…Чем голос слабее, тем громче зовы, Хрупкие пальцы ломают оковы… (С.Сурганова)
***
В разгар рабочего дня, в больнице было не протолкнуться и мне даже не удалось с первой попытки втиснуться в пассажирский лифт. Следующий пришёл абсолютно пустым, что было очень кстати: сломанное предплечье нещадно чесалось под гипсом, и я пытаясь хоть немного унять зуд, протолкнул в узкую щель между кожей и белым панцирем ламинированный СНИЛС и начал им шевелить туда-сюда, закатив глаза от удовольствия. Лифт шел медленно, зелёные лампочки отсчитывали этажи, а приятный женский голос дублировал их словами. На третьем этаже лифт остановился, двери его разъехались в стороны, и мои надежды на тишину и уединение растаяли. В кабину вошла соседка Людочка, счастливая мать и жена, да к тому же лучшая подруга моей супруги. — Ой, Митя, ты что тут делаешь, заболел? — делая вид, что не видит гипс, спросила она. — Да вот, — я показал глазами на свою левую руку, которая висела на бинте, перекинутом через шею. — Точно, Света мне говорила, такая неприятность, — наигранно посочувствовала она. — А я за справками в бассейн ходила, для детей. Знаешь, столько беготни с ними, но что поделать: дети есть дети. Детки наше все! — она скользнула по мне выжидающим взглядом, но не дождавшись ответа продолжила. — Мы ведь со Светой со школы дружим, всегда одинаково на жизнь смотрели, общие убеждения имели, хотели семью, детей. Вот только не знаю, что с ней сейчас могло произойти. Нам уже по тридцать четыре года. Я двоих родила. А вот она до сих пор не рожала. Ведь и я, и родители ей твердим: «рожай»! А она ни в какую. Может вам к психологу сходить? Ведь у вас трехкомнатная квартира, две машины, хорошая работа. Почему бы не обзавестись детьми? Я уж грешным делом думала, что у вас проблемы со здоровьем, свечки в церкви ставила, молилась за вас. Но она говорит, что со здоровьем все в порядке и детей вы просто не хотите. Как такое может быть?! Я не верю. Мне вдруг стало её жалко, сколько же многочисленных, законсервированных как в банке, клише ей приходилось держать в голове. — Тут такое дело, Люда, — сказал я, подцепив застрявший в гипсе СНИЛС, ногтем. — Просверлил я в стене перфоратором десять отверстий. Мой сосед, твой муж, ему почти сорок лет, но он никак не хочет долбить свою стену перфоратором. Я даже думал, что он у тебя головой скорбный, убеждал его сходить к психиатру. Потом я решил, что он не может делать дырки в стене, мало ли, руки-крюки, пил за его здоровье. Но, оказалось, что он просто не хочет, я не верю. Ты вот хочешь иметь дыры в стене? — Дыры? Какие дыры? Зачем дыры? Ты чего?! — Вот, ты тоже не хочешь сверлить дыры в стенах. Что с вами не так? Двери лифта раскрылись, и я вышел в длинный коридор со множеством снующих взад-вперёд людей, ограничивших свое сознание общественными нормами.