Глава 41.
25 августа 2013 г. в 10:17
Глава 41.
POV Эрик.
Сын... У меня есть сын! Всю ночь я не мог найти себе места, проспал всего каких-то пару часов, поскольку мысли о Густаве не выходили из моей головы. Мне так хотелось как можно скорее увидеть его, обнять, прижать к груди и рассказать обо всем… Но я не мог. Я пообещал Кристин. Пообещал, что ничего ему не скажу. Хотя… видеться с ребенком она мне не запретила, и это очень радовало меня.
Еле-еле дождавшись утра, я вскочил на ноги, схватил плащ и пошел к дому Надира, чтобы увидеться с ребенком. Меня как магнитом тянуло к нему, а сердце радостно трепетало в предвкушении встречи с ним. И с Кристин. После вчерашнего мне особенно хотелось увидеть ее.
- Эрик? - удивленно сказал Надир, когда открыл мне дверь.
- Надир, - я склонил голову в знак приветствия.
- Ты и так редко приходишь, а тут прямо с утра заявился... Неужели тебе вкололи слишком много лекарств? – немного едко спросил перс, хотя в глубине его глаз я видел, что он просто шутит, поэтому я не стал язвить в ответ, а только улыбнулся:
- Нет. Я хочу прогуляться с Густавом.
Надир нахмурился и вышел ко мне на порог, прикрыв за собой дверь, чтобы никто не слышал нашего разговора.
- Я так полагаю - Кристин все тебе рассказала?
- Что рассказала?
- О Густаве...
- Ах, да! – когда я это сказал, Надир облегченно вздохнул. – И еще договорились не рассказывать ему правды... По крайней мере, пока. Посмотрим, что будет дальше, - вздохнул я и наткнулся на опять немного встревоженный взгляд Надира.
- Ты что, угрожал ей?
- Что? - я недоуменно приподнял бровь. - Никому я не угрожал, а теперь дай мне увидеться с Кристин и сыном.
Надир кивнул и исчез в доме. Спустя несколько минут вышла Кристин и настороженно посмотрела на меня.
- Доброе утро, Эрик.
- Здравствуй, Кристин. Я хотел бы погулять с Густавом, - я взглянул на нее и увидел в ее глазах все растущее беспокойство и неуверенность. Мое сердце упало: неужели она мне запретит?.. - Ты обещала, что не будешь запрещать мне с ним видеться.
- Я знаю, - Кристин взяла меня за руку и немного встревожено посмотрела мне в глаза. - Я... Я просто хотела бы с тобой поговорить, прежде чем ты заберешь Густава.
- О чем?
Она замешкалась и сильнее сжала мою ладонь.
- Эрик, я знаю, что ты всегда сдерживаешь свои обещания, не бросаешь слов на ветер... Я хочу, чтобы ты мне кое-что пообещал.
- Я никогда не нарушал своих обещаний, Кристин, - сказа я, недоумевая, что ее так беспокоит, - проси всё, что угодно.
- Хорошо, - она нерешительно кивнула. - Я хочу, чтобы ты пообещал, что не навредишь Густаву... И что ты вернешь мне его. Прошу, Эрик, он для меня всё! Я отпущу его с тобой, но ты должен пообещать, что не сбежишь с ним...
Я изумленно поднял брови, а затем чуть обиженно сказал:
- Ни один волос не упадет с его головы, Кристин. Как ты могла подумать, что я смогу навредить собственному ребенку? Я знаю, что был монстром, и ты вправе меня осуждать, но я не чудовище, я не подумаю даже прикоснуться к сыну с плохими намерениями. Через пару часов я приведу Густава обратно, обещаю, - я склонил голову, а потом посмотрел на нее: - Ты не подумала, что причиняешь мне боль такими домыслами?..
- Прости, Эрик, - она покачала головой, - я тебе доверяю, просто должна была взять с тебя обещание...
- Ты его взяла, - довольно холодно ответил я, она же только вздохнула, смерила меня все еще немного недоверчивым взглядом, а затем исчезла в доме. Вернулась она пять минут спустя, уже в сопровождении Густава. Мальчик, как только увидел меня, сразу побежал в моем направлении, она же поймала его за руку, а затем опустилась перед ним на колени и натянуто улыбнулась:
- Густав, мистер Эрик хочет взять тебя на прогулку, чтобы поближе познакомиться. А я пока уберу нашу комнату. Веди себя хорошо...
Девушка бросила на меня обеспокоенный взгляд. Я понимал, что она мать, и она боится за сына, но я ведь его отец, что плохого я могу сделать?
Кристин поцеловала сына и крепко обняла.
- Не безобразничай, Густав, - сказала она, поднимаясь на ноги.
Густав поднял на меня свои зеленые глаза и чуть озадаченно спросил:
- Мы будем друзьями?
- Лучшими друзьями, - улыбнулся я и протянул ему руку, - пойдем, пусть твоя мама занимается своими делами.
Мы пошли прямо по улице, но я спиной чувствовал, что Кристин все еще смотрит нам вслед.
- Итак, чем займемся? - дружелюбно спросил я.
- Я хочу на пляж!
- Эрик! Эрик! - мы обернулись и увидели бегущую к нам Кристин. Она запыхалась от бега и держалась за бок. Ради Христа, мы почти не отошли от дома Надира... Неужели она считает меня таким чудовищем, что не может доверить мне собственного сына?!
- Да, Кристин? - я скрестил руки на груди и посмотрел на нее, а когда она ничего не ответила, я вздохнул. - Густав, подожди здесь, - затем взял Кристин за руку выше локтя и отвел в сторону.
- Эр… - она хотела что-то сказать, но я сердито перебил ее. Мне уже надоело это подозрение.
- Что на тебя нашло, Кристин? Чего ты боишься? Ты взяла с меня обещание, я пальцем не трону ребенка!
- Я... - она вдруг тихо всхлипнула, и мне на минуту стало ее жалко, но в следующую секунду жалость прошла, ведь она сказала самую большую глупость, какую только могла сказать: - Я боюсь, что ты заберешь у меня Густава.
Я вздохнул, осторожно взял ее за плечи и прошептал:
- Я ничего не сделаю с Густавом и верну его тебе в целости и сохранности. Клянусь!
- Тогда обещай мне ужин.
Этого поворота я не ожидал, поэтому замешкался. Да, она вчера что-то об этом говорила...
- Ужин? Я же сказал тебе вчера, что если буду себя хорошо чувствовать – мы поужинаем, а если нет… - я пожал плечами, - ничего не обещаю.
- Эрик, я не успокоюсь! - она немного сердито прищурилась.
- Ладно, - я сдался, - сегодня в пять поужинаем. А теперь я могу идти?
Девушка посмотрела через мое плечо на Густава, что послушно ждал меня, затем кивнула.
Я взял ребенка за руку, и мы пошли к пляжу. Только мы пришли, как Густав вырвался и побежал по теплому песку, весело смеясь:
- Давайте, мистер Эрик, догоните меня!
- Я не могу, я могу упасть, - вздохнул я, - мои ноги еще недостаточно окрепли.
Густав стянул с себя ботинки и подошел к воде.
- Не заходи слишком далеко, - предупредил я и улыбнулся. Так приятно, когда есть о ком беспокоиться. Так приятно, когда есть кому дарить свою любовь, свою нежность и свое тепло. Только сейчас я понял, как мне этого не хватало.
Я просто сидел на песке и наблюдал, как сын стоит на отмели и что-то разглядывает в воде, подвернув штанины. Он был так сильно похож на меня, что я невольно умилялся. Вдруг он наклонился, восторженно присвистнул, а за тем побежал ко мне. Он что-то нашел? – я невольно задался вопросом.
- Мистер Эрик! Мистер Эрик! - возбужденно завопил мальчик, пытаясь перекричать крики чаек. - Смотрите!
Ребенок подбежал ко мне, сел на колени и раскрыл закрытые ладони. Он держал обычную ракушку. Я невольно улыбнулся. Он еще так мал, что радуется таким безделицам.
- Правда, красивая? Как думаете, маме понравится?
- Думаю, что она будет в восторге.
Резко подул холодный ветер с моря, заставляя ребенка поежиться.
- Идем Густав, тут холодно, ты можешь простудиться.
- Но я не хочу домой... - вздохнул мальчик.
- А я и не собирался вести тебя домой, еще рано. Положи ракушку в карман, затем подаришь маме, а мы пойдем гулять дальше.
Сын весело кивнул, а затем быстро натянул ботинки, взял меня за руку и мы вышли на тротуар.
- Зачем мы пришли в Луна-Парк? - спросил Густав, когда мы входили в ворота парка.
- Завтра последний день сезона и его закроют. Я думаю, ты захочешь тут развлечься и поиграть в игры...
- Правда? - Густав с обожанием посмотрел на меня, когда я кивнул. Мое сердце забилось быстрее.
«Тааак, - немного насмешливо протянул внутренний голос, - Эрик начинает ладить с детьми! Это что-то! Неплохое начало», - приободрил меня он.
Ага, неплохое! И, как оказалось, это совсем не тяжело, нужно просто быть ласковым с детьми, научиться понимать их, угадывать их желания… Я даже и не думал, что смогу когда-нибудь так легко и непринужденно общаться со своим сыном, но у меня это уже довольно хорошо получалось! Я радостно засмеялся, а потом вдруг замер. Густав отпустил мою руку и побежал вперед, к темно красной палатке. О, нет... Я знал, что там, и меньше всего хотел, чтобы он туда заходил!
- Густав! - закричал я, пытаясь его догнать. - ГУСТАВ!
Но все было безуспешно. Бежать я не мог, ноги в последнее время стали болеть еще больше, видать, на плохую погоду. Наконец-то добежав до палатки, я глубоко вздохнул и вошел внутрь, следом за ребенком. Я ненавидел эту палатку всеми фибрами свой души, поскольку я работал здесь, когда только приехал в Америку. Это была палатка уродов.
Как только я вошел, кто-то схватил меня за руку, а затем прижался ко мне и уткнул лицо в мою рубашку. Густав. Он был очень напуган и весь дрожал. Еще бы, не всякие нервы даже взрослого человека выдержат это зрелище. С одной стороны мне было его жаль, а с другой мне стало страшно: я ведь такой же урод, как и они. Если он их боится, то что уж говорить обо мне? Что будет, если он увидит меня без маски? Ладно, - вздохнул я, - будь что будет, он всего лишь ребенок.
- Пошли, Густав...
Малыш не открыл глаз, пока мы не оказались на улице. Я потрепал его по волосам, и только тогда ребенок поднял на меня полные страха глаза:
- Кто были эти... люди? Что с ними?
- Это уроды, Густав.
- Кто такие уроды?
- Они тут работают, получают деньги, чтобы другие, нормальные люди, издевались над ними, смеялись... – мои слова были очень горькими. - Повышали свою самооценку. А на самом деле они не отличаются от всех, у них есть своя красота и, поверь мне, она намного лучше красоты внешней. Это внутренняя красота.
POV Кристин.
Я ходила взад и вперед по гостиной Надира, то и дело бросая взгляд на часы. Уже пять часов вечера! Где же Эрик? Где мой сын? Не мог же Эрик... Нет, нет, это чушь, он обещал вернуться! Эрик – по крайней мере, такой Эрик, кого я знала давным-давно – не мог нарушить свою клятву. Но этот Эрик был другой…
- Кристин, успокойся, - вздохнул Надир, который сидел в кресле перед камином, читая свежую газету, - раз Эрик обещал - значит, он придет.
- Может, я должна пойти и найти их? Вдруг Эрик захочет оставить Густава себе и покинуть остров?..
Перс закатил глаза и посмотрел на меня из-под очков. Их он носил только для чтения.
- О, Кристин, прошу, не говори ерунды... Он вернется, вот увидишь.
Мгновение спустя двери распахнулись, и в гостиную влетел Густав с широкой улыбкой на лице, измазанном шоколадом.
- Мама! - радостно воскликнул сын и бросился мне на шею. Он дома... Он со мной. Я оглядела его с ног до головы, чтобы убедиться, что с ним все в порядке.
- Ну, ты повеселился сегодня? - спросила я, вытирая носовым платком рот сына. Господи, Эрик завалил его шоколадом: много фантиков и целая плитка шоколада торчали из карманов Густава.
- Ооо, было очень-очень весело! - восторженно заявил малыш. Я краем глаза заметила движение в дверях и, переведя взгляд с сына, увидела Эрика. Он опирался на дверной косяк. Я несмело улыбнулась:
- Эрик...
- Я обещал тебе ужин, - сказал он, слегка склонив голову. - Но если ты все это сказала только для того, чтобы я вернул тебе ребенка - пусть будет так. Я найду, чем заняться.
- О, нет, мы обязательно поужинаем. Если только ты не против подождать меня, пока я искупаю Густава.
Прежде чем Эрик открыл рот, с кресла поднялся Надир.
- Эрик не против, - улыбнулся перс, похлопав его по спине, чем заработал недовольный взгляд бывшего Призрака оперы, на который, впрочем, не обратил и малейшего внимания. - А пока ты занимаешься Густавом, мы с Эриком потолкуем. Как провел день, дружище?
Эрик вздохнул и пошел следом за персом на кухню, чтобы хоть как-то скоротать время, пока я мою сына. На самом деле, купая Густава, я просто хотела убедиться, что сын в порядке и Эрик не причинил ему вреда. Кажется, я схожу с ума... Густав был цел и невредим, и на всем протяжении водных процедур рассказывал, как весело он провел время.
Я зря волновалась. Ах, Эрик, никогда бы не подумала, что из тебя получится такой ответственный, добрый и любящий отец... Даже Рауль не обращался к Густаву с таким благоговением, как Эрик, а когда мой Ангел смотрел в глаза сына, то я видела, как на его губах расплывается еле-еле заметная улыбка. Как же все хорошо... Наконец-то! Наконец-то наступает новая, спокойная и – самое главное – счастливая жизнь для нас с Эриком и Густавом.