Где есть ты

Володя и правда живёт на съёмной квартире Рафаэля. Кормит Цезаря и ухаживает за ним. Исправно каждый день ездит к Рафу в больницу, но каждый раз так и не решается сказать, что живёт в это время у него. Зато фотографии Цезаря демонстрирует другу каждый раз. К Рафу вообще ездят все, особенно часто Ася, Людмила, Полина. Даже Витамин был несколько раз. Но Володя, конечно, рекордсмен в этом плане. И каждый вечер Володя смотрит записи танцев Рафаэля. Обосновавшись у него, йог всё же не отказал себе в любопытстве и залез в папку на ноутбуке Рафа, где тот хранил все свои лучшие записи. Володе это кажется настолько эстетичным, настолько прекрасным, что он просто не может перестать смотреть. Рафаэль в танце другой. Он страстный, яркий. Володя думает, как он мог не замечать всего этого в жизни. И жалеет, что в этой коллекции нет танцев на каблуках. В больнице Рафу не нравится, Володя это видит. Он разговаривает с его лечащим врачом, и тот сообщает, что с Рафаэлем работает психолог. Володя понимает, но не думает, что это ему помогает на самом деле. У Рафа потухший взгляд, едва заметная тень улыбки проскальзывает на его губах, только когда Володя в очередной раз заходит в его палату.       – Я снова принёс тебе фотографии твоего кота, – с улыбкой сообщает йог, проходя в палату и уже привычно падая на стул у кровати. Рафаэль сидит, оперевшись спиной на подушки. Он и правда быстро идёт на поправку, молодой организм хорошо справляется. Сейчас Раф даже выглядит уже намного лучше. Но Володя без лишних слов замечает, как он подавлен эмоционально. Рафаэль этого старается не показывать. Они общаются обо всём, избегают только тем личной жизни. Оба – по понятным причинам.       – Без танцев совсем хреново, – вдруг сообщает Рафаэль. – Невозможно. Скорее бы можно было хоть немного потанцевать. Володя вздыхает, переводя задумчивый взгляд в сторону окна.       – Ты поправляйся скорее, будут тебе танцы, – кивает Володя, хотя ему самому в этот момент от себя противно. Разве Рафаэль в этом виноват.       – Не могу здесь больше, – Раф отворачивается от Володи и смотрит тоже в окно. Губу кусает, потому что снова это чувство беспомощности накатывает. И закричать вроде хочется, но пока только какая-то апатия полная. Володя замечает. Понимает, что Рафу лучше будет дома.       – Когда тебя выпишут, я так же буду каждый день к тебе домой приезжать, – обещает Володя. – Скажи врачу, что один не будешь. Может, тебя отпустят долечиваться домой, когда получше станет. Рафаэль молчит, но Володя знает, что это значит. Привычным уже жестом берёт его руку и сжимает. Молча они сидят даже чаще. За всё время, что Раф проводит в больнице, Володя становится ему самым близким человеком. Он заботится, пытается развеселить, рассказывает истории из клуба. И ни слова про Беллу. Рафаэль ценит это участие, хотя он чувствует себя так, словно душу из него вынули, оставив только искалеченное тело. Но синяки постепенно заживают. Раф больше говорит с Володей, начинает немного рассказывать о том, что чувствует. Как по танцам скучает, как Цезаря погладить хочет. Володя становится единственным светлым пятном, потому что у него энергия какая-то неиссякаемая. Рафаэль физически понемногу чувствует себя лучше, да и к больнице уже привык. Когда вдруг Володя появляется весь светящийся от счастья.       – Раф! – зовёт йог с порога. – Ты как? Я говорил с твоим врачом. И ты можешь вернуться домой.       – Домой? – переспрашивает Рафаэль, чувствуя, как губы растягиваются в улыбке. – Но мне говорили, что ещё не меньше недели.       – Я сказал, что буду приезжать и присматривать за тобой, – Володя достаёт из кармана сложенный вдвое бумажный лист и машет им в воздухе. – Все рекомендации здесь. Если их все тщательно соблюдать, то ты можешь продолжить восстановление дома. Я обо всём договорился, к тебе будет приезжать персонал клиники, чтобы делать необходимые процедуры. И Цезарь будет рад.       – Но это очень дорого, – мотает головой Раф. – Явно дороже, чем лежать здесь.       – Перестань, я всё оплачу, – заверяет Володя, замечая во взгляде Рафаэля сомнение. – Ты ведь знаешь, это не проблема. Он даже почти не кривит душой – Белла великодушно не стала блокировать его карточку. Может, потому что возвращать йога она теперь не собиралась, может, потому что решила, что с него и так хватит. Как бы то ни было, Володя в благородного рыцаря решил не играть и деньги возвращать не стал.       – Володь, я не знаю, как тебя благодарить, – Рафаэль улыбается почти как раньше, и Володя внезапно для самого себя ощущает, как тепло внутри становится от этой улыбки. Переехать обратно домой Рафаэлю помогает Володя. Вместе с Рафом приезжает целая аптечка лекарств. Рафаэль от дороги устаёт и сразу идёт прилечь, пока Володя его вещи по местам раскладывает, кормит Цезаря. Потом в спальню к Рафу заходит и на прикроватном столике оставляет ему все необходимые таблетки, воду и лист с рекомендациями врача.       – Я приготовлю тебе что-нибудь поесть, – сообщает Володя, на что Раф смотрит ну очень удивлённо.       – Ты умеешь готовить? – недоверчиво интересуется танцор.       – Не знаю, – смеётся Володя. – На тебе проверю. Но через сорок минут Володя и правда приносит в спальню на небольшом подносе с ножками вполне пристойного вида и вкусно пахнущий куриный бульон. Рафаэль осторожно пробует, но это и правда оказывается довольно вкусно.       – Я приятно удивлён, – улыбается Раф. – Не думал, что ты умеешь.       – Я сам не думал, – усмехается Володя. – Ладно, ты пока ешь, а я пойду, помою посуду, которую напачкал там. Володя не знает, куда ему идти, когда он закончит с посудой. Можно ещё попробовать успеть в клуб до закрытия, чтобы переночевать там. Надо уже решать что-то с квартирой. Володя думал, что подумает об этом, пока будет жить у Рафа, но как-то не до того было. Он больше его танцы смотрел. Когда Володя возвращается в спальню, Рафаэль уже спит. Цезарь тоже дремлет у него под боком. Йог забирает поднос с тарелкой с остатками бульона и несёт её помыть ещё. Из идей только клуб. Володя уже одевается в прихожей, когда слышит какие-то хрипы и сдавленные стоны из спальни. Бросив одежду, йог осторожно проходит в комнату. Рафаэль спит беспокойно, скулит тихо во сне и тяжело, надсадно дышит.       – Раф, – зовёт тихо Володя, касается своими холодными пальцами горячего лба Рафаэля. – Раф, проснись. Рафаэль выдыхает, ощущая прохладные прикосновения к горящему лицу. Стискивает зубы и морщится, издавая сдавленный стон.       – Раф, – чуть громче зовёт Володя и аккуратно трясёт его за плечо. Цезарь недовольно мяукает и спрыгивает с кровати на пол. Рафаэль распахивает глаза и рвано хватает ртом воздух. Пытается от Володи отмахнуться, даже по лицу ему заезжает рукой. И смотрит так, будто Володя – самый страшный монстр на свете. У него истерика, и Володя это понимает сразу.       – Раф, это я, всё хорошо, – повторяет йог, очень осторожно обнимая танцора за плечи и прижимая к себе. – Рафаэль, слышишь? Тебе снился плохой сон, а я здесь, это я, Володя. Всё в порядке, всё хорошо. Рафаэль понемногу успокаивается и обмякает в объятиях йога. Выравнивает дыхание и утыкается мокрым от испарины лбом в плечо Володи. Так сидит какое-то время.       – Тебя Белла не потеряет? – хрипит Раф, немного придя в себя.       – Не потеряет, – произносит Володя и отстраняется слегка. Берёт Рафаэля за плечи и смотрит в его испуганные покрасневшие глаза. – Тебе нужно поспать. Ложись. Раф сползает спиной по подушкам, и вдруг Володя делает то, на что решается буквально в одну секунду. Пока передумать не успел. Ложится рядом и обнимает Рафаэля, мягко прижимая к себе. Глупо было бы полагать, что Раф этого не отразит, йог чувствует кожей, как на него пристально смотрит пронзительный взгляд светлых глаз.       – Володя... – Рафаэль напряжённо сипит. – Ты зачем...       – Спокойно, – твёрдо отрезает йог. – Я тебе чакры открываю нужные. Чтобы сны плохие не снились. Раф напрягается всем телом, но не спорит. Володя его по спине гладит ладонью, в волосы губами утыкается и старается дышать размеренно. Сердце как бешеное заходится. Рафаэль кажется слишком хрупким в его руках, и Володя не понимает, то ли это Раф дрожит, то ли его самого трясёт от волнения. Но, похоже, всё же дело в нём, потому что через некоторое время он чувствует на ключицах размеренное дыхание танцора, слышит его тихое сопение. И почему-то Раф спит, а Володя не может уснуть от того, как его сердце грудную клетку пробивает, от того, как холодеют руки, как внутри всё сводит до боли приятным волнением. Засыпает он только под утро, так и не придя к понимаю, почему его рядом с Рафаэлем так кроет.