Сезон ведьм

Впервые о том, что Данте проклят, они узнают осенью того же года, когда начинают жить вместе. Выходят на улицу перед очередным заданием, а в небе над агентством кружит огромная черная стая птиц. Те словно со всего города слетелись к их двору, и тревожный птичий гомон заглушает даже голоса. — Странно, — вслух произносит Ви, а Данте чертыхается, так как ему на плащ — новый! — тут же шлепается помёт. — Какое число, напомни мне? — произносит он небрежно, направляясь к фургону. — Двадцать девятое сентября. — Рано они в этом году, — кряхтит под нос Данте, забираясь в машину. Вергилию это ничего не говорит, но не похоже, чтобы Данте был настроен на объяснения. Так что он просто ждет.

***

Когда Неро возвращается из своей вылазки, его, кроме дорогих партнеров и пугающе вращающейся над крышей стаей птиц, встречает еще с дюжину кошек у порога. Он аккуратно, чтобы не запустить уже заглядывающих внутрь животных, приоткрывает дверь и заходит в прихожую, несколько раз ботинками отодвигая кошек в сторону выхода и стараясь не наступить ни на одну из них, но не справляется, спотыкается, и шерстяной поток устремляется в дом, более не сдерживаемый входной дверью. — Ты опять их прямо со ступеней подкармливал? — спрашивает он у Ви, собирая кошек в охапку. Особо крупные и свирепые пытаются вырваться и шипят, но Неро стойко игнорирует царапины. — Нет, — оправдывается Вергилий. — Большинство я вижу впервые. — Конечно, — бормочет Неро, не особо в это веря. После того, как Ви то ли по внезапно пробудившейся доброте душевной, то ли в минуту слабости и ностальгии по фамильярам, вынес еды бродячей черной кошке, ошивавшейся у их дома, к их порогу стали стягиваться животные со всей округи. — Они атаковали Данте, — произнес Ви задумчиво, когда они вынесли часть кошек на улицу и вновь зашли в дом. Действительно, оставшиеся животные крутились вокруг легендарного охотника, терлись о его ноги, а то и вовсе пытались карабкаться по штанам. Данте всех их сгреб в огромный «букет», кроме одной, черно-белой — той, что взобралась по его спине на плечи. — Сними ее, — попросил он, поворачиваясь к Ви боком. Эту кошку Вергилий узнал — ее привела прикормленная черная на второй день их с магом знакомства. Кошка была вынесена, а у Ви прибавилось вопросов. Но задавать он их пока не спешил. Затем были прокисшие продукты. Ви поначалу не придавал этому значения, но за четыре дня они выкинули два пакета йогурта — тот словно магическим образом портился, стоило перенести его за порог дома. Каким-то странным образом прокисло даже недавно купленное мороженое, которое лежало в морозилке. Данте — на удивление — перенес это с достоинством и просто молча выкинул всю килограммовую пачку в мусор, хотя партнеры ожидали от него по этому поводу хотя бы нытья. Это заставило Вергилия задуматься еще больше, и даже Неро, к своим годам уже повидавший многое на этом свете, признал (выкидывая третью упаковку йогурта), что это чертовщина какая-то. Следующим тревожным звоночком было обилие насекомых, внезапно заполнивших их дом. Это было через неделю после кошек и начиналось постепенно — сначала с таракана на кухне, потом с двух тараканов на кухне, потом сороконожки на стене спальни. Дом стоял на земле, в нем даже был подвал — сырой такой старый подвал, куда они скидывали всякий хлам по типу запасных деталей от фургона, в общем, не очень обустроенный — и такое иногда со старыми домами случалось, так что поначалу они не придали этому значения. В стенах иногда что-то шкряблось и шуршало, и на это все тоже забивали — не сыплется штукатурка, да и ладно. Насторожились, когда тараканы стали появляться слишком часто и не только на кухне, а на Ви во сне забралась сколопендра. Даже вызвали дезинфекторов. Но когда после отъезда дезинфекторов Неро среди ночи вышел на кухню попить, наступил тапком на что-то хрустяще-копошащееся, включил свет, а по углам хлынули волны самых разнообразных жуков и сороконожек, единогласно было решено, что это уже не нормально. — Может, от соседей? — предположил Неро, вспоминая, что у тех за высоким бетонным забором было свое небольшое хозяйство с курами, и оттуда вполне могли ползти насекомые. — Я с ними завтра поговорю. — Это бесполезно, — вставил Данте, лениво потягиваясь на кровати. — Это из-за проклятия. На секунду воцарилась тишина, и Неро с Вергилием посмотрели на охотника с бесконечной усталостью во взглядах. — Какое еще, нахрен, проклятие? — первым отмер Неро. — Да так, была одна дамочка, — мужчина сонно потер глаза. Проморгался, перевел еще туманный ото сна взгляд на паука, карабкающегося по противоположной стене. Этот вроде даже ядовитый, если он правильно помнил — прошлой осенью повезло познакомиться. — Не сошлись характерами, сказала, что я ее не забуду. Забейте, ничего серьезного, она просто так приветы передает. — «Приветы передает», — фыркнул Неро, нервно бродя по комнате и тапком уничтожая то и дело попадавшихся насекомых. — Стоп, так это регулярно такое происходит? — Каждый год в октябре. Говорю же, забей, к ноябрю пройдет. — Ты встречался с ведьмой, — констатировал Вергилий, прожигая брата немигающим задумчивым взглядом. — Ну-у-у, «встречался» — это громко сказано, конечно… — потер затылок мужчина. — Она тебя прокляла. И ты нам об этом не сказал. Неро остановился, сложил руки на груди и выжидающе посмотрел на Данте исподлобья. Мужчина почувствовал, как мгновенно натянулась атмосфера в комнате: теперь оба его партнера объединились против него и смотрели с немым укором в глазах — «Опять нарушаешь правило». Ну не привык он «обо всем рассказывать». Еще и заранее! Да и в целом решал проблемы по мере поступления. А это даже проблемой не было! Так, осеннее обострение, само пройдет. В конце-концов, все трое были охотниками, они с Вергилием столько времени провели в Аду, за всю жизнь видели жуков и постремнее, что им какая-то сколопендра? И это были его подарки от бывшей, ему с ними и разбираться. Он вообще не собирался эту историю рассказывать, надеясь, что… Что как-то пронесет в этот раз, может, ну или парни просто не заметят, или их это не заденет, и… Да, он облажался. Ну, что уж теперь поделать. — Ладно, — признал Данте неохотно, поднимая ладони вверх в примирительном жесте. — В следующий раз, если меня проклянет чокнутая бывшая, я обязательно вам сообщу. Неро только кивнул, отворачиваясь, не имея сейчас сил на еще одну лекцию о важности честности в здоровых отношениях. — Одевайся, — жестким тоном произнес Ви, резко разворачиваясь, чтобы взять из комода свитер и натянуть его. — Будешь чертить защиту. Я не могу спать со сколопендрой на лице. — Тебе же вообще спать не надо, — пробормотал Данте, все же поднимаясь с кровати, пусть и неохотно. Вергилий теперь еще лет пятьдесят ему эту сколопендру припоминать будет, как будто в жизни не видел чего попротивнее. — Кошки и птицы — тоже ее рук дело, я так понимаю? — холодно поинтересовался Ви. Кошки за прошедшую неделю растеряли интерес к их дому и лишь слегка чаще, чем обычно, появлялись у их порога, а вот птицы до сих пор кружили над районом. Это даже попало в новости — правда, никто из журналистов или ученых не имел понятия, в чем причина данного феномена. Зато Ви и Неро теперь знают. К рассвету защита была установлена и насекомые теперь не пробирались в дом. Зато через три дня они стали стучаться в окна — город накрыло нашествием саранчи, и центр «бури» невероятным образом пришелся на их район. Саранча залепила собой оконные стекла, гудела и копошилась в вентиляции, но далеко не пробиралась, и за это Неро, ненавидевший насекомых, был крайне благодарен. — Она реально тебя ненавидит, — сказал парень за обедом, гипнотизируя взглядом живую «тонировку» и лениво ковыряя пюре. — Что ты ей такого сделал? — Ненавидела бы — давно попыталась бы убить, — отмахнулся охотник, вытягивая ноги. Они сидели вдвоем на диване, по телевизору шла какая-то документалка про животных, а хмурая погода располагала к безделью. Вергилий, как единственный цивилизованный — по иронии судьбы — из них троих полудемон, обедал за столом. — А это так, шутки. — Пиздец, как смешно, — хмыкнул Неро, справляясь с минутной вспышкой ревности — очень уж тепло говорил о своей бывшей Данте. — То есть, это вы еще и друзьями разошлись? — Можно и так сказать, — пожал плечами мужчина, не отрывая от телевизора взгляда и делая вид, что очень увлечен образом жизни сурикатов в саванне. «Ну и хрен с тобой», — раздраженно отмахнулся мысленно молодой охотник, понимая, что вывести Данте на разговоры о бывших не выйдет. Тот всегда был крайне немногословен и избегал конкретики, когда дело доходило до личных тем, а вдоль воспоминаний о той ведьме, видимо, и вовсе проходила граница зоны вечного молчания. Неро было немного обидно, что он знал так мало о прошлом Данте до их знакомства — да и то, только из обрывков его разговоров с Леди или Вергилием. Все знали Данте дольше, чем он, и сам охотник не спешил раскрываться, решив оставить прошлое в прошлом. Но… Неро глубоко вздохнул, пытаясь мыслить рационально и не дать таким разрушительным эмоциям, как ревность, поселиться в груди и точить изнутри. В такие минуты внутри просыпался голос Кириэ — голос, повторяющий раз за разом слова успокоения, не дающий впасть в самоистязание. Ты важен ему, сейчас, в настоящем. Ну, нормальные отношения с бывшей-ведьмой, да? Такое случается, у Неро с Кириэ тоже теплые отношения, и что же теперь. Хотя входит ли в понятие «нормальных отношений» насылание насекомых — не очень понятно. Далее началась самая жесть. Из них всех, по-хорошему, действительно необходимо питаться было только Неро. Но Ви по горло был сыт демонами и, вступив в свою «спокойную человеческую жизнь» (лишь относительно спокойную по сравнению с жизнью среднестатистического человека, учитывая род занятий их семьи), решил сполна насладиться всем, что мир людей мог ему предложить. Он быстро осознал, как мало знает о человеческой культуре и какой узкий у него набор бытовых навыков, а потому принялся изучать и осваивать все, необходимое для выживания в странном современном человеческом мире, и методично самосовершенствовался. Видимо, врожденный перфекционизм и внутренняя необходимость постоянно становиться сильнее находили таким образом выход, но никто и не жаловался — как тут жаловаться, когда в холодильнике такая шикарная карбонара? А Данте… Ну, он любил вкусности, так что ими в основном и питался. До возвращения из Ада его список вкусностей составляли преимущественно пицца, сладости и алкоголь, но после того, как они стали жить втроем, этот список значительно увеличился, что, конечно, не могло не поглаживать самолюбие Неро и Вергилия. В общем, надо было чем-то питаться. Когда ели дома, все было в порядке. Но после очередной вылазки Данте остановился у придорожного ларька и заказал себе двойной чизбургер. А в чизбургере были пчелы. Он точно знал, что пчелы попали туда не во время готовки и не по вине бедного парниши-повара. В конце-концов, октябрь на дворе, в октябре ничего плохого не происходит случайно. — Ну это уже слишком, — решил Данте и выкинул чизбургер в урну. Впрочем, слишком — это были бы осы или шершни, а это еще можно потерпеть. Наверное. Всевозможная летающая живность — саранча, мошкара, комары, которых в это время года уже быть не должно — окружала его плотным роем, и мужчина периодически перекидывался в демоническую форму, чтобы поджарить надоевших насекомых. Те на пару мгновений отступали, но потом атаковали вновь. Он ощутил смутную ностальгию по болотам Сибири, куда его занесло по заданию летом девяносто… девятого? Неважно. Проклятые места, полные ведьм — оттуда, наверное, и тучи кровососов. В пиццерии у дома он купил пол метровую пиццу для них с Неро, выложив последнюю имевшуюся с собой наличку. Потом пришлось выковыривать из сыра саранчу, но всего одну, что, вообще-то, было невероятной удачей. Опытным путем они выяснили, что в пределах дома еда Данте остается свежей и без насекомых, но если она заказана или куплена кем-то другим только для Данте, она пропадала за тот короткий промежуток времени, который занимал путь от магазина до дома. Так что до конца месяца было решено не покупать еду на заказ и не доверять Данте покупку продуктов, а готовить из свежих продуктов дома. Кошки вновь обратили свои взоры на них, на этот раз буквально. Они сутками осаждали их двери и подоконники со стороны улицы, зловеще сверкая зелеными глазами в ночи из-за слоя облепивших стекла насекомых. С жалобным мяуканьем они бросались под ноги, причем под ноги именно Данте. — Такое каждый год? — уточнил Ви после провального тестирования нового оберега. Они сидели на полу спальни — Вергилий сосредоточено медитировал, сложив руки на колени и пытаясь уловить отзвуки чужого магического вмешательства, энергетического следа, а Данте просто сидел рядом, ожидая вердикта. — Обычно не так жестко, — ответил тот, откидываясь спиной на стену. Он откровенно скучал, но ему не привыкать часами сидеть в одном положении, втыкая в потолок. Вдруг Данте подумалось, что это небывалое шоу могло быть ревностью или напоминанием — конечно, ведь в этот октябрь он уже не один. Наверное, ей хотелось быть единственной роковой колдуньей в его жизни, а тут целый Вергилий нарисовался, с его новоприобретенными силами и внушительным багажом знаний о Аде, с практической пользой которых — и, самое главное, достоверностью — никакие учения и магические книги не сравнятся. Может, она просто ему завидовала. У нее-то сейчас ни одного охотника на демонов не было, а у него аж двое. А может, и показывала таким образом, что рада за него. Кто этих ведьм разберет? Маг нахмурился, сравнивая новые сведения с ранее полученными. — Это не проклятие, — наконец выдал он то, что, в принципе, и так подозревал. — Формально. Мои способы снять проклятие не работали, потому что проклятия на тебе нет. Кто-то бросается в тебя всякими неприятными мелкими заклятиями, настолько несерьезными, что я даже не могу внятно их ощутить. — Подружкам нажаловалась, — пробормотал Данте с легкой ухмылкой. Наверное, соревновались между собой, у кого остроумнее выйдет шалость. Может и вовсе развлекались таким образом на своих девичниках. Ви мог в это поверить. В октябре вообще много странного происходило, а уж на всякие подлянки у ведьм и вовсе просыпался небывалый азарт. — Единственный способ защиты, который я могу тебе сейчас предложить — не выходить за пределы дома до конца октября, — говорит ему Ви спустя десять минут сосредоточенного молчания, поднимаясь с мягкого прикроватного коврика. — Я не эксперт по части защитных амулетов и оберегов, потому мои творения даже такую мелочь не целиком отражают. Может быть, у нас получится достать какой-нибудь артефакт, который оградил бы тебя от настолько изощренно работающей чужой магии. — Ты пробовал перед ней извиниться? — предполагает внезапно Неро, все это время молча наблюдавший за партнерами с королевского размера кровати. Ви останавливается и смотрит на него с недоумением, а Данте, приподняв бровь, тихо смеется. Парень оглядывается растерянно, не совсем понимая причины такой реакции, и тут же ощетинивается. — Что? Стопроцентно сам себя, как мудак, повел, а потом еще и извинений зажал и просто свалил в закат. Очень в твоем духе. — Дело былое, она уже даже не сердится, — отмахивается Данте и встает с пола, чтобы перелечь на кровать. Поздний вечер, и они порядком вымотаны этими долгими разговорами о природе их неприятностей. Ви занимает свое любимое место у левого края, включает лампу, стоящую на прикроватной тумбочке, и утыкается в чтение очередного трактата. — Ага, и потому наш дом осаждает вторую неделю всякая хрень, — скалится Неро, вырываясь из объятий. — Меня эти птицы задрали уже, голова от их криков трещит! Пошли ей цветы, вдруг это заставит их разлететься. — Обижаешь. Разве я оставил бы даму без цветов, обиженной? — тянет Данте, ведя рукой по чужому боку, но тот очевидно раздраженный и не в настроении для флирта. Так что мужчина перетягивает племянника на колени и обнимает со спины, кладет подбородок на плечо. Их обнаженные лодыжки соприкасаются, тепло чужой груди греет лопатки, и щетина Данте слегка колит кожу шеи, и Неро, слегка расслабляется, иррационально успокоенный всеми этими уютными и знакомыми, домашними ощущениями. — Ну так пошли еще одни, на всякий случай. Записку приложи. — Просто повезло наткнуться на довольно своенравную колдунью. Ничего, посижу еще две недели дома, никуда за это время мир не денется. — Стал бы ты встречаться с не своенравной? — фыркает Неро, слегка поворачиваясь к мужчине и кидая намекающий взгляд на Ви. Данте тепло ухмыляется, и охотники, перебросившись быстрыми взглядами, молниеносно затаскивают Вергилия в объятия. Брюнет даже почти не протестует — единственное, что выворачивается, чтобы поднять шлепнувшуюся на пол книгу и уложить на прикроватную тумбу. — Не стал бы, — соглашается младший сын Спарды и обвивает рукой тело брата. Тот только шумно вздыхает.