— Ребекка, я требую от тебя объяснений, – безапелляционным тоном произнёс мужчина, всматриваясь в зрачки златокрылой возлюбленной, не замечая, как его рука перешла на шею, сжимая её до боли и невозможности сделать лёгкий вдох...
— Кх, Эрагон, отпу… отпусти, – в аквамариновых глазах женщины стояли слёзы и дикий страх. По правой щеке скатилась солоноватая капля, обжигая нежную кожу.
— Я ещё раз повторяю, Уокер. Какого чёрта ты оказалась в той злосчастной беседке с демоном, который всё обучение вокруг тебя ошивался? – он проигнорировал просьбу, смотря на неё холодным взглядом, показывая насколько ему противно от того, что его женщину поймали за таким злостным нарушением одного из главных законов Небес и Преисподней. Но его ревность набирала обороты и голос сорвался на крик. – Почему ты со мной, Ребекка? Ты хоть кого-то любишь или все твои слова — чистейшая ложь? – в мужчине боролись два сильных чувства: любовь и ревность. Вторая жалила в самое сердце, заставляя сжимать горло возлюбленной до того, что она начала синеть в лице.
— Я не виновата, Эрагон, прошу, поверь мне… Не хотела и не желала этого, клянусь тебе, проверь воспоминания, прошу, только не отталкивай, – она тихо слушала, а каждое слово дорого бессмертного оставляло на сердце глубокую рану, её ломало от этой моральной боли и оставалось только смотреть. Но набравшись сил с хрипом в голосе ответила, тяжело дыша, – Потому что люблю тебя. Я не раз доказала свою безоговорочную преданность тебе, сколько раз ты ещё будешь сомневаться во мне?
— Ты хочешь, чтобы я тебя отпустил? – поинтересовался он, заставив её вздрогнуть. – А ты не боишься, что я могу просто тебя убить без суда и следствия? – чуть разжав руку, спросил её с выражением лица, не предвещающим ничего хорошего. Он заранее знал ответ своего небезгрешного Серафима, выходки которой покрывал. Она способная, быстро усвоила золотое правило: Невозможно остаться чистым и невинным, когда твои руки по локоть в крови, важно успеть смыть, пока она не засохла.
— Нет, – она отрицательно покачала головой, – ты меня любишь, мы оба знаем это. – бровь Советника изогнулась в немом вопросе, он усмехнулся и, взяв её за кисть руки, притянул к себе так, чтобы её губы оказались напротив него. Его язык нагло проник в рот, она даже не сопротивлялась, а наоборот, подалась вперёд, когда они соприкоснулись языками, сплетаясь ими в страстном танце, который, казалось, длился вечность.
Но, чувствуя недостаток кислорода в лёгких, им пришлось отстраниться. Подняв Бекки на руки и пройдя небольшое расстояние до кровати, уложил на шёлк кристально-чистой простыни, нависнув над желанной ему женщиной. Неожиданно для ангела, блондинка уже освободила его от бело-красного плаща ещё во время их ненасытного поцелуя. Ребекка, водя по костюму-тройке, неторопливо касаясь золотых пуговиц жилетки подушечками пальцев, его искусительница поднялась к плечам и откинула пиджак в сторону, позволяя себе оставить на мраморно-холодной коже яркий засос. Эрагон не остался перед возлюбленной в долгу и разорвал на ней белое платье с золотыми эполетами, не заботясь о каком-то куске ткани. Голубоглазая тихо охнула, оставшись в кружевном бюстгальтере снежного валёра. От прикосновений его холодных рук, так сильно контрастирующих по сравнению с кожей пятого Серафима, что у неё перехватило дыхание, она почти таяла в нежных ласках и поцелуях. Он же был на вершине блаженства, слыша её сладострастные стоны, и это придавало ему желания продолжать.— Позволь мне сказать, что я люблю тебя, ma chérie, – простонал вечный визави Шепфа, продолжая беспамятно целовать её, но она знала, он сейчас не думает о том, что это может быть опасно, ведь он рискует своей жизнью, если их связь вскроется, а наказание будет суровым, но устоять от соблазна не были в силах даже ангелы высшего чина — Серафимы.
По лицу мужчины можно было подумать, что в его голове вертятся мысли о том, что она будто знала, нижнее бельё ей сегодня не пригодится, о чём свидетельствовала его удовлетворённая ухмылка на бледном, словно Луна лице.— Что же мне с тобой делать, мой сладкий грех? – проведя большим пальцем по нижней губе, сказал Эрагон, укусив за мочку уха.
— М-м-м, всё, что не в рамках приличий и протокола Цитадели... – после этих слов он начал терзать пухлые губы своей женщины, скрутил её сосок до еле слышного полустона, довольно ухмыльнулся и отстранился, давая понять, что игра началась, и правила диктует он. После чего обвёл языком ареолу, чуть прикусив за сосок. Ребекка рвано выдыхала, периодически прикрывая глаза от нарастающего дурмана.
Пепельноволосый блондин ладонью коснулся рук ангела, приподнимая их над головой и фиксируя кожаным ремнём, чтобы та не смогла царапать своими ноготками всю спину. Чуть привстав, оглядел её хрупкое нагое с соблазнительными изгибами тело. Провёл ладонью по плоскому животу, смотря в мутно-голубые от вожделения глаза. Закусив свою губу, он продолжал смотреть как она выгибается от умелых касаний, доводящих до исступления. Всё больше впадая в соблазн, не желая с ним даже попытаться побороться, Эрагон сорвал с себя оставшиеся одежды и начал ласкать внутреннюю сторону бедра, прикоснувшись к чувствительному клитору, срывая с её губ такой звенящий и сладостный стон. Мимо проходивший Торендо, по дороге к своим покоям, услышал не столь характерные для комнаты своего лучшего друга звуки и пошёл к его двери. Стуча по деревянной поверхности, но поняв, что его не слышат, коснулся ручки двери, которая неожиданно распахнулась и оказалась не запертой. Пройдя пару шагов по комнате, он остолбенел, увидев Ребекку и Эрагона в обнажённом виде, и тихо кашлянул, привлекая к себе внимание двух голубков, которые своими стонами, подобно арией в оперном театре грели его уши.— Эрагон, Ребекка, оторвитесь друг от друга и ответьте мне на один вопрос, – второй верховный Серафим приподнял бровь и сложил руки на груди, ловя на себе ошарашенные взгляды двух Серафимов.
— Торендо? Какого хрена ты тут забыл вечером?! – сказав это, женщина посочнее выругалась себе под нос, переводя взгляд на не менее шокированного советника.
— Могу тебе похожий вопрос задать, Серафим Ребекка, что ты забыла в постели моего друга? Но это ещё ладно, дело не моё. А вот какого василиска вы забыли закрыть дверь и поставить печати, блокирующие звуки? – удивлённо спросил мужчина у друзей. – Вы хоть понимаете что с вами из-за подобной ошибки могло быть? Эрагон, тебя это касается в первую очередь, ты знаешь правило, которое сам же и нарушаешь. Что было бы, если бы вас увидел бы не я, а, допустим, Гавриил, или того хуже, Михаил?
На лице Ребекки отразилось понимание этой непростой ситуации и она только молча кивнула, осознавая, что поддавшись на поводу у чувств они чуть не нарушили один из законов. Ведь знали же, что Эрагон — бывший ангел-хранитель Ребекки, когда та была ещё человеком. А их связь запретна…— Друг мой, не переходи границы, хватит на неё смотреть. Я прекрасно это осознаю, да, вина моя. Но ты всё и без того знаешь, – укрыв свою фемину одеялом и отстегнув ремень с её тонких, изящных запястий, щёлкнул пальцами и на нём оказался халат.
— Разумеется знаю, ваши взгляды говорят громче любых слов. В совете эти олухи до сих пор не поняли, что вы спите.
— Торендо, прошу… – голос Ребекки дрогнул, но она продолжила. – Не говори никому, я не хочу чтобы все знали об этом.
— Уокер, Уокер, у всего своя цена, тебе ли не знать, – в его глазах, казалось, загорелся огонь прямиком из сердца геенны огненной, – переспи со мной и Эрагоном, в этом случае я сохраню всё, что видел здесь в тайне.
Долго колебаться не пришлось, так как буквально за несколько шагов, преодолев небольшое расстояние, он опалил шею женщины, шепча как обольститель. В то время как Эрагон опешил от его наглости и рыкнул.— Тор, отойди от неё, сейчас же, – он сел на кровать и крепко обнял Ребекку, укрывая её исполинскими крыльями.
— Если это единственный выход, то... Я согласна, – тихо шепнула блондинка и отстранилась от него, на что Эр только кивнул, хоть его и сжигала необузданная ревность изнутри, но он не хотел лишиться женщины по своей же глупости.
Услышав эти слова, другой хмыкнул и поднял Ребекку с кровати за талию, терзая губы в собственнических поцелуях и лаская её горящее от возбуждения тело, которое до сих пор было податливым. Женские пальцы еле ухватились за галстук серого цвета, развязав его и откинув куда-то в угол, мужчина самозабвенно целовал женщину, не замечая, что бородка царапала подбородок, на что бывшая Непризнанная отвечала укусами и острыми ноготками, которые полосовали спину Торендо сквозь хлопковую ткань рубашки почти до крови. Эрагон же подошёл к Ребекке со спины, опалив плечо любимой, оставляя засосы и касаясь эрогенных зон, заставлял ту подрагивать в руках двух мужчин, а тем временем узел возбуждения внизу её живота только сильнее опутывал её. Довольно быстро с костюмом было покончено и в этот момент Торендо развернул Серафиму к себе спиной и поцеловал шею, зарываясь пальцами свободной руки в причёску, сжав корни волос. Спустя пару мгновений, толкнул на широкую кровать, ложась следом и приподняв за широкие бёдра, уложил блондинку на свою грудь, слегка сжав ягодицы. Эрагон же подошёл к тумбочке, доставая ошейник с зажимом для сосков, наручники, смазку, плеть и анальную пробку с вибрацией. Тор удовлетворённо кивнул на выбор друга и шепнул Ребекке на ушко: — Встань раком, малышка, и раздвинь ягодицы, – что она послушно выполнила и простонала, чувствуя руки Эрагона. Несколько обильных капель смазки, которые успели попасть внутрь, стали распределяться с помощью анальной пробки, которая явно изначально вызывала дискомфорт, но всё-таки расслабившись, она начала получать удовольствие, граничащее с лёгкой болью, в то же время Торендо заковал кисти рук обладательницы золотых крыльев в наручники, после чего вошёл в несколько медленных и чувственных толчков, срывая с алых губ протяжный стон. Эрагон с помощью пульта начал включать режимы вибрации начиная от самого слабого, но постепенно увеличивал скорость, а Торендо менял глубину проникновения, придерживая её за бёдра и чувствуя, как она обмякает в его ласках, но специально не позволял ей кончить, то выходя, то обратно входя во всю длину, лаская чувствительную бусину клитора, кусая её грудь, мужчины откровенно наслаждались желанными стонами, слетающими с девичьих губ. Но одному из мужчин это надоело и, включив игрушку на полную мощность, он повернул голову Ребекки в свою сторону, на что она обвела языком головку члена, начиная медленно посасывать уздечку. Но его это не устроило и, сжав короткие блондинистые пряди, насадил ртом на всю длину, управляя ей так, как ему заблагорассудится. Спустя несколько минут, он вышел и кончил ей на грудь с глухим стоном. Отключив игрушку, извлёк её из анала, откидывая куда-то в сторону. Взглядом Эрагон дал понять, что хочет поменяться, на что Торендо вышел из лона и потянулся к ошейнику, фиксируя его, и зацепил зажимы на сосках. Взяв в руки плеть, он отвесил звонкий шлепок по внутренней стороне бёдра, когда Главный советник вошёл в неё, двигаясь ритмично и сжимая точёную талию в собственнических прикосновениях. На что Ребекка тихо вскрикнула, чувствуя как по ягодице прилетела обжигающая кожу многохвостая плеть. Возлюбленный женщины потянул цепь чуть вверх, а зажимы сильнее сжали соски, вдалбливаясь в вагину под протяжные стоны. Двое мужчин двигались вразнобой, отчего тело не успевало расслабиться, сжимая их изнутри напряжёнными мышцами ануса и вагины. По комнате разносились пошлые шлепки мокрых тел, каждый из них оттягивал оргазм до последнего. В то время как блондинка ласкала их обоих, уже не различая прикосновения к себе партнёров. Их тела двигались в такт, языки сплетались, губы сливались страстном, почти животном в поцелуе, руки ласкали обнажённые тела, двигаясь по ним вверх и вниз, по груди, талии, животу, бёдрам. Ещё пару толчков и мужчины заполнили её семенной жидкостью почти одновременно, пока женщина обессиленная экстазами, рухнула на накаченную грудь Верховного Серафима Эрагона. Чуть отдышавшись, Торендо вышел из Ребекки, укусив её за мочку ушка, проведя по напряжённой спине, обдав жарким дыханием, женщины, никогда не поддававшейся на его искушения. Быстро одевшись и поправив волосы, он кивнул Эрагону, будто говоря, я сохраню вашу тайну, выходя из покоев.
— Я всегда буду любить только тебя, моя Ребекка Уокер, – прижав к своей груди её голову, он довольно поцеловал в макушку, укрывая её своим крылом, задал вопрос так давно тяготивший и терроризирующий его сознание, – ты будешь со мной всю нашу вечность, мой сладких и столь желанный грех? Я хочу, чтобы ты стала моей женой и мы перестали бояться каждого шороха. А что до Шепфы, ему придётся смириться, ведь уже я не смогу без тебя прожить больше ни дня, даже не представляю, как жил все эти тысячелетия без тебя.
— Я думала об этом, Эрагон, и мой ответ всегда совпадал. Да, я всегда отвечу тебе только одно: да, сотни раз да, – сказала она, не замечая как от радости блеснули глаза любимого мужчины, её голос был тихим и нежным, словно манящим. На что Эрагон только повернул голову и поцеловал свою мадонну в лебединую шейку, покрытую его отметинами. У него были такие ощущения, как если бы он был голодным хищником. Она была такой сладкой, такой вкусной. Её кожа была нежной и мягкой, подобно дамасской розе, а аромат кожи опьянял его, похлеще самого выдержанного Глифта.
— Ты слишком долго меня ждала, прости, если причинял тебе нестерпимую боль, это больше никогда не повторится, – прошептал он и вдохнул аромат её волос, – я не хочу и не могу играть при всех холодность по отношению к тебе, это слишком сложно и жестоко.
Ребекка положила палец на его губы, после чего нежно приникла к ним и только Луна стала безмолвным свидетелем этой безграничной нежности двух влюблённых. Но они ещё даже не подозревали о том, что под её сердцем в эту счастливую ночь смешались их энергии.