Nothing Unusual About My Day, Thanks For Asking

      Все начиналось так же, как и в любой другой день, и, оглядываясь на это сейчас… Честно говоря, он бы вообще ничего не изменил, если бы у него был выбор.

***

      Шинсо Хитоши просыпается ровно в четыре часа пятьдесят три минуты утра. Что ж, «просыпается» — довольно смелое предположение, учитывая, что он вообще не заснул. Бессонница — настоящая сука, и тебе, на самом деле, придется вырвать это убеждение из его холодных, мертвых и бесчувственных рук.       После своего пробуждения он следует своим обычным утренним распорядком: одевается, выходит из общей спальни и избегает скрипящей плитки в кухне, которая, как он знает, находится ровно в четырех шагах от его двери. Он узнал о последствиях, когда разбудил своего приемного отца после ночной пьянки, и тут же решил, что никогда больше не разбудит его от этого адского сна. Когда он подумал о том дне, вспомнив все то, что происходило тогда, он содрогнулся: тело ныло, было сложно передвигаться и вообщем, жить.       Избежав скрипящей плитки, он должен позавтракать к шести, после чего его приемный отец проснется с изнурительным похмельем. И если он не успеет уйти раньше чего отец проснется, все последствия ничерта не принесут Хитоши ни малейшей пользы (он знает). Перед его пробуждением он должен успеть разбудить младших детей в доме на завтрак, оставив его на столе. Пока младшие сонно разлепляют глаза, он уже быстро выбегает на улицу, чтобы не попасть на глаза его отцу.       Он спешит на поезд и за час добирается до средней школы Юэй. Однако, он идет так рано только для того чтобы встретиться с Айзавой-сенсеем на утренней тренировке (одна из лучших частей его дня), которая длится до восьми часов тридцати минут, следом, выжатый как лимон, принимает душ. По дороге в класс он собирает кусочки своей силы, прогоняя вялость, и отсиживается на занятиях.       На самом деле, ничего необычного не происходило во время его занятий с учителем, все это уже вошло в привычку. Единственное, что действительно утомляло его до сих пор — это то, что он мало спал, и слышал насмешливые комментарии о своей причуде в коридорах. Но обоих этих вещей следовало ожидать, да и он, на самом деле, уже привык. Что же происходит сегодня… Ну, немного менее ожидаемо, чем все эти вещи, названные ранее.       Снова встречается с Айзавой-сенсеем после школы на очередной тренировке, как и происходило всегда в течение нескольких месяцев. Нет ничего особенного в том, как Хитоши приветствует Айзаву (ворчанием), и нет ничего особенного в том, как Айзава приветствует Хитоши (тоже ворчанием). Нет ничего особенного в том, как Хитоши растягивается чтобы не ухватить растяжение и травмы, которые были ему вообще ни к стати, а затем принимает боевую стойку перед Айзавой-сенсеем. И нет ничего особенного в том, как они начинают свой спарринг. И так, если в сегодняшнем дне не было ничего нового, то как, черт возьми, они попали в такую ​​ситуацию?       Айзава-сенсей прижал его к земле в течение первых нескольких минут спарринга (опять же, ничего необычного, его разум подсказывает это). Правая рука Айзавы властно упирается в грудь Шинсо, надежно прижимая его спину к земле, в то время как его левая рука прижата к горлу Хитоши, хотя при этом почти не прилагается никакого давления (к его ужасу). Он судорожно сглатывает, и его кадык дернулся под пальцами сенсея.       И боги, он не осознает своего возбуждения, пока Айзава не двигает бедро так, чтобы сохранить свое положение, и при этом совсем не невинно задевает его пах. Черт возьми, это было случайно. Но в любом случае, ему не удается сдержать стон. Жар распространяется по всему телу, забивая мысли.       Их глаза расширяются, и Хитоши очень хочет, чтобы злодей убил его прямо сейчас. Но прежде чем он успевает словить сердечный приступ и, в конечном итоге, смерть от смущения, он видит что-то… Темное в глазах его сенсея?       Живем один раз, думает Хитоши, и аккуратно приподнимает бедра, чтобы проверить свою теорию, и, конечно же, он чувствует, как стояк сенсея упирается в полоску кожи прямо рядом с выступом его тазобедренной кости. Его уши закладывает от всех чувств, бурлящих в нем, и он чувствует ворчание Айзавы больше, чем слышит его, потому что слух предательски подводит. Медленно сглотнув, Хитоши подавляет дрожь по всему телу. Одновременно с эти его тело пробирает рншимость, и уже следом Хитоши тянется чтобы поймать губы своего сенсея, как будто это не он столько раз фантазировал насчет своего сенсея, но его тут же толкают обратно в пол с предупреждающим рычанием.       Ну, когда он когда-нибудь так легко сдавался?       Несдержанность уже топит все его мысли, а бессытыдность ушла на сотый план, и именно поэтому он снова толкается своими бедрами в пах своего сенсея, начиная прижиматься к нему изо всех сил, и награждается прерывистым и сдавленным стоном. У него тяжелеет в паху от этого звука, бедра начинают дрожать. Губы его сенсея раскрыты ​​в рычании, и Хитоши гордится тем, что слышит его натянутый голос. — Шинсо, — Шота произносит это тихим предупреждающим тоном, но все, что он получает этим, так это дрожь Хитоши в ожидании того, что произойдет, если его сенсей решит что-то сделать с его плохим поведением. Его тело вновь пробивает мурашками, а спина словно начинает гореть и это сводит с ума Хитоши.       Все мысли уходят на второй план, и теперь он не боиться что его жестко припрут к полу и оставят загибаться одного под тяжестями мыслей. Шинсо снова медленно трется бедрами, желая услышать реакцию своего сенсея. Но он вынужден прерваться в своем движении, когда Айзава кладет руку, которая раньше была у Хитоши на груди, на его бедро, и с такой силой прижимает его бедра своими к полу, что это почти выбивает из него дыхание. Почти.       Его сенсей издает низкий, опасный предупреждающий рык над ним, и Хитоши почти позволяет ему жать себя в пол. Опять же, почти.       Прежде чем его сенсей успевает сделать что-нибудь еще, Хитоши высвобождает свою руку и вскидывает ее вверх, чтобы вцепиться в ткань черного комбинезона Айзавы, втягивая его еще дальше в пространство Хитоши. Теперь они почти нос к носу. Будоражит.       Он наслаждается взглядом сенсея, полным предупреждений и животных желаний. И словно на зло, еще раз трется бедрами, еще раз, и еще, потом еще. Он задается вопросом, уберет ли Шота хватку в ближайшее время, но они оба знают, что он очень легко мог бы это сделать и раньше.       Легко читаемо что решимость послать всю ситуацию к черту Шоты рушится, и на данный момент просто нет смысла останавливаться. Когда Айзава впервые трется о Хитоши, он чувствует, как стон пытается вырваться из его горла. Он пытается оттеснить его изо всех сил, помня, что на самом деле они все еще находятся в кампусе Юэй. Шинсо ловит губы своего сенсея и продолжает потираться о Айзаву бедрами, в то время как Айзава спускает руку под тренировочные штаны Шинсо.       И когда Айзава медленно тянет свободную руку, и берет его за руку, Хитоши задыхается, но уже следом рука Шоты поднимается, чтобы прикрыть ему рот, надавив. Шота самодовольно ухмыляется, лаская его.       Хитоши толкается в его руку, отчаянно пытаясь найти трение, чтобы заставить Айзаву идти быстрее, черт возьми. Айзава, мучая его, медленно проводит большим пальцем по головке, и Шота издает легкий вздох веселья, когда Хитоши выгибается и стонет протяжным «бля-я-ядь». Самодовольный ублюдок.       Хитоши больше всего на свете хочет чтобы его сенсей трахнул его, но он знает, что этого не может случиться, только не здесь. Он снова вскидывает бедра, пытаясь ускорить темп. Не работает. — М-м-м, сенсей, трахни меня. Ты мне нужен, ох блядь, пожалуйста? — он слышит как Айзава стонет сквозь стиснутые зубы, и считает это победой.       Айзава не отвечает, но немного ускоряет темп. Он задается вопросом, отвезет ли его сенсей к себе домой и как следует трахнет, если он попросит достаточно. — С-сенсей, сенсей, пожалуйста. Пожалуйста, б-блядь. О-ох блядь, пожалуйста. Он слышит, как сенсей снова рычит на него, находясь сверху, и на мгновение ему кажется, что он победил. Что, возможно, его сенсей бросит его в машину, отвезет домой, трахнет на кровати и… — Хитоши, — голос его сенсея звучит напряженно, — Если ты не успокоишься, я оставлю тебя здесь одного на полу, чтобы ты возился с тренировочными матами, ты понимаешь? — его сенсей рычит прямо ему в ухо. Услышав, как Айзава разговаривает с ним, сказав его имя, Хитоши трясет, но Айзава снова замедляет темп.       Он трогает его слишком медлительно, почти что не касаясь, и парень понимает что он хочет. Хитоши смотрит на Айзаву, и ясно знает что его сенсей ждет от него ответа. Серьезно относясь к этой маленькой угрозе, он пытается говорить как можно тише, когда выдыхает с придыханием «Да, сенсей». Этого достаточно, чтобы вырвать еще один редкий стон из горла Айзавы. После еще нескольких мучительно медленных движений Айзава ускоряет темп до чего-то, что почти быстрее, чем Хитоши может за ним угнаться, проводит большим пальцем по головке члена Хитоши, затем быстро начинает гладить большим пальцем, срываясь на слишком быстрый темп. Шинсо не может сделать и вдоха; у него все плывет перед глазами, а из горла вырывается шумное дыхание. Все его тело горит.       Хитоши резко вздрагивает, выгибает спину почти что до хруста, запрокидывает голову и стонет так тихо, как только может, пока он кончает. Слова «сенсей, сенсей, сенсей» слетали с его губ, а вскоре после этого Айзава последовал за ним.       Хитоши падает на пол, не ощущая своего тела, и тяжело дыша, пока он медленно выходит из оргазма. Он смутно слышит собственное дыхание и дыхание Айзавы (немного тяжелее, чем обычно, но не такое тяжелое, как у Хитоши, вот же черт), когда он натягивает спортивные штаны Хитоши, а следом и свои. Мгновение спустя он слышит застегивающуюся молнию и поворачивает голову, чтобы посмотреть на него.       Он совсем не ожидал увидеть лицо Айзавы, полное сожаления, когда тот со стыдом отводит взгляд от Хитоши. Шинсо на мгновение впадает в панику при виде этого зрелища, задаваясь вопросом, не зашел ли он слишком далеко. Интересно, может быть, Айзава просто сделал то, что он сделал, чтобы удовлетворить Хитоши, и теперь он собирался вообще прекратить его тренировать, может быть, даже отказаться от него. Паника проходит лишь немного, когда он видит, что Айзава на мгновение закрывает глаза, прежде чем открыть их и посмотреть на Хитоши, сидящего на коленях.       Хитоши в замешательстве нахмурил брови, собираясь сесть, скрестив ноги. Когда Айзава открывает рот, Хитоши полностью ожидает, что его исключат, и он тоже этого заслужил. В конце концов, он намекнул на ситуацию. Но когда Айзава говорит, Хитоши думает, что это почти хуже, чем быть исключенным: — Это не может повториться, Хитоши, — эти слова ударили его, как удар в живот, несмотря на то, что он ожидал услышать что-то в этом роде. Он знал что услышит эти слова, он почти что был к ним приготовлен, но дыхание все равно спирает от боли, затянувшейся клубком в низу живота.       Хитоши смотрит на него и пытается выдавить что-то понятное из своего рта, но не выходит ни слова. Айзава просто вздохнул и встал, все еще глядя на Хитоши из-под челки. Его глаза словно просили у него прощения, или нет? Шинсо не мог здраво мыслить в таком положении, даже не пытаясь уловить хоть одну мысль в своей голове.       Шота поворачивается, чтобы уйти, но бросает последний взгляд на Хитоши через плечо, говоря: — Иди домой, Шинсо, на сегодня мы закончили, — слова были произнесены с видом самого настоящего конца, хотя и мягче, чем слова, сказанные им ранее, и Хитоши оплакивает потерю своих воспоминаний, когда сенсей назвал его по имени. В груди ноет. Хитоши ненавидел моральную боль, это ужасно.       Когда Айзава ушел, Хитоши ничего не мог делать, кроме как смотреть на то место, где он был всего несколько минут назад. Он не хочет, чтобы его сенсей ненавидел его, не хотел, чтобы время, которое они проводили вместе, заканчивались, он задается вопросом, потрудится ли Айзава сказать ему, что он больше не будет тренировать Хитоши, или он просто перестанет появляться без предупреждения. Хитоши даже не знает что лучше. Что будет дальше?       И все равно он не может заставить себя двинуться с места в течение нескольких минут после того, как его сенсей ушел, но когда он начинает хотя бы чувствовать свое тело и ноги, ему удается встать и вяло начинать идти к своему дому, Шинсо все еще не может заставить себя пожалеть о том, что произошло. Он знает, что это эгоистично, но все же хочет большего от своего сенсея.       Когда он возвращается домой с полностью отключенной головой, он справляется с гневом своего приемного отца лучше, чем когда-либо, можно даже сказать, что он слегка его спровоцировал. Он принимал удар за ударом, нуждаясь в чем-то, на чем можно было бы сосредоточиться, помимо того, что, как он знал, произойдет, когда он вернется в школу на следующий день.Он этого заслуживает, и он знает это.       Когда его приемный отец, наконец, закончил с ним, он утаскивает себя спать, хотя знает, что не будет спать, и на этот раз бессонница не является главным виновником его страданий.