***
Питера разбудил рассвет. Они вчера так устали с Тони, что их хватило только на быстрый ужин, душ, и сразу же повалились спать. Старку, видно, в голову не пришло, что в доме нет Пятницы, и она не может управлять им, а Питер был слишком уставшим, чтобы думать о шторах, и, в итоге, их никто не закрыл. Он осторожно встал, аккуратно убирая с себя тяжелую руку своего мужчины, невольно задерживая на нем взгляд. Свет с улицы хорошо освещал комнату, и Питер очень четко видел его. Старк был уже немолод, даже во сне его лицо было сосредоточенным и немного хмурым. С тех пор, как он стал Железным Человеком, ему пришлось резко измениться, начать думать не только о себе, и на его голове прибавилось седых волос, а на лице - морщин. Но, несмотря на ощутимую разницу в возрасте, Питер рядом с ним не чувствовал себя подавленным его возрастом и опытом. Старк, конечно, любил указывать, зачастую не слушая никого, кроме себя, он действительно был в большей части своей жизни самовлюбленным эгоистом, но Питер видел и чувствовал, что с ним Тони старается вести себя по-иному: он видел, как тот себя пересиливает и дает возможность Питеру пройти свою школу ошибок, поступить по-своему, и постепенно уже начал доверять его суждениям. А если не затрагивать их геройскую деятельность, то тут уж Питер успел понять, что значит быть человеком в центре внимания. Тони всегда старался ему угодить, предугадать любые его желания, легко шел на уступки, и вообще, казалось, делал все, чтобы именно ему, Питеру, было удобно и комфортно. И это тот самый Тони чертов Старк? Самый большой мудак на Манхэттене? Питер зажмурился и покачал головой. Совершенно не верилось, что это все происходит именно с ним. Сейчас ему казалось, что даже с укусом радиоактивного паука он смирился и примирился быстрее, чем с отношениями с этим противоречивым человеком. До сих пор не верилось, что это все всерьез. Конечно, он доверял Старку, и не верил, что тот намеренно может плохо с ним поступить, но Питер боялся, что пройдет совсем немного времени - и мужчина поймет, что его снова унесло не туда, что ему совершенно не нужны те проблемы, которые несут отношения с ним. Ведь ему только стукнуло восемнадцать. Когда СМИ прознает про их роман, они, наверняка, раскопают, что он проходил стажировку в Старк Индастриз с пятнадцати лет. И что они могут выдумать? Как они могут это все вывернуть? О себе Питер не переживал, он привык быть одиночкой, его друзья от него не отвернутся; да, шумиха ему будет неприятна, но на нем это не сильно скажется, ведь он - обычный парень из Квинса. А вот по Тони и его компании это может сильно ударить. Что тогда будет делать Старк? Откажется от него? Поймет, что зря это все затеял? И что же тогда будет с Питером? С их дружбой? Как они потом смогут взаимодействовать? Питер не находил на свои вопросы ответов, и это очень мешало ему полностью расслабиться и позволить себе насладиться новыми, такими яркими отношениями. Питер осторожно поднялся и отправился в ванну, понимая, что больше не уснет. По пути он задернул шторы, надеясь, что Тони немного еще поспит, его совершенно не хотелось будить, ему нужно было еще немного времени побыть наедине с собой и хорошенько все разложить у себя в голове. Пока он чистил зубы, он с усмешкой признал, что хотя бы с одним он уже, кажется, смог примириться. С тем, что его первые отношения были с мужчиной. Они с Тони еще не перешли рубикон, не дошли до последней базы, как говорится, но уже сейчас он мог честно признать, что был просто уверен, что не пожалеет о сексе с ним. Уже сейчас только от поцелуев у него подкашивались ноги, а когда Тони касался его, по всему телу проходила дрожь. Его уверенные движения на члене выбивали воздух из легких, и самое прекрасное, самое восхитительное, что он когда либо испытывал, было когда Тони делал ему минет. Так что, однозначно, ему не претили отношения со своим полом, ему было незабываемо хорошо в объятьях Старка, и он действительно хотел его. Но именно страх будущего не давал ему сделать последний шаг и позволить себе насладиться всем тем, что мог и хотел дать ему Тони. Вчера, приехав на эту виллу, Питер сразу же осознал, что мужчина ждет от их незапланированных небольших каникул, и только большая усталость не дала ему пойти в наступление. Пройдя на кухню и сделав себе кофе, Питер, стараясь не шуметь, раздвинул огромные двери, что вели из кухонной зоны на уличную веранду. Там стояли удобные кресла из ротанга с мягкими подушками и небольшой стол. На улице еще было по-утреннему свежо, и Питер порадовался, что машинально захватил из гостиной плед. Закутавшись в него и отпив кофе, он с наслаждением втянул в себя освежающий воздух, пахнувший утренней росой и какими-то цветами. Было очень красиво, и несмотря на свои нерадостные мысли, он почувствовал умиротворение, находясь здесь и сейчас. Питер понимал, что, по сути, он не хочет отказывать Старку, тем более, Тони умел так филигранно подвести его к наслаждению, что он терял вообще какую-либо связь с внешним миром и был готов на все, что мог ему дать мужчина на тот момент. Да и глупо вообще держать себя в руках, когда они оба хотят одного и того же, а его мысли - это только его проблемы и он должен справиться с ними сам, не вовлекая еще и Тони в это. Вообще, было немного стыдно за свою осторожность. Ведь они оба были мужчинами, это просто секс, физиология! Так почему он ведет себя, как девчонка, у которых все завязано на эмоциях и чувствах? «Делай только то, что тебе нравится, Питер, если почувствуешь хоть где-то дискомфорт, и тебя станет тяготить эта связь, не молчи, сразу же скажи об этом! Это очень важно! Не бойся обидеть Старка или еще чего-то, именно он - тот, кто должен решить все ваши проблемы и сделать так, чтобы тебе было максимально комфортно!» — слова тети, когда они откровенно поговорили, постоянно звучали у него в голове. С одной стороны, он был согласен с Мэй, ее слова звучали логично, и Питер признавал это. Но, с другой стороны, разве правильно выплескивать на Тони все то, что крутится у него в голове? Все его, скорее всего, надуманные страхи? Это же нормально - сомневаться? Или нет? А если Питер обидит Тони своим недоверием? Или как раз все его тараканы натолкнут Тони на то, что он все же поймет, что зря связался с малолеткой? Хоть инициатива и исходила от Старка, именно сейчас Питеру было страшно, что Тони решит все прекратить. Нет, не потому, что он уже полюбил, или ему будет как-то не хватать их близости, то есть, конечно, будет, но… Черт, Питер даже в голове своей не мог точно выразить мысли! Он уселся поудобнее в кресло и постарался хотя бы для себя сформулировать то, что чувствует. Питер всегда восхищался Старком. Он был тем, на кого хотелось равняться и в чей компании хотелось трудиться еще в самом далеком детстве. Ему всегда нравилась наука, и любой, кто хоть как-то был с нею связан, мечтал работать в Старк Индастриз. А потом Питеру посчастливилось познакомиться с кумиром, войти в круг его общения, стать ближе к нему, узнать, каков Тони Старк на самом деле и понять, что он кардинально отличается от образа с обложки. Но и это не разочаровало его, хотя он видел все недостатки своего наставника, но он принял их, как неотъемлемую часть Старка. Да, у них не сразу выстроились ровные доверительные отношения, были взлеты и падения, было больно, обидно и горько. Но, все же они постепенно пришли к тому, что Тони стал не просто наставником для него, а очень близким для него человеком, тем, без которого Питер уже не видел свою жизнь. И, казалось бы, они вышли на хорошую прямую, состоявшую из доверия и близости - такой, когда с полувзгляда понимаешь, что хочет тебе сказать человек рядом или сделать. Но опять произошло резкое изменение, Тони отчего-то решил, что ему мало преданности Питера как друга и протеже, что он нужен ему, как возлюбленный? Тут уж Питер впервые растерялся и не знал, как ему быть. Нет, признание Тони не вызвало отрицания или какого-то протеста, как будто его сознание втайне от хозяина было готово и такому неожиданному повороту. И он, почти не думая, принял и это от Тони. Смело, как и в бою, пошел за ним по новой не истоптанной тропинке, ведущей их к чему-то совершенно иному, но такому нужному, как оказалось, им обоим. И сейчас его страх был именно в том, что если Тони решит все прекратить, то Питер лишится не только любовника, но и дорогого и близкого для себя человека, без которого его мир и жизнь лишатся огромной доли яркости. Питер понимал, что нельзя так проваливаться в кого-то, быть настолько зависимым от кого бы то ни было, но было поздно что-либо исправлять. Питер пропал уже давно, еще тогда, в свои пятнадцать, когда Старк отобрал костюм, и он понял, чего лишился: не только супер крутого обмундирования, но и человека, которого хотелось и жизненно важно было иметь в своей судьбе. И это притом, что тогда они не были и вполовину так же близки, как сейчас. И от мыслей, что с ним станет, если Старк откажется от него, от их отношений, боль в груди становилась невыносимой и было трудно дышать.***
Тони слышал, как Паучок проснулся, он чуть приоткрыл глаза и наблюдал за мальчишкой, хотел уже было напугать того и увлечь снова в постель, насладиться неспешными ласками, но заметив сложное выражение лица у Питера, решил отступиться. Он знал это выражение, видел уже несколько раз. Питер был удивительным молодым человеком, казалось бы, он никогда не унывал, на его лице всегда светилась улыбка, он любил жизнь и принимал ее со всеми выкрутасами и подставами, он падал, но всегда поднимался снова. И если Тони его взлеты и падения ужесточили, заставили заковать не только свое тело, но и свои чувства и мысли в железную защиту, то Питера, казалось бы, ничего не брало - он, после всего что с ним случилось, все равно оставался добрым, сияющим: казалось, что из него исходит свет, и он дает тепло всем, на кого был направлен. Питер совершенно безвозмездно был готов делиться своим теплом со всеми, кто готов был его принять. Но Питер был далеко не инфантильный дурачок, он был умен, он был предан, в нем была глубина, и несмотря на, казалось бы, полную открытость миру, по-настоящему близко он подпускал очень мало людей, и только они видели, что Питер может быть другим. Он может злиться, быть расстроенным, опечаленным, может уходить глубоко в себя, когда какая-то проблема не решается с наскока, и ее надо хорошенько обдумать. В такие моменты Питер закрывается от мира, почти не замечая, что происходит вокруг него. И сейчас Тони увидел именно это. Что-то, очень серьезное для Питера, не давало ему покоя, и тот закрылся, и Тони посчитал правильным дать ему немного времени побыть одному. Ведь он знал, что именно он был причиной состояния Паучка. Дождавшись, когда Питер выйдет из ванной, Тони сам поднялся, принял душ. В голове крутились замыслы на ближайшие дни, и все они, так или иначе, касались Питера. Он планировал парочку дней провести в кровати, наслаждаясь теплом и нежностью, что тот мог подарить ему. Он смаковал свои фантазии, представлял, как будет нежить его, целовать, как снова сможет почувствовать под своими руками теплоту его кожи, как неторопливо и тщательно будет ласкать его своим ртом, и когда Питер потеряется в своем наслаждении, когда забудет все мысли, что так тревожат его, он возьмет его, подарит ему такое удовольствие, что любые страхи и опасения навсегда выветрятся из его умной головы. Тони не был слеп и прекрасно видел, как Питер иногда недовольно хмурился, как уходил в себя, когда думал, что он не смотрит. Что мучило парня, было легко догадаться: Тони слишком хорошо знал Паучка, чтобы поверить, что тот обойдется без надуманных и не очень сомнений и угрызений совести. И в эти дни он рассчитывал хорошенько покопаться в голове своего юного партнера, вывести его тараканов и хорошенько их потравить, чтобы больше не смели своим существованием портить настроение его замечательному Питеру.