Звёзды видны только ночью

      Наконец-то закончился этот сумасшедший день!       Хоши упала на кровать, раскинув руки в разные стороны. Реинкарнация, как же она устала… Минут двадцать пролежала без движения, не в силах и пальцем пошевелить. Мысли текли вяло и медленно. Со стоном перевернулась на живот, обнимая подушку. Сегодня она с родителями ходила в музыкальную школу, где Хоши выбрала сразу два направления — барабаны и гитара. Причём, акустическая. Стоило ли говорить, что пока она училась зажимать струны слабыми и пухлыми детскими пальчиками, то чуть не сошла с ума от воплей остальной малышни? Многих привели сюда по инициативе родителей, а не их самих, поэтому здесь творился хаос.       Но самый смак случился тогда, когда она пришла в группу ударников. Там она столкнулась с Бакуго. Мицуки решила направить энергию сына в мирное русло и записала его сюда. Из-за шума, который издавали его взрывы, Хоши не слышала даже учителя. А потом ещё и задолбалась, разыгрывая всего несколько нот, так как сил в детском теле для подобной монотонной работы было мало.       Как же хочется быстрее вырасти! Ей до смерти надоело быть маленькой! Существует причуда, увеличивающая скорость развития тела? Невыносимо оставаться ребёнком столько времени! И отношение к ней соответствующее.             — У-у-у-у! — уткнулась лицом в подушку, принявшись колотить ногами по постели.       Общаясь с Кацуки, узнала, что подобное отношение к Изуку у него появилось совсем недавно. Из-за отсутствия причуды, естественно. Всё-таки, Мидории скоро пять, а никаких намёков на способность и не проявляется. И учитывая то, что он вовсю трубит о том, что станет героем, ожидая какого-то чуда, при этом ничего не делая, Кацуки это бесило. Мальчик он прямолинейный, так что это быстро вылилось в конфликт.       Хоши вздохнула, и закрыла глаза, вспоминая свою песню. Такие волнительные ощущения ей ещё не приходилось испытывать. Никогда не думала, что такое обычное занятие может настолько понравиться. Интересно, если спеть сейчас, она испытает нечто похожее? Почему-то ей кажется, что да. Девочка и сама не знает, откуда эта уверенность, предпочитая не париться по этому поводу.       Перебрав в памяти треки из прошлой жизни, с удивлением отметила, что помнит не так уж мало. Встав с кровати, поспешила к письменному столу, включая ночник. Взяла чистую тетрадь на кольцах, села на стул и уставилась на чистый лист, начав крутить ручку между пальцев. Ещё одна привычка, которую притащила с собой из прошлой жизни.       Итак, что она помнит…       Неизвестно, сколько Хоши так просидела, но спина затекла страшно, заболела шея, а итогом стараний стало около пятнадцати песен, текст которых она помнила отлично, и ещё пять — поверхностно, только мотив. И это то, что вспомнилось сразу, без всяких ассоциаций. Разве она была меломаном? Возможно, ведь не просто так ей нравится музыка.       Ну и что из этого богатства подходит её голосу? Он ведь совершенно детский. Ещё один камешек к желанию быстрее вырасти. А если вспомнить то, как тело влияет на разум — перепады настроения, приступы «идиотизма», когда она становится слишком капризной, нетипичное для настоящего возраста поведение и странные желания — хочется вообще на стену лезть!       Вздыхает, глядя на записи. Что пробовать в первую очередь? Взяла тетрадь, сгибая её пополам и откидываясь на спинку стула. Писала, естественно, на русском, так как на японском совершенно теряется рифма, и правописание не всех слов известно. Вывод — нужно перевести, подстроить рифму, слог, подобрать подходящий к языку ритм.       Вероятно, все эти треки есть в интернете, но, если займётся этим сама, потратит время с пользой и немного придёт в себя и отвлечётся от лишних мыслей, которых у неё в последнее время хватает.       Спустя пару часов труда, когда Хоши всем своим видом уже напоминала выжатый лимон, смогла перевести одну песню, потратив на это все нервы, силы, заработав нервный тик и обретя желание сдохнуть повторно.       Удовлетворённо посмотрела на злосчастный лист с готовым переводом, с многочисленными помарками и пометками, оставила его на столе, а тетрадь, как истинный параноик, взяла с собой и спрятала под матрац. Так спокойнее.       Переведённая песня грела душу. Жаль, что ей некому показать, чтобы оценили. Для родителей странно будет слышать такие тексты от неё, да и вряд ли они поймут подобные слова. Они совершенно не подходили маленькой девочке. Зато подходили ей — настоящей Хоши, которую она никому ещё не показала. Просто некому.       Однако…       Ей бы хотелось иметь такого друга, которому она смогла бы открыться. Разделить увлечения, взгляды на жизнь и, возможно, даже спеть пару личных песен.       Усмехнулась, закрывая глаза. Да. Хотелось бы. Но где ж она такого найдёт?

***

      Хоши шла домой с детской площадки, держа за лямки чехол маленькой гитары. Тренировалась она большую часть на улице, чтобы родители не беспокоились по поводу её социализации. Ведь по их мнению, у неё должна была быть стайка подружек, с которыми она должна носиться со своими «секретиками», обсуждая бантики, бусы, кукол и прочую дребедень. Нет, против подружек, по большому счёту, Хоши ничего против не имеет, но вряд ли они, как и она, в свои почти пять лет, слушают «Skillet». Вот вряд ли. А она заново открыла для себя эту группу и пополнила их песнями свой плейлист. Правда, в этом мире у них была невесёлая судьба — их расцвет пришёл на эпоху хаоса, а песни сочли слишком революционными, поэтому их обвинили в пропаганде и государственной измене, приговорив к электрическому стулу. Всех.       В очередной раз это доказывает, что американцы — долбанутые. Хотя она бы подобрала слово пожёстче, но вроде как, дала себе обещание меньше ругаться в этом мире.       В общем, с подругами не задаётся откровенно. Но родители так настойчивы. Особенно сейчас, когда она действительно пытается идти им навстречу. Отец действительно тот ещё упёртый баран, правда с поправкой на рамки, существующие в этом обществе, и правила субординации. Иногда Хоши не выдерживала и насильно успокаивала слишком разошедшегося в пылу спора Акайо. Нет, они не ругались. Просто у них были разные взгляды на будущее и времяпровождение Хоши. И порой она снижала «накал страстей». После чего у отца отпадало желание спорить.       Если быть честной с самой собой, собственная способность всё же очень увлекательная. Но, во-первых, она не предназначена для физических атак — поэтому, когда взаимодействия на предметы, как с камнем, который с несвойственной ему силой ударил Бакуго в день их первой драки — тратится слишком много сил. Во-вторых, атаки духовной энергией могут привести к необратимым и опасным последствиям. Рей немного «подлечила» свои «раны» с того дня. По крайней мере, они уже не так кошмарно выглядели на О-Ханами. В-третьих, то перенаправление потоков энергий, передача эмоций с целью воздействия на чужое сознание может быть оружием для промывки мозгов, что нафиг ей не надо. Её эксперимент с отцом можно назвать чистой воды манипуляцией, что не есть хорошо. Но вопрос в том, что она растёт, и способности её — тоже. Неизвестно какая цена будет за подобные фокусы. Что она натворила в метро, Хоши так и не поняла, но отдача была приличная. Подводя итог: игра не стоит свеч.       А вот быть наблюдателем ей более чем нравилось. Отличать оттенки эмоций, чувств, причуд и настроений людей было необычайно занимательно. Несмотря на уникальность каждого человека, были и общие механизмы, по которым действовала человеческая психика. Ещё люди выпускали многое в окружающий мир, который и без того был полон различными потоками. Хоши ощущала себя собакой, способной определить кто что недавно ел. Только вместо еды может, например, что откуда-то справа тянет непередаваемой и тягучей тоской с ощутимой примесью отчаяния.       Хоши остановилась как вкопанная, прислушиваясь и приглядываясь к уже знакомой серо-фиолетовой с проблесками бирюзы энергии. Некоторое время она смотрела на нечто, что постепенно меняло цвет, уступая лидерство бирюзе, но не избавляясь от остальной палитры. Чёрт, она готова поспорить, что слышит музыку! Можно ли вообще почувствовать мелодию в цвете энергии? Явно что-то новенькое.       Снедаемая любопытством, затолкав голос здравого смысла куда подальше и, ведомая интуицией, пошла к источнику этой энергии. По мере приближения музыка слышалась всё отчётливее, она уже могла разобрать мотив. Выбравшись на небольшую площадь, увидела людей, спешащих по своим делам, даже не обращающих внимания на игру одного хрупкого мальчика, сидящего на лавочке. Примерно лет семь-восемь, больше на вид не дать, играл на гитаре, явно большой для него, а у его ног лежал чехол, где поблескивало несколько монеток.       Чем ближе Хоши подходила, тем явственнее ощущала необычную мелодию, исполняемую незнакомцем. У него были чёрные, однозначно крашенные, так как где-то виднелся совсем белый цвет, волосы, бинты и пластыри по всему телу и бирюзовые глаза, смотрящие вникуда. Его окружала та самая серо-фиолетовая аура, словно сизый дым, окутывая его. Жуткое зрелище, скажу честно говоря. От его игры на бас-гитаре по спине пробегали мурашки, а едва слышный шепот, задающий только ему известный ритм, только усиливал впечатление. Мелодия заставляла девочку чувствовать чужую душевную боль, слишком большую для такого маленького мальчика.       Хоши встала напротив него и внимательно посмотрела на его душу.       «Я уж думала, что ничего страшнее, чем душа Старателя, не увижу».       Практически выжженная дотла душа вызывала настоящий ужас. Только в области сердца теплилась та самая бирюзовая искра, силу которой он вкладывал в мелодию. Он делился своими горем, болью, отчаянием с окружающими, словно безмолвно просил о помощи, но те оставались равнодушными. Его душа, за исключением той искры, была мёртвой. От этого зрелища кровь стыла в жилах, но она не могла себя заставить сдвинуться с места.       Это чем-то напоминало «Реквием» по самому себе. И он понимал это. Хоши пропускала через себя чужие чувства, эмоции, без видимой на то причины. Ей хотелось хоть немного облегчить страдания неизвестного ребёнка, чью судьбу, похоже, просто сломали. Разделить с ним, по меньшей мере, переживания. Побыть рядом хотя бы посредством музыки.       Она так погрузилась в эти ощущения и мелодию, что не сразу заметила, что мальчик прекратил играть и смотрит прямо на неё.       Слабые и тонкие руки, неаккуратно обмотанные бинтами, сжимающие гриф и зажимающие толстые басовые струны, пересохшие губы, усталый и безразличный взгляд — всё буквально вопило о том, что ему нужна помощь.       Губы отказывались растягиваться в приветственной улыбке. Кто бы сомневался. Зато усмешка едва не появилась на лице, и она с удивлением обнаружила, что лицо мокрое. Слёзы?       Это действительно стало открытием, поскольку Хоши даже не подозревала о том, сколько уже успела залить солёной влагой. Мальчик смотрел с каким-то подозрением, скрытой агрессией, явно не настроенный на диалог. Впрочем, она тоже сейчас не в лучшей форме. Ну, хотя бы не убегает, как в прошлый раз.       Молча достала выданные родителями карманные деньги и кинула их к остальным. Рваная одежда, царапины на лице, где-то проступающая на бинтах кровь говорили о том, что он не в лучшем положении. Как материальном, так и физическом.       Не думала, что так скоро почувствует себя так паршиво. Она не знает, что случилось с ним, но с мальчиком, определённо, плохо обращаются. Он практически мёртв внутри, а о физической составляющей и говорить нечего. Беспризорник? Вот тебе и супергеройское общество. Пускай нельзя спасти каждого, но никто из людей, проходящих мимо, даже не подошёл к нему, что говорить об остальном. Никто ничего не делал. Мальчик напоминал брошенного котёнка, которого она не может взять домой. Так себе ощущения, честно говоря.       Паршиво…       Она ничем не отличаюсь от этих безразличных к чужой судьбе людей. Ей не под силу изменить ситуацию. Она ничего не могла сделать для него. И то, что прошла бы мимо, не ощутив того потока — практически стопроцентно. Все люди заботятся только о своём благополучии, Хоши — не исключение.       Так какого чёрта она продолжает смотреть на мальчика, не в силах сдвинуться с места?! Почему сердце разрывается от боли, несмотря на заверения разума? Что с ней не так?!       На губах сама собой появляется невесёлая улыбка. О да, ответ она знала. Только от этого ответа отнюдь не легче.             — Спасибо за игру, мне очень понравилось, — это не ложь, хотя она чувствовала себя странно. Мальчик удивлённо вскидывает брови, явно не понимая, к чему она ведёт. Эх, ей бы и самой знать. — Я Хоши, будем знакомы, — протягивает ладонь для рукопожатия, едва приподняв уголки губ в подобие улыбки. Парадокс — сейчас Хоши куда более искренна, чем при знакомстве с Тодороки.       Мальчик некоторое время смотрит на протянутую руку так, словно на ней, как минимум, анаконда, но потом, положив гитару на лавочку, всё же пожимает её, с нескрываемым подозрением глядя ей в глаза. Ладонь у него оказалась почему-то очень горячей и довольно хрупкой для мальчика.             — Будем знакомы. Я Даби.             — О, — вскинула брови, буквально услышав слово «кремация» до того, как поняла, что это имя. — Круто звучит, — усмехается, но как-то нервно.             — Ты потерялась, малая? — он убрал руки в карманы, с любопытством глядя на девочку.             — Нет, — мотнула головой Хоши, на мгновение прикрывая глаза. — Я пришла к тебе, — от части, правда. Она шла на ауру, а значит, к нему.             — Ну да, — недоверчиво хмыкнул, поднимая чехол и закидывая в карман мелочь. С некоторым удивлением посмотрел на более крупный номинал, после чего застегнул молнию. — Чего тебе надо? — он помнит её ещё с метро. Ещё тогда она показалась ему странноватой. И почему-то даже недолго преследовала его.             — Даби… — чуть замешкалась, удивляясь звучанию его имени на губах. — Давай дружить!       Брюнет осоловело уставился на малявку, решив, что либо спятил, либо ослышался. Но дружелюбная улыбка и уверенный взгляд синих глаз говорили об обратном.             — Что, блять?