Наваждение

Чтобы было сладко.. чтобы было больно.. Чтобы каяться потом..(с)

      Белый спонжик мягко прошел по векам, смывая подтекший грим и оставляя черные разводы под глазами. Упрямая подводка никак не хотела поддаваться, и Джон, вздохнув, наклонился ближе к зеркалу, разглядывая свое лицо, с темными кругами под уставшими глазами, в тусклом свете полутемной гримерки больше напоминающее гротескную маску. Он криво улыбнулся своему отражению, еще больше усиливая эффект. Фредди бы это понравилось. На этом имени мысли споткнулись, стирая улыбку с лица и вызывая теплое волнение, разливающееся внутри. Сможет ли он когда-нибудь пересилить это наваждение? Кровь еще пульсировала по венам, разгоняя остатки адреналина по телу. Он еще не был в душе, дождавшись, когда опустеет гримерка. Расстегнув, наконец, светлую шелковую рубашку, Дики провел пальцами по коже, покрытой мелкой испариной. Самые горячие и яркие образы сегодняшнего концерта вспыхивали в голове, сливаясь в один конкретный, обтянутый в блестящее трико, извивающийся в диком танце. Он подходил ближе, обволакивая своими дерзкими флюидами, заставляя чаще биться сердце от призывных взглядов и нескромных касаний. Жаркие воспоминания снова порождали самые откровенные и самые тайные желания, в которых он мог признаться только самому себе. Закрыв глаза, он словно заново почувствовал все прикосновения и мысленно растворялся в них все больше и больше, не услышав, как тихо скрипнула дверь. Рука снова скользнула по телу, чуть замешкавшись, опустилась за пояс ставших слишком тесных брюк и легла на уже твердый член, требующий немедленного внимания. Не в силах сдержать опаляющее желание, он расстегнул штаны и вытащил его наружу, крепко обхватывая кулаком и проводя ладонью по всей длине. Тихо застонав, он представил, как Фредди изгибается всем телом, падая перед ним на широко расставленные колени, откидывая назад голову, во всей красе открывая влажную шею, а он проводит руками по гибкому телу, и жадно тянется губами к бархатистой коже. Закусив губу и продолжая ласкать себя, он вдруг незримо почувствовал чье-то присутствие. — Тебе помочь? — горячий шепот коснулся уха, колким электричеством пройдя сквозь тело. Джон вздрогнул и вцепился свободной рукой в столешницу, чувствуя, как краска заливает лицо, заставляя пылать щеки. От стыда захотелось просто раствориться в воздухе и исчезнуть навсегда, ведь он был уверен, что находится здесь совсем один. Но сильные руки крепко прижали его, не давая шанса сдвинуться с места, а горячие пальцы легли поверх его руки, обвивая пульсирующий ствол, заставляя двигать ею дальше. — Тебе нечего стесняться... — голос прозвучал словно в самой голове, подчиняя себе затуманенный разум. Дики немного расслабился, но так и не решился открыть глаза, чтобы встретится взглядом с его обладателем. Каждое движение усиливало дрожь в теле, готовое взорваться от острых ощущений. Желание, чтобы это быстрей закончилось боролось с желанием, чтобы это продолжалось вечно, и Джон резко выдохнул, когда пальцы неожиданно разжались. В то же мгновение они прошлись по спине, слегка царапая кожу, оставляя шлейф из сотни мурашек, и, опустившись на талию, развернули уже ставшее послушным юное тело. Терять уже было нечего. Дики застонал, чувствуя, как член обволакивают мягкие губы, засасывая в теплый рот, а ловкий язык с усердием вылизывает самые чувствительные места. Теплые пальцы немного стянули белье и заскользили по обнаженным ягодицам, нежно сжимая мягкие полушария и аккуратно проникая между ними, подбираясь к напряженному колечку. Джон инстинктивно сжался, вцепившись в острые плечи перед собой, и пальцы отступили, продолжая лишь мять и поглаживать нежную кожу. Чувствуя приближающуюся разрядку, Джонни запустил руки в волосы своего искусителя, сжимая в кулаки густые пряди. Перед глазами замелькали яркие вспышки, и где-то в воспаленном от происходящего безумства сознании отдаленно возник улыбающийся образ любимой невесты. — Прости меня... прости... — отчаянно зашептал ему Джон, притягивая голову ближе и яростней толкаясь все глубже в податливый рот, заглушая тихими стонами непрошеную совесть, пока наконец не содрогнулся всем телом, чувствуя, как сбивается дыхание от мощного удовольствия, и подгибаются колени от сладкого бессилия. Наступила тишина и, отдышавшись, Джонни ощутил, как его дрожащих закрытых век коснулось что-то влажное и прохладное, окончательно стирая остатки упрямой подводки. — Ты так красив, Дики, — выдохнул Фредди, проведя пальцем по тонким чертам лица и оставляя след от легкого поцелуя на приоткрытых губах, прежде чем незаметно исчезнуть, оставив за собой лишь тихий стук захлопнувшейся двери.