***
Торговец на рынке в Лань Лине обещал незабываемые ощущения. Вэй Усянь верил наслово. Ну не может же эта вещь, стоившая, как прекрасное ожерелье, не приносить удовольствие? Вернулся в Пристань Лотоса он под покровом ночи. Тихо ступая по дощатым мостикам, он добрался до своих покоев. Закрыв дверь, Вэй Усянь снял тёмный плащ, достал из рукава ханьфу позолоченную шкатулку с небольшим замком. Его можно было запечатать с помощью несложного заклинания, отметая возможность узнать, что находится внутри, у слишком любопытных личностей. Небольшой продолговатый предмет удобно лёг в ладонь. Украшенный драгоценными камнями, он совсем не походил на то, что можно использовать для плотских утех — по крайней мере, так думал сам Вэй Усянь, когда первый раз увидел эту пробку. Рельеф совсем не ранил подушечки пальцев, длина была идеальной: не слишком большой, но и не маленький, предназначенный как раз для того, чтобы головкой надавливать на простату. Руки чесались, чтобы уже использовать его на себе... но это будет немного позже. Ведь завтра Собрание, и Вэй Усянь хотел немного повеселиться.***
Огромное по своим размерам помещение главного зала сегодня принимало гостей с разных уголков Поднебесной. Здесь были как главы больших кланов, так и более мелких, приехавшие вместе с наследниками или жёнами. Цзян Фэнмянь радушно принимал каждого, приглашая скорее сесть и обсудить важные вопросы. Вэй Усянь, к великому удивлению даже Цзян Чэна, сегодня не проспал, и сейчас находился рядом, как и прежде, витая в облаках и не интересуясь обстановкой. Когда все собрались, глава Цзян начал обсуждение. У них было не так много важных вопросов, которые следовало бы обсудить, да и всё это мероприятие можно было считать, скорее, дружеской посиделкой. Напряжение, обычно витавшее в воздухе на таких Собраниях, сегодня отсутствовало. Время ужина застигло глав кланов в расплох. Обсуждая предложение создать наблюдательные пункты, дабы защитить труднодоступные территории от нечисти, никто не заметил, как день почти подошёл к концу. Еда была подана. Произнеся небольшой тост, как это обычно бывает, гости набросились на блюда. Ото всюду были слышны весёлые голоса; музыка, которую играли несколько приглашённых музыкантов, умиротворяла. Юй Цзыюань оглядела сидящих людей, остановив свой взор на Вэй Усяне. Он сидел, немигающим взглядом рассматривая еду в своей тарелке. Красноватые щёки контрастировали с бледной кожей на шее, сам Вэй Ин сидел в довольно неподобающей позе, то и дело ёрзая. Почувствовав, что на него смотрят, он поднял голову. Они встретились глазами. Думая, что ему плохо, она выкидывала из головы одну важную деталь, которую Вэй Усянь позволил заметить только ей, чуть отодвинувшись от стола — заметный бугорок, еле скрытый чёрным ханьфу. Палочки со звоном выпали из рук, падая на пол. Все взгляды были направлены на неё. Юй Цзыюань поднялась, извинилась за неудобство и вышла. Вэй Усянь последовал её примеру через несколько минут, сославшись на плохое самочувствие. Он отказался от помощи, которую хотели предложить слуги, желая отвести молодого господина в его покои, и покинул помещение, тихо закрыв дверь.***
Вечерняя прохлада успокаивала разбушевавшееся сердце. Юй Цзыюань глубоко вдохнула холодный воздух, стоя в подобие коридора, соединяющего правую часть дома с центральной. — Ты невыносим, — голос немного дрожит. Она поворачивает голову, встречаясь взглядом с Вэй Усянем, чуть усмехающимся, — Чем ты думал, занимаясь подобным у всех на виду? А если бы кто-то заметил? — О, так вы боитесь, что кто-то ещё может увидеть меня в таком состоянии? Он сделал шаг вперёд, ещё, пока между ними не осталось нескольких сантиметров. Вэй Усянь нагло прижимался к женщине, чуть потираясь вставшим членом о бедро, опираясь о деревянный столб плечом. Ладонь бесцеремонно легла на талию, притягивая ближе к себе, вынуждая оказаться в объятиях. — Вэй Ин! Ты... ты! Мы не можем здесь, — последние слова прозвучали тише. — Почему нет? Все заняты, до нас никому нет дела. Всего один раз, пожалуйста? Я обещаю, что буду хорошим мальчиком, — перехватив её ладонь, он на миг переплел их пальцы, опуская чужую руку ниже. Ладонь сжала ягодицу, подобралась ближе к ложбинке. Он улыбнулся, наблюдая за вмиг сменившимся выражением на чужом лице от осознания того, что весь день он проходил с игрушкой, растягивающей отверстие, — Ма-мочка. Ему нравилось это обращение больше прочих — он использовал это слово только в отношении Юй Цзыюань, часто смакуя его, растягивая, прямо как делал сейчас. Будто проверял, насколько сильно это нравится самой Госпоже Юй, дернувшейся сейчас в его руках. Она мягко огладила конец, чувствуя даже через ткань драгоценный камень, и одернула руку. Вместо слов Юй Цзыюань вынудила его нагнуться, утягивая в поцелуй. — Быстро, — шепчет в самые губы. — Тогда Мамочке стоит постараться, — ухмылка. Иногда Юй Цзыюань удивлялась, как такой человек, как Вэй Усянь, может спокойно руководить ей, заставляя делать то, что он хочет? В здравом уме она бы никогда не пошла на такое, занимаясь сексом на чуть шатающемся мостике, тогда как её законный муж был в десятках метрах от неё, даже не предполагая, чем она занимается. Не сказать, что её обуревали сомнения — их брак с Цзян Фэнмянем заключался не по любви, и она никогда не была ограничена в выборе другого партнёра, вот только до этого момента её никто не интересовал, — но риск того, что их могли заметить, был слишком высок. Её посадили на деревянный парапет, устраиваясь между разведенных ног. Юй Цзыюань не успела ахнуть, как её ханьфу вместе с нижним одеянием было спущено с плеч, открывая вид на округлую грудь. Вэй Усянь коснулся пальцем твердеющего ореола соска, с восторгом заметив, как женщина отреагировала на это мимолетное действо. Будто поощряя продолжить, Юй Цзыюань вплела пальцы в чужие волосы, надавливая на затылок, вынуждая наклониться. Ощущение влажного языка на соске было столь превосходно, что она не смогла удержаться от тихого стона, прежде чем на её губы легла мужская ладонь. — Мы ведь хотим остаться незамеченными? Кивок. Вэй Усянь довольно хмыкнул, другой рукой разбираясь с нижними одеяниями женщины. На белоснежной ткани было еле заметное влажное пятно. Пальцы осторожно коснулись промежности. — Мамочка, ты такая мокрая... — И чья это вина? Даже находясь в таком положении Юй Цзыюань все ещё оставалась самой прекрасной женщиной для него. Она смотрела в глаза, и весь её вид не оставлял ни намека на то, чем она может сейчас заниматься. Великолепная. — Я постараюсь это исправить, — честно отвечает Вэй Усянь, собирая смазку. Он растирает её по всей длине пальцев, прежде чем осторожно ввести их внутрь. Теснота пьянила. Сердце стучало где-то глубоко в груди, он сглотнул. Мягкие стенки обхватывали пальцы, утягивая глубже. На пробу вытащив их, он вновь протолкнул внутрь, губами ловя чужой стон. Как же сильно Вэй Усянь хотел остановить время, чтобы доставить женщине больше удовольствия не только своими пальцами, но и языком... — Вэй Ин. Он вытащил пальцы, как завороженный наблюдая за сокращающимся отверстием. Юй Цзыюань надавила стопой на стоящий член, потерла большим пальцем головку. Ей самой уже не терпелось перейти к чему-то большему, да и следовало поторапливаться. Штаны быстро были спущены до колен. Юй Цзыюань смотрела на прижавшийся к чужому животу орган, закусив нижнюю губу. Ей определённо стоит заткнуть рот, иначе все узнают, как отдыхает хозяйка Пристани Лотоса. Вэй Усянь не медлил, приставив влажную головку к промежности. Он посмотрел на женщину, одними губами спрашивая разрешение, и, получив его, начал входить. Даже несмотря на скорую подготовку он не встретил сопротивления, в два толчка заполнив женщину. Он тяжело дышал, сжимая чужую талию, пытаясь хоть как-то отвлечься, чтобы не спустить в эту же секунду от пьянящей тесноты. Вэй Усянь ещё никогда не чувствовал себя настолько цельным — сзади его анус растягивала пробка, спереди его член сжимали мягкие стенки влагалища, — ощущений было так много, что кружилась голова. Он сделал первый неуверенный толчок, целуя покрасневшие губы. За ним последовал ещё один, ещё, и уже через несколько секунд он грубо вбивался в податливое тело, удерживая в своих объятиях. При каждом движении игрушка внутри задевала простату. С губ срывались еле слышимые стоны, но и их Вэй Усянь старался заглушить своим ртом. Чужие ноги легли на его поясницу, притягивая непозволительно глубоко. Юй Цзыюань в беспамятстве гладила его плечи, груди, сама подмахивала бёдрами, шептала глупости на ухо и обещала заняться им, как только они окажутся в её покоях. Он кивал, дрожа всем телом. — Мамочка... я, кажется.. Вэй Усянь сделал ещё несколько глубоких толчков, прежде чем выйти, изливаясь на внутреннюю сторону бедра. Ноги дрожали. Пальцы бездумно гладили мягкую кожу, размазывая капли спермы. — Нам нужно уходить, — тихо произнесла она, спустившись с парапета. Быстро приведя себя и все ещё находившегося в прострации Вэй Усяня, Юй Цзыюань взяла его за руку, вынуждая обратить на себя внимание: — Я буду ждать у себя, когда всё закончится.