Кто вы, мистер Кинни?

Больше всего на свете Крис Хоббс ненавидел две вещи — родной город Эмберлейк и работу помощником аптекаря. Хотя сам город был вполне неплох, если не учитывать перспективу провести здесь всю жизнь. А иное ему не светило… Крис открывал аптеку в половине восьмого каждый вторник, в этот день Блейк уезжал в Питтсбург по делам и возвращался позже. Так что Крис должен был стоять за кассой и общаться с покупателями, одновременно пытаясь выполнять и другие свои несложные обязанности. Мысли о том, каким он оказался неудачником, были точно ни к месту… Снимая куртку и по привычке бросая ее в подсобке за торговым залом, Крис пытался избавиться от глухого раздражения. Почему, ну почему его жизнь сложилась таким нудным, скучным, нищенским образом?! Он с детства знал, что колледж ему вряд ли светит. Накопить на обучение сына уборщице при мэрии, в чьи обязанности входит наведение порядка в муниципальных учреждениях города, и разнорабочему, перебивающемуся случайными заработками, было нереально. Тем более, вслед за ним появились брат и сестра. Крис помнил, как в первый учебный день мама внушала, что он может рассчитывать только на свои мозги и успехи в спорте — именно они дадут ему дорогу к дальнейшему образованию, высокооплачиваемой работе и лучшей жизни. Крис старался. Но оказалось, что зубрежка до одури — еще не знания, и высокие баллы, необходимые для получения стипендии в колледже, так не получишь. Ни к одному виду спорта он тоже не оказался приспособлен, нигде не смог показать достойных результатов, которые позволили бы претендовать на спортивную квоту. Крис не то чтобы сдался — просто выхода не видел. В день, когда принес из школы свой весьма обыкновенный аттестат об окончании, мать молча убрала его в ящик, где лежали не очень-то нужные документы — свидетельства о браке и о рождении детей — потрепала его по волосам и деланно-бодрым голосом произнесла: — Ничего, сынок. Возможно, мы сможем что-нибудь придумать. А пока этого не произошло, и в Эмберлейке есть работа. Намек он понял — школа окончена, и сидеть на шее у родителей ему больше никто не даст, раз не добился возможности учиться дальше. Самым обидным было, что брат и сестра вырвались. Смогли. Сами. Имея те же стартовые позиции. Тим оказался настолько одаренным баскетболистом, что сразу же после школы получил несколько предложений, и теперь учится в Сан-Франциско на тренера, выступая за команду своего колледжа. Уже давно не приезжал, обосновывая тем, что подрабатывает, так как стипендия покрывает не все его расходы. Челси, видимо, родилась невероятно умной, и уже после окончания средней школы на одни «А» со впечатляющим списком занятий по дополнительным программам школа и мэрия добились для нее гранта на обучение в частной школе-интернате «Линден-Холл», и она тоже упорхнула из дома. А он остался — «мальчик Хоббсов», как называли его старухи Эмберлейка, хотя «неудачник Хоббсов» было бы гораздо правильнее… Конечно, он себя обеспечивал, внося часть зарплаты в домашние расходы, но бесило, что до сих пор приходится жить с родителями. Потому что если будет снимать жилье, что от заработка ему останется? Да и где его снимешь, в Эмберлейке-то? Конечно, дом, который достался приезжему библиотекарю — как его там? — был бы ему в любом случае не по карману… И что-то он не слышал о сдающемся в городе недорогом жилье. Сюда не приезжали, отсюда уезжали… Его семья жила в собственном доме, пусть небольшом и унылом из-за постоянной нехватки денег и времени на ремонт. Крису там давно уже все казалось мрачным и гнетущим, он почти не общался с родителями, по вечерам сидя в своей комнате, если не шатался бесцельно по городу… Крис, проверив, все ли находится на своих местах, перевернул на двери табличку, возвещая, что аптека открыта, и вернулся одновременно к кассе и своим невеселым мыслям. Одно время он думал перебраться в Питтсбург — наверняка мог бы найти там неквалифицированную работу, которая позволила бы платить за скромную комнату. Но какой смысл жить в большом городе, не имея возможности пользоваться всеми его преимуществами? Он же не сможет посещать рестораны, клубы, носить ту одежду, которая нравится… После оплаты аренды жилья будет оставаться только на еду и одежду из секонд –хенда. Так какая разница, где будет находиться комната, в которой ему придется проводить все время после скучной, а то и тяжелой работы — в доме родителей или на бедной окраине Питтсбурга? Он попал в тупик… Крис, налив кофе, посмотрел в окно — от кассы ему хорошо было видно часть улицы. Все те же лица изо дня в день… Элис Тремонт спешит в кулинарию, Тед Шмидт — на работу… По утрам во вторник он в аптеку не заходил — знал, что Блейка нет. А когда был, библиотекарь, кажется, даже смотреть на него боялся. Но когда он уходил, Блейк еле слышно вздыхал. Похоже, Шмидт ему нравится… Как и он — Шмидту. Крису уже интересно, кто первым осмелится пригласить другого хотя бы просто встретиться на каком-нибудь городском мероприятии, не говоря уже о настоящем свидании… Похоже, что никто. Он мог бы удивиться — неужели это так трудно? Но сам знает… Трудно. И вовсе не потому что несколько лет тайком пялился на Джастина Тейлора. Нет, он, Крис, не гей, никогда им не был и не будет, но… это же Джастин. На него все пялились… Он олицетворял собой то, чего не было у Криса — красоту, деньги, успех, ум… Джастина никто никогда не подозревал в зубрежке, он и так все знал. По нему сохли девчонки, даже когда непонятно как вдруг стало известно, что он играет за другую команду. Он это не выпячивал, но и не скрывал. Джастин, в отличие от Криса, умел быть тем, кто он есть, не задаваясь вопросом, насколько это правильно в консервативном Эмберлейке. А Крис просто смотрел на него, не думая и уж, тем более, ни о чем не мечтая… И когда Джастин, приходя за таблетками от аллергии и заставая Криса в одиночестве, вдруг начал бросать на него насмешливо-понимающие взгляды, Крис бесился. Что нужно от него «золотому мальчику»? Скучно и не с кем поиграть? Все случилось до смешного обыкновенно. Джастин, случайно или нет, появился в аптеке перед самым закрытием, когда Крис остался один. Запер дверь изнутри, повернул табличку на «Закрыто», выключил свет и притянул Криса к себе… Ловя губы Джастина своими, Крис шептал «я не гей», слыша в ответ прерывистое «конечно-конечно, я знаю…» Это повторялось какое-то время: приход Джастина перед закрытием в те дни, когда Блейка в аптеке точно не было, причем чаще всего с черного хода, торопливые жадные объятия в подсобке на брошенных куртках… Они так и не сделали этого по-настоящему — Крис же не гей, чтобы позволить… или самому… Но иногда мелькала мысль, а позволил бы ему Джастин? Они об этом не говорили. Они вообще почти не разговаривали… Только прижимались друг к другу, ловя вздохи и стоны, позволяя рукам бродить, где хочется. А потом Джастин перестал приходить — как появился, так и исчез. Здоровался, забегая в аптеку, или когда они сталкивались где-то на улице. Крис понял, что то «ничего», что между ними было, закончилось, не начавшись… И это добавило еще одну зарубку на дерево его переживаний. — Да, миссис Новотны, — необходимость работать от самоедства все-таки отвлекала, хотя и ненадолго, и Крису пришлось улыбнуться первой за день посетительнице. — Вы принесли рецепты? Конечно, у нас все это есть. Крис особо не интересовался, чем таким болен Вик Грасси, и его сестру, конечно же, не спрашивал. Но слышал, как Дебби кому-то говорила, что у брата аутоиммунное заболевание. Возможно так и было, на улице тот появлялся редко, и выглядел не очень хорошо. Снова оставшись в одиночестве, Крис понял, что мысли не оставят его в покое. Вспомнилась Сью Дэйвис. Как раз после прекращения его непонятных контактов с Джастином именно с ней он переспал по-настоящему. Сью жила на соседней улице и тоже не уехала учиться из-за отсутствия денег, устроилась работать в хозяйственный магазин. Крис тогда застал ее поздно вечером плачущей у озера, куда пошел прогуляться. Ее бойфренд из Питтсбурга, с которым Сью связывала надежды на переезд в лучшую жизнь, бросил ее банальной смской. Крис неуклюже пытался обнять и успокоить Сью, найти какие-то утешающие слова, понимая, что они в одном положении, и ей тоже ничего хорошего не светит. В лучшем случае выйдет замуж за нищего придурка вроде него, нарожает детей и будет пахать, как их матери, на работе и дома. Крис и сам не понял, как вдруг поцеловал Сью, и еще больше удивился, что она, всхлипывая, ему отвечает… Так он стал мужчиной — как и многие парни Эмберлейка, на траве у озера, на все той же расстеленной куртке… Не то, что ему не понравилось, но… Он только потом понял, что в сексе со Сью не было и сотой доли сладости и дрожи, которые обволакивали его во время поцелуев Джастина Тейлора. Но это ни о чем не говорит — он не гей! Когда-нибудь жизнь обязательно изменится, он уедет, возможно, заработает на учебу, встретит девушку, женится. И будет нормальная работа, родятся дети… А пока… Крис старался не обращать внимания на Джастина, когда случайно встречался с ним, на ходу кивая или бросая банальное «привет». Он и в продуктовом магазине собирался так поступить, если бы Джастин его заметил. Но тот смотрел в сторону каким-то странным взглядом, и при этом как будто этот самый его взгляд гвоздями к чему-то прибили! Казалось, будто Джастин в этот момент задает себе миллион вопросов, уверенный в неправильности своих эмоций, и в том, что не может справиться с ними, да и не хочет справляться. Что-то глубокое, темное и мрачное… Крису тогда подумалось, что, наверное, он сам когда-то так же буравил его взглядом. Проследив, что так привлекло внимание Джастина, Крис усмехнулся — новый директор библиотеки складывал в корзину контейнеры с готовыми замороженными блюдами, совершенно не интересуясь происходящим вокруг. Вот и он попался… Но, вопреки всему, не ощущалось никакого злорадства, скорее, что-то смутно похожее на сочувствие… «Ты оказался в моей шкуре, Джастин Тейлор… Зачем ты этому взрослому мужику, похожему на библиотекаря не больше, чем моя бабушка — на президента Соединенных Штатов? Хотя нет, ничего общего между нами нет — я не гей!» Хлопнувшая входная дверь черного хода возвестила о возвращении Блейка, который всегда парковал машину с той стороны здания. Значит, можно будет покинуть торговый зал и скрыться в подсобке, где его начальник почти не появлялся. Надо расставить лекарства на полках и проверить срок годности препаратов в двух коробках, а позже — сверить ценники в зале. Скоро все это закончится. Ветер перемен в его сторону повеял очень однозначно, Крис уже втянул в себя вкус и аромат. И пусть пока ничего конкретного, он убежден, что за этим что-то стоит, все было сказано не просто так… Но он выразил явную готовность и заинтересованность. Может, после весенней ярмарки? Или немного позже?