Лавка с подарками

Всё началось с лавки. Даже не так, не с лавки. Всё началось с рынка где-то в городе в центре Цин Хэ, на узкой, завешанной цветными бумажными фонариками, улочке. Это был не центральный рынок на котором продавали фрукты, овощи, рис, ткани, и всё остальное, что обычно продают на самых непримечательных, обыкновенных рынках. Это был какой-то особенный рынок, на котором торговцы не торопились выкрикивать завлекательные речи и разливаться соловьями перед прохожими, в красках расписывая чем их товары лучше соседских. Все лавки были разбросаны совершенно без последовательности, околачиваясь у углов различных заведений, коих тут тоже было в достатке. Улицу, на которой Лань Си Чень оказался по ошибке и совершенно случайно, переполняли питейные, не очень богатые постоялые дворы, игровые дома и бордели. Здания, из которых доносились весёлые визги, разнузданный смех и пьяные подначивания, жались на этой улочке одно к одному, будто им было слишком тесно в окраине города. Так вот, лавка. Их таких было много — в одних продавались странного вида амулеты, в других сомнительные цветные эликсиры в разномастных склянках, в третьих сушёные травы и, Лань Си Чень смело предположил, увеселительные порошки. Много прилавков занимали кувшинчики и чашки с алкоголем. Вина источали множество различных запахов, которые, может и были приятными в отдельности, но смешиваясь, и перекликаясь с общим запахом не слишком чистой улицы, заполняли воздух нестерпимой вонью. Были и другие лавки. Те, в которых торговцы скрывали лица капюшонами и масками, а товары были закрыты плотными тёмными вуалями. Такие лавки вызывали меньше всего доверия, потому что Лань Хуань просто не понимал, как можно что-то продавать, не показывая свой товар. Но покупать сюда приходил, похоже, только тот, кто точно знал, что он хочет купить и у какого торговца это можно достать. Лань Си Чень неспешно шёл по самой середине дороги довольно пустынной для такой шумной улицы, надеясь что рано или поздно выбредет к центру города или хотя бы в менее вызывающую его часть. Некоторые торговцы, увидев столь видного мужчину в светлых и явно дорогих одеждах, всё же торопились ему что-то продать. Они кричали: — Молодой господин, отведай чашку моего сладкого вина бесплатно, а потом реши хочешь ли купить кувшин! — Достопочтенный господин, у меня есть эликсир, который поможет тебе хорошо провести вечер! — Самые лучшие курительные травы для господина! — Прекрасные как весенние цветы девушки в компанию молодому господину! Их голоса радостно взлетали к узкой полосе непроглядно-чёрного неба, виднеющегося между двумя сторонами улицы. Лань Си Чень немедленно почувствовал себя как в аду, где искусители и суккубы нашёптывали ему со всех сторон о соблазнах и предлагали испробовать каждый. Даже в ночной прохладе стало ужасно душно. Та самая лавка оказалась почти последней, словно тонкий кончик змеиного хвоста, задевший самый подол длинных одежд. Она, тоже прикрытая вуалью, почему-то привлекла внимание. Примостившись под входом в неизящное безвкусное здание, фасад которого был облеплен фигурками из золотой фольги, она казалась спрятанной, но всё равно притягивала взгляд. Из того самого здания, очевидно являющегося борделем, доносились непристойные стоны, вскрики и грубый мужской смех. Лань Си Чень невольно заалел ушами, спешно отводя взгляд от подсвеченных окон в которых мелькали тени. Торговец у лавки, не прикрытый капюшоном или маской, заискивающе ему улыбнулся, заметив заминку. Он отлип от стены, на которую навалился, склонил голову на бок и, несмотря на всю невзрачность своего вида, показался довольно привлекательным человеком. Лань Хуань бы даже сказал что он обладал приятным обаянием. — Молодой господин желает приобрести сувенир для молодой госпожи? — мягким низким голосом предложил он. — У молодого господина нет молодой госпожи, — с вежливой улыбкой отказался Лань Хуань. — Любовницы? — снова попытался торговец. Лань Си Чень только покачал головой, складывая руки за спиной. Ему не хотелось тут задерживаться, но он не мог просто взять и уйти. В конце концов он не хотел быть грубым. — Любовника? — не унимался торговец. Лань Хуань вздрогнул. Он даже не ждал что вот так выдаст себя, но торговец оказался проницательным и, стоило ему отметить реакцию потенциального покупателя, разулыбался ещё сильнее. — Чтож, и для мужчины у меня найдётся достойный подарок. Взглянете? — постучав кончиками пальцев по столбику своей лавки, предложил торговец. Лань Си Чень почувствовал себя неуютно, но всё же… заинтригованно. Он никогда не был особенно любопытным, но сейчас подушечки пальцев закололо от нетерпения, захотелось выяснить, что же такое было за этой тёмной непроницаемой вуалью, поэтому он кивнул. В конце концов он мог бы и купить что-то для Вань Иня, правда? В качестве небольшого подарка, как извинение за долгую разлуку. Симпатичную заколку или может быть нефритовую подвеску на пояс… Стоило тонкой вуали соскользнуть с перекладины лавки, как Лань Хуань, невольно подошедший ближе, замер и удивлённо охнул. На прилавке были вовсе не заколки и не украшения, как можно было понять по пространному «сувенир» брошенному торговцем. Даже не искусно вырезанные из дерева или камня фигурки и статуэтки, не веера, не книги для записей или картины, и не что-то другое, что обычный человек представлял под понятием «сувенир». Хотя как-то иначе называть представленное разнообразие товаров Лань Си Чень постыдился бы. Весь прилавок заполняли самые разнообразные изделия из нефрита, гладко обстроганного лакированного дерева, неполого стекла и даже мрамора. Лань Хуань не был уверен насчёт подлинности золота и других драгоценных металлов, но предпочёл не спрашивать. И, хотя изделия отличались разнообразием форм и размеров, искусностью выполнения узоров, и в целом внешним видом, все они, вполне недвусмысленно, напоминали конкретную часть мужского тела и так же прозрачно намекали на своё назначение. Лань Си Чень прерывисто выдохнул, заливаясь жарким удушливым румянцем, что нахлынул вместе с ужасным смущением. Чтож, он готов был признать, что скрытые вуалью товары оказались довольно волнующими. Но купить что-то подобное Вань Иню? От одной только мысли бросило в дрожь. — Могу я посоветовать что-нибудь молодому господину? — с лукавством в голосе уточнил торговец, вырывая Лань Хуаня из оцепенения. — Направить, может? Лань Си Чень впервые так сильно растерялся перед уличным торговцем. Вообще впервые растерялся так перед кем-то. Мысли, шальные и невесомые, крутились вокруг, не давая связно сформулировать свой ответ. От прилавка глаз было не оторвать — несмотря на всю непристойность представшего перед Лань Хуанем зрелища, изделия выглядели завораживающе прекрасно, гладкие и переливчатые, прозрачные, сверкающие и яркие. Каждое хотелось пощупать, рассмотреть поближе, но Лань Хуань стеснялся даже протянуть руку. — Ну что же молодой господин молчит? — нетерпеливо пробормотал торговец и Лань Хуаню показалось что сейчас он топнет ногой от обиды. — Уже подобрал что-то, что приглянется возлюбленному? — Я не… — промямлил Лань Си Чень. — Я не знаю что… На тихий неловкий бубнёж торговец вскинул брови. Лань Си Чень мысленно себя отругал — за такое бормотание в Облачных Глубинах он получил бы десяток ударов ферулой по рукам. Впрочем, вспомнив у какого прилавка он сейчас находился, Лань Хуань предпочёл не думать об Облачных Глубинах и строгих учителях. Особенно о дяде. — О, я понял, — со знанием дела покивал торговец. — Молодой господин неопытен в таких вопросах. Могу я поинтересоваться, была ли природа щедра к молодому господину? Его возлюбленный справляется с её щедростью? Несмотря на деликатность и безграничное обаяние мужчины, Лань Хуань смутился окончательно. Всё лицо пылало от сладкого нестерпимого стыда, он даже зажмурился, пытаясь унять готовое выскочить из груди сердце. Он очень надеялся, что за ним сейчас никто не наблюдает и, во имя Небес, никто не узнает его на этой неярко освещённой цветными огнями улице. — Молодой господин такой скромный, — протянул торговец, покачивая головой. — Может он просто укажет мне на «сувенир» нужного размера? И снова этот выжидательный взгляд, как будто Лань Хуань не мог выбрать достаточно мягкую и сладкую локву, а не стоял перед прилавком, полным… стыдно было вслух произносить чего. Тем не менее, справляясь с чудовищным смущением, Лань Си Чень протянул руку к одному из изделий, судя по цвету, из малахита. — О! — воскликнул торговец. — У молодого господина много выдающихся достоинств. Как насчёт материала? — Нефрит, — ответил Лань Хуань, сам удивившись своей стремительности. Небеса, неужели он действительно собирался преподнести Вань Иню такой подарок? Оценит ли он этот сомнительный порыв? Не оскорбится? Вдруг сочтёт Лань Хуаня дураком? Вдруг рассердится и начнёт метать молнии, огрызаясь на каждое слово? С его нравом не приходилось ожидать чего-то иного. Но увидев вынутое из-под прилавка изделие, которое торговец посчитал подходящим, Лань Хуань забыл об этих мыслях и засевших в голове сомнениях. Вещица не слишком отличалась от других, разве что размера была довольно внушительного, но в остальном каких-то особых изысков не имела. Гладкая продолговатая поверхность сияла молочной белизной с тонкими светлыми прожилками. Благородный камень был идеально обработан, нигде не было даже самой мелкой неровности, а венчало вещицу тонкой работы навершие в виде распустившегося лотоса. Надо было отдать должное резчику — мало того что тончайшие лепестки выглядели совсем как живые, они так же невероятно искусно и гармонично перетекали в основную поверхность изделия. Лань Си Чень и сам не заметил, как пальцы его скользнули по прохладному камню, как он медленно провёл по всей длине, а затем по навершию, убедившись что каждый лепесток скруглён и гладок, а значит не сможет случайно травмировать. — Вижу молодому господину нравится, — с довольным кивком сказал торговец через минуту. — Молодой господин возьмёт только это? Лань Хуань поспешно одёрнул руку, всё ещё чувствуя кончиками пальцев приятную прохладу камня. Он дёргано кивнул и потянулся к кошельку, спрятанному в рукаве. Вопреки опасениям, торговец не завернул «сувенир» в яркую обёрточную бумагу для подарков, а осторожно уложил его в обитую изнутри шёлком деревянную шкатулку. — Надеюсь возлюбленному молодого господина понравится подарок, — на прощание сказал улыбчивый торговец, возвращаясь подпирать стену борделя, словно без его поддержки тот неминуемо рухнет. — В таком случае я буду ждать молодого господина снова. Лань Си Чень благодарно склонил голову и упрятал шкатулку в рукав рядом с кошельком. Странное чувство лёгкого возбуждения и предвкушения наполнило его когда он продолжил свой путь, пытаясь отыскать нужный ему постоялый двор. И хотя до встречи с Вань Инем оставалось немало дней и несделанных дел, теперь она стала как будто ещё желаннее, и нетерпение захватило Лань Хуаня.

×××

Встретиться с Цзян Вань Инем действительно удалось совсем нескоро. Пришлось отвлечься на несколько неотложных дел, увидеться с главой Не, вернуться ненадолго в Облачные Глубины, и лишь тогда появилось время посетить Пристань Лотоса. За прошедшие дни Лань Хуань уже почти успел забыть о купленном подарке, но стоило только увидеть Вань Иня стоящего на пристани, смертельно красивого в лиловых сумерках, привычно хмурящегося своим мыслям, как прежние нетерпение и желание охватили всё тело. Оно налилось томной тяжестью, предвкушением страсти и уже не получалось отвести взгляда от узкого острого лица главы Цзян. Лань Си Чень открыто рассматривал его, приветственно кланяясь, украдкой косился на официальном приёме, то и дело возвращался к нему взглядом во время ужина. Хотелось дотронуться до него, такого близкого, провести ладонями по напряжённым плечам, по осанистой спине, обхватить невозможно узкую талию. Лань Хуань едва сдерживал себя все те часы, что приходилось держать дистанцию. Шкатулка с подарком, спрятанная в рукаве, будто горела, готовая вот-вот подпалить дорогую ткань. Лишь когда солнце зашло и в Пристани Лотоса объявили отбой, гораздо более поздний чем в Облачных Глубинах, им наконец-то удалось остаться наедине. Вань Инь ждал в своей спальне. Он раскинулся среди подушек у круглого окна, из которого сквозило вечерней прохладой, приподнимая полупрозрачную занавеску. В руках его была чаша, из которой он понемногу отпивал, довольно щурясь сладости лотосового вина. Лань Хуань замер на пороге, любуясь отблесками фонариков на его коже. С каждой новой встречей он будто видел Вань Иня впервые, впервые наслаждался его дикой животной красотой. Лань Хуань мог часами рассматривать его, проводя пальцами по высоким скулам, по тонкому кончику носа, по чётко очерченным губам, уголки которых кривились под пристальным взглядом. Но сейчас не было сил просто смотреть, едва касаясь, пальцы горели от желания сжать покрепче, огладить под одеждой, дотянуться туда, где прикосновение пустит по коже самый сильный разряд. Отступив от двери, Лань Хуань привлёк к себе внимание тёмных грозовых глаз, что сейчас немного сверкали от выпитого вина. Вань Инь, опустив ресницы, протянул руку, прося подойти ближе. В воздухе витал запах зажжённых благовоний, белёсый дым струился под потолком, а затем оседал, остывая. В помещении царил полумрак, а отделённая ширмой часть комнаты, которую занимал письменный столик, полностью погрузилась во тьму. Лань Хуань подошёл ближе к Вань Иню, вложил свою ладонь в его, чувствуя как мгновенно сомкнулись на запястье цепкие пальцы, посылая по всему телу волну жара. Вань Инь отставил чашу с вином на невысокий столик и потянул на себя, призывая опуститься на подушки. Лань Хуань так и сделал, усаживаясь на колени между раскинутых бёдер и склоняясь к его лицу, чтобы украсть долгожданный поцелуй. Влажные и сладкие от вина губы призывно раскрылись навстречу, стоило только коснуться их. Лань Хуань погладил кончиками пальцев запылавшее жаром лицо, надавил снизу на подбородок, прося сильнее поднять голову, и вторгся в чужой рот языком, чувствуя терпкий и пряный вкус напитка на своих губах. Руки Вань Иня скользнули по плечам, прохладные пальцы погладили шею и он пропустил сквозь них пряди волос, позволяя целовать себя глубоко и жарко. Невыносимо было от такой его податливости, от дрожащих ресниц, от разгорячённого румянца на бледных скулах. Первый после расставания поцелуй не хотелось прерывать совсем, но Лань Хуань всё же отстранился, напоследок проведя кончиком языка по приоткрытым губам. Взгляд у Цзян Чэна поплыл, он моргнул, фокусируя его в одной точке, губы дрогнули в короткой довольной улыбке. Так нечасто можно было увидеть улыбку на его лице и так безумно она ему шла, что Лань Хуань даже растерялся, глядя на эти покрасневшие губы, которые только что целовал. — Вань Инь, — выдохнул он, погладив большим пальцем острый подбородок. Цзян Чэн вопросительно замычал, легко паря руками по спине, словно не решался прижать к себе всерьёз или нарочно не торопился, оттягивая удовольствие. На этот раз губы его дрогнули в знакомой усмешке, какую можно было увидеть гораздо чаще. — Я скучал, — интимным шёпотом обронил Лань Хуань. Вань Инь снова замычал, выражая согласие и солидарность. Пальцы его сжали Си Ченя за коленку, он погладил ими по внутренней стороне бедра, дразня и разгоняя по телу тёплое возбуждение. Почувствовав как это возбуждение медленно превращается в нестерпимый жар, Лань Хуань всё же отстранился, садясь на пятки. Как бы ни хотелось сейчас прижать Вань Иня к полу, заласкать, взять прямо так, не добравшись до кровати, всё же не стоило торопиться. Целая ночь была впереди, а значит оставалось ещё время на несдержанность и на нетерпеливые грубые ласки. Сейчас хотелось просто насладиться этим обществом и острым взглядом, который шарил по лицу и слишком плотно запахнутым одеждам на груди. — Хочешь вина? — предложил Вань Инь, упираясь рукой в пол у себя за спиной и перенося весь вес на неё. Лань Хуань со слабой улыбкой покачал головой. Он мог конечно выпить немного, у него даже получилось бы не отключиться мгновенно с одной чаши, но всё же не стоило рисковать. Эту ночь ему хотелось запомнить, как и каждую другую, проведённую с Вань Инем. Они были слишком дороги и редки, чтоб менять их на сладкий вкус вина, который и так можно было почувствовать на чужих губах. Хмыкнув, Вань Инь приподнял ногу, скользнув лодыжкой вдоль бедра. Тонкий шёлк штанов задрался, открывая щиколотку, которую Лань Хуань тут же обхватил рукой, надавливая большим пальцем на выступающую косточку. Вань Инь разогнул колено и ещё больше задрал ногу, упираясь босой пяткой в плечо, слегка надавливая, будто пытаясь отстранить. Лань Хуань склонил голову, оставляя на высоком подъёме стопы лёгкий поцелуй, затем всё ниже, пока не добрался до подушечек пальцев, прижимаясь к ним губами. Прерывистый выдох сорвался с губ Вань Иня, а рука, в которой он снова сжимал чашку с вином, задрожала. Светлые капли потекли по пальцам, оставляя несколько пятен на рукаве. Острый кончик языка пробежался по нижней губе, приковывая к себе взгляд. — Ты так смотрел, — прошептал Цзян Чэн, и голос его, предательски сиплый, пустил по спине мурашки. — На приёме и потом. Мне кусок в горло не лез от твоего взгляда. — Ты хочешь есть? — Лань Хуань вскинул брови удивлённо, однако ласки не продолжил, дожидаясь ответа. Вань Инь неопределённо промычал, поднося вино к губам. Невозможно было оторвать взгляд от того, как скульптурная верхняя прижалась к тонкому краю чаши, как капелька пота, застывшая в ямочке над ней, соскользнула с кожи, смешиваясь с напитком. Невозможно оторваться и ещё более невозможно продолжать смотреть на это безумие. — Ты голоден? — повторил Лань Хуань, сжимая пальцы на щиколотке. Глаза Вань Иня опасно вспыхнули, словно пламя разгорелось в моментально затопившем радужку зрачке, он закусил губу, хищно щурясь. — Безумно, — прошептал почти неслышно. Его нога соскользнула с плеча, двигаясь вниз по груди и замерла, слабо упираясь в пах. Лань Хуань вздрогнул, удивлённо охнув, и прикрыл глаза. Стопа надавила прямо туда, где собралось мучительное томление, где становилось всё твёрже с каждой минутой, прижалась уверенно, хоть и осторожно, заставляя шумно прерывисто вздыхать. Лань Хуань зажмурился, пережидая пока перестанет так жарко пульсировать внизу живота и вспыхивать ярко перед глазами, и можно будет снова говорить, не боясь что голос прозвучит совсем уж жалко. Пальцы, всё ещё сомкнутые над косточкой, разжались, поднимаясь выше и оглаживая нежную кожу икры, вызывая слабую дрожь. — Я привёз тебе кое-что, — сообщил Лань Хуань, более-менее восстановив самообладание. Щёки тут же обдало теплом, мочки ушей загорелись, а губы стали сухими. Под пристальным взглядом он увёл глаза вниз, прячась от любопытства и удивления на чужом лице. — Подарок? — спросил Вань Инь, садясь прямо. Его нога всё ещё была там, у паха, но перестала давить, а рука больше не цеплялась за бедро и дышать стало совсем чуть-чуть легче. Лань Хуань запустил руку в рукав, нащупывая там шкатулку. Простое тёмное дерево словно обожгло, когда он протянул её вперёд. Цзян Чэн вскинул бровь, недоумевая, потянулся пальцами к шкатулке, принимая её, и с нетерпением в глазах открыл. Увидев однако что внутри, он нахмурился. Не раздражённо и не оскорблённо, чего можно было ожидать, а скорее непонимающе. Затаив дыхание, и обмирая от смущения и волнения, Лань Хуань дождался пока Вань Инь коснётся подарка, возьмёт его в руки, откладывая шкатулку в сторону. Тонкие пальцы скользнули по гладкому камню, ощупали от скруглённого кончика до резного навершия, с интересом исследуя. Невозможно было не представить взамен искусно обработанного камня собственную горячую плоть, по которой так же скользили бы эти пальцы, лаская и сжимая, прослеживая вместо каменных прожилок выступающие венки. — Что это? — спросил Вань Инь, вертя подарок из стороны в сторону, невольно только сильнее распаляя фантазию. Не выдержав такой пытки, Лань Хуань сжал свои пальцы поверх его, чувствуя, как от их сцепленных рук камень начинает понемногу нагреваться, не источая больше той обжигающей прохлады. — Это… — начал он, но смутился и замолк, потупившись. — Это для развлечения. — Развлечения? — Вань Инь продолжил хмуриться и недоверчиво вглядываться в предмет у себя в руках. Ну что же ты такой непонятливый, подумал Лань Хуань, едва ни задыхаясь от страсти и неловкости. Его окутал такой сладкий и трепетный стыд, от которого всё сильнее пробирало желанием и хотелось прижаться щекой к прохладной чашке вина, лишь бы престало так печь. Сглотнув, он часто заморгал, подбирая слова чтобы объясниться. — Интимного развлечения, — насилу выдавил из себя, не осмеливаясь всё-таки зажмуриться, чтобы не пропустить не одной эмоции на чужом лице. — Интимного развлечения, — эхом пробормотал Вань Инь, едва шевеля губами. В глазах его мелькнуло понимание, он ахнул, и если бы не Лань Хуань, то выронил бы вещицу из своих рук, так стремительно разжались его пальцы. Плечи едва заметно напряглись, весь он потерял прежнюю томность, вмиг становясь каменным изваянием. Во взгляде застыло недоверие пополам со смятением, блеснуло почти неуловимое пламя, но тут же потухло, едва замеченное. Однако не было ни гнева, ни обиды, когда Вань Инь нахмурился пуще прежнего, тоже уставившись на их сцепленные руки. — И что ты хочешь?.. — собравшись с мыслями, спросил он. — Это же твой подарок, — Лань Хуань небрежно пожал плечами. — Тебе решать. Повисла тяжёлая, тягучая как мёд тишина, слышно было только шумное сбитое дыхание обоих и шелест одежд. Вань Инь прикрыл глаза, расслабил плечи и слегка откинул голову. Из-под ресниц блеснуло лукавство, он приоткрыл губы и снова слегка надавил ступнёй на пах. Лань Хуань сильнее сжал руку на его пальцах, закусывая губу чтоб не застонать в голос. Ушла неловкость, и воздух вновь накалился, становясь густым и обжигая лёгкие при каждом вдохе. Вань Инь поднял вторую руку, проводя ей поверх пальцев Лань Хуаня, сжатых до побелевших костяшек. Огладив каждую фалангу он стал аккуратно их разжимать, силясь освободить экзотическую игрушку из крепкого захвата. В конце концов Си Чень сдался, ослабляя хватку и вещица полностью оказалась в руках Вань Иня. Тот взглянул на неё по-новому, изучая с исследовательским интересом, снова и снова лаская прохладную поверхность подушечками пальцев. — Подготовишь меня? — спросил он, поднимая взгляд от собственных рук. — Для своего подарка. Дыхание у Лань Хуаня перехватило, он дёрнулся, желая податься ближе, но нога, что упиралась в пах не дала этого сделать, и перед глазами заплясали искры. Надломленный стон против воли сорвался с губ, разрывая тишину комнаты. Не в силах выдавить и слова, Си Чень закивал, спешно облизывая сухие губы. Отложив игрушку в сторону, Вань Инь стал обнажаться. Он медленно развязал пояс, немного красуясь, спустил халат с плеч. Приблизившись к лицу Лань Хуаня он опалил щёки шумным пьяным дыханием и захватил губы в неглубокий поцелуй. Руки опустились на плечи, стягивая ханьфу, запутались в ткани, пытаясь развязать пояс, и он нетерпеливо застонал, отстраняясь. Тихо усмехнувшись, Лань Хуань помог ему справиться с собственными верхними одеждами, попутно оставляя поцелуи на скулах, подбородке и открытой шее, на которой заполошно билась жилка. Целуя под кадыком Си Чень не удержался, прикусывая горячую кожу и проводя по ней языком, смакуя до боли знакомый вкус. Избавляясь от нижних одежд, они неловко копошились, совсем потеряв терпение, путались в ткани и распущенных волосах, в переплетённых конечностях. В очередной раз столкнувшись лбами, они ненадолго отстранились друг от друга, и лишь окончательно раздевшись, вновь оказались рядом. Опрокинув Вань Иня на подушки, Лань Хуань навис над ним, прижимаясь ртом к груди. Он слышал, как сердце в быстром ритме ударяется о грудную клетку, и целовал там, где это ощущалось сильнее всего. Влажным мазком языка он коснулся твёрдого потемневшего соска, сжал его зубами, ловя низкий гортанный стон Цзян Чэна. Другой сосок он приласкал рукой, обведя вокруг по ореолу и потерев самым кончиком пальца. Вань Инь под ним выгнулся, хныкнув от нетерпения, и сжал рукой затылок, привлекая ближе к себе. Его грудь покрылась пятнами румянца, поблёскивая от слюны там, где её касался язык Си Ченя. Он весь был такой чувствительный, что Лань Хуань каждый раз после долгой разлуки этому удивлялся. Обычно темпераментный Вань Инь не терял свою страсть и в постели, но становился в разы податливее и уязвимее. Он был требовательным, но отзывчивым любовником, не стеснялся никаких ласк и был таким выносливым, что Лань Хуань покидал Пристань Лотоса совершенно измотанным. Но то была приятная томная усталость, которую оставляли за собой бессонные ночи, проведённые в чужой постели. Так и сейчас, Вань Инь требовал к себе внимания, отзываясь на каждое прикосновение разгорячёнными вздохами, выгибаясь под поцелуями и шире разводя ноги, когда Си Чень двигал бёдрами, так что их члены соприкасались, скользя друг по другу и даря удовольствие на грани пытки. Оставив в покое припухшие от поцелуев соски, Лань Хуань спустился ниже по телу Цзян Чэна, проследил языком твёрдые мышцы живота, окунаясь языком в ямку пупка и слизывая влагу, которую оставила после себя истекающая смазкой головка члена. На языке стало терпко почти как от вина. Двигаясь вниз, Си Чень бросил взгляд вверх, любуясь как Вань Инь вскидывает голову над подушками, с открытым ртом наблюдая за ним. Приоткрытыми губами он коснулся прижатой к животу головки, высунул язык, пробуя её на вкус, затем оставил такой же поцелуй чуть ниже, то и дело отстраняясь, чтобы коснуться бедренных косточек. Вань Инь закусил губу, глядя сверху вниз и почти не дыша от острого удовольствия, прокатывающегося по телу с каждым прикосновением. Его бёдра непроизвольно дёргались каждый раз, желая продлить ласку. Лань Хуань не стал его мучить и вобрал член в рот, позволяя скользнуть до самого горла, принимая на всю длину почти без заминки. Он шумно выдохнул через нос, часто моргая и стараясь не закашляться, двинул головой назад, втягивая щёки, и успел заметить как голова Цзян Чэна запрокинулась, а глаза закрылись, не в силах больше безотрывно за ним следить. Плоть на языке была тяжёлой и твёрдой, заставляя щуриться при каждом движении, особенно когда Вань Инь вдруг, не удержавшись, подкидывал бёдра вверх, вплетая пальцы в волосы. Позволив себя направлять, Си Чень расслабил горло и принялся скользить языком по стволу, вырывая из груди любовника всё более громкие стоны с каждым толчком. Только когда бёдра Цзян Чэна мелко задрожали, предвещая скорый оргазм, Лань Хуань отстранился, вытирая с подбородка слюну. — Ещё не время, — прошептал он осипшим голосом, снова придавливая к полу своим телом. — Перевернись. Ещё не пришедший в себя Вань Инь растерянно моргнул, вглядываясь в лицо напротив, облизал искусанные губы и прежде чем выполнить просьбу, потянулся за поцелуем. Он почувствовал собственный вкус на губах, жадно облизал чужой язык, заманив его к себе в рот, и только вдоволь насладившись страстной лаской, отстранился и неловко перевернулся, плюхнувшись на живот. Лань Хуань провёл ладонью вдоль его позвоночника, погладил поясницу на которой собрались мелкие капельки пота и надавил на копчик, впиваясь зубами в край торчащей лопатки. Вань Инь поднялся на колени, развёл бёдра шире, позволяя скользнуть пальцами в ложбинку и коснуться нетерпеливо сжимающегося входа. Сам он спрятал лицо в сгибе локтя, не смущаясь, но чувствуя себя чересчур открытым под чужим пристальным взглядом. Желая ещё немного подразнить его, Си Чень губами прижался к ямочкам на пояснице, а обеими руками сжал покрасневшие ягодицы, разводя их в стороны, чтобы в следующий момент скользнуть по ложбинке языком. Вань Инь под ним коротко простонал, сжимая в руках одну из подушек, кончики ушей, проглядывающие среди прядей растрёпанных волос, запылали. Его шумное, сорванное дыхание только подстёгивало продолжить ласку. Хотелось довести его до беспамятства, заставить кончить вот так, от одного только языка скользящего по коже и проникающего внутрь совсем чуть-чуть, чтобы он хныкал, желая большего. Лань Хуань знал, что это возможно, что стоит только немного постараться, приласкать Вань Иня в самых чувствительных местах, позволить ему забыться и полностью отдаться ощущениям, но в планах было совсем другое. В планах был привезённый подарок, который слегка блестел глянцевой поверхностью, затерявшись среди подушек. Именно поэтому Си Чень отстранился и встал, напоследок проведя ладонью по напряжённо выгнутой пояснице Цзян Чэна. Тот оглянулся на него, смотря поплывшим растерянным взглядом и нахмурился, собираясь перевернуться, но Лань Хуань его остановил. — Не двигайся, — сказал он. Специально для таких случаев, оба они хранили в своих покоях массажные масла, так что найти шкатулку с несколькими небольшими флаконами не составило труда. Она была уже не раз использована и несколько ячеек для сосудов в ней опустели. Выбрав одно из ароматных масел, Лань Хуань поспешил вернуться к замершему в нетерпении любовнику. Вань Инь дрожал, то ли от возбуждения, охватившего тело, то ли от вечерней прохлады, пробирающейся в распахнутое окно и облизывающей влажную от пота кожу. Си Чень снова накрыл его собой, избавляя от последнего, прижался бёдрами к ягодицам, позволив себе несколько раз скользнуть напряжённым членом по ложбинке между ними, вздыхая от того, как всё тело сразу расслабилось от этого приятного трения. Целуя Вань Иня в загривок, Лань Хуань отвёл волосы с его спины, позволив им свободно расползтись по подушкам и стечь на пол. Кожа там стала солёной и терпкой от выступившего пота, Си Чень прошёлся по ней языком, тем временем вынимая из сосуда пробку и выливая немного масла на пальцы. Он согрел его трением, тщательно смазав всю руку, коснулся там, где совсем недавно ласкал языком. Перед тем как скользкие пальцы оказались внутри, Вань Инь задержал дыхание, запрокидывая голову и жмуря от предвкушения глаза. Он подался им навстречу только почувствовав, принимая в себя, фаланга за фалангой, и облегчённо вздохнул, когда костяшки коснулись краёв отверстия. Два пальца вошли легко, Лань Хуань покрутил ими, стараясь найти нужную точку, а найдя, несколько раз плавно надавил, подхватывая Цзян Чэна поперёк живота тогда, когда он уже готов был свалиться на пол на ослабевших ногах. Сколько бы раз Си Чень не проделывал это, каждый раз он с восхищением всматривался в чувственные отчаянные реакции любовника, вслушивался в его дыхание, ловил каждое движение его тела. Он любил чувствовать над Цзян Чэном эту особенную власть, позволяющую терзать его прикосновениями, неглубокими толчками пальцев, поцелуями вдоль выступающих позвонков. Неприступный и неприкасаемый глава Цзян в руках Лань Си Ченя превращался в чувствительного и жадного до проявлений любви человека, не стыдящегося просить о большем. Так и в этот раз, подстроившись под плавные движения пальцев внутри себя, Вань Инь жаждуще захрипел. — Гэгэ, — позвал он надломленным слабым голосом. Это обращение прокатилось по спине Лань Хуаня острыми мурашками, заставив замереть на секунду, смаргивая пелену возбуждения. Он развёл пальцы, проверяя насколько податливы мышцы припухшего отверстия и удовлетворённо вздохнул, понимая что подготовил Цзян Чэна достаточно. Они снова завозились, ища удобную для обоих позицию. В конце концов они оказались на коленях лицом друг к другу и Лань Хуань сразу поцеловал Вань Иня, обхватывая его подбородок и жадно вылизывая послушно распахнутый рот. Поцелуи выходили мокрыми и постоянно обрывались, потому что дыхание сбивалось нещадно, не позволяя прижиматься к губам друг друга дольше пары секунд. Но и этого хватало чтобы почувствовать обоюдное взаимное нетерпение. Вдоволь насладившись чужими губами, Лань Хуань потянулся вниз, поднимая забытую игрушку. Она была всё такой же гладкой и прохладной, пришлось немного погреть её в ладонях, чтобы не доставить лишнего дискомфорта. Масло размазалось по ней равномерно, делая поверхность такой скользкой, что вещицу трудно стало удержать в руках. Рельефное навершие в виде лотоса удобно легло в ладонь, Си Чень коснулся скруглённым кончиком игрушки ягодиц Вань Иня, придерживая его за талию и осыпая поцелуями мокрое раскрасневшееся лицо. Тот дёрнулся, когда непривычно твёрдый и нагретый камень коснулся смазанного входа, напрягся, сводя брови, но расслабился, когда Си Чень успокаивающе погладил его по пояснице. Эмоции на лице Цзян Чэна сменялись очень быстро: от нестерпимого желания до настороженности и растерянности. Он медленно моргал, постоянно облизывая покрасневшие губы, дышал поверхностно и с паузами, готовясь к новым для себя ощущениям. Глаза только оставались потемневшими — зрачок почти полностью затопил серую грозовую радужку. Не медля больше, Лань Хуань надавил на игрушку и она на удивление легко скользнула в горячее нутро, не встретив сопротивления. Вань Инь поражённо вздохнул, широко распахнув глаза, и Си Чень почти мог почувствовать, как он сжал мышцы внутри, плотно обхватывая гладкую поверхность игрушки. Он всматривался в лицо любовника ещё внимательнее, пытаясь прочитать его ощущения, но видел только прежнюю обжигающую страсть. — Вань Инь? — позвал Лань Хуань, погладив ложбинку от выступающего навершия вниз. — Да, — невпопад обронил Цзян Чэн, прикрывая заслезившиеся глаза. — Ещё. Следуя его просьбе, Си Чень потянул за навершие, вынимая игрушку и она с тихим важным хлюпаньем покинула тело, а затем с не менее непристойным звуком вернулась, лепестками лотоса упираясь в покрасневшие края ануса. Хотелось взглянуть на то, как это выглядит, но Цзян Чэн жался к груди, хватая плечи до синяков и запрокидывал голову, едва сдерживаясь от низких горловых стонов, не давая возможности отстраниться даже ненадолго. После нескольких таких толчков он подстроился, размеренно покачивая бёдрами вперёд и назад, погладил Лань Хуаня по груди, задевая напряжённые соски, и с прежней развязной ухмылкой заглянул в глаза. Рука его, дразня, коснулась поджавшегося живота, пальцы играючи погладили подрагивающий член, вырывая из груди стон. Вань Инь несколько раз твёрдо провёл по стволу сомкнутыми в кольцо пальцами, покрутил ладонью, потирая чувствительную головку. Затем путь его руки повторили приоткрытые влажные губы. Когда они сомкнулись вокруг члена, рука Лань Хуаня, ритмично вытаскивающая и вталкивающая нефритовую игрушку в тело любовника, ненадолго замерла. Ему пришлось зажмуриться, чтобы восстановить самообладание. Вань Инь теперь склонялся над бёдрами Си Ченя, его ягодицы были задраны, а сам он со всем старанием пропускал в горло горячую твёрдую плоть. Картину развратней было представить трудно. Но стоило ему кинуть снизу вверх взгляд и Лань Хуань окончательно пропал, вновь начиная двигать рукой в которой сжимал игрушку. Теперь он не только чувствовал, но и видел, как камень скользит по покрасневшей припухшей от трения коже, как собирается на ней блестящее масло, как нефритовый лотос касается бледных гладких ягодиц. Всё это, вместе с ощущением жаркого рта, заставило задыхаться и стонать, вторя таким же тихим стонам любовника. Вань Инь двигал головой, опустив длинные ресницы к щекам, губы его, красные и сочные от поцелуев, совсем недавно прижимавшиеся к фарфоровому краю чаши с вином, теперь растягивались вокруг члена, даря неописуемое наслаждение. Сам он тоже пребывал в эйфории, закатывая глаза под веки в те моменты, когда Лань Хуань нетвёрдой рукой направлял нефритовую игрушку чуть вниз. Надолго их обоих не хватило — прелюдия вымотала, довела до крайней точки возбуждения, когда силы оставались лишь на всё более резкие и неритмичные толчки, доводящие до предоргазменной дрожи. Сглатывая вокруг члена у себя в горле, Цзян Чэн потянулся к своему собственному возбуждению, едва удерживая свой вес на одной руке. Он в несколько движений довёл себя до края, пачкая руку и подушки семенем, и срываясь на протяжное задушенное мычание. Лань Хуаню, и так находящемуся на грани, больше было и не нужно, он крепко зажмурился, кончая тихо и сильно, сжимая в руке чужие растрёпанные волосы. Вань Инь проглотил всё до последней капли, слабо закашлявшись, и только и смог, что отползти в сторону и растянуться на животе. Лань Си Чень устроился с ним рядом, откидывая волосы назад и вытягиваясь во весь рост. Тело ныло как после хорошей тренировки с мечом, но усталость в мышцах была куда более приятной. Колени немного болели от долгого на них стояния, но и это сейчас не заботило. Повернув голову, Лань Хуань поймал довольный взгляд Вань Иня. У него влажно блестел подбородок, спутавшиеся волосы лезли в глаза, но его это не волновало, судя по удовлетворённому сытому прищуру. Потянувшись к его лицу, Си Чень вытер слюну с подбородка, заправил выбившиеся пряди за ухо и погладил большим пальцем чуть вскинутую насмешливо бровь. Таким Вань Инем действительно можно было любоваться вечно, а из-за усталости он не мог сопротивляться. И, видимо, не особо возражал, потому как только расслабленно закрыл глаза, приводя дыхание в порядок. — Вытащи, — попросил Цзян Чэн спустя несколько долгих мгновений тишины. Лань Хуань сначала не понял, о чём он говорит, но потом ахнул и, спохватившись, потянулся вниз, пальцами нащупывая навершие нефритовой игрушки. Он вынул её из полностью расслабленного тела и отложил в сторону, не заботясь о том, что могут запачкать остатки масла. — А ты знаешь толк в подарках, Лань Си Чень, — голос Вань Иня звучал весело. — Мне он, пожалуй, нравится. Лань Хуань тихо засмеялся, подтягивая его к себе под бок и обнимая. Подарок и правда оказался весьма любопытным. Спасибо проницательному лавочнику, умеющему убеждать. Си Чень подумал, что может наведаться к нему ещё раз в следующий свой визит в Цин Хэ и подобрать что-нибудь для себя. Не только же Вань Иню скучать в разлуке.