***
То, что происходит сейчас, гораздо страшнее всего, с чем я сталкивался. Смерть любимого человека тяжёлое испытание, которое может выпасть на долю каждого. Это мощнейший удар в самое сердце. Ты не ничего не можешь исправить, ты не можешь договориться с всевышним, чтобы он забрал тебя в царство мёртвых, ты просто смотришь, как умирает на твоих руках твоя любимая женщина. Я кладу свою ладонь на лицо Олеси, поглаживая большим пальцем её холодеющую щёку. Она такая тонкая, такая нежная, словно Умка фарфоровая куколка. Тяжёлый вздох вырывается из моей груди, у меня просто нет слов. Но мне надо говорить с ней, чтобы моя девочка не потеряла сознание. — Леся, пожалуйста, смотри меня, смотри. Помнишь, мы хотели поехать на море? Помнишь, ты хотела поплавать с дельфинами? Мы обязательно поплаваем, слышишь? Обязательно. Только ты живи, не умирай, — мой голос звучал хрипло. С её губ стекала тонкая струйка крови, я вытер её пальцами и оставил поцелуй на этих родных пухловатых губах. Последний поцелуй. Прощальный. Мы оба это знали, но оба не хотели верить. — Помнишь, что я сказала на могиле Женьки? Держи меня за руку, если это начнётся, — своей хрупкой ладошкой она взяла мою руку, сжав настолько сильно, насколько позволяли уходящие силы. Через несколько минут я потерял самого важного для меня человека. Ту, которая делала меня лучше и светилась нескончаемым оптимизмом. Я обхватил своими ладонями лицо Олеси, вся кровь была размазана по её щекам и губам, сердце сжималось от картины. Я понимаю, что мне необходимо отвести взгляд, чтобы не сойти со своего чёртового ума, но я не могу. Я просто смотрю, как заворожённый и выкрикиваю её имя, прося вернуться ко мне и не оставлять одного. Это больно, это невыносимо больно. — Ты не могла умереть. Нет. Кто угодно, но не ты. — я прикрыл глаза, оставляя прощальный поцелуй на её лбу. В наушнике слышится голос Риты, она взволнованно о чём-то спрашивает меня и остальных членов группы, но я не в силах сказать о смерти Олеси. Физик уже приехал к нам, я спиной ощутил округлившиеся глаза Сергея. А потом прозвучало привычная для нас фраза: «У нас потери. — он молчит, ему тоже сложно сказать эти слова, но я знаю его, он скажет. — Ума»***
На улице стояла холодная промозглая погода, Питер тоже оплакивал Олесю вместе с нами. Мы стояли вокруг глубокой ямы, откуда веяло смертью и могильным холодом. Я смотрел, как шестигранный гроб с темно-красной обивкой спускался вниз. Однажды мы обсуждали с моей девочкой смерть, то, как мы будем похоронены, если покинем этот мир. Я, правда, не думал, что буду организовывать это траурное мероприятие и отправлять в последний путь Умку. В моих руках были две красные гвоздики, обвязанные чёрной лентой. Вокруг себя я слышал всхлипы, все оплакивали её. Присев на корточки, я взял в ладонь комочек земли и кинул на гроб. Каждый из присутствующих проделал ту же манипуляцию, все начали расходиться и плавно перемещаться в кафе, которое помогли организовать Батя и Багира, они выбрали её любимое. Мне не хотелось ехать туда, там были наши совместные воспоминания: первое признание в любви, первый поцелуй, первый танец, там она впервые напилась водки с колой и приехала посреди ночи, чтобы сказать, как она сильно любит меня, а потом до утра плакала на моём плече и жаловалась на придурка Ионова, который выкинул её любимые кеды. Я присел на лавочку, которую сделали могильщики. Передо мной до сих пор стояло окровавленное лицо Леськи. — Я скучаю, но ты, наверное, видишь и ругаешь меня, — смеюсь, а слёзы скатываются по щекам. — Каждый день я отвечаю на звонки и выслушиваю соболезнования, они действительно думают, что мне это надо? Как долго это продлится? Хотя, я уверен на сотню баксов, что скоро они забудут про тебя. Эти молитвы, свечи, церковные ритуалы, не имеют значения, потому что здесь, — я обвожу место вокруг сердца, — лишь пустота и глубокая дыра. Из-за пазухи вытаскиваю стеклянную бутылку с водкой. Сейчас это единственное лекарство, оно утихомирит на время боль, и я смогу говорить без слёз на глазах. Выпивка приятно разливается по моему усталому организму, чувства притупляются, но угрызения нарастают. Что если бы тогда, я бы отдал приказ остаться ей в центре? Вдруг сейчас Леська была бы жива, и мы поехали бы на море? Она всегда говорила, что мечтает поплавать среди дельфинов, увидеть жизнь под пучиной морских вод. В силу своей работы мы повидали много стран, городов, других населённых пунктов, побывали в разных морях, но так и ни разу не отдохнули под палящим жарким солнцем. Я встаю и бережно провожу по фотографии Олеси. Я выбрал самое лучшее из лучших, где она обнимала выигранного мною мишку в тире. Она была очень счастливая и радовалась, словно маленький ребёнок, я позволил себе пошутить про её детское поведение, на что Леська высунула язык и пошла за сахарной ватой, там она чуть не подралась с каким-то здоровяком, который выбрал купить пиво, чем сладость ребёнку, в итоге наше свидание закончилось в отделение полиции. Попрощавшись, я ушёл с кладбища и вернулся домой. Здесь пахло кофе с корицей, на ярмарке год назад Леся купила благовония, мы не пользовались ими, но после смерти Умановой захотелось создать хоть мелкий уют. Лучше не стало, но хотя-бы благовония блокировали запах едкого спиртного. Я шагал по квартире и рассматривал обстановку, интерьер не изменился, но всё казалось не таким. Моя питерская квартира превратилась в холодную берлогу, где ещё несколько дней назад были споры из-за шампуня и геля для душа. Я осматриваюсь вокруг, мне становится душно и открываю окно, просто необходимость. Распахнув его на полную, я вдыхаю аромат мокрого асфальта и сырых листьев, на минуту становится легче. Но это на минуту. Я открываю глаза, и передо мной появляется она. Белое платье развевается на ветру, волосы, завитые в большие локоны, смиренно лежат на плечах, глубокие карие глаза кажутся более тёмными из-за макияжа. Я не верю своим глазам, я протираю их вновь и вновь, но яркий образ не исчезает. Она протягивает ко мне руки, и я понимаю, что она хочет. Я готов. Я уже умер в тот день, когда потерял её, сегодня самое время воссоединиться. Мои ноги поднимается на низкий подоконник, ветер раздувает мои волосы в разные стороны, и я делаю шаг, шаг к любимой. Я чувствую, как тело теряет равновесие, полёт происходит быстро, я не испытываю боли, но всё кончено, теперь мы вместе.