У любви не всегда красивое лицо

Глава 17. POV Эрик. После того, как Надир вытащил меня с того света, прошло много времени, но не проходило минуты, чтобы я не думал о Кристин. Время, прошедшее в тех пор, не смогло заставить меня забыть о ней. Не смогло убрать из памяти ее улыбку, ее веселый смех, ее чудесный голос. Не смогло убить мою любовь к ней. Я часто вспоминал наше путешествие, приключения, которые мы вместе пережили, нашу страстную ночь, наполненную любовью и нежностью. Эти воспоминания причиняли мне жуткую боль, и тогда я старался чем-то отвлечься. И начал все чаще вспоминать её бегство, то, как она крепко обняла Рауля, словно волшебного принца, который вызволил принцессу из плена чудовища. Это помогало мне хоть немного не сойти с ума, и в краткие минуты отчаяния я ненавидел ее за то, что она так поступила со мной. Но отчаяние исчезало, оставляя за собой лишь тупую пульсирующую боль в висках, и я начинал ненавидеть сам себя, упрекать за то, что посмел ее винить. Нет, она ни в чем не виновата. Виноватым был я. Мы с Надиром переправлялись через море на корабле, и я всю поездку пролежал в кубрике. Меня очень мучила морская болезнь, но даже ей я был благодарен, поскольку, испытывая постоянную боль в животе, я хоть немного не обращал внимания на боль в сердце. Надир все это был рядом со мной, поддерживая и помогая мне выжить в этом огромном и одиноком мире без Кристин. Перс передумал отправляться в Рим, и я вообще не знал, куда мы плывем. Это меня радовало. Да мне вообще было наплевать, где мы и куда мы плывем. Я даже втайне надеялся, что мы попадем в шторм, и тогда я смогу наконец-то обрести покой. Рана в спине – та, куда угодила пуля – причиняла мне огромную боль. Я почти не мог шевельнуться, чтобы не застонать от боли. Поэтому я часами лежал на своей койке в каюте, уставившись в потолок, или иногда поворачивал голову и мой взгляд утопал в иллюминаторе, за которым шумели волны… Мне нравилось слушать шум моря. Он успокаивал и позволял хоть немного расслабиться. Если бы моя воля – я бы путешествовал по морю вечно… Но наше плавание кончилось быстро. Надир привез меня в город, под названием "Нью-Йорк". Этот город был совсем не похож на такой знакомый и родной мне Париж, нет, это был огромный мегаполис с оживленными улицами и небоскребами. Я как будто попал в новый мир, мир, где нет, и никогда не было певицы и моей любимой девушки Кристин Дае. Мне тут не понравилось. В Париже все напоминало мне о ней, и я должен был его ненавидеть, но я любил Париж. А Нью-Йорк я возненавидел. - Ну вот, мы прибыли, - Надир сиял, открывая дверь нашего нового дома, который имел всего две комнаты. Там было сыро и влажно. Ступив шаг вперед, я отметил, что пол был очень старым и жутко скрипел. Стены были совсем обшарпанными и кое-где покрыты глубокими трещинами, сквозь которые завывал ветер. Я поежился. Здесь было очень неуютно, несмотря на то, что это был дом. Но даже в палатке мне нравилось спать больше, чем здесь. Сердце вновь вздрогнуло, когда я снова вспомнил наше путешествие вместе с Кристин, но я твердо решил не думать сейчас об этом. Я начинаю новую жизнь, в которой Кристин больше места нет. Мое сердце и так кровоточило, и я не хотел еще больше ранить его этими воспоминаниями. В течении нескольких дней в новом доме я не вставал с кровати, боль никак не проходила, меня бросало то в жар, то в холод... Я оставался один и метался в бреду, зовя то ли Кристин, то ли Надира, и умоляя себя спасти. Слава Богу, вскоре эти приступы начали уменьшаться. Надеюсь, что они прекратятся, а то я не выдержу каждый раз видеть Кристин в своих фантазиях. Надир нашел работу в Парке Развлечений, а я ещё не был готов войти в новый мир ни физически, ни умственно. Мне ничего не хотелось. Если бы Надир не уговаривал меня есть три раза в день, я бы так и лежал на кровати без еды. Меня ничего не интересовало – без любимой жизнь потеряла всяческий смысл. - Эрик? - дверь в мою спальню открылась, вошел Надир, держа в руках поднос. - Я принес тебе обед. Хотя... Я бы предпочел, чтобы ты присоединился ко мне и Алише... - Я закатил глаза. Многие годы перс скучал по своей жене, божился, что никогда не полюбит другую, и вот, после трёх недель в Америке, он уже привел другую женщину. Она была с Востока, и работала официанткой. Я её ещё не видел, да и не хотел, если честно. Мне причиняло боль видеть, что кто-то может быть счастлив. Но ведь Надир заслужил это! Я чувствовал себя эгоистом, но ничего не мог поделать. - Она правда хорошая, Эрик, - уверял меня Надир, - я уверен, что твой внешний вид её мало заинтересует, её волнует душа, а не лицо... Она мне нравится, подружись с ней. Я подсел ближе к окну и уставился на огромное колесо Луна-парка, лишь бы скрыть глаза от Надира, чтобы он не увидел всю боль, которая жила в них. Мне никто не нужен. Я не хотел быть здесь. После предательства Кристин я вообще не хотел жить. Я был опустошен… Казалось, что от моего сердца словно оторвали огромный кусок, и теперь открытая рана не перестает кровоточить. - Эрик, ты хочешь что-то сказать? - Надир сел напротив меня, он был обеспокоен. - Ты стал сам не свой, когда мы прибыли сюда. Да, я знаю, потеря Кристин опустошила тебя, но не больше... - Не больше? Надир не понимает, не понимает, что Эрик к ней чувствовал! Он любил её, как никого никогда не полюбит, и он надеялся, что она полюбит его в ответ. Глупо, не так ли? Мне было очень больно вспоминать, как она от меня сбежала. И к кому! К Раулю! К тому, про кого говорила, что не любит его! Как, как мне рассказать персу то, что я чувствую? Как передать всю боль и горечь от моих несбывшихся желаний? Конечно, я мог рассказать про ту ночь, когда наступил предел моих мечтаний, и про то утро, когда жизнь опустела без нее... Но я не хотел. Не хотел ни с кем делиться, ни своим коротким счастьем, которое я тогда познал, ни своим горем, которое теперь поселилось в моей душе. Чем меньше все знают о моей личной жизни, а тем более Надир, - тем лучше. - Эрик, я знаю, как ты хотел ответных чувств, но жизнь на этом не заканчивается. Рано или поздно ты образумишься и забудешь о ней. Есть много свободных вакансий в Луна-парке, не хочешь взглянуть? – Я покачал головой, а он ободряюще похлопал меня по плечу и поднялся на ноги. - Тогда я пойду и пообедаю с Алишей. Она потрясающая женщина и много значит для меня. Подумай над моими словами, ты же не будешь всю жизнь сидеть взаперти. Надир ушел. Я застонал и рухнул назад на постель, сжав голову в руках. Одиночество - вот что я сейчас испытывал. Безумное, отравляющее душу одиночество. Повернув слегка голову, я увидел большую груду тряпок. Ноги уже затекли без дела, поэтому я решил подняться и походить по комнате. Была уже глубокая ночь, и комнату освещал лишь большой фонарь с улицы. Я доковылял до кучи тряпок и стащил их на пол. Глаза загорелись, когда под ними я обнаружил старое лакированное пианино... Я осторожно коснулся кончиками пальцев старых клавиш. Сердце заныло так же, как и при воспоминании о Кристин. Музыка. Моя вторая любовь. Любовь, которую время так же не сможет победить. И я не смогу вычеркнуть ее из своей жизни или прогнать из души. Мои пальцы все еще помнили, что нужно делать. Я играл ночь напролет, целиком и полностью поддаваясь музыке, раньше только в ней я находил утешение... И сейчас тоже. Сначала музыка лилась, словно тоненький ручеек – медленно и словно испытывала меня, как будто спрашивая – сможешь ли ты выдержать все, что я могу тебе дать? Смогу, - кивнул я. Музыка рассмеялась так звонко, словно в один момент начали звонить тысячи хрустальных колокольчиков, а потом… Потом она обрушилась на тишину, окружавшую меня с момента ухода Кристин, с силой бурлящего водопада, снося все на своем пути: все обиды и разочарования, всю боль и весь страх… Благодаря музыке я снова жил… Я играл всю ночь напролет, пребывая в какой-то неведомой сказке, а когда взглянул в окно - было уже утро. Захлопнув крышку пианино, я почувствовал, что голоден. Впервые за все время мне захотелось есть. И жить. - Время для чашки чая, - пробормотал я, и, собравшись с силами, спустился вниз, в пустую серую кухню. Такую же серую, как моя жизнь. Правда, музыка немного раскрасила ее, но совсем ненадолго. Пока грелся чайник, я смотрел в окно. Она снова стояла там, на тротуаре, с обеспокоенным лицом смотря на меня. Я видел её каждый день – она то прогуливалась по парку, то заглядывала ко мне в окно, лучезарно улыбаясь, то танцевала под дождем… Это был мираж, наваждение, фантазия и я понимал это, но… Но не мог отказаться от того, чтобы снова и снова смотреть за окно, представляя ее… «Глупости! – прикрикнул на меня мой внутренний голос. – Все это глупости! Одумайся, глупец! Кристин сейчас в Париже с человеком, которого заслуживает, и готовится к свадьбе». - Доброе утро! – Из моих невеселых мыслей меня вырвал женский голос. Неужели она?! Я медленно обернулся, ожидая увидеть Кристин, но, увы, передо мной стояла та женщина, с Востока, на её плечах была куртка Надира. Она была похожа на покойную жену перса: те же длинные каштановые волосы и карие глаза. Зря Надир надеется, что я забуду Кристин. Мне было тошно, когда я начинал думать о других женщинах. Как он мог так быстро забыть жену и найти себе другую? Это злило меня, поэтому я игнорировал Алишу. Но она, похоже, была слишком открытым и откровенным человеком, так как сказала: - Надир сказал, что ты комплексуешь по поводу своей внешности. Сними маску, почувствуй свободу... – Она улыбнулась мне, словно желая подбодрить, но я все еще видел перед глазами совсем другую женщину. Мне не хотелось говорить, поэтому молчал. Посмотрел бы я на нее, если бы она увидела мое настоящее лицо. Но меня совсем не волновала её реакция. - Уроды не могут чувствовать свободу, - пробурчал я, надеясь, что она отстанет от меня. Пусть идет к персу, он же ее мужчина. Что она от меня хочет? - Вовсе ты не урод! Черт! Она меня так раздражает. Я хмыкнул и так резко повернулся, что женщина отшатнулась от меня. - Не урод?! - эта Алиша была очень упрямой, это меня безумно взбесило. Я начал медленно приближаться к ней. Ее глаза расширились от ужаса. Меня это слегка задело, но ведь было же время, когда люди дрожали от звука моего голоса или даже при упоминании моего имени. - Хочешь знать, какой я "не урод"?! Я взялся за край маски, чтобы показать ей мое лицо, чтобы она убежала отсюда и никогда не возвращалась, но в этот момент вошел Надир: - Что здесь происходит? Я убрал руки от маски и выпрямился, покачав головой: - Ничего, Эрик забыл, что находится в кухне Надира. Быстро налив в чашку с чаем кипятка, я развернулся и ушел из кухни. «Ага, ушел! – снова фыркнул голос. – Скажи прямо – сбежал!» Я был уже на лестнице, когда перс догнал меня и схватил за рукав. - Эрику нигде не рады, - сказал я. - Эрик... Мне очень жаль. Я не знал, что ты на кухне, ты почти никогда не выходил из своей комнаты. Алиша знает, что ты безобиден, она не боится тебя... Эрик, будь с ней любезен, хотя бы ради меня. Идем... Я стиснул зубы и пошел вслед за Надиром. Алиша улыбнулась мне, но это была не искренняя улыбка, за ней скрывался страх, о, да, она дрожала при виде меня. От этого я становился ещё злее, мне хотелось убить её... Она была совсем чужой и вторглась в наш привычный мир. Она лишняя. Пусть она и старалась быть милой со мной, но это только для того, чтобы не задеть Надира. Я видел это, и от этого мне становилось еще хуже. Алиша мне совсем не нравилась. Но кто я такой в жизни Надира, чтобы придираться к его женщине? Она нравилась ему, поэтому я решил не портить их отношения своим скверным характером. - Ваше знакомство началось не очень удачно, - прокашлялся Надир. Он был явно смущен и расстроен, хотя и старался этого не показывать. - Алиша, это Эрик, он живет в комнате наверху. Алиша протянула мне дрожащую руку. - П-привет, Эрик, приятно познакомиться с тобой... Я не стал пожимать её руку, наоборот - я засунул свои руки в карманы брюк и обратился к Надиру: - В следующий раз, когда Надир решит привести в дом женщину, он должен посоветоваться со своим сожителем... Я поднялся в свою комнату и встал у окна. Через несколько секунд следом ворвался разъяренный Надир, громко захлопнув за собой дверь. Я не обернулся и все так же невозмутимо смотрел в окно. - Это было очень уважительно с твоей стороны, Эрик, - прорычал он с сарказмом, - молодец! Вот почему тебя все считают монстром! Теперь он тоже так считает! Он считает меня чудовищем. Это немного ранило меня, но я снова промолчал. - Как ты посмел наговорить столько всего Алише?! - Она боится Эрика. Да, она держится, но Эрик чувствует её страх, он чувствует страх издалека, так как это чувство преследовало Эрика всю жизнь! - Да, возможно я был не прав, когда сказал, что она не будет тебя бояться, но я не вижу ни одной причины, по которой ты так к ней относишься. Она пытается, Эрик! Алиша старается… старается привыкнуть к тебе. Я хочу, чтобы ты спустился и извинился перед ней. Еще чего! Я еще и должен перед ней извиняться?! Мой крутой нрав, нрав Призрака оперы, которого все боялись, наконец-то проявился. Я изо всех сил сдерживал его последние дни, но теперь я не сдержался. - Эрик не будет извиняться, - твердо сказал я, медленно повернувшись. - Почему?! - Хватит доставать Эрика! Он не хочет об этом разговаривать. - Нет уж, давай поговорим! Я встретил Алишу несколько недель назад, но мы любим друг друга! Почему я не могу наладить личную жизнь? Потому что её нет у тебя? Ты завидуешь?! - Речь идет не о зависти... – Как он может так говорить? Он же мой друг, и я лишь буду счастлив, если у него наладится личная жизнь. Хотя… может, в чем-то он и прав. - Тогда в чем дело? Она моя девушка, да, мы с ней переспали, и мы, быть может, поженимся, это когда-нибудь должно было случиться! А ты... Устройся на работу и найди себе, наконец, девушку. И тут я сорвался: - Кристин была девушкой Эрика! Эрик любил её... Эрик любил её больше всего в мире! И он никогда не сможет ее кем-то заменить! - Ты правильно сказал "была", но её теперь нет! Хватит жить иллюзиями, глупыми мечтами. Она использовала тебя, она жаждала славы, триумфа, и она их получила. Неужели ты надеялся, что она полюбит тебя? Вряд ли. Между вами могла быть дружба, но никак не любовь! Не взаимная любовь... Пусть он заткнется! Пусть замолчит! Его неосторожные слова втыкались в мое кровоточащее сердце, словно ножи, оставляя там все новые и новые раны. В ярости я схватил стул и бросил его в перса. В эту минуту я жаждал убить его, прикончить, чтобы больше никогда не услышать от него такое, но он увернулся: - Я вынужден тебя разочаровать, - прорычал он, обходя меня стороной. Будучи уже в дверях, он обернулся: - Кристин вышла замуж за Рауля прошлой ночью! Казалось, мир остановился. Я бездумным взглядом провел Надира, а когда дверь за ним захлопнулась, я без сил упал на колени. Обхватив голову руками, я зарыдал. До этого времени я жил иллюзиями, воспоминаниями о нас с Кристин и мечтами, что в один прекрасный миг она вернется. Но именно сейчас я, наконец, понял, что мой мир разрушен, а жизнь больше не имеет смысла. Она не вернется. Никогда.