Сказки Чёрной морфы

      Глухая стена дождевых лесов Занда-Мора отозвалась заполошной перекличкой птиц, а где-то высоко в пологе ветвей закричали невидимые стаи обезьян.       Страшная, беспощадная сеча. Столкнулись два грозных войска. Небо затмили стрелы. Засвистели пращи, скрестились копья. Сталь рассекала звериные шкуры, тонула в груди. Копья пронзали животы. Стрелы пробивали глаза. Гора обезглавленных тел. Грызлись кони, бились слоны и подбрасывали хоботами раздавленные головы врагов. Поединок вождя и соперника. Воздели копья, уперлись в землю ногами, готовые сразиться.       Вождь одержал победу, сокрушил соперника. Поставил стопу на его поверженный лоб. Племя громило врага. Арканы оплетали пленных, сбрасывали с седел на землю. Ловили трофейных коней и женщин. Над шатром встрепенулся триумфальный лист монстеры. По небу, как вестник победы, неслась острокрылая птица, издавая истошный крик.       Вождь отдыхал на ложе. Нагие плясуньи на белых цветах танцевали любовный танец. Горели кострища, жарилось на вертелах мясо, пеклись огромные плоды. Спали кони, дремали боевые слоны, воины, сбросив шкуры, пили из бурдюков душистое вино.       Уже много столетий между племенами Занда-Мора не прекращались бои за право обладания священным артефактом. По приданиям, что передавались из уст в уста, он являлся ключом к разгадке одной из величайших тайн — гибели древних цивилизаций.

***

— Они прекрасные, эти жуки, — длинноногий, неутомимый, молодой человек Иван Кунгуров достал из конверта чудовищных размеров насекомое и протянул его знакомому лётчику. — Вот этот называется голиаф, а вон этот — пилигрим. — А бывают ядовитые жуки? — Бывают те, кто питаются падалью, в них остается трупный яд.       В Эфиопии началась пора большого голода и засухи. Людей из особо пострадавших районов самолетами, вертолетами перевозили в другую местность. Помогали эфиопам в этом русские летчики. — Говорят, что все эти катаклизмы происходят из-за фантиков от конфет. Ты что-нибудь об этом слышал? — Да вроде нет. — Иван отрицательно покачал головой. — А я читал, что ежегодная потребность в конфетном этикете составляет больше, нет, ты только представь, четырех тысяч тонн!       Энтомолог Иван Кунгуров оказался в зоне бедствия, но любовь к насекомым была сильнее инстинкта самосохранения. Иван попросил, чтобы его высадили в джунглях и позволили пару часов половить там бабочек. Летчики дали ему сигнальную ракетницу, сели, он вышел в парную утреннюю саванну, а они улетели.       На сухой траве грелись лазоревые бабочки. Некоторых он поймал, других сфотографировал. — А вот эти маленькие — они драгоценнее всего!       Иван так увлекся погоней за одной бабочкой, что не рассчитал движение и свалился в овраг, на дне которого проистекал ручей и росли кустарники. Когда он встал, то увидел, что на него с деревьев смотрели бабуины. Целая стая, восемь или десять обезьян. Иван вылез наверх и понял, за ним с изумлением наблюдали лучники из дикого племени аборигенов. Десять-пятнадцать полуголых существ.       «Да они людоеды!» — подумал Иван и похолодел от ужаса.       У него в рюкзаке лежала плитка шоколада. Иван вспотевшими руками передал её вождю. Тот развернул угощение, очень бережно спрятал фантик. Плитку разломал и раздал своим. И они жевали, улыбались и благодарили. В это время Иван услышал звук вертолета. Рванул сигнальную ракету. Вертолет сел, он забрался внутрь, помахал им и улетел. — Ну как? — усмехнулся лётчик. — Пощекотал нервишки? — Не то слово, — кивнул Иван. — Но я откупился шоколадкой «Алёнка», а обёртка очень понравилась их вождю. Может быть, где-то в джунглях есть молельня и эта бумажка будет там лежать…