***
Никогда не замечала за собой особо вредных привычек, но сегодня ей жуть как хотелось курить. Дебильное состояние настигло Хоши, стоило ей выйти из дома. Когда-нибудь она всё-таки скажет, что думает об этих странных японских традициях, но пока что будет держать своё мнение при себе. Хоши решила прогуляться в надежде успокоиться и немного прийти в себя от странных поползновений в её сторону старшего брата. Может, съездить к Даби? С одной стороны, можно было добраться дворами и подворотнями, но испытывать судьбу как-то не очень хочется. Девочка пересчитала карманные деньги и уверенным шагом направилась в метро. Отвратительное предчувствие всё больше и больше накрывало её по мере того, как она приближалась к эскалатору. Но заострять на этом внимание девочка не стала, пополнила карту и пошла смотреть расписание. Что примечательно, её преследовал удушающий запах сигарет, но никого курящего она не видела. И людей с причудой, причиной которой мог бы быть этот запах, тоже не наблюдалось. Блять. Ладно. Чего только в этом чокнутом мире нет. Может, она чью-то ауру так ощущает? Поезд был набит под завязку, но это её нисколько не смутило. Напротив, даже успокоило. Так меньше внимания к ней будет. Несколько остановок всё было относительно спокойно. Вообще, японские поезда — выше всяких похвал. Несмотря на высокую скорость, не было никакой тряски. Крайне приятное изобретение человечества. Как и женские вагоны. Через минут пятнадцать Хоши снова захотелось закурить. Похлопала себя по щекам, избавляясь от навязчивых мыслей. Что за хрень творится? Кто так навязчиво распространяет вокруг себя запах никотина? Снова оглянулась. Принюхалась, но так и не смогла определить источник запаха. Брезгливо поморщилась. Казалось, эта вонь была повсюду. Исходила от всех, проникала через двери на станциях, шла от самой девочки. На седьмой станции Хоши не выдержала и вышла. Невозможно было дышать. Вдохнуть спокойно она смогла только тогда, когда вышла из метрополитена. На улице было пасмурно, не хватало только дождя, которому бы она непременно обрадовалась. Девочка оказалась в центре города среди множества людей, спешащих по своим делам, но образуя своим количеством просто огромных масштабов толпу. Как бы ей не заблудиться бы в этом муравейнике. Глубоко вдохнула, массируя переносицу. Блядская вонь. И здесь нашла. Огляделась, но потом плюнула на это, прикрыла глаза, прислушиваясь к ощущениям. К её удивлению, сознание прояснилось. Ушли лишние звуки, мысли и эмоции. Этот дым действительно оказался привязан к какому-то человеку. Как когда-то она нашла Даби, по странному шлейфу духовной силы, так и сейчас кто-то настойчиво распространяет этот дым. Только если в случае с Тодороки ей слышалась музыка, здесь был запах. Он был куда агрессивнее, яростнее, злее, отчаяннее. И, в отличие от Даби, Хоши совсем не горела желанием туда идти. Она кожей ощущала проблемы, которые сулит эта энергетика. Её не покидало чувство, что ей не стоит туда идти. Но вместе с тем уверенность, что от этого запаха так просто не избавиться. Возможно, он будет преследовать ещё очень долго. Не хочется задыхаться от этой вони. Тяжёлый вздох сам собой срывается с губ. Она совершает ошибку. Однозначно. Шла девочка минут тридцать, прежде, чем нашла источник запаха. Присмотрелась повнимательнее и подумала, что на деле он наверняка воняет хуже, чем его душа. Реинкарнация, когда я стала такой сволочью? Увы, ответа не было. Оно и к лучшему. Шизофрения ко всему прочему, что у неё имеется — это явный перебор. Хоши стояла в метрах ста от мальчика, что слонялся без дела по площади, изредка приставая ко взрослым, которые в ужасе от него отшатывались, что-то бормоча себе под нос, уходили. Потерянный мальчик, ждущий помощи от взрослых. Брошенный, отчаявшийся, никому не нужный. Странно, что это меня совсем не трогает… Было в нём что-то поразительно отталкивающее, заставляющее обходить его десятой дорогой. Настолько иррациональное желание пройти мимо, что кажется неестественным. Эта мысль слегка отрезвила её, и она внимательнее посмотрела на мальчика. Гадость. Редкостная дрянь окружала его словно кокон, отпугивая людей от него. Самое интересное, эта сила не принадлежала мальчику, а шла откуда-то со стороны. Кто-то другой не хотел, чтобы ему кто-то помогал. Хотел, чтобы он погрузился в самые глубины отчаяния, возненавидел всё и вся. Разрушил всё, к чему прикоснулся! Что? Хоши сморгнула, не понимая, откуда в голове появилась эта мысль. Чёрт. Хватит стоять на месте. Чем раньше разберётся, тем лучше. На негнущихся ногах стала приближаться к блондину, с каждым шагом ощущая ту давящую силу, действующую на неё. Становилось трудно дышать. Сердце билось неровно и с перебоями. Что-то придавливало к земле. Она уже трижды пожалела, что решилась на эту авантюру. Хотелось уйти. Вернуться домой. Она не обязана никого спасать. Ему поможет кто-нибудь другой. Почему это должна быть именно она? Последний шаг дался невероятно трудно, и Хоши тяжело вздохнула. Вдох-выдох. Всё хорошо. Она добралась до мальчика. Он поворачивается, и если бы ей не было так тяжело стоять на ногах, наверняка бы отшатнулась. Выглядел он жутко. Красные глаза, потрескавшаяся на лице кожа, дрожащие руки и отвратительный запах табака, преследующий её с самого метро. Спокойно. Нельзя давать ему понять, насколько ей хреново рядом с ним. Они встречаемся взглядами, и она чувствует, как её буквально придавливает к земле. Чудом устояла на ногах, выпуская наружу свою силу. К её удивлению, стоило это сделать, как сразу стало легче дышать. Получается, она может подавить эту гадость? С губ срывается вздох, и Хоши выпускает духовную силу, как она для себя её обозвала, которая внезапно оказалась куда сильнее и ярче, чем она думала. От неожиданности не смогла её удержать под контролем, и та распространилась на несколько десятков метров по площади. От резкого ослабления давления, её повело, и чтобы не упасть, Хоши невольно схватилась за мальчика, упала на колени перед ним. Боль ещё больше отрезвила, девочка нашла в себе силы улыбнуться испуганному мальчику. Пропало то ненормально отвращение и нежелание связываться. Он смотрит испуганно, потеряно, но с такой надеждой, что ей становится как-то не по себе. — Привет, малыш, — а сама далеко ушла в возрасте? Хотя, если быть честной — ей за сорок. Ладно, фиг с этим. — Ты заблудился? — в жизни, ага. Что за неуместный сарказм? — Я… — ужас, какой голос! — Помоги мне, сестрёнка! — алые глаза наполняются слезами и смотрят так отчаянно. В груди рождается какое-то странное чувство, природы которого она не может понять. Не понимая зачем, перехватывает его запястье. Тело сразу покрылось холодным потом, неизвестно откуда приходит осознание — она едва избежала смерти. Он всего лишь хотел обнять. Ухватиться. — Хорошо, я помогу, — это её голос? Реинкарнация, он сел на пару октав! — Пойдём, присядем, — спокойно. Всё будет хорошо. Держит она его по-прежнему за запястье, чувствуя, что так безопаснее. Они садятся на лавочку, девочка достаёт из сумочки воду и салфетки. Начинает осторожно расспрашивать, что к чему. Чем больше он рассказывал, тем больше ужаса наводил. С каждой фразой всё сильнее хотелось проверить, всё ли хорошо у неё со слухом. Убить своих родителей. Сестру. Собаку. Уничтожить своими руками свою семью. Было страшно даже представлять, что пришлось пережить этому мальчику. На остатки души было жалко смотреть. Но даже те обломки обладали какой-то иррациональной силой, которой не все здоровые души обладают. И это было странно. Более, чем странно. В любом случае, им с таким рассказом только к ментам. Ой, то есть в полицию. Не в геройской юрисдикции возиться с уже совершенными преступлениями. Удивительно, как его ещё не искали? Неужели совсем нет других родственников? А. Точно. Он ведь реально всех убил своим прикосновением. Блять. Почему ей кажется, что она влипла не по-детски? — А как тебя зовут? — спросила Хоши, когда они подошли к ларьку раменом. Перед тем, как идти к представителям закона, следует его хотя бы накормить. У неё сомнения, что полицейские будут так любезны и окажут ребёнку должное внимание. Хоши не доверяла правительству в любых его проявлениях, что уж тут поделать. — Шимура Тенко, — голос тихий, но звучит не так потеряно, как было час назад. — … Я Хоши, — странно, но ей не хотелось называть ему своё имя. Она помогла ему сесть на стул и сделала заказ. Стоило Тенко почувствовать поддержку и спокойствие, как он перестал дрожать и смотреть тем безумным взглядом. Атмосфера рядом с ним радикально поменялась, а продавец рамена даже бесплатно угостил его дополнительной порцией. Несколько раз он разрушил свои палочки, после чего они сделали вывод, что чтобы что-то разрушить, ему надо коснуться предмета всеми пятью пальцами. Как он умудрялся держать палочки пятью пальцами — не понятно, но этот эксперимент существенно облегчил ему жизнь, как ей казалось. Покончив с обедом, она расплатилась, и они пошли искать ближайший полицейский участок. Ребята спрашивали прохожих и через час смогли добраться до нужного места. Пока шли туда, она несколько раз ловила себя на мысли, что за ними кто-то наблюдает. Кто и откуда — понять было нереально, особенно в такой толпе, но сам факт слежки напрягал. Тенко крепко держал её руку, смешно оттопырив мизинец. Хоши по-прежнему чувствовала смертоносную силу, но при этом она больше не вызывала того ужаса, что был изначально. Зато кто-то явно пытался снова «накрыть» мальчика той мрачной отталкивающей аурой. Не понятно кому и зачем это надо, но позволять подобное Хоши не стала. Поэтому пришлось распространять вокруг себя свою собственную энергетику. Эффект был довольно необычным — люди оборачивались им в след, перешёптывались, многие подходили и интересовались, нужна ли нам помощь, многие просто улыбались, а кто-то награждал сочувственным взглядом. Они оказались в центре внимания, а значит, на них было непросто напасть. А то, что неведомый преследователь не имеет добрых намерений, было ясно как день. Они добрались до участка, где сразу поднялся шум. Сначала решили, что они потерялись, затем — что на родителей напали злодеи. Короче, всё шло верх дном, пока девочка не вышла из себя и рявкнула, распространяя тяжёлую ауру вокруг. И как-то сразу всё встало на свои места, люди перестали тупить, занявшись каждый своей работой. Удивительно, что тот преследователь оказался настолько силён, что распространил кавардак даже здесь. Неизвестно, что у него за причуда, но этот дурдом точно устроил он. Энергетику спутать было сложно. О нём Хоши рассказала полиции, искренне надеясь, что они справятся с ним. В участке ребята просидели несколько часов. Вызывали родителей Хоши. Маму, если быть точнее. Кажется, от выходок дочери у неё прибавится седых волос. Когда закончился своеобразный «допрос», их отпустили, пообещав позаботиться о Тенко. Не то чтобы девочка сомневалась, просто с такой силой с него глаз не спустят, будет ли это хорошо для ребёнка? Родственников то нет, кто будет о нём заботиться? Впрочем, не её ума дело. Её работа на этом закончена. Как бы мне не было жалко Тенко, каким бы милым он не выглядел, вокруг него распространялась аура проблем. Больших проблем. А ей этого не надо, Даби с головой хватает. Уже на выходе её окликнули: — Хоши-сан! — такое обращение оказалось довольно непривычным для неё, и девочка слегка нахмурилась. Она посмотрела на Тенко, что выглядел уже куда лучше, чем несколько часов назад. — Что такое, Тенко? — наплевав на вежливость, поинтересовалась Хоши, стоически игнорируя взгляд матери. Она слишком устала для всего этого официозно-вежливого дерьма! — Спасибо! — мальчик порывисто заключает девочку в объятия, и ей ничего не остаётся, как обнять его в ответ, при этом чувствуя себя дрянью. Она ведь ничего для него не сделала. И ей не хочется дальше вмешиваться в его судьбу и иметь с ним какие-либо контакты. А он так благодарен, что аж стыдно. — Не волнуйся. Тебе должны помочь, — посмотрела на полицейского с фиолетовым цветом лица и вырвиглазными жёлтыми волосами, что наблюдал за этой сценой. Он показался хорошим человеком, и аура у него здоровая, душа тоже. Хоши надеется, что Шимура остаётся в хороших руках. — Мы ещё встретимся? — алые глаза смотрят с надеждой, но она отстранилась и развела руками в стороны. — Всё может быть. Я не знаю, — не хотелось бы, если быть честной. — Я найду тебя. Обязательно, — что-то от этой уверенности ей стало не по себе. Надо кончать здесь. Натягивает на лицо улыбку и машет на прощание. — Буду ждать, — ложь. Наглая ложь. Скорее бы забыть об этом дне. Съездила к Даби, называется. Этим же вечером Хоши узнала, что в том самом полицейском участке произошёл теракт. Выживших не осталось. Это странно, но кажется, что на этом странности не закончатся.Аранжировка
26 июня 2022 г. в 14:39
— Блять, ну и срань, — Хоши откинула себе за спину старый ботинок, испачканный чем-то жидким и белесым, и Даби едва успел пригнуться, чтобы он не засветил ему в лицо.
— Ну и какого хуя ты делаешь? — парень приподнял бровь, глядя на то, как девочка с бараньим упорством очищает небольшую площадку в его гараже.
— Место освобождаю, — буркнула она, не переставая откидывать вещи, создавая ещё большую гору мусора вокруг себя.
— Вот как, — усмехается парень, падая на единственный диван, который не так давно притащил с помойки, вальяжно закидывая ногу на ногу. Вытащив зажатую между подушек стеклянную бутылку лимонада, неспешно отпил. — Переезжаешь ко мне?
Хоши остановилась, выпрямилась и посмотрела на него непередаваемым взглядом.
— А ты приглашаешь? Если да, то я согласна.
— ПФХА! Кха-кха-ха! — закашлялся парень и тут же заматерился, поняв, что изгадил одежду, которую хуй постираешь. — Что там у тебя случилось?
— Как бы ты отнёсся к тому, что к тебе в ванную постоянно напрашивается брат? — елейно спросила Хоши, отопнув ногой какую-то коробку.
Даби скривился, тут же представив себе эту сцену, сменив Шото пол.
— Но ведь это не так пло…
— Он просит не смывать воду после моей ванны, чтобы залезть в неё после меня.
— … — на миг Даби, завис, внимательно глядя на подругу, пытаясь понять, шутит она или нет. Но и намёка на юмор не увидел, так что… — Мне порвать ему очко?
— М-м-м… — Хоши наградила его нечитаемым взглядом, а потом решила уточнить жизненно важный, по её мнению, вопрос: — Каким образом ты собрался это делать?
— Блядь! — хлопнул себя по лицу парень, забыв, с кем имеет дело. — Тебе принципиально?
— В принципе, нет, но я уповаю на то, что ты всё-таки натурал, — максимально честно ответила девочка, подходя к Даби.
— Да сдался мне твой уёб… кхм… я ведь могу его так называть? — уточнил Даби. Мало ли, Рюноскэ всё-таки её брат — родная кровь.
— Можешь, — она плюхнулась рядом с ним, устраиваясь у него под боком.
— Уёбок, — смачно произнёс парень, приобнимая девочку за плечи. — Если что — сразу ко мне, — его голос вдруг сделался необычайно серьёзным. Он как никто другой знал, каково жить в ненормальной семье. Родители - далеко не всегда гарант безопасности, подчас, бывает наоборот.
— Буду надеяться, что до этого не дойдёт, — закрыла глаза и помассировала переносицу. Нет, она знала, что японцы немного «того», но не настолько же!
Вообще странностей хватало в семье, и Хоши старалась учитывать их разный менталитет, склад ума, привычки, жизненный уклад и тому подобное. Однако это уже переходило все границы. Что бы ей не говорил брат, что это нормально — она отказывается в это верить! Как подобное дерьмо вообще пришло ему в голову!? Ещё и предки не увидели в этом ничего предрассудительного, сказав, что воду надо экономить.
Девочка поморщилась, не отнимая пальцев от переносицы, открыла глаза, обводя взглядом кучу мусора. Жить здесь было бы довольно проблематично для неё, слишком брезглива, но быть растленной своим старшим братом в столь юном возрасте решительно не хотелось, так что если что-то случится - хоть на помойку свалит!
— Я тоже, — Даби наградил девочку взглядом, в котором проскользнуло сочувствие.
Хоши вздохнула и, покрепче обнимая парня, стараясь не думать о том, что её ждёт дома. Родители уже с некоторым подозрением стали относиться к внезапно появившемуся в поле их зрения Даби. Палился он крайне редко, и вообще был на редкость скрытным, но, видимо, при общении с ней он не старался особо скрываться. Поэтому девочка настояла на том, чтобы они больше времени проводили в гараже, где она потихоньку пыталась навести порядок в меру своих сил. Получалось хреново честно говоря, ведь детских сил на многое не хватит, а друга вполне устраивала помойка.
В последнее время она стала общаться с ним куда чаще, хотя и пыталась сильно не мешать Даби. Хоши понимала, что у него хватает дел помимо зависания с ней. И достаточно. Только всё равно нет-нет, да сваливала с прогулки в детском саду, когда друг приходил «навестить». На самом деле она видела, как он угорал, видя её в этом месте и в той одежде. Что ж, он знает её лучше, чем кто-либо, поэтому ему более всех заметно несоответствие разума и тела.
Сама Хоши решила держаться отметки «отлично» и не выше. Тот самый образ девочки-отличницы гордости родителей и знающей школьную программу на пару лет вперёд. Такое не сильно выбивается из нормы в Японии, ведь от образования здесь действительно зависит очень многое. Прыгать из сада в школу, а там через классы она не станет. Сначала хотела, а потом поняла, что пока не станет. Торопиться некуда, не стоит привлекать к себе излишнее внимание, которое она и так уже успела получить. Лучше по достижении шестнадцати или четырнадцати добьётся эмансипации. Кто бы мог подумать, что здесь полная дееспособность наступает только в двадцать лет!
Вряд ли у неё хватит терпения так долго зависеть от родителей. Какими бы хорошими они не были. А в связи с последними событиями она уже не может однозначно говорить о них что-то.
— Слушай, — она скосила вопросительный взгляд на него, выгнув бровь. — Давай сыграем что-нибудь новое, а то так паскудно на душе.
— Давай, — легко согласилась Хоши, вскакивая на пол.
Даби проследил за этим действием, совершенно флегматично подумав, что она слишком мала для этого дерьма и слишком умна для своего возраста. Несмотря на то, что она старается держаться бодрой и оптимистичной, он чувствует настоящие эмоции девчонки. То ли рядом с ним она не держит свою причуду под контролем, то ли это её обычное состояние, а окружающим плевать. Учитывая, в каком дерьмовом обществе они оба живут, он бы не удивился, честное слово.
Девочка пошла за своей гитарой. Притащить с собой барабанную установку из дома чисто физически невозможно, да и постоянно таскать её с собой — херовая идея если честно. Он подумывает, чтобы достать для неё ещё одну, чтобы оставить здесь. Но это сложно. Точнее, сложно будет Хоши объяснить, где он её взял, ведь в сказку о том, что нашёл на помойке, она не поверит. Можно, конечно, купить поддержанную, но хер его знает, какого она будет качества.
Они устроились в разных концах дивана, принявшись настраивать инструменты. Девочка внезапно принялась мычать какой-то мотив себе под нос, после чего совершенно не задумываясь, начала переставлять пальцы, подбирая аккорды. Помещение заполнила мелодия, несущая непонятную тоску, в которую вплетались едва заметные нотки надежды и грусти. Хоши смотрела на гриф, продолжая мурлыкать неизвестный мотив и, казалось, она вот-вот запоёт, но этого никак не происходило. Неужели придумывает на ходу? Он бы не удивился.
Стараясь предугадать следующий аккорд, внимательно всматривается в движения пальцев подруги. Затем ловит на себе её взгляд и всё-таки не выдерживает.
— Может, напоёшь?
— Ты думаешь, я слова помню? — нервно усмехается Хоши.
— В последний раз мы час искали несуществующую песню, текст которой ты полностью написала за пятнадцать минут, — не без ехидства напомнил Даби, оскалившись.
Хоши закатила глаза, в очередной раз мысленно называя его не самыми хорошими словами.
— Просто это песня мне из прошлой жизни запомнилась, — совершенно честно отозвалась девочка.
— Ага-ага, — фыркнул парень, проводя большим пальцем по струнам.
- В прошлой жизни я была хирургом, обожающей слушать музыку, - с важным видом сказала Хоши, подняв указательный палец вверх.
Даби насмешливо фыркнул, приглушив звук струн, несильным хлопком. Фантазия, у неё, конечно... кхм... богатая.
В итоге они взяли одну песню из её тетради, подбирая аккорды, стараясь подстроиться под мотив, который напевала Хоши. Как ему казалось, ей больше нравилось придумывать музыку, чем писать песни. Впрочем, ручаться не может. Песню они отрабатывали недолго, ведь совсем скоро подруге нужно было возвращаться домой. Даби тоже прогуляется вместе с ней, припугнув некоторых отбросов, решивших протянуть свои культяпки к его товарищу.
Стоило напомнить им, что они не бессмертные.