По воле Короля Лича

Архилич критично глядел на себя в зеркало. То, высокое, от пола до самого потолка, насмешливо полностью отражало эти покои в Цитадели Ледяной Короны. Холодное мертвенно бледное лицо. Посеревшие губы, тонкие и почти незаметные, искривленные в навечно застывшей саркастичной гримасе. Впавшие в глазницы, но не отсутствующие глаза, сияющие голубым мертвым светом. В прошлом облике этот свет был именно в глазницах. Прямой нос, высокие скулы, тонкая лебединая шея. Неширокая плоская грудь, ключицы. Некромант поморщился. Рот еще больше скривился в гримасе. То ли отвращение, то ли непонимание. Это было не его тело. Не его родное лицо. Слишком молодое, слишком сильное, слишком... Горячее и живое. Под белой плотью, все еще дрожали остатки уцелевших нервов, напоминая о частичной жизни. У талии и лопаток кожа вместе с мясом слезла, обнажив кости и пустое пространство там, где находились когда-то органы. При жизни, в своем собственном теле, Кел'тузад отличался лишь сообразительностью умом и своей индивидуальностью. Внешняя красота обошла его стороной и когда он был юным, прошла мимо, когда он возмужал, как мужчина, и не коснулась его, когда годы уже взяли свое и посеребрили волосы. Теперь же... Его тело было молодо, лицо красиво, по голой спине, скрывая отсутствие плоти, струились водопадом черные длинные волосы, хотя при жизни Кел'тузад был отнюдь не брюнетом. Интересное замечание. - Это не та награда, на которую я рассчитывал, - язвительно сказал некромант, и отражение повторило движение его губ. Поначалу ему не было дела до своей внешности - занимали другие, более важные дела. И тот факт, что он щеголяет в одной лишь длинной юбке, периодически открывающей ноги, тоже наполовину оголенные до костей, совершенно не смущал. Пока он не остался наедине с тем, кому поклялся служить уже вполне осознанно. Артас Менетил был молод. Артас Менетил был горяч. И ему, как и всякому мужчине в таком возрасте, хотелось не только удовлетворения своих неумных амбиций. Но и живой плоти. Или... около живой. А потому, когда на горизонте, полном отвратительных разложенных тварей, нерубов, вурдалаков и скелетов, замаячила костистая фигура соблазнительного, более похожего на живого лича, Артас не сумел справиться со своими плотскими желаниями. Кел'тузад запустил руку в волосы. Если бы кровь все еще бежала по застывшим венам, эти чужие впалые щеки стали бы розовыми от стыда. При жизни, не обладающий внешней привлекательностью Кел'тузад был лишен плотских удовольствий. Решивший отдать себя полностью служению Темным Силам, дабы в будущем добиться своих целей, он и подумать не мог, что эти удовольствия настигнут его после смерти... И более того, что это ему понравится. Он умирал уже так много раз. Так часто. Кто бы знал, что красота тела настигнет его в посмертии. А потому пришлось пользоваться этим даром. И учиться пользоваться умело. Заваал посмотрел на него с высоты своего исполинского роста. Его грубый утробный голос прорезал темноту: - Что тебе нужно? Привычная усмешка - соблазнительная, мягкая, острая, вновь кривит губы. Лишь бы не залез в душу. - Артас Менетил, - прошелестел Кел'тузад и слегка поджал губы, будто стыдно имя произносить. - Он ведь у тебя? - Да. Хотя бы начало положено. Осталось лишь добиться своего. Кел'тузад свёл руки за спиной. Волнение, как обычно где-то глубоко в душе, где и граблями его не выудишь. - Я хотел бы предложить небольшую сделку Господину, - мягко проговорил Лич и слегка цокнул языком. - Положим... Я знаю рычаги давления на МаркГрафов Малдраксуса... Известно мне и то, как ими пользоваться. Как заставить их отдать мне Ключ... Добровольно или принудительно, это ведь не имеет значения, не так ли? Заваал следил за каждым его движением и каждым его словом. С высоты его роста, когда даже по своему высокий Кел'тузад уступал ему и едва дотягивался до открытой груди, было легко следить за собеседником. А архимаг, делая свой голос все слаще и мягче, лил мед, пока было сладко, и ковал, пока было горячо. - И этот Ключ непременно будет твоим. Очистить Мир, разве могут мои амбиции простираться дальше, когда моя душа и без того сначала потеряла приют тела, а затем и затерялась в Малдраксусе... Мне потребовалось много времени, чтобы вскарабкаться хотя бы до этой ступени, и я не питаю бесплотных надежд, что смогу взобраться ещё выше, Господин. Теперь я лишь покорен Вашей воле, а потому... - Говори, чего ты хочешь за ключ. Заваал был куда хитрее, чем Кел'тузад. Вряд ли даже такой чуткий и поднаторевший во враньё смог бы обвести Тюремщика вокруг пальца. Изысканно выбирая слова, он намеревался хотя бы постараться усыпить чужую бдительность, как когда-то при жизни. Прямота отдавала великолепием, но ложь и хитрость куда великолепны в послевкусии, если помогают добиться нужного. - За ключ... Я хочу увидеться с Артасом Менетилом. Господин будет благосклонен... И ключ получит, только если я... Следующее действие оказалось непредсказуемым. Заваал резким движением обхватил тонкую шею некроманта и поднял на уровень своих глаз. И лишь сила воли и огромный опыт в общении со вспыльчивыми людьми не дали Кел'тузаду потерять контроль над ситуацией и удариться в панику. Он лишь покорно прикрыл глаза и втянул воздух отсутствущим горлом. - Вздумал торговаться? И холод голоса холоднее, чем сама Утроба. Страшно. Но боль неведения и потери... Боль одиночества и страха не за себя в давно уже истлевшей душе... Они страшнее. - Ты достанешь ключ без предложений и торгов. Некромант закрыл глаза. Уговаривать, спорить, предлагать альтернативы. Он попытался приподнеся простую карту, как несравненной красоты козырь, и проиграл. С Тюремщиком Утробы ему не сравниться ни в хитрости, ни в коварстве, ни в силе... Приходится подчиняться и только уповать на милость. Но разве он знает, что такое милость? - За встречу с Артасом ты заплатишь мне иначе. Маг вздернул подбородок. Заваал разжал толстые пальцы и его тело свободно опустилось на землю - только широкие полы юбки взметнулись. Некромант, скрывая свое ликование, будто бы благодарно склонил голову. - Господин невероятно щедр и благосклонен. За эту оказанную милость, что этот ничтожный слуга должен сделать? Каменное, будто бы неживое лицо Тюремщика дернулось. Он безошибочно скопировал его же усмешку. - Отдаться мне. Улыбка сползла с лица некроманта. Моментально он потерял свой привычный мертвенно бледный цвет лица, став белее снега. Кел'тузад, лихорадочно соображая, как подстроиться под это предложение, только собирался раскрыть рот, как обе руки Тюремщика схватили его будто в огромные клешни: одна за плечо, другая за талию. - Другое, - только и успел проговорить архимаг, напрасно стараясь вырваться из железной хватки Вечного. - Господин, я сделаю что угодно, пожалуйста. - Это.

* * *

Пол был холодным. Неизвестно почему мертвое тело или душа, что там осталось, чувствовало леденящий холод. Если бы у него оставались вены, по которым текла кровь, сейчас он бы лежал в алой луже. Широкие полы длинной юбки были задраны, оголяя оставшиеся прелести чужого несвойственного тела. Кел'тузад с шумом втянул в себя воздух. За всю его жизнь ему никогда не приходилось даже близко сталкиваться с домогательствами. Со смертью, насилием, разложением, трупами, неподвластной человеку магией - он не удивлялся ничему, что было запретно и противоестественно природе. Мужчина, при жизни непривлекательной наружности, с резкими чертами, и уродливыми морщинами вокруг глаз, разве что сам стал бы домогаться кого-то, нежели кто-то совсем уж извращенный разумом, возжелал бы насильно взять его тело. Лич, протянув руку, медленно одернул юбку. Заваал не был человеком, и потому был бесчеловечно груб. Несмотря на последующее согласие сквозь зубы, он изнасиловал его - изнасиловал так, как описывали в самых страшных рассказах. Все оставшиеся мышцы скрытые юбкой, у низа живота, между ног - от напора лопнули и разошлись, будто ткань, не выдержавшая силы натяжения. Разошлась кожа, разорвались нервы. И все, что было под юбкой оказалось теперь изорванным. Будто садист поиздевался над чем-то прекрасным - извратил без остатка, разорвал, растоптал. Растоптал его гордость. И так унизил. Растрепанные волосы, который Заваал сжимал в руках, потеряли свой привычный лоск и красоту. В один из толчков, от оттянул их так сильно, что оголенный шейный позвонок оглушительно хрустнул. На сломанной шее голова Кел'тузада стала мерно и ритмично двигаться туда и сюда, пока он не переставал вскрикивать, умоляя быть хоть немного, но милостивым.... Кел'тузад никогда не умел плакать. Он не плакал ни при жизни, ни тем более после смерти, даже в детстве еще до вступления в Кирин Тор, ему не приходилось самому чувствовать слезы на щеках. Он не заплакал бы и сейчас, ни во время, ни до, ни после, но лежа на холодном полу, где Заваал даже не овладел им, а надругался - надругался по настоящему бесчеловечно, ни оставляя ни шанса его телу остаться прежним, Кел'тузад почувствовал как слезы душат горло. Так больно. Так унизительно. Так противно. Он был бы рад умереть, если бы не был уже мертв. Если бы не цель, которой он пытался достичь, пусть даже отдав самого себя на растерзание Вечному. Все его существо было уничтожено, но не до конца. Он не дожил бы до своих дней, если бы не умел все разворачивать в свою выгоду. Сил подняться не было, шея все еще оставалась сломанной, поэтому он руками повернул голову, и поглядел на широкую высокую подошву железной обуви. - Сутки, - прохрипел Кел'тузад. Подниматься было необходимо, несмотря на произошедшее. Архимаг провел ладонью по животу, а затем, заметив что-то липкое, поднес руку к глазам. Кто бы сомневался, что на нем останется и сперма тоже... Брезгливо скривившись, Кел'тузад перекатился на бок и затем сел. Держать голову в привычном положении было сложно, но вполне возможно. Тонкими пальцами он с силой вправил себе сломанный позвонок обратно. Перламутровая влага, густая и липкая, будто клей, тяжело потекла вниз к широкому поясу, и маг стер ее так же брезгливо. Заваал присел на корточки. Даже так он оказывался куда выше и некроманту пришлось поднять глаза, чтобы взглянуть на него. - Тогда я сделаю это еще раз, если ты хочешь сутки, - ухмыльнулся он. И снова холод окутывает мертвую душу. Если он сотворил с ним подобное сейчас, на что хватит его сил в дальнейшем... Неимоверных сил стоило остаться в спокойствии, не выказывать страха. - После встречи, - спокойно проговорил Кел'тузад. С трудом поднявшись, он выпрямил плечи и убрал за спину длинные волосы. - После встречи с ним я отдам Господину свое тело снова. И Господин будет делать с ним все, что пожелает. * * * Он скреб и скреб, бесконечно скреб, едва ли не сдирая остатки плоти до самых костей, да только если всю плоть содрать, что останется тому, кого он любит. Кто любит его. Горячая вода остудила холод чужих нечеловеческих прикосновений, заставила сжаться замершие нервы, смыла и с кожи и с ткани одеяния чужое семя... Длинный узкий коридор кончался высокой дверью, а за дверью.... За дверью... Артас стоял, прислонившись плечом к стене. Небольшая щель под самым потолком освещала часть его лица. Изредка он поднимал голову и щурился на узкий луч света. На присутствие кого-то постороннего бывший король долго не реагировал. Цепи, приковывающие его за ноги, руки и шею, растягивались по всей камере, позволяя человеку ходить. Кел'тузад стоял в темноте, безмолвно глядя на него в долгом ожидании. Его узкие костлявые руки, скрытые длинной тканью балахона, периодически поддрагивали. Наконец, Артас пошевелился и повернул к нему свое лицо. Молчание казалось невыносимым. Оба мужчины, оба мертвые, оба в прошлом когда-то амбициозные, с пылающей страстью, сейчас изможденные, испитые до дна, устало смотрели друг на друга, и казалось бы не чувствовали ничего. Кел'тузад не выдержал первым. Сбросив с себя вечно поблескивающие цепи, крепко стягивающие грудь, он подошел ближе. Так близко, как только мог, оставляя между ними всего лишь какие-то крохи расстояния. Его костлявые пальцы скользнули по груди, скрытой одной лишь тонкой тканью рубашки. - Исхудал. Артас взглянул на него непонимающе. Даже слегка изумленно. Тонкие губы, принявшие серый цвет Утробы, приоткрылись. - Это первое, что пришло тебе в голову? Поначалу слова смазались, будто были лишними. Закованные руки бывшего кронпринца, бывшего Короля Лича, медленно блуждали по телу некроманта, пока любовники, прильнув друг к другу, жадно свели губы в долгом, почти непрерывном поцелуе. Сильная мужская ладонь скользнула по затылку под копной изорванных волос. - А что с шеей?.. - обеспокоенно спросил он. Подушечки пальцев надавили на вправленный позвонок и Кел'тузад дернулся. - Тебе сломали шею? - Это случайность... во время последней смерти.... - выдавил Кел'тузад. Но остановить руку кронпринца он уже не мог. Артас коснулся груди, где обрывалась плоть, оголяя ряд ребер, скользнул по жестким выступам позвоночника до тазовых костей, прямо под пояс юбки к бедру. И снова разорвал поцелуй. - И здесь так не было... Кость голая. Ты мне лжешь? - Не думай об этом. Кел'тузад ничего не ответил, решив проигнорировать замечание. Увести разговор в сторону из неприятного русла. Или вообще не позволять словам тратить их время. Ведь сутки это так мало. Ни их действия, ни слова не заходили в тупик. За каждым новым поцелуем начинался следующий, за каждым вопросом начиналась история, за ней следующая, будто вереница давно прошедших событий. Артас опирался на стык стен, скрестив руки и вытянув ноги. Несмотря на тянущиеся цепи, его поза была лёгкой и расслабленной. Он пробыл здесь так долго, что воспринимал железные браслеты больше как украшение, нежели как наручники, удерживающие его в камере. Кел'тузад, поджав колени, опирался спиной о стену и костлявыми пальцами разминал ему затекшую голень под холодным металлом кандалов. - А помнишь, как ты убил меня в первый раз? - с усмешкой спросил некромант. Артас горько засмеялся. - Конечно. Как же я был зол тогда на тебя. Особенно когда ты лежал, харкал кровью и смеялся мне в лицо. Говорил, что твоя смерть ничего не изменит. И что победа ничего не значит. - Ну, все оказалось, как я и сказал. Артас безразлично пожал плечами и небрежно бросил: - Ты же был ответственнен за произошедшее в Стратхольме. За все начало разрухи. За все эти невинные погубленные жизни. За мою жизнь. - Тогда это был просто приказ стоящих выше. Я не мог не повиноваться. - И во что все превратилось. Что с нами стало, Кел? И куда нас это привело? "Кел" Так он звал его только наедине, в редкие минуты неги и спокойствия... Когда они вдвоем были на Ледяном Троне, с которого все началось: один на троне, другой сидящий на подлокотнике, напоминающий со стороны то ли друга, то ли партнера для сексуальных утех... Некромант осмотрелся. Он не знал, сколько часов уже провел в камере, но знал, время для него здесь двигается неумолимо быстро с каждой минутой. И ни он, ни Артас все еще не склонили друг друга к любви. Даже зная, что следующей встречи, может и не произойти. - Азерот привело к разрухе. Тебя привело ко мне, а меня... - Некромант облизал край губ. - Меня привело в твою постель. В конце концов, мы бы все равно оказались здесь. Я ни о чем не жалею. Даже о том, что сделал теперь. Зрачки Артаса сузились в мгновение ока. Он подался вперёд. - Сейчас? Что ты сделал сейчас? Твою душу ведь распределили. По грехам, отправили в Малдраксус, вечную обитель, это я здесь пленник, что ты сделал? Кел'тузад промолчал. Артас, будто вспомнив, резко повернул к себе его подбородок и требовательно, властно, сказал: - Отвечай своему королю. Губы некроманта дернулось уголками вверх. Его взгляд на мгновение потеплел. Затем вновь стал отчаянным. - Я не могу сказать, господин. Не могу. - Кел. Нам уже не упасть ниже, нас уже не запытать хуже. Говори мне сейчас. Я ведь до сих пор тебе верю. Ты ведь мой... Артас прервался, но когда он заговорил, голос его звучал по прежнему твердым. - Мой любовник. Мой слуга, друг и любовник. Если я не могу верить тебе, в этом проклятом месте, я не могу верить даже себе самому, Кел'тузад. Говори, - он резко дёрнул некроманта за руку и та хрустнула. Кел'тузад отвел глаза. Ему не было больно физически, но ментально он еще никогда не чувствовал себя паршивее, чем теперь. - Заваал... Он... собирает ключи. Ключи с каждого Вечного. Вечный Ревендрета, откуда ко мне явился КельТас, сир Денатрий оказался заключенным в собственный меч. - И КельТас тоже здесь? - Да. Когда я собирался свергать маркГрафиню, он явился за медальоном и пообещал мне отомстить за разрушенный колодец. Артас посмеялся. - Идиот. Колодец разрушил я, а не ты, зачем мстить тебе. - У него уже есть один ключ от Денатрия. И от Бастиона. Арбитр Утробы была уничтожена Андуином Ринном. - Ринн? Родственником Вариана? Кел'тузад кивнул. - Ближайшим. Его сыном. Остался Арденвельд и Малдраксус. Я знал, Артас, что рано или поздно произойдут глобальные перемены, которые подставят под удар все Темные Земли. И знал, чтобы выжить и остаться на высоте, нужно снова адаптироваться. Хитрить, лгать, служить. Или хотя бы убедительно делать вид. Будет Арденвельд сопротивляться или нет, это их проблема, а поражение и уничтожение - всего лишь вопрос времени. Тогда я уже знал, что принимать сторону выигрыша это всегда в каком-то смысле победа, да и я... Так буду ближе к тебе. Ждать я... Больше не мог, поэтому решил пойти на сделку. Не знаю, о чем я думал, когда решил, что смогу обмануть Тюремщика. - Когда ты пришел, я уже понял, что здесь не могло обойтись без сделки. Я будто козырь, припасенный на черный день. Что ты сказал ему? - Я сказал, что достану ему ключ взамен на краткий миг с тобой. А он... Голос некроманта дрогнул и оборвался. - Я не могу, Артас, я... Мужчина вновь сузил глаза. Ему не потребовалось много времени, чтобы понять. - Он изнасиловал тебя. Кел'тузад с отвращением отвернулся. Эти слова звучали еще хуже, когда Артас говорил это севшим голосом. Сильная рука бывшего Короля лича скользнула по юбке и, несмотря на сопротивление, задрала. Подушечки пальцев прошлись там, где плоть оказалась разорвана и свисала клочьями, будто бы стараясь вспомнить как вся конструкция мертвого тела выглядела до того, как с ним сотворили это. - Разрушил то, что я так сильно любил. И это он сломал тебе шею, я прав? Кел'тузад тяжело сглотнул и одернул юбку. - Я не в силах. Не знаю, как я пошел на это, но я ему должен. Должен еще ночь, Артас, я не переживу это. Знаю, как глупо звучит, я ведь уже мертв, но он просто разорвет меня на куски, если я лягу под него снова. - Кел, зачем же ты сделал это... Некромант опустил костлявые руки. - Хотел убедиться, что ты здесь и с тобой все относительно хорошо. За возможность встретиться с тобой я перетерпел это, хоть все чувствовалось даже хуже, чем смерть. Прости, Артас. Вынужденная мера, я... ненавижу себя за это. Король Лич медленно обнял хрупкий стан, притягивая к себе некроманта ближе. Их губы снова сошлись в поцелуе, перекрывая любые, даже самые нелепые оправдания. Они целовались долго так, как никогда не целовались, когда были еще вне Утробы, так, как не делали бы этого, будучи живыми... Кел'тузад расположился под мужчиной и смотрел на него уставшим взглядом. - Тебе платить за этот выбор. Но пока не настало время платы, я думаю о том, что никто не делал для меня больше. Никогда. Даже не ради того, чтобы встретиться со мной, я уверен, что ты был бы рад хотя бы издали увидеть меня и пережил бы это. - Сильные руки скользнули по тонкой коже шеи. - Переживи, Кел. Переживи эту следующую ночь с ним. И вернись ко мне. Я и не думал ждать хоть чего-то, кроме забвения, теперь знаю, почему я готов ждать. Переживи и следующий раз тоже, пусть это будет моим приказом, если тебе так будет легче. Кел'тузад приоткрыл губы. От поцелуев они стали яркими и фиолетовыми, резко отражаясь на его белом обескровленном лице. - Я служу Королю Личу, - прошептал он, как когда-то давно. - По Воле Короля Лича я исполню любой приказ.