Разговоры ее
любимого, чересчур
надоедливого мужа вводят меня в состояние полусна, но я не смею придать этому какой-либо вид. Готова терпеть его пламенную речь и изображать максимально заинтересованный взгляд, не забывая улыбаться, дабы просто быть рядом с ней. Хотя бы один вечер.
Даже если он в компании того, кого я терпеть не могу из-за выдуманного состязания, которое происходит исключительно в моей голове.
Ревность будто бы превращает бурлящую кровь в кипяток и дурманит сбившийся с толку разум, который прекрасно знает, что она даже
не моя, но это не мешает мне испытывать чувство собственности.
Сидит напротив меня, светится изнутри, изредка поглядывая на меня и боится задержать взгляд дольше, нежели позволяют рамки приличия.
Ее ненаглядный болтает о работе, про которую стоило бы забыть хотя бы на один вечер, а я всматриваюсь в красное полусладкое, слегка раскачивая его в своем бокале и снова же – не перестаю улыбаться.
– Вал, может не будем о работе? Тина наверное так устала после тура, ее наверняка выворачивает от одного упоминания. – умоляюще произносит Юля.
Наверное, ее тоже все это задолбало и она искренне не понимает, почему я приняла приглашение на ужин в ресторане, несмотря на его поступление за час до назначенного времени.
Хотя возможно ей стоило понять это раньше. До того, как мне снесет крышу от выпитого.
Нагло совру, когда скажу, что дело только в полусладком.
Сладкий, но чересчур калорийный десерт буквально тает во рту и я непроизвольно прикрываю глаза, наслаждаясь вкусом запрещенности.
Сегодня можно.
Чувствую взгляд на себе и медленно открываю свои голубые, мгновенно встречаясь с желанными.
Не отрывая взгляд, медленно облизываю нижнюю губу и слегка улыбаюсь, когда ты кусаешь блеск на своих.
Вал смотрит на эту картину с полуоткрытым ртом и, либо от незнания набора слов и предложений для подобных ситуаций, либо от полного не понимания происходящего, продолжает прежний монолог.
Внезапно речь заходит о недавнем дуэте и я замираю, с интересом наблюдая за реакцией Юли.
– ... и хоть песня не входит в репертуар Хардкисс, я все равно горжусь ею. Так тонко передать дух сестринства могли только вы с Юлей. - единственная толковая речь, произнесенная им в этот вечер.
– Полностью согласна. Так спеть о
сестринстве я могла только с
Юлечкой.
Санина моментально краснеет и я улыбаюсь, глядя прямо ей в глаза.
Ее взгляд слегка меняется и мне даже кажется, что искры, исходящее от меня, вдруг перестали быть невидимыми.
– Да. Честно говоря, я не представляю свой дуэт с кем-нибудь, кроме Тины.
Точно знаю, что ни с кем другим не смогла бы вести себя так раскрепощенно на камеру.
Только на камеру?
Улыбаюсь и больше не издаю ни звука, когда моя стройная ножка избавляется от утомляющей шпильки и медленно тянется к Юле.
Благо, столики в этом людном ресторане заботливо укрыты скатертью.
Твой муж позаботился о твоем комфорте,
дорогая.
Не забудь поблагодарить, а то как-то некультурно получается.
Она едва заметно вздрагивает, когда я касаюсь лодыжки, медленно поднимаясь вверх.
Санина смотрит на меня испуганным взглядом, пока я самоуверенно улыбаюсь, выпивая содержимое своего бокала.
Она зачем-то повторяет за мной и выпивает полусухое до дна, чем вызывает удивленный взгляд своего мужа.
Дурочка.
– Юль, все в порядке? - беспокоится ненаглядный.
– Да, просто... – тяжело выдыхает, когда моя ножка касается внутренней части бедра, едва выше колен. – немного сушит, не волнуйся.
И ведь не придерешься даже, чистая правда.
***
Ерзает бедрами, когда я соизволила сжалиться над ней, прикоснувшись к ее мокрому белью.
Дразню легким трением, пока она кусает сухие губы, которых я лишила блеска, но подарила ее глазам.
Юлечка нервно попивает полусухое, пока я касаюсь ее клитора.
Она сжимает бедра и нарушает одно из главных правил этикета – обпирается локтем об стол, делая вид, будто посчитала нужным заглянуть в глаза Валу, когда он воодушевленно рассказывал
не тем увлеченной Тине о новом альбоме и планах на Олимпийский.
Вал, утонув в нежно-голубых своей жены, заботливо заправляет выбившуюся прядь волос за ушко, даря теплую улыбку.
Юля улыбается в ответ, чувствуя себя самым ужасным человеком во Вселенной и необыкновенную безысходность, ведь не имеет возможности все это прекратить.
Чувствует, что не может сейчас просто взять себя в руки, встать и сказать мужу, что хочет уйти, потому что ей не нравится трахающая ее под столом чертова Тина Кароль.
Хотя бы потому что даже здесь ей придется соврать.
Юля буквально воет от возбуждения, впиваясь ногтями в собственные бедра. Желает дотронуться к груди, сжать ее со всей силы и уже находится на полпути к желаемому, но вовремя вспоминает, где и с кем сейчас находится.
Ей почему-то кажется, что Вал не поймет подобного жеста.
Странный тип, ничего не скажешь.
И где ты его только нашла?
Задаю медленный темп, встречаясь с твоими полными желания глазами.
Ты не прерываешь зрительный контакт даже тогда, когда я ускоряю темп к такой скорости, максимум которой мы можем сейчас позволить.
Чувствую, как ее рука касается моей ножки и как ноет низ моего живота, когда понимаю, что
она сейчас вытворяет под бельем на глазах у своего мужа.
Резко начинаю менять тему разговора, в которую Вал, слава всему святому, сразу же вникает. Не даю себе и секунды на раздумья над ответами на его вопросы, потому что
блять знаю, что ее вот-вот накроет.
Саниной стоит посоветовать мужу сходить к окулисту. Не видеть, как твоя жена удовлетворяет саму себя прямо у тебя под носом, буквально выгибаясь от удовольствия – это серьезный диагноз. И высшая степень идиотизма.
Юля внезапно хватается за мою ножку и я все еще пытаюсь нас не выдать, но не могу себя сдержать, чтобы не посмотреть на нее и не увидеть, как ее сейчас ломает.
Ее привычно небесно-голубые вбирают в себя цвет моря во время шторма и я все же начинаю верить, что глаза – зеркало души и внутреннего состояния.
Блять, я бы многим пожертвовала, чтобы еще раз увидеть ее в таком состоянии.
Пока
Юлечка безнадежно пытается привести пульс в норму, я демонстративно начинаю собираться и благодарить за
чудесный ужин в столь
прекрасной компании.
– До встречи. – последнее, сказанное мною в этом ресторане.
Слышу прощание в ответ и удаляюсь из поля зрения.
Почему-то в мою светлую голову не пришла мысль заранее позвонить водителю, а не ждать теперь здесь: на улице, около какой-то темной подворотни, кутаясь в не особо теплый кардиган.
Достаю пачку ненавистного
Парламента, подношу зажигалку к сигарете, которые тут же летят куда-то в сторону из-за резкого движения, спровоцируемого каким-то инкогнито, который осмелился схватить меня за локоть и оттащить в ту самую мутную подворотню.
Даже не знаю, что меня расстраивает больше – то, что неизвестный тащит меня в полную темноту или так и не полученная доза никотина.
В любом случае, ситуация – полный отстой.
Оказываюсь прижатой к стене и обожженной горячим дыханием.
– Кароль, тебе не говорили, что курить вредно?
– Твою мать, Санина! А тебе твои же информаторы не говорили, что нельзя так пугать людей и насильно прижимать их ночью в каком-то переулке?
– Еще скажи, что тебе не нравится. – ухмыльнулась она так, будто уверена, что я уже сжимаю бедра от перевозбуждения.
– Ты говоришь как главный герой какого-нибудь малобюджетного порно. – фыркаю в ответ.
– Не знала, что ты увлекаешься подобным жанром. Хотя кто знает, возможно это жесткое отсутствие секса сказывается на тебе вот таким вот не самым лучшим образом.
Впервые вижу человека, которому так не идет дерзость.
– Ну тебе ли об этом не знать, дорогая? Это же не я выгибаюсь навстречу какой-то там Тине Кароль на глазах у любящего мужа.
С вызовом смотрю в глаза, торжествуя в честь победы в столь несложном состязании.
Юля с новой силой прижимает меня к стене и я думаю, что делать это второй раз – полное неуважение к моей персоне.
– Ты блять нахрена это делаешь? – мне даже кажется, что вижу искры в ее глазах.
Ох Боже мой, я что, разбудила самого Дьявола?
– Юлечка, да ты в бешенстве! – заливисто, довольно вызывающе смеюсь.
Санина резко сжимает мою шею в своей руке, слегка надавливая.
– Это не ответ. – она все еще злится.
– Ты знаешь мой ответ, Юлечка. Не стоит отрицать очевидного.
Улыбаюсь уголками губ и чувствую, как ослабевает ее хватка на моей шее. Замешательство в ее глазах дает мне понять, что она пытается переосмыслить мною сказанное.
– Я думала, ты просто играешь.. – тихо произносит.
– Юлечка, ты единственная, с кем я не притворяюсь.
Заглядываю в небесно-голубые, которые направлены на мои губы.
Шагаю в пропасть, когда тянусь к ее искусанным, но она делает это вместо меня, когда снова вжимает в эту чертову стену и накрывает мои губы требовательным поцелуем.
Ее язык бесцеремонно проникает в мой рот и я поддаюсь, позволяя себе потерять контроль и вскружить мне голову.
Меня слегка пугает та власть надо мной, которую я с легкостью отдала ей прямо в руки пятью минутами ранее. Не акцентируюсь на моменте, когда ее поцелуи переместились на нежную кожу шеи, оставляя грубые алые следы, которые я и вовсе не планирую скрывать каким-либо способом.
Память будто нарочно блокирует момент, когда ее автографы были четко расставлены на моей груди и я предстала перед ней полуобнаженной.
Ее рука поглаживает внутреннюю часть моего бедра и я, прерывисто или вовсе не дыша, вспоминаю о возможности
разговаривать.
– Ты трахнешь меня прямо здесь? –
выдох.
– Пять минут назад тебя это не смущало. –
новый след на шее.
– Меня смущает не место. Меня смущает то, что это делаешь
ты.
– Со временем привыкнешь. – от чего-то улыбается, а я уже ни черта не понимаю.
Со временем.
***
Жадно вдыхаю воздух, когда она задает ритм двум пальцам внутри меня.
Юля снова дарит требовательный поцелуй и отстраняется, ускоряя ритм. Утыкаюсь носом в ее плечо, тихо постанывая.
Ее телефон вибрирует и я догадываюсь об имени абонента.
Ревность берет надо мной власть даже тогда, когда
моя Юлечка берет меня черт знает где, рискуя абсолютно всем, что у нее есть.
Оставляю алый след на ее шее, даже не думая о том, что Вал может заметить.
Моя и мне абсолютно похуй на чужие амбиции. Даже если это амбиции ее законного мужа.
Юля злится за след, без разрешения оставленный на ее коже и она ускоряет ритм, впивается поцелуем, в какой-то момент слегка прикусывая нижнюю губу.
Месть явно на любителя, мне нравится.
Резко выходит и я чувствую пустоту внутри, что заставляет меня уставить на нее взгляд, полный желания
убивать.
Снова чувствую теплоту ее пальцев, которые входят под другим углом и мгновенно задают быстрый темп. Пауза. Пару резких толчков и мой стон эхом раздается по переулку.
Утыкаюсь в ее плечо и чувствую теплые объятия.
Едва сдерживаю шторм внутри себя. Меньше всего мне сейчас хочется объяснять свои слезы и чувства к ней, живущие во мне так давно, что я вовсе не представляю себя без этого.
Одна последняя сигарета
на двоих тлеет в твоих руках
и окончательно тушится
в луже,
когда мы целуем губы друг друга
на прощание.
И лишь одному Богу известно,
сколько продлится это
«прощание».
