хаяши бы так сразу не поверил, но ему предварительно пришлось прислушаться и к остальным палатам, однако, там, кроме пищания медицинских аппаратов, ему ничего не довелось услышать. Все приводило только к этой комнате, кабинету его любимого начальника. Тору присел на корточки и прислонился к двери, заглядывая одним глазом в скважину. Разум отказывался верить в происходящее, но глаза все видели. Их не обманешь. Картинка, представшая его взору, напрочь лишила его всего: надежды, веры... силы доверять людям. Мужчина стоял посреди комнаты, около своего любимого стола, который был привезен из другой страны. Акира был ценителем подобной отделки, поэтому и не пожалел денег, впрочем, у него их и так было достаточно. Все, что должно находиться на этом столе, беспорядочно лежало на полу, что где. Такое ощущение, словно он просто с силой провел рукой по столу, от чего все на нем лежащее разлетелось в разные стороны. Но такой силы не существует, но все же... стол не был пустым. На нем лежала девушка, привязанная к предмету мебели. Кляпа или чего-нибудь подобного не было, что и объясняло ее крики. Акира... этот якобы солнечный человек с доброй душой держал у себя различного рода инструменты и препараты. Между пальцев он зажал скальпель. Одна из самых страшных вещей, с помощью которой режут людей... во их благо, конечно, но никак не в этом случае. Халат девушки был разорван. Блузка расстегнута, пуговицы, будучи никому не нужными, скорее всего, валялись где-то на паркете. Короткая строгая юбка была расстегнута и приспущена. "Стоп... халат? Так она из персонала?" Но больше всего волновало его не это. Сам факт того, кем оказался предмет обожания, ужасал. Насильником? Да, скорее всего. Сквозь удивление и страх Тору остался наблюдать. Уйти просто так он не мог - совесть бы покоя не давала, а с другой стороны... но внезапно послышался новая порция крика. Он осторожно, вроде бы и стараясь не напугать девушку, провел скальпелем за мочкой уха. Крик был просто так, от ожидания того, что произойдет, а не от боли... но за ним последовал всхлип, который девушка издала в тот момент, как Акира вогнал скальпель в кожу, области живота, а затем провел идеально ровную линию вверх, до груди, от чего кровь начала стекать по ее телу. Вот, что значит - мастерство. Врач всегда знает, что, где и как. Тору смотрел на это, как завороженный... почему-то... желание верить во все это пропадало, но со временем приходило осознание, что вот... реальность - она такая. В этот момент Акира резко провел скальпелем вниз. Порез доходил до бедра. Алая струя направилась к внутреннему бедру. Девушка вновь кричала. Громко и истошно, особенно после того, как этот ужасный инструмент пробрался за тонкую ткань трусиков. Он - врач. И он сделает все это красиво. Не бывает ничего хуже, чем некрасивая смерть. Так он считал. Приятная улыбка так и не сходила с его лица. Девушка то ли стонала от боли, то ли кричала, но он продолжал, приподнимая уголки губ. Медицинский ножик побывал чуть ли не везде: он грубо вогнал его в ладонь девушки, чуть поглаживая ее голову, далее, облизнувшись, он вынул скальпель и повел его выше, к венам. Тут уж он не утруждался, а просто невесомо, но касаясь, водил его по ее руке, туда... сюда... ее глаза были распахнуты. Она даже не моргала. Как и мертвец. Но она еще жила. Продолжала истошно кричать, когда его любимый инструмент с силой вонзился в грудь, но не в сердце. Затем еще один удар. Он издал легкий смешок, но не прекратил. Сделав пару шагов, он присел и провел скальпелем по ее лодыжке, чуть выше... и с силой вонзился в голень, тут же наслаждаясь порцией криков. Ему и этого было мало. Девушка едва держалась, ее тело дрожало, а в глазах был весь ужас, что она пережила. Из уголка ее губ стекла тонкая струйка крови. Когда же он приступил делать это с другой ногой, она уже не кричала. Был лишь хрип. Больше сил не было. Совсем.

POV Акира

Черт... как же это... прекрасно... слышать ее крики, стоны, мольбы о помощи, но... надо же, ее никто не услышит. Здесь никого больше нет... ни души... ни тела. Ни-че-го... я осторожно коснулся окровавленной ладонью ее лица, оставив след крови. Ее много. Это... красиво... нет ничего прекраснее этой алой жидкости, да... "Давай же... ударь ее... сделай это в последний раз..." - твердила одна часть меня, пытаясь заглушить просьбы другого. "Не смей, она же... так красива... рано ее убивать, насладись ее телом еще немного, не то потом пожалеешь!" - отчитывал другой... надо же, как все запутанно. Что же мне сделать? Долго решать я не смогу, времени нет, она только хрипит, а кровь все идет, не останавливается... конечно же, я ведь врач. Я знаю, как вылечить человека, но при этом могу сделать так, чтобы он долго жил при тяжелых ранениях... это факт... она еще жива, но я не всемогущ, потому и эта женщина скоро не выдержит. Пожалуй, начну. Как только я нагнулся, посмотрел на ее всю, окровавленную, но красивую, ведь такая она будет радовать мой глаз всю предстоящую ночь, мне послышался шорох, со стороны двери. Так я не один?... это будет весело, я весь в предвкушении. Будем надеяться, что жертва не уйдет, нет, я не дам ей уйти. Я кинул лишь один взгляд на дверь и его хватит. Вполне. Даже слишком. Он или она, кто бы это ни был, сразу же осознает свое положение... когда ты все равно, даже отчаянно пытаясь, следуя инстинктам самосохранения, не сможешь убежать или скрыться от меня... "Нас..." Верно, нас. Никто не убежит, ни за что. Я широко улыбнулся, поднял руки вверх и устремил свой взгляд на них. Они прекрасны. Никакие браслеты или часы их не украсят так, как сейчас. "Долго думаешь... заканчивай, она же сейчас умрет от болевого шока" - да... ты всегда дело говоришь, светлый я... "Нет же, что ты несешь, нужно еще нанести пару ранений, например, отрезать ухо или палец..." - и тебя я тоже ценю, темный я... ты всегда даешь отличные советы, как протянуть с жертвой подольше. Я ценю вас обоих, но я сам - что-то среднее между вами. А когда настанет тот или иной момент, я могу стать полноценным темным или светлым. Но не сейчас. Это не тот момент... Я провел пальцами по ее голове и зарылся в некогда прекрасных, темных волосах. Сейчас же и их окрашивал алый. Не было никакого сожаления. Оно не может возникнуть у меня. Я воткнул два пальца в ее глазницы и вырвал нужную мне вещь. Да... глаза... это все, что мне было нужно. Но я не мог оставить ее умирать некрасивой. Нужно было ведь всего лишь приукрасить ситуацию, с чем я справился, верно? Она дернулась. В последний раз. Больше она не дышала. Второй глаз я вырвал из мертвого тела, жаль, она это не почувствует. Грустная улыбка мелькнула на моем лице. Теперь ее глаз не было, лишь прекрасные пустые глазницы. Что может быть лучше?... Два глаза я сжал в одной руке, а затем прошелся до шкафчиков, дверцы которых я распахнул. Поискав глазами свободную баночку с жидкостью, я поместил туда новую порцию глаз. Далее, я взял эту заветную баночку и поставил на стол, рядом с окровавленным телом девушки. Хотя... что это я... это девушкой назвать нельзя, разве что прекрасный труп. Да. Идеально. Теперь все идеально. Я не сдержал улыбки. "Ты кое-что забыл, не находишь?" - ах да, конечно, как же я мог так поступить... хм... мне пришлось дойти до двери и, присев, я посмотрел в скважину. Ничего, кроме серо-голубого глаза я не увидел. Но это такой подарок... для меня. Он сидит. Не шевелится. Не может, прямо как я и сказал. Страх, вот что он совершает с людьми. Я всегда говорю правду. Да. Скальпель все еще у меня в руке. Одно резкое движение, и он вонзился в его глаз. Бедный. Но коллекцию я не собираюсь пополнять крысами, которые умрут не красиво. Я хватаюсь за ручку двери и распахиваю дверь. Он падает и бьется в судорогах. Ничего, все равно умрешь. Упаковка с тортом падает на пол. О... точно... у меня же сегодня день рождения, не так ли? Тогда полагается тост. И ты, практикант, будешь его выслушивать. Я раскрыл упаковку. Надо же, торт с вишнями... мой любимый. Как повезло. - Знаешь... - тихо начал я, не переставая улыбаться, он же смотрел на меня последним оставшимся глазом и корчился он боли, которая не собиралась проходить, - глаза - зеркало души... самые вкусные, красивые, да и, в общем-то, идеальные души - перед смертью. Я люблю, когда в глазах отпечатывается страх. Только тогда я могу забрать глаза. И тогда, когда красивое тело, но это уже другая история... - я провел пальцем по бизе, оставив на нем кровавый след. Палец же я облизал. - Я забираю ваши души... коллекционирую их, когда они отражаются в глазах. Весело, правда? Это цель моей жизни... - как же... я люблю наблюдать на людьми. Сейчас его глаза наполнены страхом, разочарованием и ненавистью. Нет, не ко мне, к жизни, что заставила нас пересечься. Эх, какое невезение... - И еще, парень, - я осторожно взял вишенку, затем сжал ее и поднес ко рту, - ты не знал, почему я так люблю спелую вишню? - он отрицательно помотал головой, держась за голову, - ладно... все потому, что вишенка - сердце тортика... - на этом он все понял. Он свое прожил. Неся мне этот торт, он тащил ко мне и свою жизнь. Как же грустно. Но я не должен грустить в свой день рождения, а улыбаться, так ведь? "Кончай с ним..." "Нет, помучай его еще..." Скальпель тут же вонзился в грудь мужчины. Точно в сердце. В этом я уверен. Я врач, в конце-то концов. Я присел, схватил его за край рубашки и потащил в кабинет... нужно еще сделать много всего... не могу же я просто так убить и бросить, я доделаю это так, чтобы получилось прелестное произведение. Это еще и мое искусство. Убивать.