***
Акт 2: В дивных глазах – миллионы галактик — Хей! Никогда не видел тебя здесь раньше. Ты откуда? Золотые глаза. Волосы – смесь соли с перцем. Мальчик с улыбкой, сияющей ярче, чем звёзды – воспитанники Кейджи. Бог принял форму мальчика семи-восьми лет. Он оказался немного ниже, чем думал, и всё кажется огромным, возвышаясь над ним, но это не то, чтобы мешает. Копна темных кудряшек украшает его голову и они колышутся при каждом его движении – что ему поначалу, вроде, нравится, но со временем начинает раздражать. Кейджи открывает и закрывает рот. Он вообще может разговаривать на том же языке, что и этот мальчик? Горло слишком сухое и попытка произнести хоть слово кончается провалом. — Привет? — золотые глаза загораются в ожидании ответа. Кейджи пытается снова. — Я из… Я не знаю. С небес? Думаю, да. Откуда-то далеко отсюда, — он кривится на то, какой у него писклявый голос. Ребёнок наклоняется к нему так, что перечные волосы касаются тёмных кудрей. — С небес? Вот бы и мне туда попасть! Как думаешь, я когда-нибудь смогу? — Может быть. А ты кто? Мальчик внезапно отклоняется и прикладывает кулак к груди. — Я Бокуто Котаро, и я буду асом! Ас? Что за слово? Кейджи вскидывает бровь. — Ас?.. — Котаро энергично кивает. — Да! Я стану лучшим асом за всю историю! Хочешь быть моим напарником? Кейджи кажется, что его вновь закрутило в водовороте (однажды такое случилось, когда он наткнулся на один из экспериментов водных богов. Весело не было). Иностранные слова гремят в его голове, и Кейджи ничего не разбирает в этой суматохе. Он кивает головой. — Как тебя зовут? — Котаро улыбается во все тридцать два (на самом деле, в тридцать один – у него нет переднего зуба, что вызывает в Кейджи приятные чувства). — Кейджи. — Просто Кейджи? — Угу. — Будем лучшими друзьями! Котаро пригласительно протягивает руку. Кейджи берётся за неё и его тут же тащат на поле, засаженное травой. По краям поля – какие-то две палки. На поле – ни души, кроме них двоих. Солнце висит высоко в небе и безжалостно печёт – Кейджи чувствует, как на лбу появляется испарина. Он тихо ругается на бога солнца и винит его в жаре. На ум приходит мысль, что, возможно, это боги пытаются вернуть Кейджи. По мере приближения между шестами вырисовываются крестики, которые похожи на границу между двумя сторонами. — Это сетка, Кейджи! Она напоминает границу между небесами и Землёй. Котаро ныряет в траву, а Кейджи лишь неловко выглядывает из-за его плеча. Ему нужно что-то делать? Может, помочь? Мальчик победно вскрикивает, вскидывая руки с зажатым между ними круглым предметом. — Нашёл! — восхищённо вскрикивает он. — Куроо убьёт меня, если я потеряю его волейбольный мяч! Кейджи кивает. Он не знает, кто этот "Куроо", но зато теперь знает название круглого предмета. Волейбольный мяч. Как красиво звучит. — Почему ты был там? — с любопытством спрашивает Кейджи указывая на место, откуда они пришли. Котаро неопределённо ведёт головой и продолжает набивать мяч. — Да я пытался подать, но он улетел та-ак далеко, что я не смог его разглядеть! — ворчит он, но в момент же веселеет. — Но я всё же нашёл его, так что всё хорошо! Кейджи вопросительно склоняет голову. Разве люди не могут просто… телепортировать свои вещи к себе? — Котаро-сан, а почему Вы просто не телепортировали к себе мяч? — Котаро зажмуривается и хмурит брови. Мяч падает на землю, он сжимает свою голову обеими ладонями и стоит так минуту. Человеческий мальчик усердно сосредотачивается на чём-то, судя по тому, как он еле слышно мычит и сводит брови. Божество подбегает к нему и машет ладонью перед закрытыми глазами. Глаза Котаро внезапно распахиваются, и Кейджи шокированно отскакивает назад. — Что ты делал? — он непонимающе поднимает брови, наблюдая за тем, как Котаро удручённо пинает траву. — Я пытался телепортировать мяч, который потерял неделю назад, но это не работает! Теперь новый покупать… — он разочарованно скрещивает руки на груди, ворчит, а затем поднимает брошенный мяч. — Может, не все могут телепортировать? Лицо Котаро светлеет, он кивает головой. — Да! Наверное, да! — Кейджи чувствует, как уголки губ тянутся вверх и старается не смеяться. То, как стремительно и легко сменяется его настроение, было очаровательно. Человеческие эмоции восхитительны. Внезапно мяч летит в Кейджи и его дух едва не покидает земное тело. — Давай играть! Ты можешь быть связующим, а я – асом! — Котаро радостно прыгает на месте, и его волосы трясутся в такт прыжкам. Когда Кейджи одаривает его убийственным взглядом, он невинно свистит и отводит взгляд в сторону. — Как мне стать связующим? — Кейджи изучает мяч и крутит его в руках. — Просто пасуй мяч! — Котаро изображает пас, делая резкое движение руками от груди вверх, над головой. — Вот так! Кейджи серьёзно кивает и пытается повторить за ним. Он вертит мяч и настороженно смотрит на него. Его глаза цвета морской волны мечутся от мяча к Котаро, который усердно подбадривает его, выкрикивая советы. Он глубоко вздыхает и подбрасывает мяч, как показывал Котаро. Вверх и вперёд. Мяч идёт по дуге и Кейджи наблюдает за тем, как он падает на землю в нескольких метрах от него. Котаро аплодирует и бежит за мячом. — Вот так? Котаро быстро кивает головой и поднимает мяч над собой, как трофей. — Да! Ты крутой связующий, Кейджи! — он лучезарно улыбается. Кейджи чувствует, как горит лицо и смущённо упирает взгляд в пол. — Ничего такого… — Котаро мотает головой. — Ничего подобного! Это было офигенно! — он продолжает хвалить каждый пас Кейджи, даже если те слишком короткие или слишком длинные. Когда солнце начинает медленно садиться, а творения Кейджи появляются на небе, он продолжает слушать, как человеческий мальчик с огнём в глазах болтает о том, как они станут лучшим дуэтом аса и связующего во всём мире. Кейджи осознаёт, что хочет больше времени провести с мальчиком, что скрывал тайны мироздания в своих глазах, чей голос звучал, как мелодии колыбельных, что сливались в неописуемые симфонии тонов и полутонов. Он чувствует, как нежность переполняет его сердце, когда он слушает мальчика, которого знает всего день. Пути человеческого мальчика и небожителя пересеклись летним днём на поле, усеянном травой. Серендипность переплетается с их судьбами, образуя нечто совершенно новое.***
Акт 3: Столкновение звёзд Воссоединение двух звёзд, что случается раз в десять тысяч лет. Редкое зрелище. Кейджи проводит дни с Котаро, даже когда кончается лето и школы вновь открываются. Кейджи с удовольствием осознаёт, что его физическая оболочка меняется и растёт вместе с Котаро. Времена года проходят, трава на поле увядает и вырастает снова, шесты, между которыми натянута сетка, ржавеют, а они вдвоём всё ещё каждый день находят, чем заняться вместе. В основном, играют в волейбол, но иногда ходят в игровые и торговые центры вместе. Кейджи не может посещать школу, не имея, собственно, земного дома, так что он говорит Котаро, что находится на домашнем обучении, чтобы избежать вопросов. — Здорово тебе! Мне так лень просыпаться каждое утро... В один день он знакомится с Куроо (хитрым закадычным другом Котаро со смешно всклокоченными волосами) и Кенмой ("О, так это ты тот загадочный Кейджи, о котором не затыкаясь болтает Бокуто", "Кенма!"), и раз в сто лет они играют в волейбол все вместе. Но, в основном, с Котаро они играют лишь вдвоём. По ночам Кейджи возвращается на небеса – Котаро в это время должен уходить домой, а Кейджи должен следить за тем, чтобы звёзды были в наилучшем состоянии. Он справляется с работой так быстро, как может, и предпочитает тратить больше времени на Земле, прогуливаясь по окрестностям. Земля – действительно красивая планета. Старшие боги вздыхают и качают головами, наблюдая за ним, но все шепотки за спиной Кейджи пропускает мимо ушей. Столетиями он тоскливо наблюдал за Землёй – нет смысла тратить время на то, чтобы обращать на них внимание. Иногда он и ночью проводит время с Котаро – лёжа на мягкой траве на заднем дворе его дома. Они вместе считают звёзды после длинного дня игры в волейбол. Мальчик всегда подкладывает другу под голову свой школьный пиджак и даже когда Кейджи пытается отказаться, он не может не заметить, как в груди разрастаются неоднозначные чувства. Кейджи указывает на разные созвездия и поимённо называет каждую звезду, которую можно разглядеть. Пальцами он соединяет звёзды и объясняет, откуда взялись их названия. Котаро всегда восхищается этим (на самом деле, он восхищается всем, что Кейджи делает), и на божество каждый раз накатывает чувство гордости. В эти моменты Кейджи вспоминает, какая Вселенная огромная, и забывает, что мир не кончается лишь на нём, Котаро и звёздах, что застилают небосвод. В зимний день, когда они оба упакованы в несколько слоёв одежды (Кейджи, на самом-то деле, не чувствует холод, но ему нравится запах шарфа, который одалживает ему Котаро), мальчик предлагает ему сходить в храм неподалёку. Деревья вдоль дорог, когда-то цветущие, сейчас светят голыми ветвями. Птицы, певшие всё лето и весну, перелетели в тёплые края. Снег покрывает лестницу, ведущую к храму. — Быстрей, Кейджи! Ты такой копуша! — Котаро машет с верха лестницы, пока друг медленно поднимается к нему, оценивая взглядом пейзаж вокруг. Вырывается смешок и Кейджи наблюдает, как изо рта вырывается и тут же исчезает клубок холодного пара. — Не все так натренированны, как ты, Котаро. — он ускоряет шаг. Котаро показывает язык и скрещивает руки на груди, всеми силами пытаясь казаться насупленным. — Мне просто не терпится дойти. Я ведь ни разу не был там с тобой! Кейджи усиленно отпирался от всех предыдущих предложений Котаро посетить это место. Не хотелось молиться кому-то, кого он знал лично – особенно, учитывая то, что сейчас боги были очень разочарованны его визитами на Землю. — Кому построили этот храм? — любопытствует Кейджи, когда наконец-то добирается до мальчика, и они идут по дороге вдвоём. — Не знаю. Я здесь не был очень давно, — Котаро с силой зажмуривается, пытаясь вспомнить, которому они наносят визит. Кейджи тихонько посмеивается, наблюдая за его усилиями. — Что ж, думаю, мы поймём, как подойдём, — он не признаёт, что глубоко внутри ему страшно, что храм возвели в честь бога, с которым он знаком, и что ему придётся весь визит прятать лицо из-за стыда и страха. Чем дальше они шли, тем отчётливее было видно постройку. Первыми он замечает ярко-красные ворота тории, стоящие спереди святилища. Храм небольшой – построен для местных и для туристов для посещения во время фестивалей и различных мероприятий. Кажется, недавно в нём прибирали – украшения повешены аккуратно. Две тусклые лампы окаймляют маленькую постройку, давая как раз достаточно света, чтобы видеть дорогу. Храм и башенку возле него окружают деревья, словно хранители присматривающие за своим чадом. — Пойдём! — Котаро хватает его за руку, бежит к храму и тащит Кейджи за собой. — Помедленнее, у меня не так много сил, как у тебя, — задыхаясь, говорит тот, стараясь поспевать за другом. — Да ладно тебе! — в ответ на жалобы Кейджи он улыбается, и они медленно подходят и останавливаются напротив ворот. Котаро отпускает его руку, чтобы войти в храм. Божество останавливается напротив ворот, с секунду раздумывая, будет ли за это наказание на небесах. Вдохнув поглубже, он проходит сквозь ворота, тихо молясь, чтобы этого бога он не знал. Подойдя к Котаро, он видит его склонённую голову, сложенные в молитвенном жесте руки –в знак уважения к богу, в храм которого они вошли. Кейджи повторяет это движение и они стоят так несколько секунд, прежде чем Котаро вскидывает голову, опуская ладони. Кейджи пытливо оглядывает храм в надежде увидеть имя бога. — Чей это храм? — Бога звёзд! Это маленький храм, но я сюда много раз ходил, когда был ребёнком! Мне очень здесь нравится! — глаза Котаро радостно загораются. Кейджи замирает. Мысли внезапно покидают голову. Он и подумать не мог, что у него есть храм, к тому же, часто посещаемый. — Это… — Кейджи не может подобрать слов, чтобы описать свои чувства. — Я знаю. Здесь тесновато, но очень мило! К тому же, здесь тихо и красиво. Кейджи чувствует, как ускоряется сердцебиение с каждым произнесённым Котаро словом о храме и о том, какой этот храм замечательный. Он знает – Котаро не известно, что Кейджи – божество звёзд, и, боже, как же Кейджи хочется сейчас ему об этом сказать. — Я слышал, что божество звёзд не менее красиво! Хотел бы я его как-нибудь увидеть… — на мгновение Котаро хмурится, но тут же оживает. — Что ж, тебя, этого храма и волейбола мне вполне хватает! — Прекрати молоть чепуху, — Кейджи отворачивается, едва почувствовав, как, несмотря на холодную зиму, начинает гореть лицо. — Но это правда, — гордо восклицает Котаро в ответ. Кейджи чувствует, как теплеет и тает его сердце, словно на улице снова жаркое лето, поют цикады и птицы, и не наступала никакая пробирающая до костей зима. Грудь щекочут такие странные чувства, и хочется кричать, и хочется раскрыть все секреты Котаро. Голова наполняется мешаниной музыки и жужжащего гула, и адреналин наполняет кровь, а болтовня о божестве звёзд всё затихает в его ушах.***
Акт 4: Сверхновая Ярчайшая вспышка света, вызванная взрывом умирающей звезды. Ты невозможно глуп. Судьба никогда не была лояльна к богам, которые отступались от своих обязанностей, и Кейджи не был исключением. Всё произошло в мгновение ока, хотя казалось, что время остановилось. Весной они собирались встретиться с Кенмой и Куроо после игры в волейбол. Цвела сакура, возвращались птицы, а Котаро совсем недавно поступил в академию Фукуродани, чтобы продолжать играть в волейбол. Они шли вдоль тротуара – слегка сгоревшие на солнце и идущие рядом, но не касаясь друг друга. Так близко и так далеко в одночасье. Не было никого, способного нарушить их идиллию. Обычный подросток, бог, принявший такую же форму и их потрёпанный волейбольный мяч. — День, достойный того, чтобы о нём написали картину, — замечает Кейджи, обращаясь к Котаро на их пути к дуэту из Некомы. — Что угодно достойно написания картины, если на ней будешь ты! — смеётся в ответ юноша. Не успевает Кейджи разобраться с тем, что имел в виду Котаро, как мир вокруг них рушится. Громкий грохот. Эхом раздаются крики, они отражаются от стен и врезаются в барабанные перепонки Кейджи, когда грубые руки Котаро толкают его в сторону. Он слышит скрип резины и видит машину, что с разворота врезается в друга. Он вынужденно ошалело наблюдает за тем, как его отшвырнуло в кирпичную стену, и мир вокруг замирает. Тело безвольно падает на асфальт, и видно медленно растекающуюся из-под головы тёмную кровь. Никогда Кейджи не видел Котаро настолько спокойным. Даже когда тот спал, он не мог долго лежать без движения. Кейджи медленно подползает к обмякшему телу. Ему нужно проверить. Когда он доползает до Котаро, то аккуратно трясёт его. — Хей, Ко. Ко, проснись, — парень слегка шевелится, и сердце Кейджи ускоряется в надежде. — Котаро. Всё будет в порядке, — он уже может расслышать тихие звуки сирен издалека. С Котаро всё будет хорошо. Тот мямлит что-то, что сложно разобрать. Кейджи дёргает головой. — Котаро, можешь повторить? — он придвигается к нему, пропуская пальцы сквозь светлые и тёмные пряди, сейчас орошённые тёмно-бордовой кровью. Плечи вздрагивают, когда Котаро внезапно хватается за них. — Кейджи? — Котаро мигает. Обычно такие яркие, сейчас его глаза подёрнуты дымкой, будто солнце заслонили тучи. Он медленно ведёт глазами перед тем, как, наконец-то, сфокусироваться на Кейджи. Сердце болезненно сжимается при виде того, как неглубоко и неровно дышит Котаро. — Кейджи… Ты – моё любимое божество, — дыхание перехватывает и он непонимающе смотрит на Котаро. — Что ты имеешь в виду? — выдавливает из себя Кейджи, не смея и моргнуть в страхе, что Котаро исчезнет. В глазах Котаро вновь появляется некий туман, но он всё же фокусирует взгляд на друге. — Ты невероятно красив. Будто божество какое, — Кейджи плачет и не хочет верить ни во что. — Заткнись, береги дыхание, — выкрикивает он. — Сейчас это всё неважно, — Кейджи никогда ни о чём не просил раньше, но именно в этот момент молится всем известным ему богам о спасении Котаро. Он молится, чтобы скорая приехала побыстрее, чтобы сирены звучали громче, ведь это означало бы, что медики близко. Молится, чтобы они смогли снова играть в волейбол, чтобы смогли снова встретиться с Кенмой и Куроо. Он хочет сидеть под светом своих созданий вместе с Котаро и соединять созвездия снова. Он хочет признаться Котаро в том, кто он действительно такой. Веки Котаро медленно опускаются, пока он ловит свои последние вздохи. — Люблю тебя до звёзд и обратно, Кейджи. Кейджи молча наблюдает за тем, как его глаза окончательно стекленеют, а хватка рук на плечах ослабевает и они падают на землю. Раздаётся протяжный жалобный крик. Любой проходящий мимо описал бы этот крик, как крик ангела, просящего о пощаде. Молящего богов об отпущении греха, что они совершили. Страдальческий плач – тот, что врезается в память и вызывает слёзы в душе человека перед тем, как затихнуть на века. Крик того, кто потерял лучшую часть себя, крик того, у кого из рук вырвали всё, что давало смысл жить, именно когда он думал, что у него есть всё, что ему нужно в этом чуждом облике. При жизни Котаро превносил свет и энергию во всё, что делал. Когда Котаро медленно ушёл из жизни, он не мог не сделать это оглушительно. Он ушёл, взамен оставив кратер в душе Кейджи в форме разбитого сердца. Божество без лишних слов возвращается на небеса. Он не удосуживается присутствовать на похоронах. Другие боги не произносят слов сочувствия, но их жалобные лица говорят сами за себя. Кейджи возвращается к своей работе по уходу за звёздами, и не смеет взглянуть в сторону Земли. Он пробегается глазами по древним документам, пока из одного из них не выпадает клочок бумаги и медленно приземляется на пол. Когда Кейджи поднимает его, то чувствует, как боль сжимает сердце, а в глазах зарождаются слёзы. Это выцветший полароид, на котором изображены он и Котаро на одной из их многочисленных ночёвок. Кейджи с нежностью смотрит на звёзды, указывает в небо пальцем. Он закутан в пиджак друга, пока тот улыбается чему-то. Наверное, шутка Котаро? Кейджи смотрит на фото пару секунд, прежде, чем его перевернуть. На обратной стороне поспешно нацарапаны несколько слов корявым почерком, который Кейджи узнает из тысячи. Кейджи! У тебя очень красивая улыбка! Давай как-то раз ещё сходим посмотреть на звёзды! -Котаро Котаро был звездой. Куда бы он ни пошёл, за собой он оставлял дорожку из звёздной пыли. Он и ушёл подобно звезде. Звёздное столкновение и вправду было похоже на него. Поразительное световое шоу галактик. Сверхновая. Жизнь продолжается, но не для бога звёзд. Это есть – и всегда было – нелёгкой судьбой влюблённых, сведённых звёздами.***
Акт 5: Перерождение звезды Годы идут. Восходы сменяются закатами. Люди, с их-то короткими жизненным циклом и памятью, часто забывают. Боги – не исключение. На протяжении столетий рождается множество новых богов, и многие также уходят в небытие. Ну, по крайней мере, так написано в книге Акааши. «101 факт о богах и мифологии!» Он захлопывает книгу и вздыхает, скучающе глядя на суетящиеся в парке семьи из своего укромного уголка под невысоким деревом. Дети носятся друг за другом, перекриваются, и Кейджи думает, что нужно обязательно купить наушники. Взрослые с умилением смотрят за своими детьми, окликивая их, когда те убегают слишком далеко. Сегодня ночью должно быть видно пролетающую комету, и, к несчастью для Кейджи, видимо, в тишине он на неё не посмотрит. Когда он поднимает голову, чтобы с Земли посмотреть на ночное небо, внезапная ностальгия пробирает всё тело. С самого детства он ощущал некую связь со звёздами. Далёкие серебристые огни всегда, казалось, манили к себе. Слепящие и мерцающие в ночном небе, они напоминали Акааши о доме. Иногда они вызывали некую безысходность в груди. Словно он потерял что-то давным-давно, и не может понять, что именно. Наверное, что-то важное для него? Непонятно. Ему снится, что он божество звёзд. Он создаёт их и распределяет вокруг Земли, проверяя, что они сохранят свою красоту даже спустя десятки, сотни лет. Он вкладывает в каждую из них частицу души и свою безграничную любовь. Ему снится прошлое, в котором он проводит дни в компании мальчика со странным цветом волос и потрёпанного волейбольного мяча. Прошлое, в котором они спят под открытым ночным небом, в темноте шепчась о самом сокровенном. Он всегда рядом с мальчиком, рука об руку они держат путь к просторному огромному полю, на котором птицы поют им колыбельные. Старая, но прочная волейбольная сетка каждый день терпеливо ждёт их визита. Но всякий раз, когда Акааши пытается разглядеть лицо мальчика, тело вздрагивает, просыпаясь и оставляя его совершения опустошённым. В конце концов, он сдаётся и решает просто наслаждаться днями (или правильнее сказать ночами?), которые проводит с мальчиком во снах. Суставы в шее Акааши хрустят, когда он опускает голову к телефону, чтобы проверить время. Прошло полчаса, а значит, комета должна вот-вот пролететь. Он выключает телефон и старается не клевать носом. "Старею" – думается. Он вскидывает голову, когда чувствует лёгкий тычок в плечо. — Привет! Здесь свободно? — Акааши настороженно смотрит на незнакомца. Незнакомец оказывается подкачанным парнем. На волосы ему будто рассыпали соль с перцем (на задворках сознания что-то настойчиво скребётся), а сам он чем-то напоминает сову. Янтарные глаза словно светятся в темноте, несмотря на то, что единственным источником света сейчас является луна. Колебаясь, Акааши кивает головой, и лицо парня светлеет. — Спасибо! Не хотелось сидеть возле детей – они слишком шумные, — он морщит нос и мостится рядом с Акааши. В голове Акааши колокола бьют изо всех сил, он шарится по воспоминаниям в поисках нужных. Ничего, ничего, ничего. — Я Вас откуда-то знаю? — отчаявшись, спрашивает Акааши. — Мне тоже кажется, что я знаю Вас… — парень хмурит брови, едва слышно бормоча это. Внезапно он шумно вдыхает и поворачивается лицом. — Кейджи? Воспоминания волнами накатывают на Акааши. Давно забытые, они одно за другим проявляются в его памяти. Воспоминания об огромнои поле, о маленьком храме, до которого было миллион лестничных пролётов, о морозных зимах, шарфах и пиджаках, одолженных ему. Он вспоминает о катастрофе, и затем о выцветшей фотографии, сделанной кем-то, кого он любил (и, возможно, до сих пор любит). — Котаро? — раздаётся мягкий шёпот, и он чувствует влагу по щекам. Что-то яркое вспыхивает в ночном небе, и семьи указывают в ту сторону, восторженно вздыхая. — Я скучал, — выдавливает Акааши, когда комета пересекает ночное небо. Дети кричат что-то, трясут друг друга за плечи, тыкают пальцами на падающую звезду, восхищённо наблюдая за ней. — Я тоже скучал, Кейджи, — Бокуто легко улыбается и осторожно касается лица рядом сидящего. — Вот не можешь ты без драмы, — со слезами на глазах произносит Акааши. Бокуто сжимает его в крепких объятиях. Проходит мгновение, прежде чем Акааши всхлипывает и вцепляется пальцами в его футболку. Звёзды наконец-то вновь в его руках. Конец.