Emerald fever

— Эй! Парень осторожно заглянул за надгробие, где в огромной куче опавших листьев сидел мальчик с серебряными волосам, уплетая онигири за обе щеки. Он положил их на могилу в качестве подношения и совершенно не ожидал, что кто-то решит ими полакомиться. Схватив ребёнка за плечо, парень начал внимательно изучать того взглядом. Глаза цвета рубина, что смотрели со страхом, но упрямо, и россыпь синяков на перепачканном лице. Они, казалось, были ещё свежими, и медленно расползались ото лба вниз по щеке сине-фиолетовым пятном. Обречённо вздохнув, парень отпустил мальчика и медленно отошёл на пару шагов, но потом ласково улыбнулся и достал из рукава сахарное печенье, которые было бережно завёрнуто в лоскуток хлопковой ткани. — Будешь? Мальчик недоумённо нахмурился, но всё-таки принял лакомство из рук незнакомца. Парень присел на корточки и принялся стирать грязь с его лица. — Теперь чисто. Как тебя зовут? Мальчик, всё это время удивлённо наблюдавший за действиями парня, совершенно не понимая его странной щедрости и доброты, неожиданно смутился. — Гинтоки, — чуть посиневшими от холода губами произнёс он, после чего с ещё большим усердием начал набивать рот печеньем, как маленький запасливый зверёк. Гинтоки ел жадно, то и дело облизывая пальцы и нервно поглядывая на незнакомца, будто боясь, что тот отнимет у него печенье. Он старался не всматриваться в глаза молодого юноши, но увидев их раз, Гинтоки оказался не в силах от них оторваться. Мальчик впервые видел такие красивые глаза. Они, словно солнце, излучали тепло и любовь, отогревая сердце изумрудным светом. Наконец осознав, что нагло смотрит парню прямо в лицо, Гинтоки снова смутился и быстро отвернулся, пережёвывая остатки печенья. Довольный собой он в последний раз облизал пальцы, собирая крошки на языке, чтобы ничего не пропало зря. — А меня зовут Акира Саката, — улыбнулся парень. — Тебе некуда податься, да? Хочешь пойти со мной? Улыбка с его лица пропала в ту же секунду, как мальчик начал говорить: — Откуда мне знать, вдруг ты продашь меня в рабство. Или педофилам, например. Есть такие мерзкие типы, — Гинтоки смешно сморщил нос, демонстрируя своё отвращение. — Так вот, знай, что у тебя ничего не выйдет! Я владею разными техниками боя и очень умело обращаюсь с оружием! Акира долго молчал, а потом неожиданно рассмеялся и потрепал мальчишку по волосам, ещё сильнее спутывая непослушные серебряные кудри. — Ты чего? Конечно, я так не поступлю! Я лишь предлагаю жить у меня, вот и всё. Ты сможешь хорошо питаться и… — Но почему? — перебил его Гинтоки. — Я же чужой для тебя. Акира на мгновение задумался, но тут же положил руку на плечо мальчика и тихо сказал: — После смерти моего брата у меня никого не осталось… Мне очень одиноко жить без родных и близких. И ты напоминаешь мне меня… Теперь его улыбка была грустной, и Гинтоки почувствовал себя неуютно от того, что расстроил человека, который проявил к нему доброту. — Знаешь, увидев тебя, моё сердце чуть не разорвалось от того, что такой маленький мальчик остался один и, когда начнутся холода, будет прятаться где-то и искать укромное место, чтобы согреться. Гинтоки снова посмотрел на него. Он не хотел быть один, а ещё не хотел, чтобы этот странный парень был таким грустным. Поэтому он неуверенно взял его за руку и громко сказал: — Хорошо, я верю тебе. Да и не похож ты на опасного типа. Акира снова рассмеялся, крепче сжимая руку мальчика. — Хах, сочту за комплимент, — ответил он и повёл Гинтоки к выходу с кладбища.