Матерь богов

Двухмачтовая каравелла мягко шла по волнам, покачиваясь. Ветер наполнял паруса. Судно это, гружёное тканями, кислым вином и засоленным в бочках мясом, двигалось в сторону Браавоса. Капитан обещал, что при полном ветре и благоприятном стечении обстоятельств они зайдут в Таможенный порт всего через пару дней. Лишь бы не настал штиль или наоборот — не налетела буря. В Таможенном же порту каждому судну полагалось простоять почти полдня прежде, чем направляться в Пурпурную гавань или Мусорную заводь, чтобы служители Морского владыки имели возможность осмотреть трюмы. Даарио Нахарис, как и сир Герольд, не собирались топтаться на месте так долго. — Когда ты рассказывал мне про свои планы в самом начале, они выглядели несколько иначе, — с полуулыбкой упрекнул его Герольд. — И что с того? Зачем ты тогда вообще ввязался в эту затею? — Даарио Нахарис повернулся к подкравшемуся, как всегда, бесшумно Герольду, и поглядел на него, облокачиваясь о фальшборт. Снасти над головой лениво поскрипывали. — Ты и сам знаешь. Дорн не сможет противостоять натиску других королевств слишком долго. Нужны люди, — напомнил Герольд. Полуулыбка его совершенно не сочеталась со сказанными им словами. — Поэтому изменение твоих планов мне только на руку. Однако я просто вспомнил про Яру Грейджой — она наверняка уверена, что ты где-то в Вестеросе. — Тем лучше. Не от того, что ей не доверяю... Хотя я, по большему, счёту никому не доверяю — даже тебе, уж не обессудь. Но если она кому-то и проболтается... Пусть роют носом землю, пусть ищут, пока я не вернусь со своими людьми, — Даарио, вопреки собственным словам о недоверии, повернулся к Герольду спиной. Тот подошёл ближе и сам упёрся руками в гладкое дерево, поглядывая на обманчиво-безмятежное Узкое море, которое славилось своими штормами. — Уверен, что твои люди согласятся оставить Миэрин без защиты? — От кого его сейчас защищать? — хмыкнул Даарио. — Погоди, ты ещё не видел, что там творится... Сразу всё поймёшь. Но ежели и так: всех людей я и не планировал тебе отдавать. Золота всего Дорна для такого не хватит, и оставаться на случай, пусть и весьма маловероятного, но нападения, с голой задницей — затея крайне глупая. — Принц Морион заплатит щедро. — Не сомневаюсь. Сейчас в Миэрине вместе с частью вернувшихся обратно Безупречных, порядка семи тысяч человек. В лучшем случае можно выделить пять для твоих нужд. Это, впрочем, мы обговорим уже на месте. Но ты и сам знаешь: они все — вольные люди, так что никого гнать силой я не собираюсь. Но и не сомневаюсь, что ради памяти о королеве, они согласятся. Мы будем держать совет. Вестерос должен заплатить кровью за то, что сделал с Дейенерис, потому что она была и нашей королевой тоже. — Надеюсь на это, — Герольд задумался. — Однако ты снова говоришь так, словно и не веришь в её возвращение, хотя прежде столь страстно убеждал меня, что она жива. — Я не говорю, что изменил своё мнение. Я просто делаю расчёты исходя из текущих обстоятельств. И сейчас драконьей королевы нет в Миэрине. Насколько мне известно, во всяком случае... Чуть помолчав, Герольд задал уже другой вопрос, который почти повеселил Даарио Нахариса: — Как так получилось, что отряд наёмников стал во главе великого города? — Ты не знаешь этой истории? А, ну да, я же и не рассказывал, — Даарио ухмыльнулся. — Занятная вещь. Дейенерис Бурерождённая оставила меня во главе, пока жители города сами не выберут себе подходящих правителей. И так уж нелепо получилось, что мы их вполне устроили. Хотя я с удовольствием оставляю всё это Джокину и Вдовцу, а то и вовсе передал бы это дело тому, у кого к этому лежит душа. Но по-прежнему исполняю её волю: жду правителя, который окажется согласен — и достоин — занять её место. И которого примут жители Миэрина. — Долго нам придётся добираться туда, — чуть помолчав, проговорил Герольд. Взгляд его устремился вдаль. Туда, где горизонт сливался с морем воедино. — Не настолько долго, оставайся мы и вовсе на месте, — Даарио пристально посмотрел на его сделавшееся отрешённым лицо. — Так что чем раньше начнём, тем быстрее со всем покончим. — Следовало воспользоваться кораблём, на котором ты прибыл в Чаячий город, — заметил Герольд. — Тогда б мы проблем не ведали: не пришлось бы в каждом порту искать подходящее судно. — Зато так наш путь сложнее будет отследить. Неужели сам не понимаешь? — Ты же знаешь, что это, — Герольд ткнул пальцем в грудь Даарио. Туда, где под одеждой пряталась каменная безделушка, — приносит тебе удачу. — Даже если и так, я предпочитаю дополнительно перестраховаться. Боги, может быть, и бывают милостивы к дуракам, но даже у их терпения есть предел, — парировал Даарио. Ведьмин остров, чьи очертания с борта корабля были хорошо различимы, неспешно проплывал мимо. На первый взгляд он и вовсе представлялся безжизненным: никакого движения, лишь покачивание деревьев на ветру да крики морских птиц у берегов. Даже замок выглядел опустевшим и заброшенным. — И к чему ты звал меня туда? — в задумчивости поинтересовался Даарио, невольно испытывая странную тревогу при взгляде на это место. — Теперь-то уж чего спрашивать? — Герольд пожал плечами. — Но, как ты сам видишь, место действительно малолюдное. Здесь бы нас уж точно не потревожили. И вряд ли бы искали. Не согласиться с этим было невозможно. Даарио вновь повернулся к Герольду, разглядывая точёный профиль на фоне бездонного неба. Хотелось бы ему уметь читать мысли. — Хотя дело не только в этом, — уже тише добавил Герольд. Так, что слова его почти растворились в шуме ветра, наполнявшего паруса. — Можем мы продолжить беседу не здесь? — Даарио огляделся по сторонам. На палубе оказалось почти пустынно, если не считать нескольких человек из команды, но порой на открытой местности становилось неуютно: охватывало чувство, что находишься на ладони. Стены подчас тоже не являлись надёжным укрытием, однако хотя бы создавали иллюзию спокойствия. Кроме того, в довольно приличной каюте, выделенной им двоим капитаном, была надёжная и крепкая дверь, запиравшаяся на два засова. Герольд, последовал за Даарио, который уже спускался по скрипучим деревянным ступеням. Море за спиной шумело, напевая древние колыбельные, способные убаюкать даже левиафанов и прочих подводных чудовищ. Когда дверь оказалась заперта, Даарио плюхнулся на свою койку, что стояла аккурат под небольшим окошком, пропускавшим лучи солнечного света. Потрёпанная карта снова зашуршала, когда Даарио извлёк её из вещей. — Ты уже позабыл, что мы решили? — вскинул брови Герольд, садясь напротив. Кровать под ним мягко скрипнула. Даарио предпочёл бы спать в каюте один, а не в компании человека — да ещё и такого непредсказуемого и опасного — но разделяться счёл ещё более глупым мероприятием. В конце концов, им предстоит провернуть такое дело, что ночёвка под одной крышей — сущие пустяки. — Нет, — Даарио глядел на маршрут, который начертил собственной рукой: путь по морю до Браавоса, из Браавоса — в лоратийскую колонию Морош, из Мороша им предстояло спуститься по Сарне до самых Пёстрых гор. За последнее предстояло отвалить кругленькую сумму, ведь корабли тем маршрутом обычно не ходят. А в такой дыре, как Морош, им следовало найти выносливых лошадей, которых можно взять на борт и после отправиться на них в Миэрин. Не на своих же двоих идти. При самых лучших раскладах, если они не встретят на пути никаких препятствий и не станут делать длительных остановок, путешествие это займёт приличное количество времени. Но иного выхода Даарио не видел: морской путь через Ступени и руины Валирии был слишком рискован и опасен. Немного сейчас осталось безумцев, готовых зайти дальше Лиса. Разве что торговцы с Летних островов, да и те огибали опасный участок Летнего моря по широкой дуге. И люди, которые находились в почти безвыходном, отчаянном положении, позволяли себе подобный риск. — Я просто хочу... скоротать время, меня это успокаивает, — неопределённо ответил Даарио. — Интересный способ, — хмыкнул Герольд. — Девок здесь не держат, — коротко хохотнул Даарио, вскидывая насмешливый взгляд на Герольда. — Но вообще-то иногда я даже жалею, что вынужден оставить Вестерос. Я в некотором смысле рад, что ты не посчитал мои действия просто хулиганской выходкой... но отчасти именно поэтому мне хотелось бы посмотреть, как ситуация будет развиваться дальше. — Так или иначе... потенциальных врагов государства могли заподозрить в иных преступлениях, — туманно ответил Герольд. — Корабли, отравление мастера над монетой... Права была Яра, конечно, но всегда можно сыскать и иной повод. Что касается Дорна, то он даже более весомый — принц Морион игнорирует призывы короля явиться в столицу. — Это ты уже рассказывал, — Даарио принялся медленно и старательно сворачивать карту. — Да, — согласился Герольд. — Но если ты хоть немного знаком с его историей, то должен знать: Дорн никогда не был завоёван. И правители его по-прежнему именуют себя принцами. — Новая война уничтожит Вестерос, — напомнил Даарио. — Это мы тоже обсуждали. Но после того, как этот все эти надушенные, высокомерные ублюдки поступили с Дейенерис Бурерождённой, я буду только рад на это посмотреть. — Может быть, и уничтожит, — беспечно откликнулся Герольд. — В этом, возможно, наши цели с королём совпадают. Прозвучало это настолько нелепо и безумно, что даже Даарио, чьей главной целью являлось попортить кровь людям, повинным в смерти Дейенерис, удивлённо вскинул брови: — Я полагал, ты просто не желаешь признавать власть этого жуткого калеки над Дорном и намерен отстоять справедливость. Независимость от тех, кто сидит в столице. — Отчасти это так, — Герольд поднялся и подошёл к окошку, выглядывая наружу. Пейзаж оставался неизменен. Он чуть прищурился. — Я не желаю видеть у власти этого Старка... точнее, то, что осталось от него, — повернув голову к Даарио, Герольд неожиданно спросил. — Ты отыскал людей, согласившихся сжечь королевский флот... Где они сейчас? Этого ты так и не рассказал. — И не стану! — вдруг рассмеялся Даарио. — Это было бы глупо — и я о том совсем недавно тебе напомнил. Да и к чему эта информация? Она в нашем деле без надобности. Скажу лишь, что люди эти тоже далеко не всем довольны. И они не из Эссоса. С ними обошлись подло — по их же словам. — Хочу понять, куда в итоге приведут поиски виновного, — пояснил Герольд, нисколько не смутившись. — Уж точно не в Дорн и не на Железные острова, как полагают, наверное, многие. — Железные острова те, кто не совсем уж идиоты, могли бы исключить сразу — стала бы Яра выступать так открыто против короля и его прихвостней, при том явившись в столицу лично? — В этом можно усмотреть... некий план. Смотрите, — Герольд взмахнул руками, — я здесь, а значит — не виновна, я вас не боюсь! — он покачал головой. — Такое иногда срабатывает. Но соглашусь с тем, что это самое простое и глупое объяснение. — Яра в любом случае рисковала, это так. И она сама приняла это решение — остаётся надеяться, что голова её останется на плечах. Если её обвинят в преступлениях, которые она не совершала... вряд ли выбор будет богатым: женщин, насколько мне известно, в этот Ночной Дозор не отправляют. И очень даже зря, — Даарио, вопреки мрачности рассуждений, вновь рассмеялся. — Ты забываешь про Молчаливых Сестёр, — Герольд указал куда-то вверх. — Но, если верить рассказам, вряд ли она выберет подобную участь. — Уж лучше сразу смерть, — согласился Даарио. Он снова подумал о Джоне Сноу, который направлялся, очевидно, в столицу. Этого они с Герольдом толком и не обсуждали — наверное, потому что стоило подождать и посмотреть, чем обернётся подобная затея. — Так что надеюсь, те люди спрятались как следует, и шпионы не смогут пройти по следу, который в итоге приведёт их к очень занятным выводам, — в глазах Герольда плясали весёлые и злые огоньки. — А сам ты не опасаешься покидать Дорн и принца Мориона так надолго? — Один я вряд ли способен что-то изменить, — после этой фразы Даарио подумал, что Герольд несколько кривит душой: один человек в правильном месте и в нужное время порой может стоить целой армии. — Мы с принцем Морионом условились, что я добуду для него некоторое количество людей, пока он оттягивает время. Бесконечно долго это продолжаться не может... но кто-то же должен был начать действовать? Когда пришло твоё послание... мы сочли, что это знак. Союзники Дейенерис Таргариен — наши союзники. — Я рисковал, когда отправлял его, — Даарио сообщил об этом не без гордости, словно о личном достижении, — но слухами земля полнится, как говорится. А реши вы меня продать королю... что ж, ответ тоже вполне однозначный. И не от таких сбегать приходилось. Сейчас Даарио почти верил в то, что Герольд не собирается занимать сторону калеки из Королевской Гавани, и что двинулся он в путь не чтобы впоследствии выторговать лучшие условия для Дорна в обмен на ценную информацию и зачинщика беспредела... Но его цели всё ещё казались куда более масштабными, чем помощь Дорну. Даарио нутром это чувствовал: не такой сир Герольд Дейн человек. Не благородный рыцарь. Однако благородный рыцарь на подобную бы затею и не пошёл, пожалуй. — В таком деле без рисков не обойтись. Я тоже рисковал, разве не так? — Герольд опять поглядел на то место, где прятался «талисман на удачу». — Хочешь себе такой же? — Даарио тронул выпирающий под одеждой прохладный камень. — Таких теперь почти не сыскать, — с некоторым сожалением вздохнул Герольд. Вспомнив о том, что Герольд говорил прежде, ещё в Чаячьем городе, Даарио поинтересовался почти невзначай: — И даже в Краю Теней не нашлось ни одного диковинного амулета? — это действительно вызывало удивление. — Мне казалось, там должно быть полно и более невероятных вещей. — То, что там можно обрести, по большей части... нематериально, — понизив голос, сообщил Герольд. — Иногда это ценнее любого золота. Истина. Знания. Сила. — Ты что же, стал колдуном или что-то в этом роде? — Даарио не смог сдержать насмешки в голосе. Не то, чтобы он не верил в колдунов. В мире порой действительно происходили не объяснимые для человеческого разума вещи — взять хотя бы случившееся в Вестеросе — но большинство колдунов, которых встречал сам Даарио, оказывались простыми шарлатанами, что выманивают деньги у доверчивых глупцов. — Не совсем, — уклончиво ответствовал Герольд. — Времени у нас предостаточно: путь предстоит долгий, а заняться в море особенно нечем. Может быть, расскажешь толком, на кой чёрт тебе туда понадобилось, и что ты там видел? Прежде мне доводилось слышать только всякие небылицы. Стигай овеян множеством слухов... Как, впрочем, и весь Край Теней, который лежит за Асшаем. Такую историю я бы послушал. Получше любых рыбацких баек будет. Герольд отбросил упавшие на глаза волосы небрежным жестом. Некоторое время он внимательно разглядывал Даарио, словно видел впервые. Когда изучающий взгляд его начал нервировать, он неспешно заговорил: — Ты говорил, что тот старик, который подарил тебе оберег, упоминал некие линии, не так ли? Даарио медленно кивнул, стараясь скрыть своё удивление: при чём тут странный старик и сказанное им? — Ты, верно, задавался вопросом, что он имел ввиду, — продолжил Герольд. Губы его расползлись в знакомой змеиной улыбке. — Однако он не сумасшедший, как можно предположить. И знаешь что? Можно сказать, что сам Край Теней — не более, чем поэтичное название. Нет там толком никакого города. Дай-ка мне карту, — не позволяя Даарио себя перебить, велел Герольд и протянул руку в требовательном жесте. — Я покажу тебе. Может быть, кое-что ты поймёшь уже сейчас. Линии мира, Даарио Нахарис, и туманные тропы древних богов. Даарио, чуть поколебавшись, отдал ему требуемое. Герольд, развернув потрёпанную бумагу, подсел ближе так, чтобы карта оставалась разложена не только на его коленях, но и на коленях Даарио. — Одна из причин, по которым я предлагал тебе посетить Ведьмин остров, заключается в том, что там находится подобный проход, — длинный и тонкий палец Герольда с аккуратно подстриженным ногтем коснулся точки, которая обозначала остров. После он заскользил дальше: от Ведьминого острова, прочерчивая кривоватую линию до самой северной оконечности Вестероса, именуемой на картах Землями Вечной Зимы, пробежался по землям Семи Королевств, задержавшись на нескольких точках, некоторые из которых оказались Даарио незнакомы, оттуда — чиркнул на запад, за пределы карты и коснулся бумаги уже в Стигае. От Стигая незримые линии побежали до Валирии, Лорассиона, разрушенным городам Сарнорского царства, к острову Лэнг и зловещему К`Дату. К острову Костей среди гряды Летних островов и Гогоссосу на острове Слёз близ Соториоса. Он чертил и чертил, словно рисуя неведомый и невидимый узор, по которому прежде был раскроен мир. Остановился палец Герольда где-то среди лесов Ультоса. Даарио не успел отследить все эти быстрые движения по карте, но и увиденного вполне хватило, чтобы по позвоночнику пробежала необъяснимая волна дрожи. Герольд молча поглядел на него, явно ожидая какой-то реакции. — И что это значит? — не понял Даарио. — Они позволяют выйти почти в любой части мира, если знать, где их искать — и чувствовать. Там преломляется само время. Места это древние. Места это... страшные. Ибо строили их не люди. Есть несколько главных входов — там, где находятся чёрные камни. Считай, что эти линии что-то сродни привычным нам основных широких трактов, прочие линии и ответвления от них — узенькие тропки, идущие от них. Даарио хмуро посмотрел на своего собеседника и едко произнёс: — Что-то темнишь ты... Тёмная Звезда. За это тебя так прозвали? — Меня так назвали от того, что всегда боялись, — рассмеялся сир Герольд. — Но ведь ты просто не желаешь воспринимать сказанное мною всерьёз. И даже не дал мне ничего пояснить. — Тогда я жду, — настоял Даарио, скрестив руки на груди. — Только объясни мне, как пятилетке. Постарайся уж. Герольд закатил глаза и одними губами выдохнул какое-то ругательство. Даарио не стал акцентировать на этом внимание, терпеливо ожидая, пока спутник его удосужится пояснить смысл всей этой несуразицы. — Здесь всё проще некуда, — Герольд вернулся к карте. — Но вообще-то факт заключается в том, что многие из этих линий пришли в негодность, поскольку время погубило некоторые из камней. — То есть... подожди-ка, — продолжал сосредоточено хмуриться Даарио. В голове его забрезжил слабый свет понимания. Но легче от этого не стало. Напротив. — Они настоящие? В смысле, — он неопределённо обвёл руками каюту, — это не короткие пути, но проходы. И не в каком-то возвышенном или ещё чёрт знает каком смысле? По ним действительно можно пройти? Если так, подобное знание бесценно: не пришлось бы тратить столько времени на дорогу. — Попридержи коней, приятель, — осадил его Герольд. — Всё не так просто. То есть, да, они действительно имеют физическое воплощение в этом мире, но ходить по ним очень опасно, как я и сказал. Но и прежде, чем ты скажешь, что всю жизнь идёшь рука об руку с опасностью, дополню: не каждый сможет в них войти. Нужно знать, какими из них можно пользоваться. Нужно знать, как оживить эти линии. Кроме того, они просят платы кровью. — А ты, значит, умеешь это делать и кровь твою они приняли? — попытался замаскировать разочарование насмешкой Даарио. — Исключительный что ли? — Не я и не мою. У меня был опытный проводник. — Что ещё за проводник? — вцепился в новую информацию Даарио. — Ну-ка, ну-ка. Какой-то безумец из Асшая или даже из Стигая? — Для нашего дела эта информация не имеет значения, — почти передразнил Даарио Герольд. Он поменял позу, вскарабкавшись на койку с ногами. — А ты сам... точно по морю вернулся домой? — подозрительно посмотрел на него Даарио, чувствуя себя при том необычайно глупо. — Разумеется! Тот человек говорил, что похожий проход должен быть у Пекла, но я эту теорию не проверял. Некоторое время они помолчали. Даарио всё никак не мог уложить в своей голове этот рассказ. Настолько невероятным тот оказался. Герольд Дейн не походил на безумца в общепринятом смысле, однако нечто безумное в нём всё же присутствовало. И пугало отнюдь не это, разумеется — Даарио себя сам не почитал слишком благоразумным. Как ни странно, он почти не жалел, что связался с этим человеком. Но теперь стало очевидно — верно, нечто пугающее Тёмная Звезда приобрёл в этих переходах... Если и в самом деле не потчует сейчас Даарио Нахариса очередной байкой. — Но интересно не столько расположение линий, а сколько то, что позволяет эти тропы богов открыть, — тем временем продолжал говорить Герольд. Задумавшийся Даарио вскинул голову и уставился на него не очень понимающим взглядом. Камень на его груди вдруг сделался тёплым — показалось или он просто нагрелся от тела? — Вот тебе пример. Даарио склонился над картой, разложенной перед Герольдом. Последний снова принялся указывать пальцем на некоторые из мест. — Грани мира тоньше там, где проливалось много крови. Поэтому-то и открываются проходы только, когда даруешь им свежую кровь. Непреложный факт. Плата. Однако и к этому нужно подходить с умом, иначе рискуешь погибнуть. Ты слышал историю о Летнем замке, который находится в Дорнийских марках? — Даарио покачал головой. Герольд как-то странно хмыкнул. — У нас её знает каждая собака... Впрочем, это как раз то, о чём я говорю: с такими вещами нужно вести себя осторожно. Это дела богов, не людей. — Люди умирают везде, — Даарио нахмурился. — Каждый день. Постоянно. — Я говорю не о мирной смерти во сне или от естественных причин, как ты понимаешь. И даже не о том, что следует кому-то по-быстрому перерезать глотку. Долгая агония, боль, страдания... Всё это истончает грани. В итоге они становятся невероятно тонкими. Так что я не удивлюсь, если, например, подобное можно обнаружить в том же Харренхолле. Везде, где кровь текла по желобам, где раздавались крики боли и ужаса... Возможно, если напоить эти места свежей кровью, линии откроются и там. Основные дороги существовали прежде человека, но и тропу протоптать от них можно всегда. Если знать, как это сделать. И если в тебе достаточно смелости, чтобы прикоснуться к божественному и древнему, — повёл плечами Герольд, как будто ведя доверительную беседу с самим собой. Даарио не пытался его перебивать, пусть и не всё понимал до конца. — Вот, например, Гогоссос... — красивое лицо Герольда омрачилось. — Прежде он принадлежал гискарцам и носил название Горгай, Гогоссосом его назвали пришедшие там к власти валирийцы. — Я не настолько невежда, — проворчал Даарио. — Мне прекрасно известно о десятом Вольном городе. Однако столь грамотный муж, как ты, должен также знать, что город давно опустел и лежит среди руин. — Среди указанных мной городов полно покинутых и уничтоженных, как ты мог заметить, — не смутился Герольд, — и да, я знаю, что в Гогоссос пришла эпидемия красной смерти, уничтожившая всех живших на нём. Девять жителей из десяти умерли быстро, но весьма болезненно... — И это стало причиной? — Даарио спросил без особого интереса. Сейчас это снова всё больше напоминало страшные сказки. — Нет, — вдруг покачал головой Герольд. — Или только отчасти. Ведь тебе наверняка известно и другое: после падения Валирии, Гогоссос, ставший независимым, приобрёл репутацию ещё более зловещую и мрачную, чем ныне здравствующий Квохор с его Чёрным Козлом и мрачными кузнецами, по слухам приносящими человеческие жертвы. О... — тёмно-фиолетовые глаза Герольда заблестели. — Ведь прежде на бывшем Горгае творились и более мрачные вещи. Ты же знал? Даарио действительно знал, хотя и не понимал, можно ли до конца верить этим слухам да байкам, которые больше подходили для того, чтобы пугать малых детей. Легко говорить про мертвецов всякие гадости — а именно мертвецами теперь и являлись все валирийцы после того, как столь любимый ими огонь их же и уничтожил, — и всё же... Когда Валирия ещё существовала, на остров Слёз ссылали преступников — в Гогоссосе, расположенном на нём, находилась каторжная колония, в которой они искупали свои грехи перед великой империей пепла. Там драконьи владыки позволяли самым жутким и бессердечным из своих колдунов творить ужасающие мерзости, пока саму Валирию не постиг Рок. В качестве подопытных валирийские заклинатели использовали самих заключённых, до жизней которых уже никому не было дела. И никому же не ведомо, что именно то были за отвратительные эксперименты, но некоторые рассказывали даже о попытках скрестить человека с животным... Когда Даарио был ещё совсем юнцом, и лишь начинал свой путь со дна бойцовых ям, один из гладиаторов, который сам оказался родом из лежащих поблизости островов, утверждал: некоторые из жертв подобных экспериментов живы до сих пор и нападают на людей. И уж в такое Даарио точно поверить не мог, даже если допустить, что валирийские колдуны творили нечто подобное. На следующий день боец этот погиб, щедро оросив густой кровью раскалённый песок арены. — Да, — мотнул головой Даарио. — И что это должно доказать? — Ничего. Я лишь объясняю тебе принцип. Сарнорское царство... Города мёртвых тел, червей и сломленных богов говорят сами за себя. Много таких в Дотракийком море, ставших частью Степи, и среди покинутых городов гискарской империи. Поэтому проходов действительно может оказаться невообразимое множество — в этом мире почти везде проливалась чья-то кровь — но, как я и сказал, многие из них уже недоступны. — Но почему? Разве над такой силой, которую ты описываешь, властно время? — Они высыхают... как колодцы. Обваливаются. Ведь память людей и время постепенно оттирают кровавый след, и тот остаётся лишь в глубокой древности, и больше никто не питает их. Не знает, как, — это Герольд произнёс почти мечтательно, и Даарио слегка передёрнуло, хотя прежде он никогда не был чувствителен к подобным вещам. — То есть все эти линии в некотором роде — память мира? — Лишь в некотором роде. Суть их до конца человеку трудно понять. Вот я и рассказываю, что смог узнать и понять сам. Край Теней — воистину место чудес. Место, где открываются глаза. — Ты узнал это всё, пока блуждал по этим туннелям, верно? — недоверчиво спросил Даарио. — Не веришь мне? — Герольда и это не задело. Он, похоже, был готов к чему-то подобному. — Что ж, тогда выкинь из головы до поры. Я, в принципе, надеялся, но не особенно рассчитывал, что ты примешь всё на веру. Понимаю, как это может звучать. — Это радует, — Даарио откинулся на спинку кровати. От качки его начинало слегка клонить в сон, хотя до вечера и тем более ночи было ещё далеко. — Скорее, огорчает, — вздохнул Герольд. — Тем более, удивительно видеть скепсис на лице человека, который верит, что можно вернуться из мёртвых. — Я верю в то, что видел. Говорил тебе уже, и повторю ещё раз — зайди речь о ком другом, я бы посмеялся такому выдумщику в лицо, но мы говорим о Дейенерис Бурерождённой. Ты знаешь, какая она. — Дело твоё... Некоторые люди так плоско представляют себе свой мир, что не удивительно, сколь многое упускают из виду. — О! — Даарио вскинул руки, словно признавая своё поражение. — Найди другого любителя вести философские беседы, заклинаю тебя всеми богами и демонами! Меня интересуют только факты, а не твои рассуждения об устройстве мироздания и узость человеческого мышления. — Но ведь ты сам спросил про Край Теней, — Герольд фыркнул, чуть прищурившись. — Спросил, — подтвердил Даарио недовольно. — Но ты мне про него ничего толком и не рассказал, зато навешал лапши на уши про какие-то проходы и линии... Прямо как тот старик. — Разве не удивительно, что у нас схожий предмет помешательства? — не прекращал улыбаться Герольд. — Мне-то что? Главное, веди себя нормально. Похоже, про то, что меня действительно интересует, ты рассказывать не намерен. — Всему своё время, — Герольд лёгким и плавным, единым текучим движением соскользнул с кровати и выпрямился во весь рост. Это у него выходило так непринуждённо и естественно, что в пору залюбоваться. — Обещаю, Даарио Нахарис, я расскажу тебе про Стигай, и про Край Теней. И что увидел там, когда настанет час. — Считай, что я поймал тебя на слове, — Даарио очередной раз свернул — почти скомкал —многострадальную карту и сунул её под кровать. — А теперь я всё-таки вздремну немного. Толкни, если понадоблюсь. Даарио надеялся, что Герольд не заметил: на самом деле, за скепсисом скрывался шевельнувшийся в душе ужас. А Даарио Нахарис не умел и не любил чего-то бояться. Он чувствовал, что Герольд не врёт, чувствовал правду в этих словах, сколько бы невероятно она не звучала. Однако ему следовало всё обдумать хорошенько. Принять и понять. Пусть он пока и не видел особого толку в этих линиях или тропах богов, как ни назови. Эпидемия красной смерти — дело давнее, но не выходило из головы Даарио и другое: если она наступила через некоторое время после того, как открылся проход, то могла ли быть связана с чем-то подобным разразившаяся в Вестеросе чума? Нелепое предположение, пожалуй. Ведь поветрие терзало людей и прежде, опустошая целые города и поселения. С этими мыслями, он вытянулся на узкой койке во весь рост, а после перевернулся на бок, к окну, из которого лился свет. Потяжелевшие веки сомкнулись — и Даарио по своему обыкновению почти моментально уснул, внимая мягкой качке и кажущемуся сейчас успокаивающему плеску волн о борта корабля. *** До самого прибытия в Таможенный порт Даарио и Герольд почти не разговаривали: один пребывал в мрачном настроении, другой — в собственных размышлениях. Единственное, о чём они беседовали до швартовки каравеллы — так это о том, что прежде, чем отправиться искать корабль, который доставил бы их прямиком в лоратийскую колонию Морош, следует разведать обстановку. Мало ли, что ещё приключилось за последнее время? Моряки поговаривали об облаках пепла и чёрных дождях, которые проливались над Волантисом и его колониями. Как знать, какие ещё города могло постигнуть подобное бедствие? Даарио и Герольд, сели на отданную капитаном за непомерную плату лодку, чтобы незаметно прошмыгнуть мимо служителей Морского владыки, которые могли бы продержать их в порту дольше, чем полдня, с целью убедиться, что никто не принёс с собой серой чумы: этой моровой хвори вполне справедливо опасались, как огня. Однако корабли из Вестероса в порт всё-таки пускали, что давало повод надеяться на лучшее. Причалив у деревянного пирса и бросив вёсла на дно, они пересекли Долгий канал по каменному мосту и оказались в западной части города, аккурат у грязной и бедной Мусорной Заводи; здесь стояли пришвартованные суда и лодки тех, кто не был родом из славного города Браавоса, насквозь пропахшего рыбой и болотом. — Раз уж мы здесь, тебе бы стоило сменить свои мрачные тряпки на что-то более весёлое, — Даарио окинул Герольда придирчивым взглядом с ног до головы. — Не думаю, что мне что-то грозит, — Герольд сразу понял, к чему он клонит. — Скорее уж тем, кто решится на меня напасть. Хочешь, чтобы я нарядился, как попугай? Даарио поморщился: тёмная шёлковая рубаха, колет глубокого фиолетового цвета с богатой вышивкой... Вещи порядком поистрепались в дороге, но не настолько, чтобы скрыть их дороговизну. Нет, такое точно сулит множество проблем. Особенно здесь, где полно разного рода отбросов со всех концов света. Бандиты — ещё полбеды, а так ещё заметит кто-нибудь глазастый и пойдут шепотки. У Герольда и без того внешность была слишком примечательная. — Не будь таким упрямым, — попросил Даарио, хватая Герольда за рукав. — Никто не просил тебя рядиться «как попугай». Только во что-нибудь менее приметное. В этой части города раньше была одна приличная лавка, если меня не обманывает память, там и отоваримся. Причём как можно скорее. Герольд вырвал руку из пальцев Даарио и недовольно проворчал: — Не нужно трогать меня. Я не терплю прикосновений посторонних, — но следом всё-таки пошёл, всем видом при том демонстрируя неудовольствие. Как бы там ни было, благоразумие возобладало. По пути следящий за обстановкой Даарио не замечал пристальных взглядов — пока что — но знал, что они будут, если не предпринять каких-нибудь мер. Порой им приходилось перепрыгивать через небольшие островки суши там, где над бегущими повсюду ручейками не оказывалось даже хлипких досок. От тёмной воды поднимался тот же неприятный болотистый запах. — Как ты думаешь, лучше начать свои поиски прямо здесь или в Пурпурной Гавани? — поинтересовался Герольд, который, по его собственному признанию, был в последний раз в Браавосе довольно давно. И город этот, с его грязной водой и влажным, неприятным климатом не сильно-то был ему по нраву. — Там действительно безопаснее, и есть шанс отыскать постоялый двор без вшей в постели, но вот на счёт кораблей... Вряд ли местные будут рады видеть нас у себя, да и в Морош вряд ли заходят регулярно, — Даарио петлял по узким влажным улочкам. Некоторые из домишек в буквальном смысле стояли на воде, возвышаясь на крепких деревянных сваях. Где же эта чёртова лавка? — Так и никому не нужен торговый порт? — с сомнением протянул Герольд, следуя за Даарио, который внимательно глядел под ноги, чтобы не ступить в очередную лужу или споткнуться о булыжник мостовой. — Это для лоратийцев торговый порт, а для других... так, — он изобразил пренебрежительный жест рукой и слегка скривился. — А ты сам там бывал? — Нет, но представление кое-какое имею. Та ещё дыра, судя по всему. Но за звонкую монету нам и там будут рады, — подмигнул Даарио. — Я просто вот о чём подумал. Если в окрестностях Валирии в Летнем море всё действительно плохо настолько, как некоторые говорят... Разве не должно большинство кораблей сейчас ходить именно тем путём, которым собираемся пойти мы? Это более здравая идея, чем соваться в пекло. Даарио остановился и снова смерил Герольда взглядом. — Если подумать, то так оно и есть. Самому такие мысли в голову приходили. Но почти наверняка полно и тех, кто не верит в россказни. Тем более, времени прошло порядком: могло статься, что ситуация стала получше. Хотя в последний раз я слыхал, что сейчас мимо Валирии ходят только самые отчаянные. Кому деваться просто некуда. А в заливе Скорби так и вовсе раскололся целый остров. — Тем более. Так что... может быть, и в Морош нынче больше кораблей ходит. — Может статься. Однако в Пурпурную я бы не совался, там и правда привлечём лишнее внимание. В общем, ладно, чуть позже обдумаем это. Даарио ткнул пальцем в потёртую вывеску, что-то гласившую на низком валирийском. Однако буквы оказались настолько побиты временем, что разобрать надпись не представлялось возможным. — Идём, — он повернулся к Герольду, широко распахивая дверь, ведущую в пропахшее пылью и краской помещение. — Найдём для тебя подходящие тряпки. Скривившись, Герольд шагнул следом, чуть пригибаясь — дверь оказалась низкой. Мягко звякнул приветствующий посетителей колокольчик. *** В таверне Пинто стоял шум и гам: громко пели полупьяные менестрели, которым нестройно подпевали никогда и не трезвеющие толком моряки да грузчики. Никто из частых посетителей не обратил никакого внимания на Даарио, который с превеликим удовольствием затолкал блёклое вестеросское облачение в заплечную сумку, переодевшись в более привычные яркие цвета, и Герольда, который без особого восторга примерил ярко-зелёную с голубыми вставками одежду. Волосы, прежде падавшие на плечи, он собрал в короткий хвост и накинул на голову цветастый капюшон. Под ногами постоянно сновали жирные кошки и коты, ловко уворачиваясь от людей. Один из таких потёрся о сапог Даарио, который в тот самый момент насадил на нож кусок жареного угря. Подобрев после двух кружек эля, он бросил этот кусок на пол. Рыжий кот принялся с жадностью поедать его, роняя вокруг ещё парящие ошмётки рыбы. Герольд, напротив, выглядел напряжённым, словно ожидал чего-то. Он лишь пригубил густой, слегка горчащий напиток и без особого аппетита пережёвывал обваленную в муке и пожаренную в огромном количестве масла сардину. По его лицу сразу становилось понятно, что таверна ему не по душе, как и местная публика. Что уж говорить про самого Пинто, никогда не знавшего мочалки и мыла. — Ты чего? — без обиняков спросил Даарио. — Ничего, — моментально набычился Герольд. — Не нравится мне здесь. Ты действительно думаешь, что мы сможем найти кого-то подходящего? Одни пьяницы кругом. А менестрели вряд ли правят судном. — Никогда не знаешь наверняка, — легко пожал плечами Даарио. — Ты главное не хмурься. А то выделяешься на фоне общего веселья, атмосферу, значит, портишь. Люди отдыхают от тяжких трудов, а ты тут сидишь с кислой рожей, — он обвёл рукой пространство, едва не смахнув кружку с элем, но успев молниеносно среагировать и подхватить её. Пролилось всего несколько капель. Кот, который как раз успел проглотить последний кусок брошенного ему угря, с недовольным мяуканьем шмыгнул прочь. Герольд чуть прищурился: — Не стоит набираться. Дела не ждут. — Я и не набрался, только горло промочил, — заверил его Даарио. — Ладно, нечего языками попусту чесать. Сделай-ка лицо попроще, и постараемся поспрашивать местных. Хоть о последних новостях разузнаем. За грязными окнами таверны, которые, казалось, буквально поглощали солнечный свет, виднелась Мусорная заводь, в которой громоздилось приличное количество разного рода рыболовных и торговых судов. Это приободряло. — Для начала можно побеседовать с Пинто. Ты не смотри, что он смердит, человек он нормальный. Если говорить с ним нормально. Много слышит, много знает. — А ты? — Пройдусь, порасспрашиваю о том о сём, глядишь, тоже подскажут чего дельного, — расплылся в улыбке Даарио, демонстрируя золотой зуб. Герольд раздражённо цокнул, поднимаясь: — Только сильно не увлекайся. — А ты не разболтай лишнего, а то некоторые тут горазды потрепаться, как заслышат чего интересного, — напутствовал ему Даарио, одним махом допивая остатки тёмного эля. Он неспешно встал, оглядываясь, и двинулся в центр зала. Полы, на которых пыль намертво срослась с жиром, липли к подошвам задубевших от соли сапог. Его окружала цветастая, подвыпившая толпа, ныне затянувшая старую мирийскую песню «Время моей любви». Красивую, конечно, но уж больно грустную. Большинство из присутствующих же даже толком не знали, что такое любовь к женщине. Портовых шлюх, которых им доводилось драть регулярно в местных борделях, это не касалось. Едва не наступив на хвост очередного кота, Даарио громко выругался и пошатнулся, хватаясь за край стола, чтобы удержать равновесие. — Эй, поосторожнее! — возмущённо прикрикнул на него хмурый моряк, который за этим столом и сидел. — Коты Пинто совсем страх потеряли. Извини, — Даарио выпрямился, а после незамедлительно плюхнулся на свободную лавку. Мужчина сурового вида недовольно скривился. Его обветренное, покрасневшее от ветра и соли, и от того состарившееся прежде времени лицо выдавало в нём бывалого мореплавателя, который больше времени проводил на борту корабля, а не на берегу. Одежда потёртая и выцветшая под безжалостным солнцем, но добротная. Руки крепкие. Жилистый и сильный. Тёмные волосы припорошены солью. — Чего надо? — не очень-то вежливо поинтересовался мужчина. Говорил по-гискарски. Впрочем, брави сюда нечасто заглядывают, так что Даарио и не думал, что это мог оказаться местный. — Иди отсюда, наёмник, аппетит портишь только. Даарио слова эти нисколько не задели. Моряк вернулся к густому, парящему супу, зачерпывая тот деревянной ложкой. В тёмной бороде запутались крошки подсохшего хлеба, который Пинто подавал к своей ухе. Человек даже не попытался, как это нередко делала прочая публика, хлопнуть по заднице одну из сновавших по просторному залу девок. Та прошла мимо с подносом, на котором громоздились тарелки и кружки. Хотя, конечно, с подобной целью лучше идти в «Счастливый порт» — излюбленное место моряков, если те желают сполна утолить жажду женской ласки, которой море, как ни крути, им не подарит. Не ласковое оно — опасное и злое. Необузданная стихия. Почти как дракон. А с драконом ни одной женщине не сравниться... Даарио нисколько не удивило, что человек безошибочно угадал род его деятельности — наверняка немало таких повидал за жизнь. Чего удивляться? — Ты не из болтливых, выходит? — Даарио вытащил из-за пояса любимый стилет, принявшись поигрывать им — безо всякой угрозы, просто, чтобы занять чем-то пальцы. — Не люблю тирошийских попугаев, — пробурчал мужчина, тёмные кустистые брови сошлись над переносицей. Он повторил сурово: — Проваливай. Сказал же. — Кажется, мы не с того начали, — Даарио сунул оружие обратно за пояс и откинулся на спинку стула, закинув ногу на ногу. — Мы уже закончили. У меня нет работы для наёмников, — отрезал моряк. — Мне работа и не нужна, только корабль. Господина я одного важного сопровождаю, ему транспорт требуется. Может, слышал, как сейчас на море дела обстоят. Мужчина, небрежно вытерев рот тыльной стороной ладони, отодвинул тарелку в сторону. Глухо стукнула деревянная ложка. Он поднялся, смерив Даарио недовольным взглядом: — Даже если и так... Я стараюсь не иметь дела с наёмниками. Такие, как ты, глазом не моргнут — оставят без штанов. — Я наёмник, а не какой-то бандит, — наигранно оскорбился Даарио. — Много ли разницы между этими понятиями, — моряк отвернулся, презрительно морщась. Видимо, неприязнь его имела довольно глубокие корни. Даарио поджал губы и обернулся, глазами выискивая в толпе фигуру Герольда. Интересно, отыскал ли он Пинто? — Я обращаюсь к тебе не как наёмник, говорю же, — с усталым видом повторил Даарио. — Просто вопрос задаю. Ты уж, верно, человек опытный и наверняка не так давно в порт пришёл. — Разве это меняет твою суть? — мужчина набычился. Даарио беспомощно развёл руками и тут же обезоруживающе улыбнулся: — Мою суть — нет, зато господин, о котором я говорю... — он оглянулся. — Он неплохо платит мне за охрану, да и тебе заплатил бы по-честному. Как тебя звать? — Твой господин — большой дурак, раз связался не с честным человеком, а с крысой, которая побежит, почуяв опасность, — проигнорировав вопрос, хмыкнули в ответ. Однако моряк явно задумался, когда речь зашла о золоте. — И где он, этот твой господин? — Э, нет, — Даарио почувствовал, что собеседник немного сдаёт позиции. Деньги — они и есть деньги, кто бы их ни платил. — О господине моём позже. Скажи лучше вот что — ходят сейчас корабли по Летнему морю? — Коли бы ходили, стал бы я тут отсиживаться, — моряк вздохнул. Облизав ложку, он бросил её в опустевшую тарелку, и словно бы погрустнел. — Торчу здесь только от того, что многие стали опасаться тех вод. Теперь или рисковать, или обходные пути искать. Да нет прямых путей через Эссос. Волоком тоже тяжело, если и попытаться. Невозможно почти. «Правы мы были с Герольдом, значит», — подумал Даарио и чуть подался вперёд, внимательно приглядываясь к этому человеку. — Откуда ты? — Тебе-то какое дело? — рявкнул моряк. — Раньше моё судно ходило до самого Асшая, теперь-то уж... Дом мой — море, но проклятая Валирия умудрилась изгадить его и теперь. Это негодование отчего-то показалось Даарио занятным. Но кого ещё людям винить в случившемся? Однако он ничего не сказал, благоразумно позволяя моряку высказаться о наболевшем. Для такого, видимо, сгодится и «гадкий наёмник». — Вначале явилась эта белобрысая девка, из-за которой наше дело захирело, и Великие Господа не могут больше покупать рабов, — Даарио сохранил бесстрастное лицо, пусть рука его и сжалась. Моряк, очевидно, прежде промышлял работорговлей. Не приходилось долго гадать, кого он имел ввиду. — И ваше племя... — он поглядел на Даарио. Какое счастье, что человек этот не понимал, какой именно наёмник сидит перед ним. — Позорно поджало хвост, отказавшись воевать с ней. А, — он досадливо махнул рукой. — Ничего, ничего... Мы начали торговать пряностями, вином и тряпками... Вроде бы, всё шло неплохо. И вот теперь эта дрянь, — он ткнул пальцем в неопределённом направлении, ещё больше распаляясь, — испоганила нам жизнь. Понимаешь, наёмник, почему я не желаю иметь с тобой никаких дел, а?! — довершил он, сверкая чёрными глазами. Даарио, испытывая глухую злость, пересилил себя и не позволил лучезарной улыбке сползти с губ. — Как скажешь, приятель, — расслабленно протянул он, неспешно поднимаясь из-за стола. — Ну, коли ты не хочешь подзаработать, то мы, значит, отыщем других охочих. Видимо, дела у многих при таких раскладах неважно идут, в том числе и с торговлей, так что... Взгляд его удачно выхватил Герольда из толпы, который, работая локтями. Возможно, хоть его старания оказались вознаграждены. Впрочем, и Даарио что-то да узнал: большинство прежних торговых путей по Летнему морю оказались перекрыты. Ещё не стоило забывать о Квохоре и Норвосе, снова точившим мечи друг на друга. Герольд махнул рукой, а после указал на выход из таверны. Даарио понятливо кивнул и, приставив два пальца к голове, попрощался с хмурым моряком, после чего направился в сторону хлипкой двери, которая никогда не закрывалась. Воздух за пределами таверны показался необычайно свежим — настолько всё внутри пропахло перегаром, немытыми телами и жареной рыбой. Даарио вдохнул полной грудью, ожидая, пока Герольд расскажет то, что ему удалось узнать. — Ну, что? — поторопил он. — Прав я оказался. Можно было и время не тратить, сразу отправляться в путь. — Нам следовало переодеться и нормально поесть, — возразил Даарио. — И разведать обстановку. В Браавосе, судя по всему, всё спокойно, а вот южнее... — Да. Пинто этот оказался словоохотлив, и как увидел золото — щедро поделился последними новостями, начиная беременностью какой-то шлюхи от Морского владыки до того, что ныне творится в море. Про Квохор и Норвос. — Ну, для нас с тобой это не такая уж и новость, верно? — Даарио пожал плечами. — Главное другое, — согласился Герольд. — Большая часть кораблей сейчас идёт до Мороша и чуть ниже... В основном торгуют с Вестеросом и доходят разве что до Пентоса... Некоторые решаются добираться до Ваэс Дотрак, организовав караван по суше, но таких немного. Кому повезло или кто рисковый — те ходят прежними путями. Но многие предпочитают либо оставаться здесь, ожидая, пока ситуация в Летнем море станет попроще, либо ходят, куда пока безопасно. — Мне, конечно, дела нет, но даже не представляю, что сейчас из-за всего этого творится в Мире, Тироше и Лисе. Не говоря уже про Волантис... Недоброе это дело. Да, — задумчиво протянул Даарио. Поскольку ещё неизвестно, не окажется ли Залив Дракона в итоге изолированным от прочих. В таком разе это сулило многие беды. Вплоть до голода. — Не стоит делать такое хмурое лицо, пока всё складывается, как мы и задумывали, — Герольд то ли не понимал причину охватившего Даарио беспокойства, то ли делал вид, что не понимает. Даарио раздосадовано махнул рукой. — Молись своим богам, чтобы так и было. — Можно отправляться в порт. Пинто назвал мне несколько судов и их капитанов, которые уже разведывают, как там с Лоратом и его колониями. И вполне возможно за умеренную плату примут и нас. — Вряд ли они там смогут обогатиться. Да то и не наша беда. Идём в порт. С Пинто ты расплатился? — Сполна. — Значит, следует искать корабль до Мороша, да неоскуднеют наши кошельки. А я, значит, напоролся как раз на одного такого торговца, у которого дела нынче идут неважно... Они шагали в сторону причалов и пирсов, которые в Мусорной заводи почти не отличались друг от друга: небольшие платформы, стоящие на прочных деревянных сваях. Здесь громоздились суда и слышался гомон человеческих голосов на разных языках. Поскрипывали тали, предназначенные для бочек и слишком объёмных сундуков, с которыми не справлялись даже крепкие портовые грузчики. Даарио как раз закончил свой рассказ, когда они получили возможность осмотреться, как следует. Как бы ни обстояли дела в Летнем и Узком морях, работа кипела.