ПРОЛОГ
«Единственное, что нужно для триумфа зла — это чтобы хорошие люди ничего не делали» ©Эдмунд Берк (1729-1797)
1
На дворе 2150 год. Юноша, мечтающий стать великим музыкантом во всей Земной Федерации, старательно учится в университете. Родители парня вкладывают все средства в сына, чтобы хоть кто-то из семьи смог добиться чего-то в этой жизни. Нынче на улицах опасно. С приходом Мерсил все ожидали радостной встречи с первой встреченной внеземной жизнью, но те оказались сильнее и умнее нас: под видом добрососедких отношений стали захватывать человеческий рынок, а затем и политику. Недолго осталось жить и самой человеческой расе. Хуже всего пришлось женщинам: их увозят в сексуальное рабство, а их детей угоняют в военные лагеря, где тренируют пушечное мясо для Мерсильской Гегемонии. А все человечество молчит и боится. Во всей Земной Федерации установилась диктатура пришельцев, хотя формально люди сохраняют независимость. И во всем этом аду лишь деятели художественной литературы и музыки как-то пробиваются в люди. Неизвестно, почему, но мерсилы сходят с ума по человеческому искусству. Людям, что преуспевают в этом деле, даруется безбедная и безопасная жизнь. Освальд Блэк был здоровым и крепким парнем. Он идет домой с очередной сессии, а ноты все ещё играют в голове. Этот музыкант определенно станет великим, ведь в нем есть задаток, тяга к музыке, и не простая: Освальд жить не может без человеческой культуры. Сейчас она активно искореняется; навязывается мнение, что все человеческое есть ошибка природы, и мы должны слепо следовать за нашими хозяевами. Но он был абсолютно не согласен! Если хоть кто-то посмеет оскорбить перед ним человечество, получит кулаком в морду. Этот юноша одет в классический костюм, и вовсе не потому, что в нем есть тяга к старому, как-раз-таки наоборот: человечество переживает новый цикл моды — все старое вновь становится стильным и модным. Пожалуй, это единственное благотворное влияния пришельцев; все из-за их любви ко всему элегантному. Женщины носят платья. Те, кто побогаче, надевают ещё и изящные белые перчатки, у большинства роскошные длинные волосы. Мужчины же носят брюки, далее — в зависимости от богатства — или костюмы, или простые рубашки. К сожалению, из-за своей природный красоты женщины стали идеальной мишенью для мерсильских карателей. Мать Освальда почти никогда не выходит на улицу. Но сегодня она вышла. И очень зря. Этот эффект бабочки стал переломным не только для человечества, но и для всей галактики. Миссис Блэк была красивой женщиной славянской внешности. От пружинистой походки резво подергивались блондинистые волосы. Глаза её горели голубым пламенем, а чуть вздернутый кверху носик придавал образу долю озорства и ребячества, ничуть не поутихнувшие с годами. Ей пришлось сходить в магазин этим вечером из-за тяжёлой болезни мужа, переживающего последнюю стадию рака. Помимо продуктов в пакете были книжки, которые, наверное, уже никогда не выйдут из моды. То были старые романы о древних деяниях людей. Сын очень просил, чтобы мать достала ему «Ромео и Джульетту» по совету своей подружки, которая тоже училась на музыканта. Бодрой и энергичной походкой она направлялась домой, прямо по той дороге, которой возвращался с университета Освальд. Но её окликнули: — Стоять, кожаная! Грубый голос донесся сзади. Она сразу поняла, что это один из представителей мерсил. Только они презрительно кличут людей «кожаные», поскольку считают отсутствие у людей чешуи дефектом. Алиса обернулась на крик, и ей стало ещё страшнее, поскольку это был один из полицаев. Да, нынче в полиции могут работать только мерсилы. Они оправдывали это безопасностью людей, но, конечно, это смешно. — Что такое? — возмутилась она. Чужак грубо оттащил её в сторону и пригвоздил к стене; пакеты с грохотом упали на дорогу. — Уберите свои руки! Что я сделала?! — Молчать, кожаная! Рептилоид принялся её лапать. У этих скользких ублюдков была настоящая тяга к женщинам-людям, для каждого полицая изнасиловать женщину было словно обряд инициации. Конечно, миссис Блэк ничего не могла сделать, а её беспомощные попытки отбиться не обрели успеха. Инопланетянин заковал её в наручники и делал с ней все, чего желал его больной мозг. Казалось бы, прошло всего несколько минут, но в глазах Алисы это была вечность. Её крики внезапно оборвались. Скользкая жаба безжалостно насиловала женщину. Только родной сын смог остановить это безумие. Он сначала не увидел, что происходит у того магазина, пока не надел очки. Дальше, действуя импульсивно, Освальд вынул скрипку из чехла и ринулся по направлению к ним. Бедный юноша даже не знал, что насилуют его мать, ибо было очень темно. Лишь яркий синий неон освещал тротуар, на котором все это происходило. — Убери от неё руки, грязное животное! Скрипка со свистом ударила пришельца по голове. Мерсил попятился назад и упал на спину, а нависший над ним Освальд продолжал беспощадно наносить удары по голове. Вот, где всплывают истинные отношения двух рас. Не там, в телевизоре, где их называют друзьями, а здесь: когда врага зовут 'животным', а тебя — 'кожаным', и все, что есть в твоих мыслях — это размазать мозги рептилоида на этом тротуаре, и пусть он сдохнет, обляпавшись в своей же конче. — Скользкая жаба! Каждый удар Освальд сопровождал каким-либо ругательством, и уже тогда в юном мальчике можно было расслышать ноты ксенофобии. — Ублюдок! Вали из нашей страны! Голова рептилоида превратилась в кровавую кашу, и кровь ручейком растеклась по земле. Освальд растерянно встал над трупом и инстинктивно посмотрел на женщину, которую он спас… По крайне мере, думал, что спас. Её придушили ещё на подходе Освальда. Она не стояла, а неуклюже завалилась на землю с застывшей гримасой ужаса на лице. Лишь приблизившись и сев рядом с ней, он разглядел в ней свою мать. Отчаянный крик раздался на улицу, который сменился горьким плачем. Это плакал будущий диктатор Конфедерации. За смерть матери будут платить миллиарды жизней.2
Освальд никогда не думал, что столкнется с войной. Он думал: раз выбрал путь музыканта, впереди ждет спокойная безбедная жизнь, где вокруг будет лишь богатая культура людей, угасающая, но не менее притягательная и по сей день. Но судьба перевернула все вверх-дном: собрался суд, где решалось, что станет с жизнью Освальда. Здесь были все: журналисты, партийные деятели, активисты. Они окружили здание суда и задавали бесконечные вопросы, ведь случилось непоправимое горе! Впервые за долгие годы человек посмел поднять руку на мерсилу, да ещё и забить насмерть, как собаку на асфальте. Огромным смягчающем обстоятельством для Освальда также была и его мертвая мать, ведь он предстает как спаситель на суде, хотя мыслил совершенно иначе. Здание суда, наконец, было собрано. Сейчас мы можем наблюдать ещё скромную походку юноши. Его сковали чужое внимание и собственная неловкость. Освальд ждет, что из зала посыпятся свисты и общественное порицание, но он замечает в их глазах совсем иное: толпа очарованна им — красивый, статный молодой парень, спасший женщину от грязного пришельца. Общество не злится, оно ждет от него, что он им ещё покажет. Освальд понял это почти сразу. Вмиг у него прибавилось уверенности, и он садится на скамью в ожидании судьи. Старый судья, облаченный в черную мантию, стукнул пару раз молоточком и, когда гомон толпы стих, заговорил: — Освальд Блэк. Окрыленный уверенностью, парень мигом предстал в новом свете и совсем не боялся вопросов судьи. — Вы обвиняетесь высшим судом, что вы ответите? Освальд стоит в нерешительности. Он оглядывает зал: там уже пошел шепот. — Виновен, — ответил Освальд. Зал тут же зашумел. Они, очевидно, не ждали, что он так быстро сдастся. Но Освальд лишь улыбался…игривая улыбка человека, который что-то замышляет. У него удивительно прекрасно получается отвлекаться от своей мамы, сейчас он полностью сконцентрирован на победе. Судья снова застучал молотком, и шум публики вновь стих. — Господин Блэк, вы осознаете, что убили полицая? — спросил прокурор. — Вы говорите о полицейском?.. или о мерсильском подонке, что приставал к женщине? Этот суд транслировался по телевизорам Лондона. Впервые на них люди могут слышать ксенофобную риторику. — Отвечайте на вопрос, — не унимался прокурор. — Да, — ответил он. Прокурор деловито расхаживал из стороны в сторону: — Вы зверски убили полицая, представителя мерсильской расы, который пытался спасти женщину от изнасилования. Можно подумать, что подобное высказывание вызовет волну гнева в сердце Освальда, однако это не так. Он ни капли не удивлен лжи прокурора. Человечество уничтожит само себя в потворстве этим тварям. — Я вот, что вам скажу, — он встал со скамьи и смело посмотрел в глаза нечестного прокурора, — как бы не пряталась ваша гнусная ложь, правда её отыщет. И все знали, где правда. Поэтому зал раздался аплодисментами в поддержку Освальда. Подбадриваемый аплодисментами, Освальд заметил, как уменьшается фигура прокурора, он почувствовал смелость и сделал ещё пару шагов вокруг трибуны, пока не встал за ней, словно зал слушает выступление. Освальд знал: он сядет в тюрьму, возможно, сгинет, но перед этим критически важно донести послание до остальных людей, излить им душу и заставить увидеть истину: — В 2100 году нас предало избранное правительство, те, кто утверждали, что они наши лидеры. Они подчинились пришельцам, подписали «Договор Гегемонии»… И это! — он взмахнул указательным пальцем вверх, — был высший суд! Зал одобрительно закивал и стал хлопать в поддержку Освальда. Оскорбленный прокурор обращается к судье: — Это должен быть допрос, а не речь! Но судья лишь пригрозил прокурору пальцем, видимо, ему самому интересно послушать. — Я просто убил того, кто убил одного из нас. То есть право! Право защищать себя от желаний ни на что не пригодных мерсильских выродков! И снова аплодисменты. Какая-то неведомая доселе сторона Освальда высвобождается, словно он родился за этой трибуной, расхаживает как у себя дома, взмахивает и жестикулирует как оратор. Во что превратился этот суд? — Я не прибегал к мести. Нет! Мною двигало чувство справедливости! Справедливости за жизнь той женщины, моей мамы. Почему не судят правительство?! — он показал пальцем на флаг, — если я в чем-то виновен, то виновен в том, что боролся за защиту прав человеческой расы! Суд уже шумно поддерживал Освальда, который превратил заседание в свое личное выступление. Но после стуков молоточка народ все же утих, а Освальд сел на скамью. Суд выносит приговор: — Освальд Блэк, суд находит вас виновным, — по залу прокатился недовольный гул, ведь это значит смертную казнь, — вы приговариваетесь к штрафу в 200 ертанов и к 3 годам службы в штрафном батальоне Мерсильской Гегемонии. Злоба охватывала здание суда, но судья ухмыльнулся: — Вы можете освободиться под честное слово. Девять месяцев. Зал радостно взорвался. Войны сейчас нет, девять месяцев на службе, пусть и смертников, вполне можно расценивать как мягкий приговор. Душою судья, как и все люди, был на стороне Освальда. По Федерации прокатилась волна убийств мерсильских полицаев. А Освальд попал в Ливерпульский военный лагерь.3
«Дорогие соотечественники, в эти часы мерсильские и федеративные космические вооруженные силы находятся на начальной стадии военной операции по разоружению Союза Рейвов с тем, чтобы освободить его население и защитить мир от серьезной угрозы. По моему приказу вооруженные силы коалиции приступили к нанесению ударов по выборочным целям, имеющим военное значение, чтобы лишить Хамсини Орган-тини (Вождь Рейвов) возможностей для ведения войны. Это первая фаза масштабной и скоординированной военной кампании. Более 15 стран галактического совета гарантируют поддержку, начиная от предоставления возможности в использовании военно-космических баз и заканчивая предоставлением информации и тыловым обеспечением применения боевых подразделений. Каждая страна из состава этой коалиции приняла решение взять на себя обязанность и честь участия в нашей совместной обороне. Всем мужчинам и женщинам вооруженных сил Федерации, находящимся на Рукаве Персея, я говорю, что мир для пребывающей в тревоге галактики и надежды порабощенного народа рейвов зависят теперь от вас. Это доверие, видимо, обосновано. Враги, противостоящие им, смогут прочувствовать на себе, на что они способны, их отвагу. Рейвы, которых они освободят, станут свидетелями честного и достойного духа, которым обладают военнослужащие ОЗФ (Объединенной Земной Федерации). Мои сограждане преодолеют опасности, существующие для их страны и мира. Мы пройдем через эти страшные времена и продолжим работу по укреплению мира. Мы будем защищать мир. Мы принесем мир другим. И мы победим. Бог защитит нашу страну и всех, кто ее защищает»Президент ОЗФ, Виктор Дорбан
Это сообщение транслировалось по всем каналам Федерации в момент объявления войны. Позже в учебниках землян её будут называть «Мясорубка на Ависе». Освальд на данный момент служил в 6-м штрафном батальоне 2-го английского космического пехотного полка №16. Известие о войне стало шоком для солдат, ведь единственная надежда на выживание в штрафном батальоне — не участвовать в боевых действиях. — Не может быть! — воскликнул товарищ Освальда. — Какой к чертям мир?! Они угробить нас хотят! Проклятые жабы! — возмущался другой. Телевизор в жилых помещениях был всего один, поэтому все столпились вокруг него. После объявления войны пошли пропагандисткие ролики с солдатами Земной Федерации под веселый марш. Лишь Освальд отказывался возмущаться объявлению войны. Он встал на стеклянный стол, распихивая ногами пошлые журналы и пустые стаканчики от пива, взмахнул кулаком вверх и грозно посмотрел на своих товарищей. Те обернулись на шум и мигом замолчали. Освальд уже не раз выступал перед ними, его даже назначили капралом за лидерские качества, хотя владеть отрядом штрафников никому не пожелаешь. — Как вы смеете возмущаться! Возмущаться возможности продемонстрировать, на что способна человеческая раса! Возможности прибить ещё одного ксеноса! Отриньте свои трусливые замашки и воспряньте духом как истинные люди! Завтра от наших рук падут рейвы! А потом это будут мерсилы! Галактика ждет, чтобы мы пролили крови! Так прольём же её завтра с радостью на глазах! Товарищи как всегда поддержали его бурными возгласами, но если бы сам Освальд знал об ужасе, что ожидает этот штрафной батальон… Воодушевленные солдаты разошлись по своим местам. Освальд сел на койку и с преисполненным чувством патриотизма достал небольшой сундучок из-под кровати. Раскрыв его, он достал листы, на которых были записи будущей книги, сборника ксенофобных мыслей и руководства по совершению человеческой расы. Люди прошлого назвали бы эту книгу фашисткой, но люди будущего назовут её просветительной. — Командир! — окликнул его сослуживец. Освальд повернулся на солдата. — Йозеф Гесс, сэр! Щуплый юноша отдал ему честь и продолжая стоять также смирно, глядя не то в потолок, не то в стенку, попросил Освальда прочитать записи. — Тебе правда так интересно? — Так точно, сэр!.. Сэр! Рядовой считает, что ваши тезисы и принципы ему симпатизируют, сэр! — Какие тезисы и принципы? — посмотрел он с недоверием. — Превосходство человеческой расы, сэр! Сохранение чистоты нашей крови! Стремление к господству над другими! И расовая революция самосознания! — Прекрасно, прекрасно, — улыбнулся Освальд, — я думаю, из тебя выйдет отличный человек, Йозеф, — он собрал листки в стопочку и отдал их ему, — даю на прочтение один день. — Так точно, сэр! Спасибо, сэр! Щуплый парень удалился, а Освальд продолжил писать. То был будущий министр пропаганды Конфедерации Человечества и верный соратник диктатора. А на следующий день начались боевые действия. Огромные толпы солдат одевались в военную форму и лавиной сбегались в посадочный шлюз. Там их ждали небольшие транспортники. Форма любого солдата Федерации, независимо от положения, включала в себя броню наивысшего класса, импульсную винтовку, гранаты, пистолет и комплект первой помощи. На плечах красовались синие шевроны с орлом и подписью UTF (United Terran Federation). Освальд бежал впереди всех, за ним была длинная цепь отделения. В огромном боевом ангаре находились десятки транспортников и, наконец, они стали наполняться. Громкий голос вещал на весь корабль «Отправка на планету через 5 минут». Внутри десантного корабля было много сидений, и солдаты уже пристегнулись на своих местах. В них бурлили эмоции. Транспортник с характерным скрежетом о металл двинулся вперед; они уже вне корабля, висят на специальных трубах. И начался спуск. Корабль резко пошел вниз, и все бойцы мигом начали трястись. Кто-то ловил ртом воздух от страха, кто-то выл как волк в ожидании хорошего боя. Спрашивается, почему просто не разбомбить живые цели ядерными боеголовками? Почему приходиться посылать солдат погибать? Все дело в ядерных отражателях. Они находятся в главном военном штабе каждой планеты, захватив который атакующая сторона может начать тотальную аннигиляцию всего живого. И именно на захвате таких отражателей и строятся современные боевые действия и фронты на планетах. Силы Федерации высаживались на горную планету «Авис», одну из национальных планет рейвов. — До высадки одна минута! — крикнул пилот. Транспортник приземлился на планету в удобном ущелье, и из него сразу выехал броневик с солдатами внутри. Командир отделения, пристроенный мерсил, чувствовал на себе презрительные взгляды. — Я знаю, что вы меня недолюбливаете. Но сейчас бы обязаны слушаться моих приказов. Наша задача — помочь 6-й армии в захвате коммуникационного центра. Враг крупно обложился фортификационными укреплениями и мы не можем пробиться. Вы должны высадиться на точке и выстрелить атомным зарядом из реактивной установки на ближней дистанции. — Почему на ближней? — спросил Освальд. — Вы должны уничтожить форты на втором уровне укреплений. Сначала захватите первый уровень, используя все возможные средства! У мерсил был мерзкий хриплый голос, от звучания которого выворачивало наизнанку. Как только двери броневика распахнулись, в глазах наступающих потемнело: то было единственным освещением окружающего мира. Кругом были острые скалы, серый песок, который то и дело поднимался в воздух от приземляющихся десантов. Рейвы, точно как люди, дышат кислородом; по этой причине для передвижения по планете не было необходимости в скафандрах и масках. Но на всякий случай в сумке всегда есть защитные маски для противодействия враждебной среде. От громкого рева двигателей машин глушило уши, но мерзкий голос мерсилы перекрикивал все вокруг и направлял солдат вперед. В этой дислокации развернулся батальон, включающий в себя два отделения. Отряд Освальда шел впереди всех. По правому и левому флангу были скалы, а впереди — песчаные серые дюны. Было крайне холодно; на брифинге говорилось, что ночи на этой планете гораздо холоднее, чем на земле. По этой причине у многих солдат изо рта выходили небольшие облачка пара. Отряд шел рассредоточено, группами по три солдата. Вместе с Освальдом был Йозеф Гесс и девушка, с которой он едва был знаком. — Первый отряд, рассчитаться! — послышался голос мерсилы из рации. — У точки сбора, противника не видно, — ответил Освальд. — Второй отряд, рассчитаться! — У точки сбора, противника не… Бум! Яркий синий луч пронзил голову солдата, лопнувшую в одно мгновение как арбуз. Все бойцы мигом упали на землю, потому что со всех сторон по ним начали вести обстрел. Союз Рейвов — это небольшая страна с невеликим военно-промышленным комплексом. Поэтому они используют все, что попадется под руку. По батальону стреляют из плазменных установок, импульсных пулеметов и винтовок, кидают гранаты, бомбят минометы, а орудия космических крейсеров переделывают в стационарные пушки. Отряд Освальда наткнулся на такое защитное сооружение — засада. Песчаные дюны оказались бункерами, и по ним вели перекрестный огонь. — Контакт! Контакт! Противник на двенадцать часов! — кричали уцелевшие. — У нас контакт на два часа! — крикнул командир правого фланга. — Открыть ответный огонь! — заорал мерсил. Но какой тут ответный огонь? Все бойцы были прижаты противником, и только броневик с его калибрами мог дать достойный отпор. Грозная машина с характерным лязгом и изображением большого орла сбоку въезжает на дюну и поднимает свое орудие в сторону бункера. С характерным свистом снаряд рикошетит от броневика, а затем снова и снова летящие в него сгустки плазмы отражаются в воздух. Это современная система защиты танка: она умно распределяет энергию и выбирает, какие снаряды необходимо отразить, а какие — принять. Затем раздался громкий 'бабах', и передний бункер был охвачен небольшим атомным грибом. — Накормим их свинцом! — приказал Освальд. И по его приказу все вылезли из-за дюн и стали накрывать огнем предполагаемые местонахождения противника. В ушах звенело от всей этой бравады орудий и автоматов. И в конце…заветные секунды тишины, только крики раненых солдат нарушали этот покой. До расположения первого отряда, откуда доносились крики раненых, от отряда Освальда было всего метров десять. Он переглянулся со своими товарищами. На лице каждого было отчётливо выражено невиданное доселе напряжение. Также Освальд заметил, что дула винтовок были горячими только у него и у Йозефа. Это можно понять по цвету дула импульсной винтовки. Видимо, девушка не стреляла из автомата, боясь высунутся и получить пулю в лоб. — Ты почему не стреляла?! — разозлился он. — Я? — растерялась она, — я… Девушка, словно отрешенная от мира сего, закрыла лицо руками. Она глубоко дышала, пытаясь прийти в себя, в то время как Освальду пришли воспоминания о матери, ведь рядовая Элизабет была очень похожа на неё: такая же красивая и невинная, с добрым выражением лица и изумительными глазами. Наверное, это и поубавило его злость. — Ладно, потом разберемся. Лиза, нам нужно донести раненных до броневика. — Так… точно, сэр! — Йозеф, ты прикрывай нас. — Есть! Только они двинулись из своего укрытия, как снова раздался черёд пулеметов и минометов. Один из снарядов упал так близко, что чуть не пробил броню Освальда, но кинетической энергией был отброшен к броневику. К счастью, девушка тут же подняла товарища, спасая от прямиком летящих пуль. — Бегом в укрытие! — орала она. Из-за бесконечно поднимающегося серого песка впереди уже ничего не было видно, но они шли, вслушиваясь в крики раненых. Броневик снова стал поливать врагов огнем, ориентируясь теперь по вспышкам, пока плазменный заряд не пронзил его насквозь, задев склад боеприпасов. Машина тут же осветила округу ярким пламенем, и истошные крики заживо горящих людей доносились оттуда. Во всем этом аду не прекращала греметь рация. Разъяренный мерсил продолжал отдавать приказы, пока связь с ним окончательно не оборвалась. — Они глушат нас! — паниковала Лиза. Она посмотрела на Освальда с надеждой на то, что капрал придумает выход из ситуации. — Сконцентрируйся на раненых, я прикрою. Он отошел в сторону и попытался докричаться до Йозефа. — Йозеф, откуда стрельба?! Приходилось вслушиваться чрезвычайно внимательно, чтобы крики агонизирующих танкистов не перекрывали речь товарища. — На девять часов! — донеслось из дюны. Было видно только темную фигуру Йозефа и слышно его грохочущий пулемет. Импульсные заряды служили как трассеры, и, ориентируясь по ним, Освальд также начал стрелять до тех пор, пока не восстановилась связь с мерсильским капитаном. — Навязать врагу ближний бой! — Сэр! Какой ближний бой?! Мы подойти не можем! — кричал Йозеф. В ту же секунду к ним приблизилось второе отделение, один из солдат которого дружески хлопнул Освальда по плечу. — Сейчас будет доставлена авиаподдержка. Ваше отделение должно пометить лазером этот бункер, чтобы второе отделение смогло навязать ближний бой. Вот теперь до Освальда дошло: все-таки они штрафной батальон, функцией которого в этом бою является предоставление ценой своих жизней авиаподдержки. Интересно, что позади них стоят элитные мерсильские части, с нетерпением ждущие, когда люди пожертвуют собой. Освальд посмотрел назад — весь штрафной батальон добрался до этой дюны. — Не мешкать! В атаку! — кричал мерсил. Освальд выдохнул, утер нос и, глядя на свой батальон, примкнул штык к оружию. — Вот на что способны люди, жаба, — сказал он. — Что ты!.. Не успел мерсил возмутиться, как весь штрафной батальон под прикрытием Йозефа ринулся в атаку. — ЗА ФЕДЕРАЦИЮ! — орали солдаты. Освальд навсегда запомнил тот момент, когда бежишь навстречу смерти. Пули со свистом проносятся над головой, товарищи рядом падают от ран. И ты орешь во все горло, сам не понимая, зачем. Кого ты хочешь напугать? Рейвов, которые стреляют вас как уток, или мерсил, посылающих вас на верную смерть? Потом снова стали взрываться бомбы, и батальон раскидало по полю брани. Когда темнота в глазах Освальда рассеялась, он увидел, что кругом были только трупы и почувствовал зловонный запах. Рейвы пошли в контратаку: их танки проезжали по трупам людей, смешивая их с грязью, а те дрожали в агонии. Освальд достал лазерный указатель. Вернее, думал, что достал. На деле же левой руки у него вовсе не было, и достал он оружие только в своем воображении. От шока он повернул голову в сторону и встретился взглядом с мёртвыми глазами девушки его отряда, после чего вновь потерял сознание.4
Наконец, спустя несколько дней боев, коалиция вновь овладела высотой 776 на планете Авис, где полегли все бойцы штрафного батальона. Молодая нация рейвов не смогла противостоять Мерсильской Гегемонии и её марионеткам, и за отказ подчиниться поплатятся хуже людей. Теперь на поле брани разъезжают сан.части коалиции, которые ищут раненых и мертвых. Среди мерсильских военных есть негласное правило, по которому медикаменты на людей лучше не тратить, ибо 'нет смысла, ведь это солдаты их марионеточного государства, которые являются союзниками не по своей воле'. Возможно, это связано с тем, что мерсилы по натуре своей очень экономная раса, засчет чего они и смогли совершить такой резкий технологический скачок по сравнению с людьми. Но всегда найдется тот, кто не придерживается общепринятых правил. Так получилось, что на поле брани оказался молодой санитар-мерсил. Его звали Ам-Ра (у этой расы имена пишутся через тире: в левой части само имя, а справа — город, в котором он был рождён). Молодой санитар является носителем бескрайнего милосердия с самого рождения. И это милосердие теперь спасает десятки — то и сотни — жизней на планете Авис: он с огромным рвением стремится спасти каждого раненого, попавшего ему под руку, даже если он знает, что на этой высоте был уничтожен штрафной батальон, в который записывают преступников. Среди кучи трупов Ам-Ра находит Освальда в бессознательном состоянии. Не долго думая рептилоид убрал с него посторонние мертвые тела и принялся вводить необходимые медицинские препараты, заботливо вытерев лицо человека от грязи. Когда у Освальда уже стояла полевая капельница, Ам-Ра услышал стоны других раненых и ринулся на помощь. Если бы мерсил знал, что город, в котором он был рожден, будет стёрт с лица галактики этим самым, спасенным им же, человеком, то, возможно, изменил бы свое решение. Очнулся Освальд уже в военном госпитале, где вокруг были койки, битком заполненные людьми. У многих из них отсутствовали конечности, беспрерывно стекала кровь, пачкая белые простыни, а медсестры носились из одной части госпиталя в другую, чтобы помочь очередному умирающему солдату. Когда Освальду поставили протез и выписали из госпиталя, война уже была закончена. Он отслужил свой срок и был освобожден от штрафного батальона, но радости ему это не прибавило, ведь из-за бессмысленной войны, в которой погибло около 700.000 человек в одной только битве за Авис, на мирной конференции Федерация не получила абсолютно ничего. Жертвы людей были забыты, а Гегемония вновь почивает на лаврах своего империализма, порабощая ещё один народ и расширяя свою империю. Нация людей в отчаянии. Все, что имеет Федерация, это семь космических систем, две из которых: Солнечная система и Альфа Центурия, обладают большими колониями. Остальные системы имеют немногочисленные научные и производственные базы. Помимо прочего слабая армия и флот в совокупности с угнетением Гегемонии, сделали Земную Федерацию самым политически не стабильным регионом «Договора Гегемонии». Наш ветеран войны с великим видением либо же заблуждением, оказался в нише людской жизни. Денег не хватало, ни на что, работу не найти, а всеобщая депрессия стала охватывать народ. Решив посетить памятник своего кумира, генерала Брэндона Галифакса, Освальд выходит на улицу. Кругом были высотные здания невиданных масштабов, летали автомобили по магнитным трассам, всюду ходили в спешке люди и пришельцы. Посреди площади стоял величественный памятник с подписью «Брэндон Галифакс». То был генерал, что погиб вместе со своими солдатами на Ависе. Освальд подошел к памятнику и с облегчением выдохнул, вспоминая былые дни. Вдруг откуда не возьмись появились так называемые «ксенофилы» — Освальд понял это по зеленым повязкам на их руках. Они выбежали огромной толпой на улицу прямо к памятнику генерала Федерации, после чего начали обильно поливать его краской, обкидывать веревками и пытаться скинуть с криками «Долой убийц и кровопийц!». Происходящее задело гордость Освальда, который подчинялся этому человеку и до конца верил каждому приказу. Эти дикари даже не участвовали в войне, чтобы иметь право так поступать с этим памятником! Злой ветеран схватил одного ублюдка за шыворот и прописал смачный удар в челюсть. Вандал рухнул на пол, но его товарищи принялись избивать Освальда бейсбольными битами. Прижатый к земле, Освальд пытался встать, но град ударов не позволял ему сделать этого. Затем пришли те, кто полностью изменили жизнь Освальда. Грузовик с символикой звезды с грохотом врывается на площадь, а сидящие на нем активисты открыли огонь по толпе из старых автоматов холостыми патронами. — Смерть ксенофильским предателям! — кричали они. Несколько мужчин тут же спрыгнуло с броневика и, пока их товарищи догоняли убегающую банду ксенофилов, двое из них помогли Освальду подняться, после чего тот отряхнулся. — Эти подонки поплатятся за то, что сделали! — возмутился Освальд. Солдат, стоящий ближе к постарадавшему, дотронулся до его плеча и протянул ему листовку: — Если хотите пострелять в этих ублюдков, вступайте в ряды нашей партии — «Сила — превыше всего!» Безусловно, заинтересованный Освальд на следующий день уже был на месте сбора этой партии. Они проводили свои заседания в пивном баре, и любой желающий мог устроиться там и послушать здешних ораторов. Одетый в классический костюм, он снимает шляпу на входе и садится за передний столик, заказав себе кофе и получив последний номер электронной газеты. Спустя пару минут к нему за столик сел старый друг, Йозеф Гесс. — Капрал? — удивился Йозеф, — это правда вы? Не менее удивленный Освальд отложил газету в сторону и с широкими глазами встал из-за стола. — Йозеф! — воскликнул он. Они по-братски обнялись и с улыбкой до ушей принялись рассказывать друг другу, как рады друг друга видеть. Оказалось, Йозеф выжил также как и Освальд: его доставили в сан.часть, когда он потерял сознание от взрыва. — А что ты делаешь конкретно в этом месте, Йозеф? — Мне нравится, какая тут царит атмосфера, — улыбнулся он, — да и сама партия и её люди мне по душе. Они за нас, за военных, — он постукал себя кулачком по груди, — так что здесь лучше всего. Жалко только, что жабы иногда появляются. — Полицаи? — Нет. Должно быть сторонники партии. Освальд взглянул на него с недоверием. — Мерсильские сторонники? — Ну да… сейчас тут оратор будет говорить на важные темы, как раз узнаешь о них поподробнее. Раздались аплодисменты, и на сцену вышел полноватый мужчина в очках с текстом в руке. Он встал и, дождавшись, когда зал стихнет, поприветствовал людей. — Политика невмешательства равносильна рабству, — начал оратор, — разваливающаяся экономика Федерации не оставляет нам иного выбора, кроме как поднять приоритет армии в глазах общественности, сделать право голоса возможной опцией только для отслуживших в армии. Федерация станет домом для многих рас галактики. Освальдо трясло от злости, но он старался держать себя в руках. — Сумасшествие, — сказал он. Оратор услышал недовольствие Освальда и, словно оправдываясь перед ним, продолжил: — Конечно, мы разные общества. Приезжие ксеносы могут показаться чуждыми нам, но их военная мощь может стать полезным инструментом в величии человечества… — Мы все люди, — перебил его Освальд. — Возможно, как и любое межзвездное государство, мы развивались одной расой, но настала пора открыться остальным. — А как же «План Укоса»? Рин-Га? Освальд перечислил существующие среди радикальных ксенофобов термины, обозначающие главные пороки воздействия чужаков. Первое — это насильственное открытие границ всем расам галактики, смешивания человеческой расы с инопланетянами. А Рин-Га — это мерсил, ответственный за нелегальный сбыт человеческих женщин на черном рынке. В долгосрочной перспективе это сделало человечество постепенно самым радикальным и политически нестабильным регионом Гегемонии. Оратор злобно посмотрел на Освальда и с насмешкой сказал: — Молодой человек, я говорю о реальности, а не о сказках. Высокая фигура Освальда встала из-за за стола, и истинная натура вырвалась наружу: — Вы говорите о чистоте человеческой расы, — он схватил газету партии, — а это не сказки, — и бросил планшет в лицо оратора, после чего медленно вышел из этого бара. Так получилось, что на этом выступлении сидел сам лидер партии. После окончания выступления оратора он подошел к Йозефу и попросил, чтобы тот познакомил его с Освальдом. На следующий день Освальд уже беседовал с высшими членами партии. Они хотели пригласить ветерана, ведь у того есть притягательная харизма, которую можно развернуть для увеличения популярности партии, и сама биография Освальда просто пестрит интересными моментами. Они беседовали позади пивного зала, где простой люд не видел их. Царила обстановка низшей клубной жизни, но за столом сидели статные интеллигентные люди с великим потенциалом. Освальд хотел раскрыть этот потенциал. Лидер партии, Джонсон Браун, устроил тест, попросив всех написать свои пожелании по устройству организации. На самом деле, Джонсу было плевать на остальных, но вот что скажет ветеран, отслуживший на войне, являющийся представителем их электората, ему было интересно. — В члене партии «Сила — превыше всего» не должно быть элемента ксеноса, — прочитал лидер партии. Каждый в этой комнате написал на листочке свои пожелания для партии, и Освальд вывалил все без утайки. — Что это значит? — недоумевал он. — Организация партии меня устраивает, — сказал Освальд. Он посмотрел на Джонса и мечтательно продолжил: — Я добавил свои мысли. Вы не согласны? — Это невозможно, — отрезал Джонс. Лидера партии можно понять: слишком сильно укоренились ксеносы в общественной жизни людей. — Очень возможно, Джон, — взвелся Освальд, — вывести их, депортировать, если придется. Вы представляете себе мир без них? — улыбнулся он, — Чистый… святой… Вы думаете, в раю есть мерсилы? Джонс был шокирован, но его соратники оценили идеи Освальда. Он был способен очаровывать словами. Лидер партии решает сделать Освальда постоянным оратором в пивном баре, дать ему шанс. Если есть возможность обрести популярность, нужно ею пользоваться, как делал его отец-бизнесмен. Заголовок придумали сразу, как только покопались в биографии Освальда: «Мститель, убивший полицая, возвращается!».5
— С удовольствием представляю нашего сегодняшнего гостя, — говорил Джонсон Браун перед аудиторией в зале, — многие из вас помнят его комментарии на прошлом собрании. Пожалуйста, встречайте, Освальд Блэк! Освальд поднялся на трибуну и впервые предстал перед аудиторией. Он видел множество мужчин и женщин. Одни пили пиво и разговаривали о своем, а небольшая кучка людей действительно слушала его, но их было ничтожно мало. Это отсутствие внимание вдруг сковало голос и сжало все тело. — В детстве я слышал историю… — Громче! — крикнул Джонсон. — Я слышал историю о чаще грааля и о том, что её может найти каждый, у кого чистое сердце. Освальд услышал храп какого-то полного мужика на переднем столике и занервничал ещё сильней. Ровно как и Джонсон, который постепенно разочаровывался в Освальде. — На самом деле, у нашего народа есть история чистоты, но у нас сейчас сложные времена. Наша армия сейчас в тряпках, экономика разваливается. Но наша проблема не в слабости, она — в безразличии. Люди продолжали пить, не обращая внимания. — КТО-НИБУДЬ СЛУШАЕТ?! — заорал Освальд. Зал вдруг стих, и все удивленно смотрели на Освальда. — Вот проблема в наши дни! Всем все-равно! Неудивительно, что мы столкнулись с вымиранием! Пошли дни напряженной агитации везде, где только можно, все больше людей посещало этот пивной зал уже не для того, чтобы попить пива, но для речей Освальда. Сам оратор совершенствовался, становился раскованнее и смелее. Теперь на собраниях все взгляды и уши были устремлены исключительно на него. — Гордость! Гордость — наше оружие! — кричал Освальд на трибуне, — меч, который нужно применить против наших врагов, но не обманывайтесь — они сильные. Сильнее, чем мы, и я говорю не о мерсилах или элизариев. Наши враги живут среди нас. Со временем пивного зала стало мало, партия переехала в ресторан больших размеров, переделав его под выступления. Уже заполненный ресторан внимал ему, впитывая всю пропаганду ненависти. — Ксенофилы, ксеносы, чужаки, которые приехали, чтобы разрушить нас и забрать наши жизни! Раздавались бурные аплодисменты. Теперь Освальд имел привычку заходить позже толпы, чтобы они ждали его. Жаждали всем телом и особенно ушами. — Блэк! Блэк! Блэк! — кричали посетители ресторана в ожидании. На входе уже стояли вышибалы с дубинками, чтобы в нужный момент прихлопнуть зачинщиков беспорядков. — Сегодня у нас в зале много мерсил, старайся не довести народ до бунта, — сказал Джонсон. — А разве это не то, чего мы добиваемся? — улыбнулся Освальд, вешая свое пальто. Освальд, словно у себя дома, выходит на трибуну и приветствует ликующую толпу. Народу было настолько много, что некоторым приходилось стоять. Мужчины и женщины хлопали, пока Освальд не достал из кармана конверт. — Запретить издания, пропагандирующие ненависть к Мерсильской Гегемонии и нарушение ее территориальной целостности. Закрыть общество «Ксенофобов» и все другие союзы и организации, ведущие пропаганду против Мерсильской Гегемонии. Исключить антимерсильскую пропаганду из народного образования. Уволить с военной и государственной службы всех офицеров и чиновников, которые занимаются антимерсильской пропагандой. Допустить к работе на территории Земной Федерации государственные службы Мерсильской Гегемонии для прекращения любой антимерсильской деятельности. Он демонстративно показал конверт публике. — Это несколько требований «Договора Гегемонии», — Освальд разрывает конверт попалам. — Вы скажете: невозможно! Это сломит нас! Но разве вы не видите, что это цель? Они хотят сломить нас. А кто 'они'? Мерсилы, что находились в зале, нервно переглянулись. — Эти ксеносы! — Освальд показал на мерсил пальцем, — эти дураки, которые распространяют болезнь под названием 'ксенофилия'! Сломленные мечтатели! — Посмотри, кто говорит! — громко зашипел рептилоид. — Чушь! — крикнул он, — самая эффективная медицина — пуля! Это самый лучший способ излечить нас от этих идиотов! — Идиоты — это такие же как ты, которым нечего сказать! — возмущался сторонник ксеносов. — Ксеносы — это насильники! Все мерсилы насильники! — кричал Освальд. В Освальда полетели кружки, которые бросили мерсилы и их сторонники. В зале быстро началась крупная потасовка, где пришельцев и сочувствующих им избивали дубинками и выгоняли прочь на улицу. Посреди этого ада Освальд продолжал подогревать толпу: — Это завязка, чтобы уничтожить человечество! Чтобы заразить нашу кровь, внедриться в нашу жизнь! Они хотят стереть с лица галактики человеческую расу! Долгие часы, да почти все свое свободное время Освальд посвящал репетиторству ораторства. Радикальные идеи быстро находили поддержку среди рассерженного населения. Сторонников было уже настолько много, что мерсильские полицаи банально боялись ходить ночами по улицам: их зачастую просто забивали до смерти дубинками. Блэк довольно быстро прибрал к себе в руки власть над партией, ведь сторонники, что приходили на её собрания, были там в основном из-за него. Конечно, личность Джонса просто блекла на его фоне, но он стал заместителем Освальда. Более того, отношения нисколько не ухудшились и даже наоборот — окрепли. Джонсон — успешный бизнесмен, и вскоре Освальд женился на его сестре, а сам Браун начал нелегальное производство летального оружия. Все для партии. Кстати, сама партия теперь называлась «Человечество — превыше всего», а символ звезды сменился на красное полотно с белым кругом в центре на котором была черная молния. По задумке Освальда, флаг олицетворял то, с каким успехом человечество ужалит своих обидчиков.6
Час 'X' настал в 2160 году, спустя пять лет активной политической агитации Освальда. Вся Земля объединилась в едином порыве, чтобы захватить административные центры и склады с оружием. Четко спланированная операция практически не имела жертв. Действующий парламент как раз был на заседании, их показывали по телевизору, и в прямом эфире люди увидели, как политики вмиг были окружены военизированными формированиями ксенофобной партии. Освальд с пистолетом в руке отогнал президента от трибуны и произнес знаменитую, ставшую легендой, речь. Позади Освальда на огромном экране загорелся партийный флаг. — Чтобы правительство приняло меры против мерсильского терроризма, парламент должен принять правовой акт. Этот акт — ваша возможность передать силу в руки тех, кто сможет справиться с ней намного эффективнее. С этого момента все законодательство будет отдано в руки администрации, которая будет иметь право вносить поправки в конституцию. Свобода слова, связи и прессы будут временно ущемлены. Личная права на телефонные и электронные общения будут отменены. Правительство допускает право вмешаться в любую ситуацию, чтобы навести порядок. Право составлять законы переходит от президента Федерации к Вождю. В парламенте начался беспорядок. Политики брюзжали слюной друг на друга, доказывая свою правоту. — Предлагаю парламенту перемены ради мира в Федерации. — Никогда! — крикнул лидер демократической партии с трибуны, — если вы уважаете нашу конституцию… Бах! — Освальд выстрелил в воздух, и наступила тишина. — Я принимаю все отказы как заявление об оппозиции, — сказал он, — джентельмены, вы должны решить — будет война или мир?