La Petite Mort

      Впервые Дазай Осаму начал осознал свою неполноценность еще в шестнадцать. Самого перспективного юного альфу Портовой Мафии, подопечного Мори Огая, совершенно не привлекали омеги. Дазай было решил, что, возможно, он относится к нетрадиционным альфам, но лишь одна мысль о сексе с представителем своего пола вызывала отвращение. Суицидальный подросток с облегчением отбросил эту идею, однако факт оставался фактом: омеги не привлекали его от слова абсолютно. И даже гон не в силах был это изменить.       В омегах Осаму бесило абсолютно все: их излишняя податливость и мягкость, нежная кожа, хрупкость и желание угодить. Но больше всего юного альфу бесил запах омег: нежно-цветочный, приторно-сладкий, во время течки он становился почти невыносимым и удушающим. А ещё Осаму считал омег скучными, предсказуемыми, липуче-привязчивыми, ранимыми, нежными и крайне бесполезными созданиями. Другой пункт, который категорически не переносил Дазай в омегах — их паталогическая зацикленность на детях. Дети! Одна мысль о них заставляла Осаму покрываться холодным потом и проверять карман на наличие презервативов. Самым большим кошмаром Дазая было проснуться однажды в окружение маленьких Осаму и увидеть в пустых детских глазах привычную тоску и безысходность.       Жизнь — подарок сомнительный, обратно не вернёшь. Вот Осаму многократно пытался, но смерть — дама привередливая, не спешила открывать свои холодные объятия, раз за разом возвращая суицидального подростка в мир живых. Чему бы он мог научить собственных детей? Новым интересным способам суицида?       Наслушавшись его нытья наставник лишь посмеялся и просто отвел семнадцатилетнего Дазая в лучший бордель Йокогамы. Это лишь подтвердило худшие опасения Осаму. И хотя чисто технически он мог трахаться с омегами, но это занятие приносило лишь раздражение и скуку, ни доставляя ни малейшего удовольствия. Даже обычная дрочка в душе, приносила более яркую разрядку и дарила хоть крупицу приятных ощущений и мимолетные расслабление.       Донельзя его бесил страх, которые он раз за разом видел в глазах омег, их проклятая покорность и желание угодить. Правда, страх перед дьявольским вундеркиндом и самым безжалостным дознавателем Портовой Мафии испытывали даже матерые альфы. Кровавая слава Дазая давно вышла за пределы Порта, порождая множество жутких слухов.       Осаму можно было бы назвать красивым: высокий, статный альфа с хорошо развитым, но не перекаченным телом. Даже бинты, змеящиеся по всему телу поначалу не портили эту картину, придавая их обладателю загадочности и мужественности. Правильные черты лица, выразительные глаза цвета виски, красиво очерченные губы и мягкие вьющиеся волосы цвета молочного шоколада, невольно приковывали взгляды омег и даже бет. Но лишь до того момента, как Осаму приближался к ним, позволяя увидеть больше, чем очередная маска.       Это просто инстинкт — опасаться того, кто способен принести смерть. Достаточно заглянуть в глаза юному альфе, чтобы ощутить это. На дне холодных глаз Осаму клубилась непроглядная тьма, порой вспыхивая красными всполохами. Взгляд пронзительный, холодный, изучающий, препарирующий разум оппонента, невольно вызывает неприятный холод вдоль позвоночника. Острая, как лезвие бритвы, улыбка. Стеклянный нечитаемый взгляд. А странная давящая аура выдавала в нем безупречного убийцу, не раз наводила ужас на подчиненных и случайных знакомых.       В отличии от своих коллег Дазай никогда не использовал фильтры во время миссии или важных переговоров.       Одно время Дазай даже пытался строить отношения с бетами, но даже здесь предсказуемо потерпел неудачу. Ему до сих пор стыдно было вспоминать неловкую подростковую влюбленность и свои первые нелепые попытки соблазнить Одасаку.       Анго давится виски и выразительно кашляет наблюдая, как шестнадцатилетний Осаму отчаянно флиртует, привалившись к плечу Оды. Мальчишка призывно заглядывает в глаза и продолжает нести откровенный бред. И только Сакуноске ничего не замечает, тепло улыбаясь, растерянно трепет Дазая по волосам и обеспокоенно хлопает Анго по спине, продолжая неспешный разговор.       — А я ведь говорил, что тебе уже хватит, — Одасаку укоризненно смотрит на Осаму, который довольно жмурится. Расслабленное пьяное тело прижимается в поисках опоры. — И что мне с тобой таким делать?! Сколько раз говорил алкоголь вреден для юного организма.       Одасаку похож на ласкового и заботливого старшего брата. И это поразительным образом только сильнее распаляет Дазая.       — Отведи меня домой, Одасаку, — горячо шепчет суицидальный подросток, прикусывая мочку уха Сакуноске. Осаму приходится встать на цыпочки, чтобы дотянуться и обвить открытую шею беты. В этот момент юный мафиози мнит себя великим соблазнителем, но Одасаку лишь бархатом смеется в ответ.       — Да ты совсем не в адеквате, Дазай, — Бета мягко отстраняет от себя подростка. — Конечно, я провожу тебя до дома, ты же едва на ногах держишься. Не хватало ещё, чтобы ты упал по дороге.       — К себе домой, — лукаво добавляет Осаму.       — Почему именно ко мне? — Ода хмурится, вопросительно смотря на веселящегося подростка.       — Ты ближе живешь.       — Ну ладно.       Одасаку помогает Осаму снять верхнюю одежду и даже находит удобную пижаму. Затем раскладывает запасной футон. Бета укладывает Дазая спать, собираясь накрыть одеялом, как неожиданно подросток оживляется, обвивая Оду ногами и руками и торжественно валит на футон.       — Попался, — довольно мурлычит Осаму, хитро сверкая глазами. В движениях подростка нет ни грамма опьянения и бета понимает, что его снова провели.       — Дазай, ты уже достаточно большой чтобы спать один, — Ода с трудом принимает вертикальное положение, садясь на футоне. Осаму быстро перетекает к нему на колени, обвивая шею. Какой же он все-таки большой ребенок.       — Наверное, ему просто не хватает тепла и тактильного контакта, — растеряно думает Ода, машинально поглаживая по спине суицидального подростка, вызывая странный вздох.       — Поцелуй меня, Одасаку, — мальчишка обвивает перебинтованными ручками шею беты, призывно заглядывает в глаза.       — Ты точно уверен в этом, Дазай? — Ода хмурится, однако не пытаясь отстранить горе-соблазнителя от себя. И Дазай считает это своей маленькой победой. — Уверен, что не пожалеешь утром?       — Неа, — довольно хихикает Дазай, уткнувшись в шею и вдыхая запах дорогого парфюма. Оставляет озорные поцелуи на шее, пытаясь стянуть с Одасаку рубашку.       — С другой стороны молодость пора безумств. Подростковые эксперименты нормальный этап исследования сексуальности. Не стоит придавать им особого значения. Ты просто хочешь попробовать с кем-то опытным, кому пожелаешь полностью доверять, так?       — Да, да, — торопливо кивает Осаму, усиленно пытался расстегнуть пояс брюк Одасаку.       — Не торопись, — Одасаку берет лицо подростка в свои ладони, заглядывая в лукавые карие глаза. — Ты можешь остановить меня в любую минуту. Скажешь, если тебе станет больно или некомфортно, хорошо?       — Я не собираюсь останавливать тебя, Одасаку, — мурлычит Осаму.       Ладони у Оды теплые и большие слегка шершавые на ощупь. Осаму довольно жмурится, когда сухие губы накрывают его собственные, уверенно, но осторожно целуя.       Осаму знает, что если бы захотел, Ода, наверное, даже разрешил бы ему активничать. Так сказать, по доброте душевной. Но Дазай предпочитает отдать инициативу в руки старшего. Почему-то именно с Одасаку он теряется и дело не только в разнице в возрасте, скорее в восприятии. Именно с Одасаку он никогда не представлял себя сверху.       Первая и единственная ночь с Одасаку становится самым большим разочарованием в его жизни. Нет, Ода не причиняет ему боли. Скорее наоборот. Бета старается все сделать правильно, даже слишком.       Растягивает мучительно медленно, добавляя много смазки, пока пальцы не начинают скользить свободно и глубоко. Внимательно следит за каждым вздохом, ловя малейшее изменение на лице суицидального подростка. Сильные руки ласкают юное тело необычайно осторожно, словно он хрупкая фарфоровая кукла, которая может разбиться от любого неосторожного касания. Такая медлительность и осторожность раздражает, нет, она бесит!       — Ну же Одасаку! — раздраженно шипит подросток, — если ты не начнешь двигаться я сейчас засну прямо под тобой.       Осаму недовольно ерзает, царапают широкие плечи Одасаку, целует глубоко и яростно, кусая чужие губы.       Мужчина лишь хмурится. Он явно не разделяет юношеский настрой. Одасаку наверняка думает о том, что завтра придётся надевать рубашку с высоким воротом. Сомнительные подарки в виде засосов на шее и расцарапанной спины не радуют.       Осаму стискивает лодыжки на пояснице мужчины мелко подрагивая под ним. Одасаку двигается медленно и глубоко, слишком тягуче и плавно внимательно наблюдая за реакцией подростка. Осаму с досадой замечает, что дыхание Одасаку даже не сбилось. Дазай чувствует себя учеником которому преподают практический урок полового воспитания.       Тебе хорошо, Осаму? Так удобно? Не больно? Все эти вопросы не просто бесят суицидального подростка, они сбивают настрой. Осаму хочется немного глубже, балансируя на тонкой грани удовольствия и тянущей боли.       Хочется видеть, как медовые глаза застилает пелена порочного желания и похоти. Оказаться грубо прижатым к футону сильным телом. Ощутить железную хватку на своих бедрах, сорванное дыхание на шее. Всем телом прочувствовать чужой голод, жажду обладания, желание подчинить, присвоить, заполнить собой. То, что сам Осаму вероятно бы ощущал на месте Одасаку. Ода готов сделать для него все, кроме этого. Вероятно потому, что сам никогда не испытывал подобных желаний.       Секс с Одасаку оставляет саднящее чувство разочарование и легкой неловкости.       Осаму рад, что этот опыт никак не повлиял на их дружбу и дальнейшее общение. Очевидно, бета решил, что несносный подросток просто удовлетворил свое любопытство, и больше они не возвращались к этому.       Позже юный альфа еще несколько раз спал с разными бетами, как с парнями, так и с девушками. И каждый раз ощущал чувство глубокого неудовлетворения и растущего раздражения. Спокойным, уравновешенным, холодным и даже прагматичным бетам были чужды внезапные порывы страсти и сильные гормональные бури с периодами почти некотролируемого отчаянного желания, присущие альфам и омегагам. Это делало бет немного сдержанными, хотя довольно внимательными и чуткими любовниками. Секс не играл важной роли в их жизни. Скорее, они относили к нему как приятному вечернему ритуалу, вроде как книгу перед сном почитать.       Беты были отличными коллегами, исполнительными и внимательными к деталям. Отличными преданными друзьями. Но совершенно не подходящими для Осаму любовниками. Слишком холодными, чтобы зажечь подлинный интерес суицидального альфы.       Со временем Дазай просто смирился с фактом, что хладнокровно спланированные убийства, построение хитроумных стратегий и планов, а так же изощренные пытки привлекают его намного сильнее, чем секс.       Юный альфа с головой погрузился в работу, не боясь замарать руки в крови и рисковать своей жизнью на благо процветания Портовой Мафии. Правда была в том, что на собственную жизнь ему было глубоко плевать, а подчиненные значили для него не более, чем расходный материал. Операции проводимые под руководством дьявольского вундеркинда, были обречены на успех, беспрецедентный в своей беспощадности.       В восемнадцать Осаму сделал головокружительную карьеру и заслужено стал одним из пяти исполнителей Портовой Мафии. Свободное от время Осаму коротал в с бутылкой виски и любимой книгой «Мануал по Суициду», пробуя все новые способы покинуть этот бренный мир. Наставник странное увлечение воспитанника не одобрил и всякий раз с раздражающей настойчивостью возвращал Осаму к жизни. Осаму страстно любил смерть, однако даже она не отвечала ему взаимностью.       На Йокогаму опустилась ранняя осень, но мягкое тепло заходящего солнца и ускользающие летние деньки совсем не радовали суицидального альфу.       Осаму недавно исполнилось девятнадцать и он был все еще жив.       Юный мафиози ненавидел осень всеми фибрами своей прогнившей черной души. Царившая вокруг серость лишь глубже погружала дьявольского вундеркинда в меланхолию и ангедонию, усиливая затяжную депрессию. Совсем скоро последние теплые дни сменяются промозглой сыростью и слякотью, а вода в реке Йокогамы станет слишком холодный, лишая Осаму вошедших в привычку полетов с моста. Мучительно умирать от пневмонии в планы юного альфы не входило. Ещё чёртов Мори предусмотрительно провёл ревизию его шкафчика, попутно изъяв все бритвы, опасные препараты и разнообразные яды. За что воспитанник многократно пожелал своему горячо любимому наставнику долгой и мучительной смерти. Возможно, даже от собственных рук.       Вероятно, он в последнее время действительно жалко выглядел, раз даже такой книжный червь, как Сакагучи Анго решил лично вытащить суицидального друга из кабинета и пригласить в самый пафосный клуб Йокогамы.       — Тебе нужно развлечься, — безапелляционно заявил бета, поправляя съехавшие с носа круглые очки. — Мы с Одой зайдем за тобой вечером. Отказ не принимается.       Выбор места немного озадачил Дазая. Его заметно удивило, что такой интроверт как Анго решил тащить его в дорогой ночной клуб, пусть и принадлежавший Портовой Мафии. И чем его уютный и тихий Люпен не устроил?       По правде говоря, их теплые пятничные встречи в баре на окраине Порта все чаще оставляли легкое чувство недосказанности и странной ноющей боли в районе груди. Осаму замечал это уже давно: все эти случайные взгляды и касания, улыбки, понятные только им двоим.       Как теплеет взгляд Одасаку, когда он смотрит на Анго, как забывшись, он поправлял съехавшие с носа очки или упавшую на лоб прядь темных волос. Как они порой о чем-то оживленно беседовали, но сразу же замолкали или меняли тему, стоило Дазаю оказаться рядом, неловко отводя глаза. Между его единственными друзьями явно что-то происходило. Это заставляло юного мафиози испытывать непривычную ревность. Вновь себя чувствовать ненужным, забытым, брошенным. Возможно, нечто подобное испытывают младшие братья когда старший начинает проводить с ними меньше времени, встретив свою пару.       Это была идея Одасаку — позвать Дазая в клуб, чтобы отметить и наконец-то рассказать о своих отношениях.       После нескольких шотов Анго, смущённо улыбаясь, продемонстрировала Осаму пару одинаковых обручальных колец. А после поведали юному мафиози, как тайно поженились пару недель назад. Одасаку и Анго смеялись и выглядели отвратительно счастливыми. Без того хреновое настроение суицидального альфы упало ниже плинтуса.       Посидев в компании Одасаку и Анго еще как минимум час меланхолично вливая в себя виски и с кислой улыбкой на лице, Осаму тепло попрощаться с друзьями мечтал наконец покинуть это проклятое место. Запах разгоряченных тел альф и омег вкупе с оглушительно громкой музыкой раздражал вызывая легкую головную боль.       Осаму пробивается к выходу, бесцеремонно расталкивая светящуюся на танцполе золотую молодежь, как внезапно замер, чувствуя откуда-то сверху, странный манящий запах. Словно вдоль позвоночника пустили разряд слабого тока. Волна стремительно хлынула вниз оседая горячим теплом внизу живота, омывая тело непривычным возбуждением. Необычный запах будоражил чувствительные рецепторы суицидального альфы, заставляя инстинктивно втягивать воздух.       Запах пожара, огня и дыма, горькой полыни и имбиря. Костер и лесные травы. Нетипичный, но он определенно принадлежал омеге. Судя по его интенсивности и концентрации, омеге в преддверии течки или даже первый день.       Осаму буквально вело от этого запаха. Никогда прежде его тело не реагировало столь остро на присутствие омеги. Он буквально шел на запах, быстро перескакивая через ступеньки, буквально летел по крутой лестнице на второй этаж клуба, где располагался фешенебельный ресторан.       От меланхоличного настроения не осталось и следа. Впервые за долгое время Осаму ощущал прилив сил и несвойственный ему энтузиазм. Его буквально съедало любопытство. И не только оно. Было достаточно безрассудно заявиться в первый день течки в забитый альфами ночной клуб. Конечно, это было очень дорогое заведение с превосходной охраной и никто бы не набросился на неосмотрительно омегу прямо здесь. Но кто даст гарантию, что разгоряченный алкоголем и не обремененных моралью альфа не проследит за ним и не нападет уже за пределами клуба? Повышенная восприимчивость к чужим запахами и феромонами, а также чувствительность и слабость собственного тела делали омег уязвимыми в этот период. Большинство омег предпочитали на время течки скрываться дома, проклиная свою природу, либо проводить это время в объятиях своего альфы, предаваясь плотским утехам. Но никак не в ночном клубе, если только он специально не ищет здесь партнера на одну ночь! Шальная мысль определенно приходится по вкусу юному мафиози.       Выбрать маленький столик в углу у панорамного окна, скрытый яркой зеленью и свисающими с потолка живыми цветами, было стратегически верным решением. Отсюда омега прекрасно мог видеть весь зал и входную дверь, а также наслаждаться видом из окна и следить за внешней обстановкой. Неподалеку находилась неприметная дверь для персонала, и в случае необходимости, незнакомец мог легко ускользнуть через служебные помещения. Умно.       Незнакомец обладал яркой запоминающейся внешностью, такой же необычной, как и его запах. Ярко-рыжие вьющиеся на концах волосы мягко ложились на лицо, создавая контраст с аристократической-бледной кожей. Сшитый на заказ костюм цвета морской волны, подчеркивал изящную фигуру омеги, а небрежно расстёгнутая на пару пуговиц рубашка открывала тонкую нетронутую шею и острые ключницы. Образ завершали тонкие перчатки в тон костюма, подчеркивающие красивые длинные пальцы и тонкие запястья омеги.       Незнакомец скучающе смотрел в окно, любуясь видами ночной Йокогамы. Омега поднес к тонким красивым губам бокал с красным вином, сделал медленный глоток прикрыв глаза, явно наслаждаясь всеми оттенками вкуса благородного напитка. Бутылка Шато Петрюс была наполовину пуста. Глаза Осаму хитро прищурились, изучая каждую деталь, начнется от расслабления позы и дорогой дизайнерской одежды, заканчивая аристократическими чертами лица. Осаму недовольно втянул носом воздух утверждалось в своей догадке: для омеги находящегося на грани течки, он чувствовал себя слишком спокойным и расслабленным.       Похоже, запахи находившихся в помещение альф не доставляли особого дискомфорта. Поразительный самоконтроль!       Более того он совершенно не опасался альф, как будто был совершенно уверен, что они не представляют никакой угрозы.       Осаму убедился в этом наблюдая за тем, как к его столику подошел белобрысый самодовольный альфа, явно иностранец. Наверное какой-нибудь владелец корпорации или богатый инвестор, совершающий деловую поездку в Йокогаме. Дазай не без удовольствия наблюдал, как омега лениво скользнул по нему взглядом, даже не удостоив легкого флирта, а после сказал что-то настолько едкое и язвительное, что альфа буквально побагровел от злости, спешно покидая стол омеги. Иностранец буквально вылетел из зала, источая просто убийственную ауру гнева и раздражения. Он едва не задевая Дазая, бормоча под нос что-то о строптивой рыжей суке.       Являлся ли незнакомец игрушкой влиятельного альфы уверенный в своей безнаказанность из-за власти своего покровителя? Дазай поморщился как от зубного скрежета, сразу отбрасывая эту мысль. На шее рыжего омеги не было метки, а его запах был удивительно чист. Мысль о невинности тоже пришлось отмести сразу. Такие как он долго невинными не остаются. И дело не только в яркой природной красоте. Что-то подсказывает Осаму, что несмотря на внешнюю холодность омега обладает огненным темпераментом и не менее взрывным характером. И явно не любит отказывать себе в удовольствии любого рода.       Скорее всего они одногодки, что несомненно обрадовало юного альфу. Интересно, чем он занимается? Осаму скорее по привычке пытался составить психологический портрет таинственного омеги. В деньгах он явно не нуждался и, похоже, прекрасно самостоятельно зарабатывал себе на жизнь. Несмотря на двадцать первый век, карьерный рост для омег все еще был закрыт во многих сферах. Известный актер? Нет, Осаму наверняка бы его запомнил, уж слишком яркой нетипичной для японца внешностью тот обладал. К тому же, он вряд ли решился бы появиться в таком месте хотя бы без темных очков. Музыкант? Айдол? Модель? Но тогда бы он точно не рискнул выходить куда-то без охраны преследуемый толпой поклонниц и папарацци.       Дазай обещал себе навести справки о загадочном омеге позже, узнав все от даты рождения до того, что рыжий предпочитает на завтрак. Осаму охватило необычное воодушевление, когда он решительно направился к столу и упал на свободный стул напротив. Сердце суицидального альфы пропустило удар: он всегда знал, что полукровки необычайно красивы, но чтоб настолько!       Эти огненно-рыжие волосы и аквамариновые глаза завораживают, невольно притягивая взгляд. И все-таки в красоте омеги чувствовалось что-то хищное. Дазай кожей чувствовал скрытую угрозу, исходящую от странного красавца, но это опасность лишь делала его еще более притягательным в глазах мафиози. Внутри он ликовал от предвкушения, обычно упорядоченные мысли странно путались.       Их глаза встретились. Аквамариновамироные глаза омеги смотрели насмешливо-холодно, изучающие, словно сканируя насквозь. Арктической лед.       Мало кто из альф выдерживал долгий зрительный контакт с Осаму. Однако взгляд рыжего омеги был твердым и решительным, лишенным даже намека на флирт или страх. Это не было маской или искусной игрой с целью вызвать интерес. Этот омега действительно совершенно не боялся его.       Потрясающе!       — Как насчёт двойного самоубийства? — выпалил Осаму первую прошедшую на ум фразу.       — Это самый тупой подкат, который я слышал за сегодняшний вечер, — бархатно рассмеялся незнакомец.       Его голос звучал неожиданно низко, со странно приятными рычащими нотками. Слишком грубо и нетипично для омеги, но Осаму определенно нравится. Намного больше, чем высокие и звонкие, томно-игривые и приторно-сладкие голоса омег.