До 45 кг

       Юлик пропал, точнее уехал снова на какой-то фестиваль заграницу, вроде бы в Таиланд, но уже как месяц не возвращается. Новых роликов не выходило за последние две — три недели, а канал вдруг постепенно начал затухать, и все фанаты начали волноваться. Где же Юлик?        Юра как обычно встаёт в три часа дня, осушая вторую бутылку воды после двух вчерашних совместных видео с Власовым. Сначала они снимали «Решалу», а после закинулись коньячком за разную цену для канала Юрца. Смотря на мокрое горлышко, со стекающими каплями живительной влаги, Юра неожиданно, в особенности для себя, вспоминает совместные посиделки с Юликом, времена Сердец за любовь, когда тот постоянно брал его вещи и без какого-либо стыда пользовался ими, будто это его квартира, его стул, его стол, его резиновая свинья и его вода. Глаза продолжали смотреть на эту манящую часть бутылки, которая ассоциировалась с губами и красным от душноты лицом. Тяжёлый вздох последовал за воспоминанием. Бывший рэпер, стендапер и главный шавермоед Питера вытер тыльной стороной руки рот и побрёл к компу.        Казалось, всё идёт своим чередом как и месяц назад, но сейчас, когда Юлик «потерялся» в мире, Юра стал чаще его вспоминать, думать о нём, и это вызывало у него странное чувство, будто на перекрёстке сбили собаку, а хозяин не знал про это, но ждал возвращения своего верного маленького друга.        Его тело грузно опустилось на чёрный геймерский стул, а руки приняли своё привычное положение — правая рука на мышку, левая на клавиатуру. Он заметил, что в последнее время поднабрал веса, хотя ничего этому не способствовало — он жил так же, как и месяц назад, но за эти тридцать дней всё понемногу менялось, и это касалось не только веса. На ютубе становилось слишком тихо, будто все ютуберы после исчезновения Юлика погрустнели, притихли, вся Питерская тусовка куда-то зарылась и не хочет выбираться на свет. Кузьма вообще впал в «рабочую депрессию» потому, что чуть ли не половина его контента была именно с ним. Из-за этого Власов просто разрывался между Хованом, Кузьмой и другими блогерами, которые снимали свой контент с Юликом. Солнышко уехало, а Питер снова становился серым.        Юра рутинно нажимал на клавиши, стреляя в очередного психа из Borderlands 2, но взгляд упал на знакомого розового друга — хрюшка, орущая как настоящая свинья, если её начать сжимать со всей силы. Бывало, он со злости до последнего издоха резины мял в руках и злился, пока не успокаивался; это как антистресс, только гораздо дороже, но и забавнее. В голову приходил всё тот же Юлик, который тыкал своим длинным пальцем в зад. Не его — свиньи. После хихикал, как ребёнок, которому дали выключатель от лампочки и с каждым нажатием он то включал, то выключал её. Походу в тот раз он нажал и выключил, не включив обратно.        Взяв очередную бутылку из холодильника, только не воды, а чего-то покрепче, Юра также обыденно наливал в свой хрусталь «пару капель» и спокойно выпивал, вспоминая Юлика снова и снова.        «Сука, какого чёрта!» — проносилось в мыслях Юры, после чего он открывал инсту и находил аккаунт Онешко. Последняя фотография была выложена три недели назад; на ней был он, радостный, и высунувшая язык Бима, такая же, как и её хозяин. Никто не знал, что произошло, будто он исчез, оборвал все связи, спрятался ото всех. По крайней мере от ютуберов и от него. Хоть уведомления у Юры в инсте, вк, ютубе и т.д. были включены, он всё равно заходит и проверяет, не появился ли Юлик, и это его сильно бесит. Только он встал, как сразу за телефон, несмотря на то, что так начинался каждый его день.        Где же он? — процедил Юра сквозь зубы, не желая думать об этом, но мозг не спрашивал, о чём ему думать. Его рука отцепилась от мышки, и он аккуратно надавил на розовое тельце, которое хрюкнуло. Лёгкая улыбка появилась на лице Юры, но в тот же миг исчезла из-за телефонного звонка. Высветилась надпись «Юлик».        Юру пробрал холод, будто он стоял посреди улицы во время грозы, а громом была эта мелодия песни «Смельчак и ветер», которую бы уже давно пора было сменить, но альцгеймер, передавшийся от Юлика, не позволял этого сделать. Почему-то его рука перестала двигаться, а пальцы онемели. Шли секунды, а мелодия всё никак не прекращалась, как и мысли Юры не прекращали бегать в его горячей голове. Точно ли это Юлик?        Зрачки носились от надписи к кнопке «Принять вызов». Ему казалось, будто что-то не так, то не был страх, но паника явно присутствовала, из-за чего его дыхание сбивалось, а губы становились сухими как пустынная земля. Мурашки пробежали по спине, когда он взял в деревянную руку телефон, а второй навис над кнопкой принятия. Волосы поднялись дыбом, и он нажал, попутно поставив при этом громкую связь.        — Алё.        — Юр, это я.        Хованского пробило чуть ли не током, после знакомого голоса, но, было и правда что-то не так. Он был тихим, не забавным, жизнерадостным, а каким-то поникшим, болезненным что ли. Юра молчал, не зная что сказать, спросить, но всё-таки решил начать с главного.        — Ты где?        — Это сейчас не важно.        — А что сейчас, блять, важно?!        Хованского обуздал гнев, злость от спокойствия Юлика, который звонит как ни в чём не бывало и говорит, что неважно, блять, где находится человек после месячного отсутствия. В трубке было слышно что-то похожее на скрип, скорее всего Юриных зубов.        — Я всё понимаю, но прошу, выслушай меня.        Ответа не последовало, даже звука дыхания в трубку. Юра пытался сосредоточиться, не поддаваясь своей злости, но лицо было разъярённее ведьмачьего в момент битвы с кладбищенской бабой. И главным атрибутом этого лица был взгляд, серые глаза без блеска.        — Могу я приехать к тебе?        Ухо Юры будто обожгло утюгом, где находился телефон. Он левой рукой провёл по своим сальным волосам и положил на твёрдую шею, всю мокрой от выделяющегося пота.        — Зачем? — не придумал ничего лучше Хованский и спросил только это.        — Поговорить хочу, — произнёс Юлик, чуть ли не через силу.        — Приезжай тогда, я буду дома.        — Я знаю, ты всегда дома сидишь.        Юлик хмыкнул, тихо усмехнулся, давая понять, что это всё тот же привычный Юлик, только сонный, либо уставший.        — И через сколько ты будешь?        — Около десяти.        Хованский приблизился к монитору и пощурился, на часах стояло 21:09. День так быстро прошёл, не успев начаться, хотя так проходил практически каждый день без записи видео.        — Предупреждаю, я уже выпил.        — Ничего, только больше не пей до моего прибытия.        — Постараюсь.        — Хорошо, скоро буду.        Послышались гудки, а затем тишина. Звук исходящий от компьютера был слышен, но Юра привык к нему и казалось, что в комнате действительно тихо. Он спокойно положил телефон на стол, сидя на кресле опёрся о колени локтями, а на ладони положил тяжёлую и гудящую голову.        — «Что, блять, на него нашло?!» — думал Хованский, пытаясь разложить по полочкам всё то, что произошло пару минут назад. — «Юлик вернулся? Как давно? Почему он попросил встретиться? Что-то случилось? Какого хера сейчас произошло?!».        Юра чётко осознавал, что Юлик приедет в десять, начал задумываться о своей квартире. В холодильнике лежали вчерашние KFC крылышки и половинка хачапури, а также открытый коньяк и некоторые другие продукты. Если что, то еда у него имеется, думал не специально Юра, но так привычно. Квартира была всё та же, но что-то другое ощущалось здесь. Он оббежал свою жилплощадь, однако ничего нового не увидел; какая была месяц назад, такой и осталась по сей день. Только Юру всё равно что-то волновало, так как он не видел Юлика, не слышал, не чувствовал его целый месяц. ***        Звонок в домофон. Юра не бежит, а спокойно подходит и берёт трубку. Он выстроил уже кучу теорий, что могло случиться с Юликом за этот долгий и терзающий месяц. Только тот переступит порог его квартиры, как он выскажет всё о его исчезновении, все его мысли, вопросы, гнев, ор и многое другое, что накопилось в нём.        Звук щелчка ручки двери, которую опустили вниз…        Скрип двери, которую потянули на себя с целью открыть…        Вот он — Юлик. Юлик… Или не Юлик?        Перед Хованским стоял худой парень, или правильнее сказать анорексик, который еле держался на ногах. Хоть и была середина зимы и парень был весь в одежде, его скулы врезались в кожу, и казалось, что та порвётся с минуты на минуту: появились впадины по бокам в районе щёк. Длинные пальцы казались ещё длиннее из-за своей тонкости, на шее были видны все вены и артерии, слишком сильно выделяющиеся, будто под кожей провели шланги или тоненькие трубы. Волосы уже не имели того блеска, как раньше, а сами глаза будто впали, глубже погружаясь в череп.        — Привет.        Перед Юликом стоял Хованский времён обзора на шаверму, только волосы стали короче, и появилась кудрявая бородка. Юлик бывал в этой квартире сотню раз, но казалось, будто он ошибся дверью, пришёл не туда, куда он желал придти.        Хованский и Онешко стояли напротив друг друга и каждый разглядывал другого с головы до ног. Это длилось всего пару секунд, но каждый сумел заметить изменения, которые были видны и так невооружённым взглядом. Злость Юры мигом пропала, как и его голос, а глаза распахнулись так, будто целая бутылка вина за тысячу долларов упала и разбилась перед ним.        — Я войду?        — Конечно входи, чего спрашиваешь?        Нос Юлика пробил знакомый запах алкоголя и помещения, где он раньше так любил зависать, засиживаясь чуть ли не до утра из-за юриного графика бодрости и сна. Он вдохнул полной грудью, но слегка согнулся из-за пронзительных уколов в рёбрах. Медленно и прерывисто выдохнув, его нога переступила через порог, а вторая как назло запнулась и Юлик полетел на деревянный пол. Он так медленно двигался, что руки не успели ухватиться за что-либо и Юре пришлось подставить своё плечо, чтобы тот не разбил свой худощавый нос. Юлик обхватил плечи Хованского и подтянул ногу к себе, попытавшись быстро встать. Его голова кружилась, а тошнота подбиралась ближе к горлу.        — Господи, Юлик, что с тобой?!        — О чём ты?        — Об этом!        Юра поспешил встать, держа друга под правым плечом, почти занося его в комнату с диваном. После он поторопился закрыть грёбаную дверь и придти в себя; голова была всё такой же горячей из-за мыслей о Юлике. Когда он поймал его на лету, казалось, что под его одеждой нет тела, только одежда и всё, пальто, висевшее на скелете.        Вернувшись в комнату, Юра увидел, как Юлик озирается на комнату, в которой был всего месяц назад, но от запаха и ощущения он уже успел отвыкнуть. Пальто лежало рядом с ним, но на самом Юлике красовался толстый свитер с горлом. Это была не толстовка, не свитшот, а именно вязаный свитер светло-рыжего оттенка.        — «Он носит такие свитера?» — пронеслось в мыслях Хованского, пока подходил и садился рядом, слегка отодвигая кофейный столик, потому что его живот не вмещался в ту узенькую щель.        — И давно ты в России?        — Уже неделю как.        Юлик откинулся на спинку дивана, обнимая слегка самого себя за локти. В комнате было вполне тепло, но тело Юлика не давало ему согреться из-за отсутствия жира и мышц в организме.        — Ну и, что с тобой произошло?        Юра не хотел давить на болезненно-выглядевшего Юлика. Может у него рак и он ездил на лечение?        — Что именно ты хочешь узнать?        — Всё Юлик, всё! — раздражённо вякнул Хованский, положив ладони на колени и пристально наблюдая за лицом Онешко. Даже не накаченным в прошлом, Юлий не был настолько худым, казалось, что того держали в заточённой комнате целый месяц, не давая еды.        -…        Юлик смотрел в потолок во время рассказа о поездке в Таиланд и о своей задумке по похудению. О том как он поехал в другую страну не ради фестиваля, а ради профессионалов в пластических операциях. Как он исчез после «особой» диеты для него, которая позволила бы сохранить здоровье и при этом быть стройным. Если бы его фанаты и друзья увидели его таким «худым», то поднялся бы ненужный шум, а он этого явно не хотел, скрывая своё местонахождение и личную информацию за последние несколько недель.        Онешко продолжал говорить, пытался шутить над всем этим, называя себя дрыщём или доской, между грустными и не слишком приятными моментами для Юры. Бима была взята для прикрытия, как впрочем и этот фестиваль, что проходил в Чиангмай в середине января. Юра сидел тихо, не как обычно, поднимая шумиху вокруг себя из ничего, просто слушал Юлика, продолжая бродить по его телу своими серыми глазами. В его голове вертелся всего один вопрос: «Зачем?».        Онешко не вдавался в подробности, а рассказал всё кратко и быстро, пытаясь поскорее проскользнуть этот момент. Не смотря на Юрин ошалевший взгляд, сам Юлик тоже волновался, не совсем понимая зачем он приехал именно сейчас, пока он снова не оброс бы небольшими мышцами, как было раньше. Хоть он и достиг своей цели, ему было страшно смотреться в зеркало, будто перед ним стоял не он, а какой-то болезненный и несчастный человек без той блистательной белой улыбки, прекрасной шевелюры, озорных глаз и розовых от смеха щёк. Остались только сухие губы, шершавая кожа, тонкие волосы, впалые бледные щёки и мешки под глазами из-за неправильного обмена веществ. Этого ли он добивался всё то проведённое время за диетами, тренировками, голодными обмороками? Он и сам уже не понимал, зачем всё это было и для чего, однако знал для кого.        — Я всё ещё не понимаю, что на тебя нашло Юлик. Какого хуя ты вообще начал худеть?! В модели решил что ли податься? — хриповато повышал голос Юра, поднимая одни уголки бровей вверх, а другие опуская на глаза.        Усов на лице уже не было, из-за чего Юлик казался двадцатилетним юнцом по сравнению с Хованским, повидавшего жизнь во всех её смыслах.        — Нет.        — Тогда ЧТО?! — чутка плеваясь и взмывая руки к потолку, спрашивал Хованский.        Он не хотел кричать, но это получалось само, будто мозг отвалился, оставив сердце Юры без поводка в виде его пытливого разума.        — Это не важно.        Юра сделал вид, что не слышала этого, но и переспрашивать не стал, так как знал Юлика и то, что если он не захочет рассказывать, то из него это и не выпытаешь. Ну если только едой, но походу у Онешко не осталось слабых мест.        — И сколько ты сейчас весишь?        — Пятьдесят девять килограмм.        Взгляд Юлика всё ещё шарил по потолку, а может просто убегал от Юриного, прячась где-то там.        — Что собираешься с этим делать?        — Не знаю, наверное буду стараться набрать хоть до шестидесяти пяти, а там посмотрим.        Юру всё ещё бесил тот факт, что Юлик не хочет на него смотреть. Сам позвонил, напросился в гости, приехал для разговора, а объяснять нормально ничего не хочет. Ещё чуть-чуть и Юра будет кричать на бестолкового Онешко!        — Точно больше ничего не хочешь сказать?        — Да нет вроде. Это всё.        — Если не хочешь сказать, то может хоть посмотришь на меня?        Юлик сжал кисти в кулаки, отводя взгляд в противоположную сторону от Юры, смотря в небольшое окошко, за которым шёл то ли дождь, то ли снег, фиг знает, это же Питер. Он прошёлся рукой по лицу, прикрывая глаза ладонью, редко и не спеша дыша.        — Что, соскучился по моим глазам Юр? — усмешливо прошептали губы, обнажая желтоватые зубы.        — Нет, просто ты бесишь.        После этих слов Юра взял Юлика за запястье и притянул к себе, но не рассчитал силу и повалил его на себя. Если раньше от такого действия тело Юлика слегка колыхнулось, то сейчас его тело как лист, который можно сорвать лишь одним движением. Онешко уткнулся Хованскому в грудь, а рукой опёрся о его плечо. Само запястье было холодным, а под свитером виднелись тёмные фиолетовые пятна, синяки.        — Юра…        Юлик схватился левой рукой за рот и попытался побыстрее встать, чтобы не наблевать на самого Юру. Головокружения давали о себе знать даже в такие моменты.        Хованский отпустил запястье, провожая взглядом убегающую тонкую фигуру, нырнувшую за дверь. Последовал щелчок замка туалета и звуки выворачивающегося наизнанку Юлика. Хованский был в шоке.