И там музыки звук Околдует, и вдруг Ты пропал, тебе не помочь. Не развеять мираж: Всё, что нажил, отдашь, Лишь наступит арабская ночь. "Арабская ночь"
Султан решил устроить праздник в честь прибытия нового шехзаде, и Жасмин не стала возражать. В конце концов, подготовка похода на Широбат велась полным ходом, впереди ждала богатая награда, и можно было немного расслабиться и повеселиться. Утром Жасмин проснулась в неплохом настроении и решила не доверять Далии новых секретов, но и не злиться на нее: все-таки та не была рождена султаншей и имела право на ошибку. Обдумав предстоявший разговор, Жасмин осталась довольна собой и стала с нетерпением ждать Далию, чтобы явить ей свою милость, но тут султаншу подстерегал неприятный сюрприз: переодевать ее пришли только Ягмур и Дениз. — А где Далия? — недовольно спросила Жасмин, выбирая платье. — Она сказала, вы дали ей какое-то важное поручение, — осторожно ответила Ягмур. — Я могу позвать ее, если хотите. "Значит, теперь она прячется от меня. Стыдно? Вот и хорошо", — мысленно усмехнулась Жасмин, вслух же холодно сказала: — Не стоит, я, действительно, попросила Далию кое-что сделать. Нежно-голубой шелк платья будто сам скользнул на плечи, голову привычно сдавила корона, на этот раз не такая тяжелая, украшенная изумрудами, кольца заняли свои места на пальцах. Жасмин была полностью готова к новому дню. В гареме царило оживление, девушки уже танцевали и смеялись, играли на музыкальных инструментах, общались, угощались различными сладостями. Жасмин наблюдала за ними со второго этажа, оставаясь незамеченной. Билги хатун уже давно, со смерти Айгуль, говорила, что султанше стоит приобрести новых личных служанок, но Жасмин не любила приближать к себе незнакомых людей, ведь всегда оставался риск предательства, так что одно место около нее пустовало, и это не слишком беспокоило султаншу, однако после ссоры с Далией Жасмин пришлось рассматривать других кандидаток на роль помощницы и осведомительницы. Памук, самая младшая из служанок, невысокая и полноватая, отметалась сразу из-за ее неумения хранить тайны. Жасмин держала ее рядом из-за веселого нрава, но Памук часто раздражала излишней болтливостью. Дениз, напротив, была молчалива и замкнута, имела в гареме репутацию высокомерной и заносчивой, говорила лишь тогда, когда к ней обращались напрямую, хорошо делала свою работу, никогда ничего не просила. Сельви слишком амбициозна и готова идти по головам ради личной выгоды, что само по себе неплохо, но могло стать источником проблем в будущем, к тому же Сельви уже почти отслужила положенный срок и имела право в ближайшее время выйти замуж. Ягмур, пожалуй, подходила больше всех. Мягкая, уступчивая, она отлично ладила с Раджой, не вступала в пререкания ни с кем, всегда готова была прийти на помощь другим девушкам, благодаря чему в гареме к ней относились хорошо, только вот Ягмур слишком часто витала в облаках, не обращая внимания на окружающий мир, что делало ее никудышной шпионкой. Жасмин задумчиво покрутила кольцо на пальце. Ей не хватало Далии, чтобы поговорить с ней. — Аллах да благословит вас, госпожа, в этот радостный день, — Билги хатун, опираясь на трость, встала рядом с султаншей. — Билги хатун, я рада тебя видеть, — Жасмин улыбнулась. — Как ты? — Молюсь о вашем здоровье, госпожа. — И все-таки как ты себя чувствуешь? — У меня все хорошо, не беспокойтесь. Жасмин кивнула, не до конца удовлетворенная ответом. Билги хатун ходила тяжело, часто останавливалась отдохнуть, и султанша не могла не переживать за хазнедар, за свою вернейшую и преданнейшую служанку. — Билги хатун, скажи, есть ли в гареме девушки, которых я могла бы взять в услужение? — Конечно, госпожа, если желаете, я завтра приведу вам достойных, а вы выберете. — Да, это хорошая идея, — Жасмин опять вернулась к разглядыванию рабынь. Билги хатун нахмурилась: — Что же это вы тут стоите? Пойдите повеселитесь с девушками, вам тоже нужно отдыхать. К тому же без надзора они совсем распоясались, — и правда, рабыни начали вести себя слишком шумно, кто-то затеял догонялки, и Жасмин величественно спустилась вниз под привычный крик стражника: — Дорогу! Жасмин султан! Девушки мгновенно затихли, выстроились в линию, склонив головы. Жасмин села на тахту, Билги хатун опустилась рядом, и султанша махнула рукой: — Продолжайте. Сперва тихо, а потом все громче и громче зазвучали разговоры, зазвенел колокольчиками смех. Рабыни выглядели лучше, чем несколько недель назад, на их щеках играл здоровый румянец, а худоба не бросалась в глаза. Жасмин улыбнулась: кажется, неприятности с едой позади. Плавные, отточенные движения танцев радовали глаз, веселая музыка лилась потоком. Жасмин наслаждалась праздником, но вдруг заметила рабыню, что смотрела на уд со смесью обиды и отчаяния. Султанша узнала эту девушку: Роза хатун, которая не побоялась сообщить о бедственном положении гарема. — Подойди сюда, — приказала ей Жасмин. Роза приблизилась настороженно, не зная, чего ожидать. — Садись, — Жасмин указала на подушку у своих ног. — Тебя Роза зовут, я правильно помню? — девушка кивнула. — Вижу у тебя проблемы с удом? — Простите, госпожа, — виновато опустила голову рабыня, — мне никак не удается научиться играть, а я очень хочу. — Главное, тренироваться почаще, — дружелюбно улыбнулась Жасмин. — Дай я покажу. Она взяла в руки уд, пару раз на пробу дернула струны и заиграла. Прочие музыканты смолкли. Жасмин играла не очень хорошо, петь и вовсе не умела, но одна мелодия всегда выходила замечательно. Колыбельная Будур султан. Печальные звуки без слов рассказывали о щемящей сердце разлуке и невыносимой боли, о невосполнимой потере, о горе, которое невозможно утаить в себе, невозможно пережить. О том, что время не лечит. О том, что все не так, как хотелось бы. Вдруг в мелодию вплелся чистый, красивый голос, что пел на незнакомом Жасмин языке, но в интонациях слышались знакомые ноты: та же печаль, та же боль, та же робкая надежда. "А ведь все рабыни лишились родителей", — подумала Жасмин, сглатывая ком в горле. "Спи, мой ангел, засыпай, все плохое позади", — пела Будур султан. Пел уд в руках Жасмин. Пела рабыня на совершенно другом языке. Пело сердце. Когда Жасмин доиграла, у многих в глазах стояли слезы, даже Билги хатун прижимала платок к уголкам глаз. — Вы очень красиво играете, госпожа. — А ты великолепно поешь, Роза, — со светлой грустью улыбнулась Жасмин и провела рукой по голове рабыни. Кажется, она нашла новую служанку.***
На улице вовсю праздновали, гомон оглушил Жасмин, едва она покинула стены дворца. Да, к сожалению, тут не гарем, где она могла устанавливать свои порядки, ни с кем не считаясь. Однако Жасмин оставалась султаншей, поэтому при виде нее паши и беи почтительно склоняли головы. Комплименты лились рекой, Жасмин вежливо улыбалась, говорила со своими союзниками, пользуясь случаем. Эмин паша презрительно кривился — он считал, что женщине не место на мужском празднике, — но ничего поделать не мог. Жасмин с превосходством улыбнулась ему, не прерывая беседы с Ахметом пашой. Вечер начинался изумительно. Жасмин отправила Ягмур за напитками, а сама как можно мягче обратилась к Далии: — Прекрасно выглядишь сегодня. Это колье тебе очень идет, — и посчитала, что вчерашний инцидент исчерпан. В беспечной круговерти праздника Жасмин случайно столкнулась с Озаном, поэтом, который писал ей стихи. — О Госпожа! Вы осветили своей небесной красотой мой день, — воскликнул он, учтиво кланяясь. Жасмин была раздосадована подобной встречей, ей не хотелось, чтобы кто-нибудь знал о ее знакомстве с поэтом. — Озан ага, — тем не менее улыбнулась султанша. — Мне приятно видеть тебя, однако сейчас не самое подходящее время... — О Жасмин султан! Проявите хоть каплю милосердия к своему ничтожному рабу, — к сожалению, Озан и не думал отходить, — не вините его за то, что он мечтает хоть мельком вас увидеть. Вы словно свежий воздух для узника, что пробыл долгие годы в темнице. Вы словно глоток воды для изнывающего от жажды пустынного странника. Вы словно... — Госпожа, — раздался бархатный голос Джафара, — чудесный вечер, не так ли? — Вы правы, Джафар паша, — приветливо кивнула Жасмин. "Вот почему он всегда так невовремя?" Озан ага смутился под тяжелым взглядом Джафара и, пробормотав извинения, практически сбежал. — Забавный юноша, — Джафар дернул уголками губ. — Кто он? — Не все ли равно, — Жасмин пожала плечами. — Тебе стоит быть поосторожнее со своей силой. — Я не применил ни капли магии, принцесса. Должно быть, поэты — слишком ранимые натуры. Я хотел поговорить о шехзаде Али. — Ты сказал, в его окружении нет магов, — тут же насторожилась Жасмин. — Я не смог их почувствовать, но сильные маги могут скрывать свои способности. — Только этого нам не хватало! — Жасмин испуганно вспомнила, чем закончилась для Джафара битва с Ноэмом, и вскрикнула громче, чем хотелось бы. На султаншу тут же устремились любопытные взгляды. — Проклятье, — сквозь зубы прошептала Жасмин и рассмеялась, чтобы не привлекать внимания к беседе. — Это маловероятно, принцесса, не беспокойтесь. Хотя люди из сопровождения шехзаде, на удивление, неразговорчивы, — это значило, взятки не помогли. — Попробуй более действенные методы убеждения. Надо хотя бы узнать, где находится Абабуа. — Хорошо, — Джафар нагнулся ближе. — Мне понадобится помощь Хакима. Жасмин недовольно нахмурилась: в случае, если что-то шло не так, вся вина ложилась именно на "помощников". — Почему не Расул? — Он не имеет доступа во многие помещения дворца. Жасмин задумалась, крутя кольцо на пальце. — Я поговорю с Хакимом, он пришлет к тебе своих доверенных людей и не будет мешать, — решила она и оглянулась в поисках капитана дворцовой стражи. Ситуация с шехзаде, взявшимся из ниоткуда, не на шутку тревожила Жасмин, и султанша надеялась, что Джафар не подведет ее.***
Роскошь предоставленных ему покоев ошарашила Аладдина. Огромная светлая комната, громадная мягкая кровать с кучей подушек, пушистые ковры. Золотые подсвечники, золотые блюда, украшенные золотом столбики кровати. Аладдин забыл даже о проваленной первой встрече с Жасмин султан, рассматривая все это богатство. — Это сон, — завороженно прошептал он. — Скорее, кошмар, — возразил джинн. — Я за десять тысяч лет не испытывал такого позора! Аладдин сник. Покои больше не радовали его. — Что теперь делать? Султанша больше не посмотрит на меня. — Эй-эй, спокойнее, — джинн утешающе похлопал его по плечу, — ты ещё не вышел из игры. Завтра праздник, сможете пообщаться, главное, следи за своими словами. Аладдин вздохнул. Почему-то рядом с Жасмин султан все мысли вылетали из головы, язык немел, и оставалось только беспомощно хлопать глазами и глупо улыбаться. Аладдин мечтал о новой встрече, но боялся ее, как последний трус. Султанша так отличалась от простой и милой девушки, с которой он познакомился на базаре, даже сложно было поверить, что это один и тот же человек. Жасмин была так холодна, смотрела так высокомерно, что Аладдин не знал, как к ней обращаться. "Я же просто уличный вор, — думал Аладдин. — Я не шехзаде, и пара дней обучения ничего не изменила. Что я могу сделать, чтобы понравиться ей? Аллах, какая же она красивая!" Он ходил туда-сюда по покоям, смотрел на причудливую роспись стен, на шелка и бархат и понимал, что ему здесь не место. Это не его мир. — Эй, малыш, время веселиться, — довольный джинн зашел в покои и остановился при виде Аладдина. — Что с лицом? Сегодня праздник, между прочим, в твою честь, а ты выглядишь, будто кто-то умер. Выше нос! Пошли! — Я не пойду, — со вздохом покачал головой Аладдин. — Почему? — Я не могу. Я опять скажу что-то не то или сделаю что-то не то. — Да ладно тебе, — джинн щелкнул пальцами, и они переместились во двор, где вовсю шли гуляния. — Не волнуйся. Делай, что ты обычно делаешь, когда пируешь, — джинн целеустремленно пошел к толпе, и Аладдину пришлось последовать за ним. — Я на пирах еще не бывал, — раздраженно признался Аладдин. — Что? — джинн остановился и пораженно на него посмотрел. — Тогда иди лучше спать и не смей портить мне вечер. Аладдин хотел сказать, что собирался так и сделать, но его прервал тихий низкий голос: — Шехзаде Али, — из тени бокового прохода выступил высокий худой человек, одетый в дорогие красно-черные одежды. В руках он держал золотой посох в виде змеи. — Позвольте молвить слово, — его темные глаза презрительно осмотрели джинна, — наедине. Это дело не касается ваших слуг. Человек казался неприятным, даже пугающим, и Аладдин не хотел оставаться с ним один на один, но джинн беззаботно пожал плечами: — Тогда я пойду, займусь своими делами, — и отошёл, бросил Аладдина одного. — Я знаю, кто вы, — слова, словно камни, придавили Аладдина к земле. "Не может быть! Джинн обещал!" — панически пронеслось в голове. — Правда? — жалко спросил Аладдин, судорожно пытаясь понять, когда и как мог выдать себя. — Да, — мужчина холодно поджал губы, а потом слегка улыбнулся. — Вы амбициозный человек, как и я. Аладдин выдохнул, надеясь, что это прозвучало не слишком облегчённо. — Да. Нас, кажется, не представили, — он вспомнил правила поведения, которые тщетно пытался объяснить ему джинн. — Джафар, великий визирь Аграбы, — не склоняя головы, представился мужчина. — Могу стать вашим союзником и помочь добиться желаемого. Аладдин удивлённо захлопал глазами. "Это вообще как? Влюбить в меня султаншу?" — Эм, я понял, спасибо. Меня там уже ждут, — Аладдин развернулся, чтобы уйти, но Джафар стукнул посохом, привлекая внимание. — Вы, видимо, не совсем меня поняли. Мое предложение имеет ограниченный срок действия, — мир вокруг Аладдина поплыл, остались лишь темные глаза напротив, которые больше не казались неприятными. — Шехзаде Али... — Прошу прощения, шехзаде, — джинн прикоснулся к плечу Аладдина, и наваждение отступило, — вас уже заждались, — он потянул ошарашенного Аладдина за собой. — Так это был "тот самый"? — Что? Что вообще произошло? — Аладдин потряс головой, пытаясь прийти в себя. — Это маг, он пытался тебя заколдовать. Он послал тебя за лампой? — Нет, тот был старик, — внезапная мысль пришла в голову Аладдина. — Постой, маги могут менять внешность? — Молодец, умнеешь на глазах, — джинн шутливо похлопал его по спине. — Не переживай, такие, как он, обычно бояться открыто нападать. Люди вовсю болтали, улыбались, ходили туда-сюда. Звучала веселая музыка, глотатели огня, заклинатели змей, акробаты развлекали толпу, и Аладдин даже улыбнулся: зрелище напоминало знакомый до боли базар, только люди одеты лучше, и никто ничего не продавал. Жасмин султан было видно сразу, она беседовала с незнакомым Аладдину стражником. — Итак, вот и она. Это твой шанс, — джинн тоже заметил султаншу. — Знаешь, что? — страх опозориться вернулся с новой силой. — Слишком много народу. Думаю, я не смогу, — Аладдин снова попытался сбежать, но был пойман за локоть крепкой рукой. — Все ты сможешь. Это будет несложно, — джинн улыбнулся одной из служанок султанши. Та улыбнулась в ответ, что-то прошептала своей госпоже и пошла в сторону стола с напитками. — Я тоже умираю от жажды, — джинн поправил чалму и собирался уйти, но Аладдин ужасно боялся. — Нет, не уходи, останься. Меня могут раскусить. — Не-ет, не раскусят. Тебе надо просто подойти к ней. — А потом? Надо что-то сказать... — Так, слушай меня, — джинн склонился к Аладдину, — я живу в лампе, а вот это, — он обвел рукой нарядную толпу, — пир. Не смей портить мне праздник! Вперед к ней! — Ладно, — Аладдин глубоко вздохнул и решительным шагом направился к Жасмин султан. Она как раз закончила разговор со стражником и вежливо подняла брови при виде Аладдина. Служанки за ее спиной захихикали, переглядываясь. — Я... Я хочу извиниться, — Жасмин султан молчала, и Аладдин продолжил, — за все. За джемы, за жемчуг, и за это глупое "купить вас". Это был не я, — "что за бред я несу?" — Нет, это был я. Ну да, у меня же нет злого брата-близнеца. Я просто хотел, хотел сказать, что... — Госпожа, шехзаде, — Джафар подкрался незаметно, и Аладдин вздрогнул от неожиданности. Великий визирь встал справа от султанши, слишком близко, по мнению Аладдина, но она никак не выразила своего недовольства. — Джафар паша, — кивнула Жасмин султан. — Шехзаде Али как раз рассказывал о праздниках в Абабуа. Не так ли, шехзаде? — она ему мило улыбнулась, и Аладдин забыл, как дышать. — Да, о праздниках, — зачарованно кивнул он, — у нас в Абабуа немного праздников, и мы празднуем, как положено по традициям. Молимся, раздаем милостыню бедным, дарим подарки друг другу. Ничего особенного, — Аладдин старался не говорить слишком много, чтобы не попасть впросак. Он не знал, как отмечают праздники богачи. — Вот как? — уточнил Джафар, снисходительно усмехаясь. — А что насчет стихов? Скажем, как вам "Обращение к Небу"? Аладдин тоскливо оглянулся в поисках джинна. Его знание стихов ограничивалось уличными песенками, далеко не все из которых были приличны. — Ну, по-моему, довольно... поэтично. — О, а по мне идеи Лю Цзунъюаня весьма здравые, — к счастью Аладдина, джинн вместе со служанкой Жасмин султан присоединились к беседе, — судьба человека зависит только от него самого. — Верно, — ядовито кивнул Джафар. — Однако он, кажется, не вполне понимал сущность власти: народ не способен самостоятельно решать свою судьбу. Люди делятся на тех, кто правит, и тех, кем правят, причем последние нуждаются в контроле. Далеко не каждый человек в силу характера и воспитания может понять, что правильно, а что нет. — Отчего же? Любой методом проб и ошибок в состоянии найти свой путь, — джинн вызывающе сложил руки на груди. Завязался разговор, нить которого Аладдин потерял практически мгновенно. Джафар и джинн приводили высказывания каких-то философов с труднопроизносимыми именами, вспоминали случаи из жизни, придумывали теоретические ситуации, абсурдность которых была доведена до предела. Жасмин султан слушала с интересом и даже периодически вмешивалась в спор, но Аладдин не мог понять, на чьей она стороне, столь запутанным получилось обсуждение. От нечего делать он принялся разглядывать собеседников: джинн был насмешлив, норовил задеть противника острым словом и явно красовался перед служанкой султанши, поворачиваясь то так, то эдак. Джафар держался высокомерно, словно разговаривать с ним — высочайшая честь. Его неприятные темные глаза поминутно обращались к Жасмин султан и вспыхивали странным, опасным огнем. Сама султанша... "Как она прекрасна", — думал Аладдин, отмечая ее пухлые губы, изогнутые в улыбке, пушистые ресницы, блестящие густые черные волосы, стройную гибкую фигуру. Ему так хотелось прикоснуться к ней! Остаться с ней вдвоем, долго и мучительно приятно целовать, ловить искры смеха в карих глазах, чувствовать тонкие изящные пальцы на затылке! Просто видеть Жасмин султан — счастье! Аладдин был готов стоять так вечность. — К сожалению, уже поздно, и мы вынуждены покинуть вашу компанию, — произнесла султанша, прерывая спор. — Наша дискуссия утомила вас, госпожа? — тут же заботливо спросил Джафар, наклонив голову. "Лицемерный шакал!" — возмутился про себя Аладдин. — Что вы, Джафар паша, было очень интересно. Но у меня еще остались дела, и Билги хатун ждет. Приятного вечера, шехзаде, — Жасмин султан улыбнулась Аладдину, — паши, — кивнула Джафару и джинну. — Пойду попрощаюсь с отцом, — и она, окруженная служанками и стражей, ушла. Аладдин зачарованно смотрел ей вслед, тоскливо понимая, что они толком не поговорили. "Будь проклят этот Джафар и все его поэты!"