***
Рон не соврал — у него получилось открыть тайную комнату благодаря фразе, которую Гарри часто бормотал во сне. Не то чтобы Гермиона не верила в Рона, но её терзали сомнения. Она думала, что магия тайной комнаты более сложная, из-за чего она подвластна только наследнику. На деле же оказалось достаточно нескольких слов на парселтанге. Причём, как она подозревала, Рон не знал значения этих слов. Огромный скелет Василиска выглядел устрашающе, от чего Гермиона поджала плечи. Гарри действительно отважный волшебник, раз смог одолеть такую огромную тварь в одиночку. Сейчас Гермионе казалось, что она совсем близка к обмороку. Не то чтобы она боялась змей, но этот скелет впечатляющих размеров походил скорее на нечто среднее между драконом и змеёй, от чего хотелось бежать без оглядки. Гермиона кивнула Рону, чтобы тот выдрал клык из пасти Василиска. Девушка словила себя на мысли, что последние месяцы повлияли на её стрессоустойчивость. Раньше она не была такой впечатлительной и на любую экстренную ситуацию реагировала быстро и адекватно, что помогало сориентироваться и действовать хладнокровно. Теперь же при любом потрясении Гермиона готова была упасть в обморок, что и делала в большинстве случаев. — Давай чашу, Гермиона, — Рон выдернул клык и, покрутив его в руках, направился к Гермионе. — Какую чашу? — мысли унесли её к чаше, из которой она сегодня утром пила кровь Люциуса Малфоя. Кажется, Гермиона побледнела на пару тонов, в непонимании уставившись на рыжеволосого парня. — Чашу, которую мы украли у Лестрейндж, — указывая на её сумочку, сообщил Рон. — Ах, — она вздохнула с облегчением. — Она должна быть здесь. Гермиона просунула руку в бисерную сумочку и, отбросив книгу сказок и перо в сторону, обнаружила предмет из металла. Достав чашу, она почувствовала сильную энергию, исходящую от неё. Это была неживая и очень тёмная энергия, ничего похожего ей не приходилось испытывать раньше. Изысканно красивая гравировка на чаше, красивая и ровная форма и несомненно дороговизна золота были осквернены тёмной магией. — Давай ты, — Рон протянул ей клык Василиска, и Гермионе пришлось оторвать взгляд от исследования чаши. — Но почему я? — она посмотрела на Рона в недоумении, будто он издевался над ней. — Я уничтожил медальон, так что теперь твоя очередь. — Он вложил клык ей в руку, а чашу положил на пол, заставляя Гермиону присесть. — Просто замахнись и ударь со всей силы. Гермиона словно видела всё со стороны. Создавалось такое ощущение, будто она под Империусом. Она видела, как замахнулась и ударила чашу клыком Василиска. Видела, как крестраж отскочил от пола, выплёскивая сгустки чёрной материи, от чего они с Роном схватились за руки и поспешили отбежать назад, подальше от ужасающего действа. Она видела, как чаша упала в воду, выбрасывая остатки энергии, от чего та поднялась в большую волну и окатила их с Роном с головы до ног. Она видела, как поспешно, от радости, хотела обнять Рона, но парень впился губами в её губы. И наконец, Гермиона ощутила этот сухой и холодный поцелуй. Поцелуй, о котором она когда-то мечтала и на который возлагала большие надежды, считая, что он положит начало её отношениям с некогда любимым Роном. Теперь же не было ничего. Ни отвращения, ни тепла, ни интереса. Из-за чего Гермиона поспешила оттолкнуть Рона и поспешно вытереть мокрые губы рукавом, с которого стекала вода. — Гермиона! Да что с тобой?! — вспыхнул парень. — Я… Ничего, Рон. Просто мне нужно время. — Время? Ты серьёзно? Я не понимаю тебя. Ты… ты вернулась другая. — Вот именно, Рон. Я другая! — Знаешь, мне так не казалось всего пару дней назад, когда ты стонала подо мной в палатке, — прищурившись, зло выплюнул Рон. Эти грубые слова задели Гермиону. Меньше всего ей хотелось слышать такое от Рона, чувствовать его злость по отношению к себе. Но она не могла упустить тот момент, что Рон настойчиво пытается что-то и кому-то доказать, показывая всем, что они состоят в интимной связи. Гермиона вздёрнула подбородок, как всегда делала, когда общалась с высокомерной персоной Драко Малфоя и его слизеринской свитой. — Знаешь, Рон, ты прав — я другая. Я изменилась не за эти пару дней, а за семь месяцев, которые провела вдали от вас! Самое забавное, что ты не заметил подмены! Как ты мог?! Мне казалось, что меня невозможно заменить! Но, как я вижу, очень даже можно! — Последние слова Гермиона прокричала так сильно, что эхо разлетелось не только по помещению, но и проникло в многочисленные коридоры и ещё несколько секунд звучало отголосками с разных сторон. Она резко развернулась и направилась к выходу. И видит Мерлин, Гермиона не жалела о том, что только что сказала. Ей было до глубины души обидно, что ни Рон, ни Гарри не заподозрили подмену. Она отказывалась верить, что кто-то смог в мельчайших деталях отобразить её поведение, принимая оборотное зелье. — Постой, Гермиона. Что ты хочешь этим сказать? — вдогонку прокричал Рон. — Я уже сказала то, что хотела. — Ты ведь не имела в виду… — Я именно это и имела в виду, Рон, — она остановилась и посмотрела в его глаза. — Я была в… гостях после того как Добби забрал нас из мэнора. — В гостях? Как это понимать? — Рон злился, от чего его лицо краснело с немыслимой скоростью. — Меня похитили и… — Гермиона вздохнула, — и я вынуждена была провести время там! А вместо меня к вам подсадили человека под оборотным зельем, Рон! Под оборотным! И вы настолько ненаблюдательны, что не насторожились даже тому, что «я» частенько прикладываюсь к фляге! — она стукнула Рона по руке в надежде, что тот поймёт её чувства. — Это… это что же… Я… у меня был секс не с тобой? — так же быстро, как Рон краснел минуты две назад, сейчас он бледнел. — Я трахал мужика, — простонал парень и, опершись спиной о стену, съехал вниз. Гермиона не знала, что ещё можно сказать Рону. Она понимала, что вспыхнула, как спичка, из-за чего довольно грубо преподнесла Рону правду. Она одновременно злилась и на него, и на Гарри за такое своего рода предательство. — Где ты была, Гермиона? — собравшись с силами, Уизли поднялся на ноги. — Я… я была у… в Малфой-мэноре. — Чёрт побери! А я-то думал, чего этот хорёк так загадочно улыбался, когда мы прибыли в Хогвартс. — Рон сжал руки в кулак, намекая на свой боевой настрой. — Я его убью! — Нет, Рон! — Гермиона схватила его за рукав и, осознав, что они до сих пор стоят в мокрой одежде, поспешила применить магию и высушить её. — Пойдём. Гриффиндорка поспешила к выходу из подземелий. Рон шёл за ней молча. Они оба понимали, что сейчас не время и не место для такого рода разговоров, но возможно, потом у них не получится поговорить. Больше всего им не хотелось думать, что для кого-то из них этот разговор может стать последним, и Рон первым нарушил тишину: — Он ничего тебе не сделал? — Кто? — не поворачиваясь к Рону, спросила Гермиона. Она и вправду не поняла, о ком именно спрашивает Рон. — Ублюдочный хорёк! — Мерлин, нет же, Рон! — Гермиона повернулась к парню, от чего тот резко остановился. — Всё не так! Меня похитил Люциус Малфой, точнее его эльф перехватил меня после того, как нас забрал Добби. — Она поспешила развернуться и идти дальше, не желая видеть поражённое лицо своего друга. — Ты… Гермиона, ты провела в плену у Люциуса Малфоя все эти месяцы? — Рон забежал вперёд, окинув её обеспокоенным взглядом. — Что он сделал с тобой? — Не в плену, а скорее… я была в качестве гостьи, — задумчиво ответила Гермиона. — Я убью их двоих! Гермиона посмотрела Рону в глаза, стараясь донести ему свои мысли. — Нет, Рональд Уизли! Ты не будешь никого убивать! Люциус просто ошибся. Таким образом перестраховал себя и Драко! Но он помог нам! Это в его библиотеке мы нашли информацию о том, как можно уничтожить крестражи! — Кто бы сомневался! — Это он несколько раз вытирал память Драко о том, что его сын видел меня в мэноре. Это он спасал меня от моей собственной глупости и от нападений Пожирателей на мэнор! — Гермиона выдохнула собравшийся в груди воздух, — он уже не тот, кем был… — А что ещё он делал с тобой, а? — Рон! Ты не слышишь! Люциус помог нам — мне, тебе и Гарри! Мы обязаны быть благодарными хотя бы за то, что, похитив, он не убил меня, не отдал Волдеморту! А за вас я вообще молчу… — Ты хоть слышишь себя, Гермиона? Что с тобой стало? Ты защищаешь Малфоя. — Знаешь, Рон, даже самый опасный преступник заслуживает защиты. — Конечно, Малфой не самый опасный преступник. Он самый богатый и напыщенный индюк, старый извращенец, которого ты теперь покрываешь! Сколько он тебе заплатил? — Что? — от удивления Гермиона открыла рот. — Что он тебе пообещал? Или ты под Империусом? — ехидно скривившись, проговорил Рон. — Ты с ума сошёл! — Гермиона толкнула Рона в грудь. — Знаешь, мне совсем не жаль, что ты переспал с другим человеком, думая, что это я. Раз ты не понял подмену, то ты этого заслужил! И я не буду говорить, чтобы ты не убивал их, можешь попробовать, ведь ты не такой хороший, каким казался. Возможно, это твой удел — стать убийцей, который не видит дальше собственного носа! — Она снова отвернулась от него и побежала настолько быстро, насколько могла, чтобы не позволить Рону догнать её.***
Гермиона обнаружила Карту Мародёров в своей сумочке, и они с Роном быстро нашли друга. Гарри Поттер шёл по одному из коридоров Хогвартса, а потом резко исчез. — Выручай комната, — в унисон проговорили Рон с Гермионой и, не медля ни минуты, побежали к ступенькам, чтобы подняться на третий этаж. Всё, что происходило после того, как они оказались в Выручай комнате, казалось Гермионе очередным нереальным сном. Что-то похожее на причудливое воображение разума, который придавал нереальности жизни. Гриффиндорка отстранённо воспринимала происходящее. Разум был настолько одурманен, что она всерьёз задумалась — не подсунул ли ей кто-нибудь запретного зелья? Как в страшном сне они вместе с Гарри и Роном убегали от Адского пламени, которое вызвал Гойл. Новый бросок страха нахлынул, когда им пришлось лететь на мётлах. Как же она не любила подыматься в высоту, не чувствовать под ногами земли, а значит — не быть уверенной в своей безопасности. — Хорька оставим! — крикнул Рон, чем заставил Гермиону обратить на себя внимание. — Нужно помочь им двоим! — послышался ответ Гарри. Только теперь, оглянувшись, Гермиона заметила два силуэта, стоявших на куче мебели, которая вырастала из пламени и вот-вот норовила завалиться. Они пошли на разворот и, присмотревшись внимательно, Гермиона распознала слизеринцев — Блейза и Малфоя, которые испуганно смотрели на приближающихся Рона и Гарри. Ещё одна картинка навечно засядет в её голове. Страх перед смертью, который отразился на лице её сокурсников. Есть вещи, которые никогда не забыть и не выбросить из памяти. Эти воспоминания заседают глубоко под кожей, на уровне клеток, и их невозможно вычеркнуть из памяти даже Обливиэйтом. Они отделались от столь опасного огня, вылетев из Выручай комнаты и бросив в пламя Диадему Кандиды Когтевран. Поток чёрной магии заставил огонь вспыхнуть, а двери комнаты — закрыться. Боковым зрением Гермиона увидела, как Гарри сползает вниз по стенке. — Змея. Она — последний крестраж, — хриплым голосом проговорил Гарри. Гермионе показалось такое препятствие непреодолимым. Они даже не предполагали, что живое существо может быть крестражем. Как же она не любила именно такие ситуации, когда ты не можешь найти выход и не имеешь ни малейшего понятия, как действовать дальше. И за сегодняшний день в её сознании собралось столько картинок боли, которые заполнили её всю. Гермиона словно дышала воспоминаниями о смертях, которые сегодня увидела. Смерть Северуса Снейпа и многих членов Ордена Феникса, смерть Фреда Уизли и многих других магов, которые сражались против Волдеморта, которые сражались за Гарри Поттера, заставляли надежду таять, словно сахарную вату под дождём. Когда Гарри ушёл навстречу своей судьбе, Гермиона не без труда отпустила его одного. В этот момент ей показалось, что вместе с ним оторвался кусочек её сердца. Она ненавидела ждать — это чувство стало настолько противным, что Гермиона предпочла не сидеть на месте в ожидании новостей из Запретного Леса. Она слонялась по коридорам Хогвартса, время от времени останавливаясь для того, чтобы восстановить разгромленные стены. Гермиона не могла больше видеть страдание дорогих ей людей. Сейчас ей казалось, что она попала в личный ад, который испытывал её прочность по всем параметрам. Девушка отвела взгляд в сторону и в окне увидела толпу людей, идущих к замку. Это были люди Волдеморта, Пожиратели и другие приспешники. Впереди всех прыгала и активно махала руками какая-то ведьма, скорее всего, это была Белла. И радость у неё могла вызвать только одна причина — смерть Гарри. Взглядом она нашла высокую фигуру — это был Хагрид, который нёс кого-то на руках. — Этого не может быть, не может быть, не может… — повторяла Гермиона, быстро шагая к выходу из замка, в надежде опровергнуть то, что видела из окна. Она встретилась с Роном на ступеньках у входа и, не задумываясь, схватила его за руку, почувствовав, как парень сжал её ладонь в ответ. Они вместе с другими магами спускались навстречу ужасной правде. Гермиона вскрикнула, когда увидела, как Хагрид держит тело Гарри Поттера. — Гарри Поттер мёртв, — прошипел Волдеморт, противно улыбаясь. За этими словами послышался ехидный смех его приверженцев. Громче всех хохотала Беллатриса Лестрейндж; её ядовитые вскрики переросли в гулкий звон колокольчиков, которые, кажется, слышала только Гермиона. Она посмотрела по сторонам и увидела, что все внимательно смотрят на Волдеморта; Джинни вырывалась из объятий мистера Уизли, а Невилл зачем-то вышел вперед, держа в руках распределительную шляпу. Оглохшая от переизбытка чувств Гермиона решила взглянуть на Хагрида, но её взгляд зацепился за макушку светлых волос Драко Малфоя. Малфой-младший стоял в первом ряду Пожирателей смерти — рядом со своим отцом. И когда только он успел покинуть Хогвартс? Люциус Малфой, её самый близкий враг, выглядел так же, как в начале их встречи. Скомканные волосы, заметная щетина и потрёпанный вид дорогих одежд говорили о том, что Люциус переживает нелёгкое время. Снова. Но тем не менее он стоял и улыбался, гордо подняв подбородок вверх. Он улыбался! Лживый и аристократический ублюдок! Люциус, словно шлюха, подстраивался под сильнейших, чтобы всегда быть в выигрыше. Гермиона прикусила губу от обиды и собственной глупости, позволяя солёным слезам падать вниз по щекам. Что-то произошло и все ахнули; она подняла голову и увидела, как Гарри перемещается по руинам замка в поисках ближайшего укрытия. Это точно сон! Или волшебство! Теперь Гермиона улыбалась, замечая вокруг себя радостные лица. Она видела, как многие Пожиратели растворялись в воздухе, превращаясь в тёмный дым и обращаясь в бегство. Просто крысы, спешащие покинуть тонущий корабль. Девушка сжала древко палочки, направляясь в укрытие, ведь те Пожиратели, которые остались, перешли в наступление. Она пробежала в отверстие в стене и попала в коридор Хогвартса, не успев сориентироваться. Что-то жгучее связало её тело, заставляя замереть на месте. — Так-так-так, — Антонин Долохов медленно шагал к ней, словно кот, крадущийся к своей жертве. — Кто тут у нас? — улыбнувшись, он окинул Гермиону заинтересованным взглядом. Она попыталась пошевелиться, но любое движение отдавалось режущей болью в местах, где её сжимала невидимая жгучая верёвка. — Я бы с удовольствием с тобой развлёкся, маленькая грязнокровка, но боюсь, что у меня мало времени. — Долохов подошёл к ней, и Гермиона почувствовала запах крови, исходивший от мага. Он поднял руку и убрал непослушные пряди волос с её лица. — Как бы мне отомстить за тот маленький инцидент в маггловском кафе? — наигранно задумчиво произнёс он и скользнул рукой по её щеке, сомкнув пальцы на шее. Как насчёт простого Круцио? Или, быть может, чего-то такого… Гермиона почувствовала, как он провёл палочкой по её руке, разрезая одежду вместе с её плотью. Тёплая кровь омыла руку и активно стекала вниз, на мгновение задерживаясь на кончиках пальцев. Гермиона сглотнула, пересиливая желание опустить голову и посмотреть на руку. Она слышала крики и видела вспышки заклятий, она чувствовала, что идёт борьба. Но свою борьбу Гермиона, похоже, проиграла. Её палочка была в правой руке, но она не могла пошевелить даже кистью. Какой толк от палочки, если твои руки связаны? Она крепко зажмурила глаза, не желая видеть лицо смерти в обличии Долохова. — Открой глаза, грязнокровка, — взревел Долохов ей на ухо. Она открыла глаза, встретившись с ним взглядом. Жестокий и сумасшедший взгляд — это то, что Гермиона меньше всего хотела видеть перед смертью. Долохов отошёл на два шага назад, выставив палочку перед собой. Мгновение, и её жизнь пролетела в сознании за доли секунд, словно ускоренные кадры фильма. Гермиона сморгнула слёзы, давая волю собственным чувствам. Она снова закрыла глаза, словно чувствуя приближение, но поспешила открыть их, чтобы с достоинством встретить судьбу. Она слышала слова, что несли в себе смерть, и последнее, за что ухватился её взгляд, был яркий зеленый свет.