Проклятый Девятью

      Фендал спал и видел в грезах знакомые с юношества места. Эти горы, эти склоны, балки и долины, это ведь совсем недалеко от ставшего родным Ривервуда. Вот этот водопад — он купался в нем, когда охотился подолгу. Даже у «грязных» босмеров запах меняется и может потревожить зверя, если долго не мыться. А вот приметная сосна, что впилась корнями в каменный склон, растет под углом. Кажется, туда зачастили бандиты, прятали сундуки с награбленным неподалеку. Фендалу до обычных разбойников, которых голод и война вывели на большак, дела не было. Но вот если они начинали насиловать женщин или воровать детей, чтобы увести в неволю, тогда его стрелы быстро находили незащищенное горло самых жадных ублюдков.       Да… он вспоминал: вот тропинка, по которой он шел по следу одного такого выродка. Никто не объявил награды за его голову. Никто и не знал, что он с подельниками недавно продал свою первую жертву данстарским пиратам. Но Фендал знал. И Мстительный Дух пришел по его душу. Все те события очень ярко предстали перед внутренним взором лесного эльфа, гнев клокотал в груди. Он вспомнил до мельчайших деталей, как именно преследовал, как выглядывал незаметные неопытному человеку метки, как учуял запах… Вот только в этот раз запах ублюдка повел его немножко вбок. Странно. Это уже не воспоминание… Во сне все смешалось, но тот мерзкий запашок пьяницы, любившего крепкий черновересковый мёд куда больше, чем купание и гигиенические процедуры, совершенно точно вел его в другом направлении. Мелкие детали и обстоятельства, азарт и даже мысли, которые тогда мелькали в его голове, остались на месте, но добавилось и нечто новое. Во сне Фендал осознавал краем сознания, что смотрит сон, странный сон, который лишь наполовину воспоминание. И вот след вывел его на пещеру, другую, не ту, где он обнаружил негодяя с подельниками. Эта была защищена магией, но Фендал-во-сне был не чета Фендалу настоящему. Он откуда-то знал много заклинаний, как будто он на самом деле завершил обучение Зеленому Пути у своей матери. Он сплел ловкую сеть, что обходила все сторожевые ловушки, его шпионами были зачарованные насекомые: мухи, стрекозы, бабочки — их в окрестностях озера Иллиналты водилось в изобилии. Они обшарили несколько каменных помещений. Дорого-богато как для обычных грабителей с большой дороги они живут! И везде следы магии, как будто хозяин этой пещеры весьма искусный волшебник, особенно в магии Иллюзии. Много ловушек, которые смогли бы остановить даже большой отряд. И как далеко ведет эта каменная кишка? Она разветвляется, разветвляется и снова разветвляется. Благо его малютки-помощники еще многочисленней, а его разум четко отделял нужное от ненужного.       Тогда, в прошлом, был закат, когда он проник в пещеру со своим верным луком наперевес. Во сне была глубокая ночь, везде в маленьких коморках доносился храп — подельники (слуги?) спали. У них были богатые доспехи и одежда, наборы на любой вкус: аликрские, хаммерфельские, предельские наряды, даже альдмерские золоченные доспехи, сутаны священников, балахоны жрецов и колдунов, шкуры, добытые охотой, и роскошные ткани, что в пору в такие солитьюдским придворным убираться. Зачем? Будто цирк какой-то. Или будто владелец этого подземелья любил рядиться в кого-то другого, притворяться, быть лицедеем. Очень странно. Хорошо, что все спят, даже охранники куняют. Фендал тенью проскользнул мимо них в самый глубокий подгорный зал. Он был просторным и напоминал какие-то айлейдские руины. Эти узоры и руны на стенах… они определенно могли нейтрализовать любого, даже очень сильного мага. В голову Фендала закралось странное знание, пришедшее неведомо откуда: эти руны действуют тем сильнее и беспощадней, чем более сильную магию задействуют потенциальные враги. Но вот искусство последователя Зеленого Пути не вписывалось в обычные классификации. Его руны «не видели». Ноги босмера бесшумно ступали по каменному полу, не задевая ни походную кухонную утварь, ни разбросанные тут и там детали доспехов, ни редкую мебель, беспорядочно заваленную свитками и прочими письменными принадлежностями. Упс! Надо ж какой чуткий сон у этого каджита! Шевелит ушами, сжимает секиру, будто боевую подругу. Да тут вообще очень много представителей кошачьего народа, что для Скайрима вообще-то странно. Но обошлось. Фендал тише бабочки порхнул дальше. Кажется, вон там, возле алхимического и зачаровательного столов и расположился главарь. Рядом целый канделябр свечей. Ага, вот он, сидит на стульчике с высокими подлокотниками. Такой, каким он его запомнил: длинные сальные патлы заплетены на затылке в какую-то традиционную нордскую «дулю», будто перед боем. Широкие плечи расслаблены, голова опущена. Кажется, тоже задремал, несмотря на яркое освещение. Фендал, как тогда, несколько лет назад, достает нож, крадется, чтобы нанести один точный и смертельный удар в шею. Но что это? В какой-то большущей алхимической колбе отражается лицо разбойника. Это не он! Это кто-то другой и… его глаза открыты, он не спит! Эти глаза поразительно глубокие, умные, и они сейчас смотрят прямо на него. Также в отражении видно, что на коленях у незнакомца книга. Он не спал, а читал, пока все остальные дрыхнут. Внезапно голова незнакомца поднялась, все еще глядя на вторгшегося в отражении, он сказал глубоким властным голосом:       — Так-так, ну и кто это тут у нас? Грязный босмер с ножиком пришел меня убить?       И тут Фендал понял: это он, тот самый Неспящий, которого ему поручила найти богиня! Она была с ним все это время во сне!       Внезапно отражение в колбе разрослось так, что застило босмеру взор, голова Неспящего стала огромной, так что он целиком ему в рот мог бы залезть.       — Что ж, давай познакомимся поближе…       И голова сделала всасывающее движение, будто Фендал — лапша. Лесного эльфа подняло в воздух и со страшной силой потянуло в этот рот.       — О, Тёмная Госпожа! Спаси меня! — взмолился неожиданно для себя Фендал.       Нынешний Фендал как будто полностью осознал себя и заменил того Фендала-во-сне, Мстительного Духа, которым он был когда-то. И глубоко в душе этот контраст между вольным охотником и чьим-то слугой босмеру очень не понравился. Но сейчас он каким-то чутьем осознавал, что ему уж точно не помешает сторонняя помощь, ибо этот человек был очень страшен, а его магия, умноженная на невероятность сна, могла сотворить с ним все, что угодно. Он будто стал маленьким, а чудище из сказок, которые ему рассказывала мать, стало реальным и хочет его сожрать. Однако богиня не спешила помогать неудачливому слуге…       Вместо сверхъестественной выручки Фендал вдруг почувствовал сильную боль в груди, когда ставшие большими клыки Неспящего вонзились в его плоть. Боль была так сильна, что босмер мигом проснулся. Проснулся, чтобы обнаружить: в его груди торчит кинжал. К счастью неглубоко, да и по сердцу злоумышленник не попал. В его комнате шарили двое неизвестных. Один обыскивал помещение, а второй решил тихонько упокоить постояльца. Фендал не стал долго думать, вынул кинжал из раны и всадил прямо в глаз напавшего. Тот не ожидал такой прыти от того, кто, как он думал, тихонько умер во сне, ведь реакция на клинок в груди была сильно запоздавшей. Удар фуарха был профессиональным, смертельным. Кровь хлестала из раны, но босмер успел вытащить из-за голенища подаренный намедни данмером кинжал и набросился на второго. Тот блокировал рукой, которую лезвие пронзило насквозь, боль, должно быть адская, но ночная тать лишь зашипела, как гадюка. Кто же это? Точно не профессиональные ассасины, иначе босмер был бы мертв наверняка. Те лесорубы? Видел их мельком, но нет, совершенно не похожи. Схватка была короткой. Биться на ножах Фендал умел так же хорошо, как и стрелять из лука. Хрипя, непонятный бандит упал к его ногам.       — Кто тебя послал, ублюдок? — хладнокровно спросил лесной эльф, только теперь зажимая свою рану рукой. Без магии новая дырка в теле ему совсем некстати.       Увы, перестарался. Нападавший умер, булькая кровью, так и не успев ничего ему ответить.       — Да что ж за напасть! Из огня да в полымя! — бормотал эльф забавные незлобливые проклёны, которые услышал в исполнении Гайдара.       Хозяин спал, лесорубы спали, на возмущенный крик эльфа отреагировали только руганью — трактирщику было чудовищно лень подниматься с постели, если только не пожар, а так — хоть трава не расти! Внезапно обострившаяся чуйка босмера, однако, подсказала, что устраивать разборки совершенно некогда, нужно побыстрее убираться из такого теплого и гостеприимного места, потому что скоро тут могут оказаться подельники тех двоих. Наплевав на холод, новую рану и все на свете, Фендал выполз в кухонное окно, украв напоследок запеченного кролика. Пусть простит ему хозяин такое преступление, жизнь важнее соблюдения законов гостеприимства и странничества. «Мстительный дух» растворился в ночи, уходя огородами. ***       Почуяв приход слуги, Аракано быстро захлопнул книгу и скрыл ее под иллюзией другого предмета. Добавил и защитных заклинаний парочку. Теперь разве что лично Тайный Огонь сможет ее увидеть и взять в руки. А вот этому мальцу адъютанту совершенно незачем знать, что попало к нему в руки. Светлые предки! Это действительно величайшее сокровище на всем Тамриэле! У мага просто тряслись руки от желания плюнуть на все и читать-читать-читать, пока глаза хоть что-то видят. Но реальный мир назойливо напоминал о срочных делах, неразрешенных проблемах.       — Господин! Я нашел нам целый отряд наё… — с порога стал лепетать адъютант, радостный, что может услужить суровому магу-начальнику.       — Дверь закрой, оболтус! — прервал его Аракано, сам оправляя одежду.       Слуга быстро исправил оплошность, Аракано походя скастовал заклинание против подслушивания.       — А теперь коротко, лаконично докладывай.       — Больше дюжины мечей, наёмники-профессионалы готовы приступить к выполнению любых заданий, хоть мокрухи, хоть чего еще, договорились, что они будут отираться на рынке, ожидая от нас инструкций.       — Эх, молодо-зелено… — пробормотал Аракано. Юнец ни в чем толка не знал, кроме как в цифрах и как булки раздвигать. — Условились про знаки, как опознать их, как деньги передавать потом?       — Эм-м-м… Ну, я главаря в лицо опознаю…       — А мне что делать? Потрошить тебе память или ты рисуешь хорошо? Ничего вообще не понимаешь в конспирации, балбес!       — Нет, рисую я, признаться, скверно… — огорчился адъютант. Простое поручение и то не смог выполнить нормально.       — Ладно, ты будешь завтра со мной, раз у ж на то пошло, я вообще с этими головорезами дел иметь не хочу. Так что связь через тебя.       — Правда? — воспрянул духом Лембиэнн.       — Правда-правда, — скривился маг. — Что лотос?       — Увы, я думал вообще ни следа не найду, но потом, как вы прозорливо и догадались, — слуга сделал подобострастный жест в адрес менталиста, — со мной сами связались. Одна женщина…       — Короче!       — Короче, да, так точно… — молодой эльф отчаянно пытался выслужиться, а любые проявления негативных эмоций Аракано выбивали его из колеи, — найти представителей «Золотого лотоса» сейчас можно только в коровьей лепёшке…       — Чего?! — Аракано еще больше взвился, подобострастное поведение адъютанта покойного Маладета его раздражало. Как и непроходимая тупость.       — Это ферма в Рорикстеде к западу от Вайтрана! — поспешил исправить двузначность слуга.       — Даэдра! — Аракано взял какую-то декоративную безделушку в руки и разломал ее, не глядя. Маг стал ходить по комнате, обдумывая план. — Тогда так: бери коня и…       — Мне люди Айрилет после допроса запретили выходить за черту города… — промямлил эльф.       — Да чтоб тебя! — Аракано топнул ногой, непроизвольно испустив волну телекинетической энергии, так что вся стеклянная утварь в комнате зазвенела.       Лембиэнн совсем сник, боясь поднять глаза на могучего волшебника.       — Все приходится делать самому! Что ж, благо я все же не ноль без палочки. Палочкой своей я еще много хребтов сломаю! — с этими словами рычащий от гнева эльфийский кудесник достал просто из воздуха магический посох.       Эту цацку он не оголял по чем зря, даже тогда, во время боя с драконом. Уж очень много в ней могущества. В магическом орудии было заключено не одно заклятие, как это бывает, а многие-многие десятки, к тому же ее можно было использовать для концентрации и усиления любых других заклинаний, которые использовал волшебник. Не зря Аракано считали одним из лучших артефакторов на всем Саммерсете, а значит, во всей известной ойкумене. Видать, действительно, передались ему гены далекого предка, проклятого и забытого на острове-вотчине высоких эльфов. Посох был довольно неказистым как для эльфийского стиля: белая акация была базисом, много рунической резьбы, металлические ленты, а навершие — большущий лазурит с кулак среднего норда размером. Одно из огромных достоинств этого артефакта — способность создавать порталы. На один уходит или прорва личной энергии, или один черный камень душ. Аракано едва-едва восстановился после утренних приключений. Способности менталиста давали ему одновременно и читать гримуар предка, и медитировать частью сознания, накапливая ману. Сейчас у него чуть меньше половины его обычного резерва, так что он не счел расточительством потратить камень душ. Он сотворил магический якорь (точку выхода) прямо в этой комнате. Сюда он теперь сможет вернуться очень быстро, сотворив, собственно, сам портал — точку входа. Адъютант только глазами хлопал, не понимая, что это за чары.       — Поступим так: я смотаюсь в этот Рорикстед, и было бы здорово действительно найти Гильдию там. Надеюсь, тебя не развели люди Айрилет, например, хотя такую возможность исключать тоже нельзя…       Лембиэнн только мимикой показывал «нет, ни в коем случае! Я не мог так подвести господина!».       — Ты же разузнай мне все, что сможешь, про то, кто завтра придет на этот их Риксдаг, и по возможности, кто где как расположится или в чем будет одет. Фаренгар не дурак и наложил очень сильные чары, видимо, меня опасаясь. Дальновиденьем я туда не проникну, а в теле обязательно подниму тревогу, увы. Но у нас будет козырь. И не один…       — Так точно! — адъютант был только рад вновь оказаться полезным. — Но что мы… ой, что Вы планируете, господин?       — Тебе знать не положено! — резко оборвал слугу маг. — Что тебе положено, так это отыгрывать дурачка, коим ты и являешься, быть в скорби о своем почившем шефе и любовнике, есть, пить, молиться, но самое главное — держать уши открытыми и по возможности задавать правильные вопросы, уяснил?       — Да, господин… — упоминание Маладета в столь грубом тоне навело тень на смазливое личико парнишки.       Аракано «растворил» посох тем же способом, как и призвал его. Потом подошел к окну на запад, открыл его, прочитал короткое заклятие, воспарил над полом, поджав ноги, и медленно и плавно вылетел в окно, попутно достал из сумки зелье, выпил уже в воздухе, стал невидимым, чтобы не привлекать особого внимания. Шпики Айрилет, имевшие магические таланты, небось, в любом случае заметили, но зеваки, стража и прочие остались в неведении. Уже пустой прозрачный воздух окликнул ошарашенного адъютанта голосом великого мага:       — Окно закрой, дурень!       Чародей не собирался проделать весь путь до Рорикстеда таким довольно экстравагантным для этих широт способом, но плутать по городу, светиться перед простолюдинами и стражей, трястись на лошади — увольте. Магия может предоставить ему куда больше интересных опций.       Уже на закате этого дня Аракано встретился в местной таверне в Рорикстеде с теми, в ком он безошибочно угадал представителей «Золотого лотоса». Сели в темном уголке. Женщина была наемницей и воришкой, это читалось по языку тела. А вот улыбчивый данмер-земледелец с пивным брюшком и явной сединой в висках был главным. Он сказал просто:       — Чем могу послужить?       Маг без предисловий буркнул:       — Маладет мертв. Он оставил указания на этот счет. Одно из них передать вашим такие слова: «самый крепкий сон в предрассветный час».       Темный эльф лишь кивнул, попивая какую-то бурду локального производства. Ни тени тревоги или взволнованности, будто так и надо. Профи. И хороший актер. Даже менталисту такого тяжело «читать». Отыгрывает обычного селюка, а сам в темных делишках по самое не балуйся. Аракано тоже был невозмутим и продолжил:       — Подозреваю, что это значит предпринять некие действия. И также предполагаю, что они будут выражаться в дальнейшей эскалации конфликта с Вайтраном, разжигании внутренних противоречий между его знатью и ярлом, ну, и все в таком духе. А еще, догадываюсь, ваш человек будет иметь доступ к помещению, где пройдет Риксдаг. Так вот, я хочу, чтобы вы помогли мне провернуть кое-какое дельце. Думаю, оно не помешает вашим планам и многоходовочкам, а только поспособствует.       — Что конкретно у вас на уме? — произнес улыбчивый лже-хлебороб.       — Я хочу опозорить Айрилет, сделать ей больно.       — Личные счеты? — зажиточный фермер приподнял бровь.       — Хочу, чтобы все поняли, что эта несносная данмерка вообще ничего не контролирует и не может обеспечивать безопасность, что она — ничто как хускарл своего ярла и как херсир этого холда тоже.       — Вот как? И каким же образом вы хотите это провернуть?       — Это зависит от ваших планов на собрание в том числе. Вы можете хоть в общих чертах сказать, что означает это послание от Маладета?       — Хваленый менталист не догадался? — тут уж удивленье собеседника было почти искренним.       — Допускаю, что не в полной мере.       — Хм, высокомерный маг, лидер лучшей звезды смерти… Ты не любишь играть в шпионские игры, но все же пришел к нам… Удивительный мер.       — Не «тыкай» мне, шавка данмерская, — Аракано тона не изменил, но глубоко во тьме зрачков заплясали огоньки пламени. — Я пришел просто из уважения к алаксону четвертого эмиссара. И чтобы использовать вас в своих целях.       Данмера, который, кстати, представился ненастоящим именем, что Аракано легко считал, такой пассаж позабавил.       — Надо же как… Ну, в конечном итоге нас всех использует Талмор, и мы все живем под тенью нашей великой цели, не так ли?       — Что может знать данмер о… — начал было маг, но оборвал сам себя.       О! надо же. Актерская игра этого мера была даже лучше. Это настоящий сын Альдмериса, который прикидывается беженцем из Морровинда, недалеким выращивателем капусты. На такого уж точно никто не подумает, что он шпион не из последних. Очень умно! И для этого он прошел перманентную метаморфозу, чтобы выглядеть иначе. Возможно, над ним поработал тот самый знаменитый мастер из Рифтена, о котором он много слышал. Все это подсказали ему способности менталиста. Маг лишь кивнул, признавая мастерство маскировки и ум собеседника. Айрилет, небось, тоже не чурается с ним мацта выпить, как бывает в этих краях с редкими инспекциями. И не узнала о подмене. Удивительно! А еще он как-то прижился в среде нордов, которых ненавидит и презирает…       — Да, Талмор превыше всего… — пробормотал Аракано.       На это лже-фермер и лже-данмер только довольно покивал головой, вновь прикладываясь к своему пойлу. Говорить «то-то же» вслух ему не было нужды.       — Что ж, так и быть, маг, давай согласуем наши планы…       И собеседники перешли на шепот. Аракано отводил глаза любопытным с помощью магии иллюзии. Потом этот «селюк» сможет сказать празднолюбопытствующим, что встретил давнего знакомого, возможно, даже скажет, что данмера, ведь никто не запомнит внешности Аракано. И все схавают это, никто ничего не узнает. И такие кадры у его «друга» Кота в подчиненных? Тогда у этой новой Гильдии, возможно, действительно есть будущее! ***       Скьор крепко сжал предплечье друга. Пора собираться в путь. Фаркас и Вилкас нашли их, передали вести от Айрилет. Баран был свидетелем этого разговора и все мотал на ус. Удивительно, что херсир не затаила злобы и не устроила разбирательство по полной программе. Кажется, хоть не на сто процентов так, как они того хотели, но их план сработал. На время. Эйла была уверена, что на смену Маладету и прочим Реленквенам придут еще горшие ублюдки, так что надо будет «тепло» встретить и их. Странно только, что Хрофт с пленниками куда-то потерялись и не вышли на связь. В поход старик тоже не пойдет. Такие дела. Оный поход за айледскими сокровищами оказался не просто необходимостью, а спасительным обстоятельством, чтобы скрыть их слишком уж прямолинейно и небрежно сплетенный заговор… Удивительно, но Баран обещался всячески помочь, если только Соратники попадут в настоящий переплет. Оказывается, и он, и его начальник Хронгар тоже люто ненавидели эльфов.       …А еще (хотя эту мысль Скьор всячески от себя гнал) похоже, что его друг запал на Эйлу. Отводит глаза, жмется, как мальчишка, в ее присутствии и кидает тайком короткие взгляды, исполненные тоски. Вот же болезня! В брате по оружию Скьор не сомневался, но сердцу не прикажешь…. Ох, ёлки… В разговоре, когда они шли к точке сбора, Баран раскрыл, что ярлов брат уверен, что братья бури наконец-то вылезут из спячки и устроят большую резню. Как тогда, пару лет назад, на равнине, когда Ульфрик предпринял первую попытку захвата холда нахрапом и потерпел неудачу, только там гибли легионеры, а теперь брат пойдет на брата, уж больно Ульфрик хочет заполучить Вайтран. Остается уповать, что ярл знает, что делает, что у него есть план на такой случай… Ну, это уже политика, а их дело малое — боронить народ от более понятных врагов: зверья, разбойников, а теперь вот и драконов. За тем они и попрутся в те проклятые пещеры, как только Фаренгар вызнал про их существование… Фаркас с Вилкасом, более молодые и эмоциональные, как всегда едва хвостами не виляли от восторга, им в поход как раз не терпелось. Как же — приключение! Слава! Победы над драуграми и чудовищами! Эх, правду говорит Кодлак, за ними глаз да глаз нужен…       А вот Эйла погрустнела после слов близнецов. Айрилет с лету прочитала весь ее план. Более того, относится ко всем этим событиям как к досадному осложнению, а не подвигу или хитросплетенным козням серьезного игрока. Обидно. Но у Соратников свой путь. И своя война, кстати. Серебряная рука не дремлет. По пути надо собрать как можно больше сведений об этих охотниках. Ведь недавно прошел слух, что участились нападения на дозорных Стендарра. Вроде бы вампиры поднимают голову… Так может, под шумок получится наконец полностью вырезать эту враждебную организацию? А списать все опять же на кого-то другого… Было бы здорово.       Перекусили у костра, который сварганили близнецы, пока ждали, да и расстались. Барану — на северо-восток, обратно в Вайтран, Соратникам — на юго-запад, в неизведанное. ***       Хакон до хрипоты спорил с Вирго-Моди. Ему жуть как не хотелось сворачивать с пути. Однако Моди заверял, что иначе у него могут начаться проблемы с психикой, а это никому не нужно, если они хотят, чтобы поход увенчался успехом. Прошлой ночью, пока вампир по своему обыкновению охотился, он вновь учуял «запах» того самого своего сородича, который был осведомлен о местонахождении Крипты Ночной Пустоты. Её упырю поручил искать его сир, сам лорд Харкон. «Что ты такое говоришь, ведь это я теперь твой сир!» — протестовал Хакон. Однако Моди просветил детальней, как это работает: «Вы имеете право повелевать мне, и я буду исполнять. Согласно клятве, я также не смогу причинить вам вред. Но всё это не делает вас моим сиром, господин. Сиром может быть только старший сородич. Обычно тот, кто обратил вампира, либо тот, кто посредством специального обряда ввел в семью, в клан. Харкон сделал меня частью клана Волкихар, поэтому он навсегда мой сир. Его приказам я не могу перечить точно так же, как вашим. И это сводит меня с ума. Я должен найти Крипту, и я должен следовать за вами. Этот конфликт интересов грозит тем, что я реально могу утратить над собой контроль и наделать много глупостей. Отпусти меня самого, или же давайте свернем на какое-то время, чтобы я смог выследить того упыря. Вот как обстоят дела…»       На этот раз Моди божился, что это не подчиненный или птенец сородича, а он сам, запах совершенно точно указывает на это. Хакон был в принципе не против дать трэллу побегать, но ему крайне не нравились такие откровения своего раба. «А что если твой сир прикажет тебе напасть на меня? Что тогда?» — спросил юный мастер. Упырь повесил голову и крепко задумался. «Не знаю, — отвечал он, — на моей памяти никогда такого не было. Но клятва абсолютно нерушима. Скорее всего, я просто сойду с ума и умру сам». Маг только хмыкнул на это. Какие сложности с этими кровавыми узами. Хотя, возможно, упырь ему чего-то недоговаривает. Ну, или и вправду сам не в курсе, как это работает.       В конце концов решили, что место, куда вел запах, недалеко, можно накинуть небольшой крюк. Хакон отдавал себе отчет, что хитрый торгаш в своем посмертии настолько отточил свои навыки убалтывать людей, что без него ему с толпой головорезов не справиться. Точнее, они ему ничего не сделают, но любое препирательство может закончится тем, что от команды останутся одни головешки… И что потом? За мертвяками дракон вряд ли станет гоняться… Самое главное, что в приказе сира ничего не было о конкретных сроках, так что пока ему каким-то образом не доставят новые указания, он сможет продолжать служить Хакону, будто и нет над ним власти сира. По крайней мере, так Моди говорит. Юный маг в который раз подумал, что нужно бы провести всестороннее исследование, как работают все эти «узы крови», а то неведенье о способностях и ограничениях вампиров стало его очень напрягать.       Как разбили маленький временный лагерь, Моди порывался пойти сам, но Хакон настоял, что составит ему компанию, «поможет своему слуге». «А на кого оставите лагерь?» — «Вот на твоих людей и оставим. К тому же мы с этим Альдгейном вроде бы неплохо поладили. Солдафонский дух и привычки из легионера не вытравишь ничем. Бывший легат понимает, что такое субординация. Он также уже уяснил, что быть верным мне — его ключик к свободе» — отвечал Хакон. И правда, за время путешествия они с зэком, что называется, сошлись характерами, так что никуда эта свора не разбежится. А если попробует, то почувствует вдруг смертельную слабость во всех членах тела, даже ползти не смогут, не то что бежать. Хакон продолжал опаивать отряд всякими пакостными зельями с весьма любопытными свойствами. Только двое людей Моди изображали трезвенников и пили только воду. Очень странные у него подчиненные. Кажется, хоть и люди, а что-то их с вампиром связывает, как будто тоже некая клятва. Они точно верны только Моди из Рифтена… Второй неофициальный лидер, Рэйба, наоборот, хоть и всячески демонстрировал лояльность, даже тугодуму понятно, что оставался сам себе на уме. Однако бунт или побег прямо сейчас в планы горлореза не входили. Кажется, бандит хочет дождаться, когда большинство в отряде передохнет, и тогда попытаться всю награду забрать себе и ближайшим подельникам. Ну-ну…       И вот нюх трэлла привёл их к какой-то пещере. Вампир был абсолютно неслышим при передвижении, Хакон же применил заклинание, чтобы быть как можно незаметней. Моди поплямкал немного, но согласился, что вполне сносно, с дистанции саженей в десять вампир мага не учует. А вот ближе лучше не подходить. Хакон и не намеревался соваться, лишь понаблюдать, дабы его клятвенник не выкинул какого фортеля. Они прошли мимо нескольких гробов. Пустых, к счастью. Кажется, тут настоящее логово упырей. Моди указал вверх и по сталагмиту залез куда-то под потолок пещеры. «Ну, начинается», — мрачно подумал Хакон и скастовал левитацию. Едва не потерял Моди из виду. Однако вот он, замер в напряженной позе, весь обратился в слух. Хакон применил еще одно заклинание и тоже услышал некую возню и шепот.       — Ох, Локил, обещай, что не забудешь меня! Что защитишь от гнева лорда!       Сопение указывало на то, что двое спариваются. У Хакона глаза стали по гривеннику размером — как проклятая нежить может заниматься сексом? Моди увидел его замешательство и показал ему целую пантомиму, значение которой сводилось к тому, что если насосаться свежей крови молодых людей (а еще лучше меров), то и у вампира может быть стояк. Акатош и Лорхан, до чего же чудны дела ваши! Хакон решил, что точно напишет монографию по вампирам.       — Я никогда не забываю, кто мои друзья. И кто враги… — донесся рычащий баритон. — А сейчас заткнись и дай мне кончить. Я, кажется, целую вечность этим не занимался, хочу уловить момент…       Дальше пошли охи-ахи и мокрые интенсивные шлепки. «Кто твоя цель — мужчина или женщина?» — знаками спросил Хакон. «Женщина. Именно она знает, где Крипта», — ответил трэлл. «Что ты хочешь сделать? Каков план?» — одними губами прошептал маг. «Я применю «Успокоение» высокого уровня, перебью тех, кто окажется рядом, и допрошу женщину». Вот как, вампир способен на «Массовое успокоение» против целей, что, как и он, являются нежитью, что повидала уж не одну сотню танцев Змея?. «Я могу помочь?» — вопросил кровопивца юный маг. «Следи, чтобы никто не покинул пещеру, остальное я сам сделаю». — «Добро. Я останусь тут и посмотрю» — отсигналил маг, приготовившись к бесплатному представлению.       Чародей ожидал, что Моди будет кастовать заклинание, как это принято, как его самого обучал Древис Нелорен — с двух рук, с вокальной частью и жестовой. И он был потрясен тем, что увидел вместо этого: Моди весь вытянулся, будто стал ростом в полтора раза выше, его плащ ожил и стал беззвучно танцевать на несуществующем ветру, вместо обычного черного он стал антрацитовым, как сама ночь, в которой блестят редкие звезды. Далее визуально будто бы плащ этот превратился в огромную тень или слился с окружающей темнотой. «Тень» Моди достигла невидимых за уступом жертв. Криков не было, вообще никаких признаков того, что заклятие (или это все же некая ритуальная магия, которой он не знает?) подействовало. Одним движением огромный сгусток тьмы, в который превратился Моди, переместился в нижнюю камеру этой пещеры. Хакон, наплевав на бесшумность и максировку, скакнул следом к тому месту, где только что был его трэлл. Всех деталей расправы он не увидел, но понял, что за какие-то секунды Моди порешил троих своих сородичей: одному оторвал голову, другому ее просто свинтил на сто восемьдесят градусов, еще одному рукой пробил грудную клетку и вырвал сердце. Момент агонии последнего маг только и смог заметить.       В дальнем углу находились двое, мужчина и женщина, голые, безвольно замершие в позе, в которой Мара точно уж не заповедала делать это… Хакон даже слюну сглотнул. Мужчина был данмером могучего телосложения, белокожую женщину с очевидным талантом гимнастки он подмял так, что та согнулась словно ёжик, промежностью кверху, ноги широко врозь образуют Ʌ, а этот Локил будто растяжку во время зарядки делает, припадая на одно колено, вгоняет своего жеребца так, что у мадам внизу открывается превосходный вид на его болтающиеся бубенчики.       Взор от странной, но прекрасной скульптурной композиции из обнажённых тел пришлось оторвать, ибо одного кровососа Моди все же пропустил, точнее тот вырвался с двумя скимитарами наголо из какой-то малозаметной сверху ниши.       — Этот твой! — прошипел упырь, оглядываясь через плечо.       Кажется, магия вампира не сработала до конца как надо, потому что Локил стал дергаться и выкрикивать грязные ругательства. Что там происходит, Хакон упустил из виду, ибо новый вурдалак налетел на него, как вихрь, с этими идиотскими кривыми мечами. Легкие и острые как бритва, одним оберегом не закроешься, ибо кровосос применяет совершенно немыслимые углы атаки, а удары сыплются с такой скоростью, что применить контр-заклинание тупо не хватает времени. Хакон слыхал об иных «убийцах магов», мечниках, что действуют с такой немыслимой скоростью, что даже могучие волшебники не успевают ничего противопоставить. Неужто этот полуночник при жизни был из таковых? Маг жив сейчас только потому, что решительно на все части тела (даже пах) нанесены руны против легкого холодного оружия. Но они не помогут, если упырь подгадает момент и вместо десятков легких скользящих ударов нанесет один-единственный, но вложив всю массу тела. Что делать? Наплевав на гордость, маг закричал:       — Моди, сволочь, обернись и посмотри, твой хозяин в беде!       Однако вампир вступил в нечто вроде поединка воли с тем данмером, замер соляным столпом и пырится ему в глаза, в то время как дама неловко пытается вылезти из-под самца. До чего идиотская картина!       К счастью, Хакон вспомнил о еще одной своей придумке: кольце с заключенной в нем магией. Обычно заклинания такого рода заключают в посохи или жезлы, но Хакон прошел не одну магическую дуэль и знает, что порой все решают мгновения. Там всего три заряда, но они уже много раз спасали ему шкуру, если удавалось вовремя применить. Вот и сейчас волевым усилием он заставил оберег обратиться в волну, оттолкнуть упыря буквально на секундочку, а то же мгновение из кольца ударила тугая струя пламени прямо в лицо клыкастого редгарда. Это не дало кровососу эффективно перегруппироваться, ведь огонь более чем эффективен против ночного народа, слепит и причиняет невыносимую боль. Темнокожий кровосос сделал шаг назад, в следующую же секунду Хакон жахнул файерболом. Идиот попытался принять магический заряд на свои скрещенные мечи. Но не тут-то было: даже если клинки зачарованы соответствующим образом, внутри обычного огненного шара заключен еще и мелкий дух огня, что с воем вырывается наружу, обвивается вокруг жертвы огненной спиралью, обращая в прах не только уязвимых вампиров, но даже и обдоспешеных рыцарей. Один из коронных «номеров» Хакона, весьма эффективное и эффектное, доработанное заклинание. Неживой редгард, само собой, такого не ожидал и вспыхнул, как факел, разбрасывая искры и ошметки собственной горящей плоти. Только расставаясь с не-жизнью, кровопивец соизволил закричать отчаянно «А-а-а!», до этого было впечатление, что он вообще не дышал, а эти его упражнения с саблями никак не сказывались на скорости и интенсивности движений. Правду говорят, что вампиры могут вообще не уставать? Так или иначе, но всего три секунды — и осталась только горсточка пепла. Ух! Мощно! — Хакон был доволен собой. И откуда такой прыткий противник взялся? Побольше бы таких, ведь только выстояв против сильных, маг сможет стать сильнейшим.       Хакон обернулся посмотреть на то, как дела идут у трэлла. Женщина парализованной каракатицей так и копошилась в углу (ноги у нее никак не желали сводиться вместе, от чего было вдвойне забавно наблюдать за ней — Хакон едва сдержал глупое «гы-гы-гы»), а вот данмер освободился от оков странной магии Моди, и теперь они кружили, сохраняя дистанцию, — Локил с призванным полупрозрачным клинком, что отливал синим и фиолетовым, а Моди выпустил когти, ставшие подлиннее, чем у иного каджита. Они у него почему-то сочились той же антрацитовой тьмой, что и плащ до этого.       — Когда ты успел стать таким сильным, а Локил? — обратился его упырь к чужаку.       Хакон решил понаблюдать, не вмешиваясь, кажется, зрелище будет реально достойным.       Упырь скосил взгляд на своё опадающее достоинство и прошипел:       — Проклятый Вирго! Подгадал момент заявиться. Сам не можешь и другим не даешь!       Моди многозначительно хэкнул, типа, кто тут не может?       — О, так вы знакомы? — удивился Хакон.       — Ты еще и гуля своего привел? Знал, что не справишься со мной?!       Моди высокомерно оскалился:       — Не смеши, в былые времена я тебя одной левой укладывал.       — Ха! Те времена ушли! Пока ты наслаждался солнечными лучами на поверхности, среди людей, я тренировался и сподобился приблизиться к нашему господину, стать его доверенным лицом…       — Ты? Да не смеши! Ты годен только сортиры чистить, да смертным девкам вены грызть, чтобы твой недалекий покровитель Ортьольф не утруждался клыки вмокать.       «Ортьольф? Кто такой? Это и есть «господин»? А как же «лорд Харкон»?» — недоумевал про себя маг. — «И почему, кстати, обратился к Моди по старому имени? Желая подначить или они знакомы слишком давно?»       — Ублюдок! Сдохни!       И голый вампир, размахивая призванным клинком и собственным членом, набросился на Моди. Тот, даром что торгаш, умел здорово уклоняться, да и скорость его была выше всех похвал, за гранью возможностей смертного тела, хоть и медленнее, чем давешний противник самого Хакона. И вот Моди контратаковал, оставив багровые полосы на торсе Локила. Кровь из них едва сочилась.       — Все, что ты можешь? — взревел оный, нанося мощный удар.       Моди не стал его принимать на блок, снова увернулся, сгруппировался и ответил:       — Ха! Как был дураком, так им и помрешь! Собственно, ты уже считай мертв…       Локил отступил. На его лице появилось выражение крайнего удивления. Неопасно выглядящие царапины на его теле стали стремительно чернеть, тьма поползла по его венам к шее и голове.       — Проклятый ублюдок! Ты предал наш Путь Крови!       Тем временем деваха смогла наконец побороть магию Моди и пыталась сейчас накинуть на себя плащ, скрывая наготу.       — Лучше не рыпайся, пока я с ним не покончу! — прошипел в ее адрес Моди.       — Ну тебя в Яму! — огрызнулась та. — Там тебе место, злокрысов грызть вместе с вонючим Периайтом.       Локил зарычал, скребя грудь, отступая еще дальше. Его призванный клинок рассеялся. Моди повернулся к безымянной женщине, будто уверенный, что враг уже не представляет угрозы.       — Ну что, поговорим?       — Свитка тебе не видать, предатель! — зашипела та, кутаясь в плащ.       — Чья бы мычала насчет предательств, — мурлыкающим расслабленным тоном заявил Моди. — Сама ведь распустила слух среди сородичей, что знаешь, где Крипта. Чего ожидала? Амнистии и прощения всех грехов? Думаешь у лорда такая короткая память? Или копаешь под него? И с кем? С этим идиотом Локилом?       Хакон подал голос из-за спины Моди:       — Э-э-э, а так должно быть?..       На что шельмоватый упырь, позволяя себе лишнее, лишь рыкнул:       — Не сейчас!.. — но не забыл добавить: — господин…       Локил тем временем упал, зажимая рану, будто пытаясь сдержать заражение непонятной чернотой. Но вместо того, чтобы начать рассыпаться прахом, окутался такой же или похожей тьмой, как до этого Моди, применяя этот свой фокус с плащом. И вот тьма сгустилась так, что и магическим зрением не разглядеть, что там происходит. Целый кокон тьмы. Ш-ш-шрах-х-х!!! Густая черная дымка брызнула во все стороны, являя… пугающее преображение! Локил стоял на коленях, но был он в полтора раза больше себя до этого. Чудовищные мышцы, гротескные формы, ошметки крыльев нетопыря без перепонок за спиной. А голова! Обычные вампиры тоже не красавцы, но это… Что, ко всем даэдра, это такое?!! Хакон подобного никогда не видел.       — Ублюдок! Думал меня так просто одолеть?! — проревело чудище, поднимаясь в полный рост.       Хакон аж присел от этого. Существо эманировало чудовищным гневом и ужасающей тьмой, излучало кровожадность. Будто сам Молаг Бал возжелал воплотиться в мире смертных.       Моди обернулся, он был удивлен. Однако быстро себя переборол:       — Ты всегда умел подлизать. И за столько лет, очевидно, нашел правильную точку…       Гигант взмыл в воздух, не тратя энергию на слова. Руки его окутались фиолетовым сиянием. Множество скелетов, обглоданные останки людей, коими полнилась пещера, бывшая гнездом вампиров, пришли в движение. Хакон распознал мощнейшую некромантию. Такое массовое поднятие нежити только самым сильным из адептов культа Червя под силу, да и то лишь по слухам. Хакон такого сам, по крайней мере, никогда не практиковал, да и не знал, справится ли. Ужасающая мощь! К тому же, поднятые быстренько сориентировались, будто обладали единым сознанием на всех, и тут же набросились на мага и вампира.       Даже Моди спал с лица, хотя еще секунду назад излучал уверенность в своих силах.       — Чего стоишь маг? Жги их!       «Ишь, орёт, забыл кто тут чей хозяин?» — подумал Хакон, тем не менее сразу же швыряя файерболом в ближайшую пару скелетов. Бам! Бах! Вж-ж-дум! Один сгусток плазмы — один навеки упокоенный. Но, даэдра их побери, их так много! А использовать по-настоящему мощные огненные заклятия нельзя, а то и Моди в прах обратит, еще чего. Преображенный Локил полностью скрылся за спинами поднятых им неживых воинов. Моди рванулся к девке, но та оказалась тоже не лыком шита.       «Даэдра, что за фокусы у них у всех с плащами?!» — в который раз удивился Хакон.       Баба скрылась под черной тканью с головой, и вот она тоже стала живой тьмой, что в мгновение ока обрела форму стаи летучих мышей, те же стайкой взвились вверх, к небольшой дыре в потолке пещеры.       — Нет! Тварь! Да как ты можешь так?! — Моди совершил невероятный прыжок метров на шесть-семь вверх, будто пытаясь схватить своими когтями этих кожанов.       Но несмотря на всю свою ловкость и силу, у него ничего не вышло. Нетопыри были будто и сами не материальны до конца, а лишь сгустками ожившей тьмы. Вслед за девахой тот же фокус провернуло и чудище, а Моди с проклятиями рухнул прямо на белы рученьки скелетов, что ловили его, будто оголодавшие птенцы отрыжку птицы-матери. Нетопыри гибкой и текучей фигурой всосались в дырку — все, ушли вампиры!       Хакон шваркнул ветвистой молнией в урчащую толпу скелетов (и чем кости могут издавать такие мерзкие урчащие звуки?). Это лучше, чем огонь, но Моди тоже слегка задело.       — Проклятие! — крикнул трэлл.       Вампир взвился каким-то невероятным образом, прокрутил и подбросил ноги и таз вверх, и вот он уже в боевой стойке, окруженный врагами, его страшные когти крошат кости и черепа со скоростью броска змеи. Очень большой и лютой, неустающей и подвижной змеи. Хакона тоже окружили, стало не до наблюдений за Моди. Он применил «нову» — кольцо огня, что широкой ударной волной распространяется во все стороны. Вж-бух!!! — кости и покрытые гнилой плотью останки так и брызнули вокруг. К счастью, дистанцию он просчитал верно, и неживого напарника не задело огнем.       — Тьма! Сколько ж тут их? Будто целый городишко сожрали упыри без соли и перца! — проворчал Хакон, с двух рук отправляя в полет два мощных файербола.       Моди только жутко сопел, снося бошки умертвиям. Обычно он не дышит или почти не дышит, а тут, как бегун после долгой дистанции хрипит. Покусали его скелеты, что ли?       Сражение с поднятыми заняло еще минут семь-восемь. Счету им действительно не было. Хакону стало не по себе от попыток представить количество жертв этого вампирского гнезда. Так, глядишь, и уверуешь, что не напрасно на свете существуют Стражи Рассвета и Дозорные Стендарра. Сколько душ загублено — кошмар! Очень жаль, что он в купе с Моди тупил первые мгновения после трансформации Локила. Один рывок, одно мощное заклятие — и чудище было бы или мертво, или ранено, ну или хотя бы каст этой жуткой некромантии удалось бы сбить. Этой битвы лучше было бы избежать. Запас маны у Хакона просел почти до минимума.       — Фух, д-даэдр-ра! Это было напряженно! — отдуваясь, молвил Хакон, когда последний трупак рассыпался трухой.       — Проклятый Локил! Сучий выблядок! Как он получил эту силу? — рычащим голосом ответил ему невпопад Моди.       — Что это вообще было? — изумленно вопросил маг.       — Форма вампира-лорда.       — То есть? Это заклятие какое-то?       — Нет. Это способность, как трансформация вервольфов, только на других принципах.       — Ого! Никогда о таком не слышал! — искренне удивился Хакон.       — Еще бы. Ведь если кто увидит такую страхолюдину, как правило, это будет последнее, что он увидит в своей жизни вообще.       — М-да-а… Слушай, ты все-таки должен мне все рассказать об этих ваших «Темных дарах» или как вы там называете свою вампирскую магию.       — Зачем? Неужто ты, маг, соблазнился путем Молага Бала?       — Ну уж нет! Шариться по пещерам, спать в гробах — это не по мне. Но я должен знать все, слышишь, все сильные и слабые стороны своих врагов! — Хакон упер руки в бока и заступил путь своему рабу, будто бы говоря «с места не сойдешь, пока все не выложишь».       — Врагов? Ты записался в Стражу Рассвета, что ли? — ехидно заметил Моди, стараясь игнорировать напор и попытки доминирования молодого кудесника.       — Тут запишешься, такое повидав! А она существует еще?       — Не знаю. Был слушок, что её хотят возродить, ибо дозорные Стендарра не справляются в последнее время.       — Надо же как… Кстати, а что дальше, Моди? Твоё поручение от сира выполнено?       — Если бы… но пока я не найду следов этой парочки, беспокоить и отрывать от нашей миссии с драконом не буду…       — Что ж, ладно… — Хакон огляделся. Про моральный аспект того, что его трэлл все еще продолжает помогать своему вампирскому лорду устроить конец света, он старался не думать. Этот вопрос он решит позже. Драконы важнее. — Ты ничего не хочешь тут осмотреть?       — Я все уже увидел и почуял… Вампирша вряд ли вела дневник… Понадобилось бы много томов, знаешь ли…       — Она тоже древняя? Показалась мне довольно слабой…       — Постарше меня будет.       — Так ты ее знаешь каким-то боком?       — Не совсем. Когда меня «завербовали» в клан Волкихар, ее уже многие сотни лет как считали то ли погибшей, то ли в вечном изгнании. Я вообще не ждал, что той, кто располагает сведениями о Крипте, окажется Газини.       — Так её зовут?       — Ага… — Моди обвел мрачным взглядом то, что осталось от немногочисленной утвари в пещере.       По большей части тут были лишь гробы, пара пыточных дыб, крюки, ножи и всякие плошки-мисочки для крови. Немножко одежды на вешалках. В основном, очевидно, снятой с жертв. Вампиры тут тупо жрали и спали, вот и все.       — Да. Тут ничего нет, увы…       — Ладно. Про политику и отношения ваши потом. Сначала поведай о магических способностях и слабостях мерзких кровососущих ночных тварей.       Моди поднял бровь — он-то тоже «мерзкая тварь», получается.       — Долго рассказывать придется… Да к тому же, ты понял небось из книг своих уже, что вампиры все разные. Разные у них и дары, и слабости тоже.       — Нам до лагеря час неспешным шагом идти. Или даже полтора. Вот и начинай… Начинай с себя! Что это за трюк был с плащом?.. Ты так ускорился, будто сам стал сгустком тьмы и законы мироздания тебе нипочем!       — Ну, ты своим огнем тоже навел шороху, — подмигнул Моди. — А вообще это называется…       И двое пошли к выходу из пещеры. Хакон внутренне ликовал. Ему даже понравилась эта атмосфера приключения. Вот за такою судьбой и идут обучаться Искусству, становятся магами! Что ему пыльные книги в Коллегии? Выжить в такой переделке они не научат. Кроме того, настоящее Искусство творится самолично — новое тому доказательство. Как он сообразил использовать оберег, чтобы оттолкнуть кровопивца! А Моди? Просто зверь! Черепушек сорок пробил, не меньше. Они с ним должны поладить… Может, даже и не вспомнит лет через пятьдесят, что их поначалу связала кровавая клятва, кто знает…       Древний вампир же все поддакивал самохвальству неоперившегося мага и растекался соловьем, расписывая таланты неживых собратьев без утайки. Кажется, он тоже уже оправился от неудачи и теперь искал возможности использовать ситуацию в своих интересах. Как, собственно, он и всегда это делал… ***       Данмерское пойло было весьма экзотичным на вкус. За свою жизнь Гайдар попробовал немало гадости: корейское соджо, прочие разные сакэ, байцзю, монгольский арак и чилийское писко. Вот эта дрянь, флин, или как его там назвали, весьма похожа на последний напиток. Из чего перегоняют, приключенец так и не понял, да и неважно это. Пойло довольно быстро пьянило, это главное. Да уж, спасибо Хагену, нашел дешевый постоялый двор без клопов в комнатах, без явных забулдыг среди контингента, но зато с кучей данмеров. Основной наплыв народу будет позже, после работы в доках и в квартале серых сюда, в «Мутный глаз», наведаются докеры, шахтеры, охотники, мастеровые и куча самого разного сброда. Название таверны подходило, ибо пива и прочих легких напитков здесь не признавали, люди и меры тут ужирались флином и суджамой так, чтобы забыть пролетарские тяготы.       Владелец заведения тоже был темным эльфом, соответственно кухня и выпивка не нордские. Полезно расширить кругозор иногда, да и Дженассе сермяжник думал тем самым угодить. Но вот наемница довольной не выглядела. То ли ей было больно видеть сородичей в плачевном состоянии, то ли она как раз знала, какими бывают ее земляки, и не горела особым желанием ночевать с ними под одной крышей. В дневное время, однако, пропустить стаканчик приходили не только темные эльфы. Выходит, крепкое пойло способно примирить даже упоротых расистов? Норды тоже не против пробовать новое?       Так или иначе, а подкрепились они тут знатно, национальный продукт уроженцев Морровинда батат оказался похожим на картошку и редьку водночасье корнеплодом, сытным, но, увы, невкусным. Без мяса, а еще лучше соленой рыбки такое есть невозможно. Но и того, и другого было тут в меню в достатке.       Пока ели, Гайдар решил подоставать наемницу:       — Слушай, так в том подземелье этого твоего знакомого Квена не оказалось?       Негативное мотание головой.       — А что такого с ним…       — Это не твое дело!       — Чего сразу бычишься? Я, может, помочь тебе хочу разобраться, — возмутился Гайдар.       — Ты здорово «помог», замочив там всех. Просто чудесно помог, никаких свидетелей, допрашивать некого, сплошной кровавый фарш на полу! А дети вообще ничего не знали…       — Стой-погоди, так ты им там не сопли утирала, а допрос устроила? — Гайдар аж селедку уронил. — Ты вообще в своем уме? Это ж детишки! У тебя в порядке всё?        — У меня — да, а вот у тебя слишком сильно нервишки разболтаны. Подумаешь, детский притон!.. — Дженасса тоже наминала за обе щеки и напряженно думала о чем-то своем.       — «Подумаешь, детский притон»? — у Гайдара глаз задергался.       — Да… А что такого? У нас в Морровинде такое не редкость. Я тоже могла в похожее местечко попасть. Но мне повезло, и вместо такой судьбы меня подобрали те, кто научил меня убивать… Очень хорошо научил… — на лице Дженассы застыла жестокая маска, будто наемница специально сгущала краски, ковырялась в ране, показывая презрение к боли прошлого, типа, это её вообще никак не волнует.       «Чёрт! А Дженни у нас с секретиком» — подумал Гайдар.       — Что-то по твоему лицу, когда там началась жесть, и ты увидела распятые тела, нельзя было сказать, что тебе все равно, что у тебя все в порядке с нервишками, — стараясь поймать ее взгляд, сказал Гайдар.       Дженасса помолчала, пережевывая. Хаген вообще был, как рыба, только наблюдал, боясь вдохнуть лишний раз.       — Да, признаюсь, это так. Я презираю рабовладение, проституцию в… таком вот виде и ненавижу людей и меров, которые подобным занимаются. Но мои эмоции — это одно, а запоротая операция — это другое.       — В смысле, «запоротая операция»? Ты расскажи толком, чего там от нас хочет Айрилет?       — Хочет она от меня. Я должна была провести разведку, раскопать как можно больше информации. А вот ты, Гайдар, должен был хотя бы не мешать, но ты — просто какая-то ходячая катастрофа. Ты все испортил! И «дядюшка Квен» тоже, само собой, ушел.       — Нихрена себе «все испортил»! Ты это скажи пятерым детишкам, которым мы жизнь спасли! — Гайдар вообще перестал понимать напарницу.       — Тише, дуракин! — цыцнула на него Дженасса.       Гайдар прикусил язык — на них косилась парочка данмеров, оторвавшись от своих кружек, хоть сидела троица в глубокой нише.       — А чего, собственно, тише? Я думаю, Ульфрику первым делом все выложу, пусть разгребает это дерьмо!       — А башкой ты подумал? — глаза Дженассы сузились.       — Подумал, чего тут думать?! — в Гайдаре закипало раздражение. Он старался его контролировать, а то та истерика перед седобородыми еще была памятной. Он стал побаиваться, что у него от стресса стала «планка западать», ведь раньше он склонности к таким вспышкам неудержимого гнева за собой не замечал.       — Ты знаешь, против кого ты прёшь? Знаешь имена, явки, как работает эта подпольная система? Или, быть может, у тебя есть неопровержимые доказательства?       — То есть как? В смысле? Да там полное подземелье доказательств! Куча трупов!       — Вот именно! Куча трупов, которые никому ничего не расскажут! Не выведут на тех, кто верховодит.       — Ну… Можно там засаду устроить… — неуверенно пробормотал Гайдар. — Подкараулить настоящих хозяев. Сама сказала «мы туда еще вернемся».       — Сказала. Но не нахрапом, как идиоты. Я более чем уверена, что там прямо сейчас работает группа зачистки, — холодно констатировала наемница, ковыряя устрицу.       Ого! «Группа зачистки»? Гайдар просто офигел. Это точно игра про средневековье? Или это глюки программы, которая просто доносит ему слова Дженассы в искаженном виде?       — То есть, ты хочешь сказать, что там подметают следы? Так почему мы ушли? — Гайдар недоумевал.       — Ну, во-первых, кое-кто тут корчит из себя рыцаря Стендарра без страха и упрёка вкупе с послушником милосердной Мары, детей пристраивает. Во-вторых, ты с двумя мечами хочешь иметь дело не просто с ленивой малоопытной охранкой, которая, небось, за все время существования того мерзкого борделя ни разу клинком никого не потыкала в пузо, а с подготовленным отрядом профессионалов, скорей всего с сильными магами, ведь кто-то же поставил у них там всю ту систему безопасности?.. С людьми, которые знают тут все входы и выходы, которые, даже более того, сами в системе, при власти, могут сами привести стражу, обвинить пришлых в устроении резни и всех грехах, и им поверят, ведь мы — чужаки, а они часть этого общества. Гнилого насквозь, но общества… — Дженасса просто хлестала Гайдара разумными аргументами, а он только глазами хлопал.       — Ты думаешь, все так серьезно? Думаешь, это на самый верх идет? Скажешь еще, что и Ульфрик самолично замешан? — Гайдар наморщил лоб и изо всех сил попытался включить думалку, собрать мысли в кучку. Из-за диссонанса средневекового сеттинга и шпионского триллера это плохо получалось, да и выпитый флин в этом не помогал.       — Ну, Ульфрик вряд ли. Он просто честолюбивый болван, как по мне. А тут пахнет организацией, Конторой, если понимаешь, о чем я говорю.       — То есть Талмором, ты хочешь сказать? — изогнул бровь Гайдар.       — А ты знаешь еще одну могущественную организацию, которая действует исподтишка и практически не ограничена в ресурсах? — задала контр-вопрос данмерка. — Вон какое подземелье отгрохали в трех полетах стрелы от дворца ярла…       Гайдар молча помотал головой. Талмор в Виндхельме? Под самым носом у Ульфрика, ярого ненавистника эльфов?.. Не верится… Что там было в оригинальной игре? Он реально их агент или же его используют втемную? Хоть прибей, не вспоминается. Да и не было в игровом комьюнити единства мнений, ибо канон всячески темнил. Находились упоротые, которые поддерживали братков бури, кричали «Скайрим для нордов!», свято верили в то, что дело Ульфрика правое, ну, и все такое прочее… То есть если он, не зная броду, к ярлу Виндхельма заявится с инвективой, его запросто могут самого в темную бросить, а то и пришить на месте, чтобы помалкивал? Бляха, как узнать, можно ли вообще с Ульфриком дело иметь, нормальный ли он, что им движет? Этот вопрос он задал Дженассе.       — А я откуда знаю? Я простая наемница, ты забыл? Это Айрилет большую часть жизни играет во все эти шпионские игры. Но и она, я уверена, не знает всей правды об Ульфрике и тем более его танах и прочих приближенных. Она нас… точнее меня послала информацию собирать, соображаешь?       Гайдар нахмурился еще сильнее, пытаясь вникнуть. Башка стала гудеть. Дерьмо этот флин, по мозгам бьет сильно.       — То есть Ульфрику рассказывать — это глупость?       — Ну, если сможешь с ним наедине остаться, то можешь и попробовать. Заодно проследить за его реакцией…       — Это как так?       — Ну, мало ли, ярл захочет приватный концерт для себя одного…       — Хм… а так бывает? — Гайдар почухал репу.       — Ну, если сможешь ему угодить, всяко бывает.       — Если угожу… Погоди, ты намекаешь, что он того?       — Чего «того»? — сделала большие глаза наемница.       — Что ярл Виндхельма — трубочист? — сказал Гайдар, предупредительно понизив голос.       — «Трубочист»? — секунду Дженасса недоумевала, а потом вдруг захохотала. И чем дольше смеялась, тем сложнее ей было себя сдерживать, чтобы уж не заржать, аки лошадь, что не пристало леди.       Гайдар и сам засмеялся. Да уж, по-дурацки как-то идет у них разговор. Хаген смотрел на них, смотрел, потом и сам захихикал. Дошло, как до жирафа, что ли? Или так, за компанию? А Дженассу реально прорвало, видать, это так стресс выходит. Поржать иногда — самое то. После кровавой баньки (в прямом слове этих слов) уж точно.       — «Трубочист»… ох-х, твою ж то… Гайдар… я же кишки порву… ярл-трубочист… гы-х-хы-хы… — Дженасса культурно положила руку на уста, но помогало слабо, аж скрутило бедняжку.       У Гайдара и у самого были слезы в уголках глаз, а Хаген элем подавился. Так они с минуту еще ржали, будто плана накурились. На них опять в зале стали оглядываться. Потом наёмница посерьезнела.       — Не знаю уж, с чего у тебя такие мысли, но я имела в виду, если угодишь своей игрой на приёме, то есть такой обычай, что барду позволяют просить, «чего душа пожелает». В Виндхельме принято беречь древние языческие традиции, которые были в ходу, еще когда и пантеона Девяти не существовало, а поклонялись тотемам типа волка и совы.       — Хм, вот как? А ты начитанная, как для наемницы, — в который раз вывел на откровенности о личном Гайдар.       — А я необычная наемница, должен уж понять был, — парировала Дженасса.       — Буду иметь в виду. А теперь выкладывай, чего там тебе птичка на хвосте принесла…       Далее Дженасса поведала содержимое письма от подруги и свой нехитрый план — шататься по рынку, расспрашивать мимоходом про разные странности, да еще пара друзей у нее тут были среди данмеров, с ними тоже можно перетереть. Потом внезапно «удача» (с беспризорниками и банькой) к ним сама в руки пошла, но вот что с ней теперь делать, непонятно. Ниточка эта, скорей всего, потеряна. Но есть еще некий торговец Кристер, за которым можно проследить. «А изображение его есть?» — поинтересовался Гайдар. Дженасса показала маленький портретик (такой только с помощью магии можно нарисовать, уж больно реалистичное изображение). Что еще лучше, есть слепок ауры. «А его не было там, в том подвале?» Это Дженасса проверила вторым делом, а первым — того «дядюшку» Квена.       — Думаю, этот Кристер может быть тут важной птицей. Он вроде как торгует всем на свете, хоть провизией, хоть мечами. А потрусить поставщиков перед военным походом — дело нужное. Так что пырь в оба глаза, может, увидим его во дворце.       — Понял. Вопрос: мы тут еще и назавтра задержимся ради этой разведки твоей?       — Да, полдня, как минимум. Но ты на завтра не загадывай, нам бы этот вечер пережить.       — Оптимистка ты, Дженасса.       — Брюхо набил? Пошли собираться, — Дженасса включила начальницу. — Хаген, будешь тут, добро охранять, уяснил?       — Я не пойду с вами во дворец? — пригорюнился селянин.       — Тебе там нечего делать. Ты «проводник», забыл? Да и за вещами точно не лишне будет приглядеть. Я хозяина этой таверны не знаю.       — А ты вообще давно была в Виндхельме? — поинтересовался Гайдар.       — Давно. Глаза б мои его не видели… — прошептала себе под нос данмерка.       Когда Дженасса и Гайдар вышли из корчмы, а Хаген поплелся в их комнаты, сидевший в дальнем углу якобы данмер кинул на стойку две серебряных монетки и тоже направился к выходу.       — Эй! — окрикнул его хозяин на пороге. — Линви, спасибо за щедрые чаевые!       — Всегда рад, — с улыбкой ответил ему мер.       Еще один в зале махнул ему, как старому знакомому:       — Заходи еще!       — Зайду… — неопределенно отмахнулся тот и вышел на улицу, кутаясь в плащ с капюшоном, скрывавшим лицо.