Ты слышишь — кончилась война

Медотсек. Провода системы жизнеобеспечения. Почти забытый вкус «розовой пыли» — вкус из прошлой жизни. И Скайварп, навалившийся всей тяжестью, горячий, нервный, взволнованно заглядывал в фейсплейт. Фантомная боль по-прежнему перекручивала каждый проводок нейросети. Может, «пыль» еще не подействовала? Тандеру казалось, что его засунули в дробилку, а потом под пресс, и потом снова в дробилку… Внизу гудели антигравы корабля, заглушая голос Скайварпа. Нет, слышно было все — только для понимания нужно было сосредоточиться, а это сложно сделать, когда так больно. Праймус, даже когда на Тандера падал раскаленный потолок пещеры, это не было так больно… Или он просто забыл? Скайварп принял восстановитель, а «пыль» пить не стал, это Тандер понял. — Где мы сейчас? — искра Скайварпа под выставленной ладонью ощущалась удивительно близкой. Своей. Даже отталкивать расхотелось. Он не принял «пыль», значит, ему сейчас еще хуже? Под крыльями пружинила толстая подстилка. Сколько Тандер здесь пролежал? Почему на корабле ненормально, пугающе тихо? Тандер лишь сейчас понял, что это не сенсоры глючат — в медотсеке светятся только его собственные линзы и экран диагноста, поэтому так темно. — Над Кибертроном. Ищем, где приземлиться. Тандер не улавливал осмысленных сигналов кибертронских ретрансляторов. Корабельный был выключен и ничего глушить не мог, они уже стопроцентно летели в зоне приема сотен спутников… Кибертрон мертв, Тандер знал это из новостей, но не ожидал, что в атмосфере планеты не окажется ни одного радиосигнала, кроме боли, бьющей в самую искру. Кто-то еще должен был обмениваться сообщениями, рассылать автоматические предупреждения, пусть даже зашифрованные. Но на всех частотах был только белый шум. Тандер ни разу не видел перенаселенных городов внизу, кроме как в новостных холо. И уже не увидит. Он вцепился когтями в жесткий край платформы, почти царапая себя. Левую ладонь свело судорогой. Голова юникроновски болела справа, и тянуло пощупать шлем и шею, чтобы убедиться, что все на месте. Это не ободранная обшивка и не травма мозгового модуля, напомнил себе Тандер. Это просто гул антигравов. Это Шоквейв, живучий оплавок. Тандер помнил боль, почти вырубившую его — сейчас, даже с «розовой пылью», она ощущалась сильнее. Провода из-под верхней правой заглушки скользнули по гладкой подстилке, воткнулись в дополнительные разъемы диагноста, в распределитель энергосети над ним. Мучительно долгие наноклики Тандер перенастраивал старый, капризный диагност, добиваясь стабильного канала связи с внешними камерами корабля. Внизу темнела планета, негостеприимно ощерившаяся остриями высоток. Не тринадцать башен Храма — не Иакон. Очертаний других городов Тандер не помнил. Скайварп говорил что-то еще. Кажется, спрашивал, в порядке ли Тандер. Скайварп не знал, что Тандер увидел изломанные линии Таганских высот. Вот там он учился летать. Там были тринадцатый и четырнадцатый сектора шахт, там — двадцатый и двадцать первый, в котором он прожил квартекс. Сейчас не верилось, что в таком возрасте он там выжил… но он выжил. Он дожил до времени, когда остались только горы — и он сам. Ценой предательства. Тандер выдернул провода так резко, что глифы о его состоянии на экране меддиагноста задрожали, рассыпаясь на пиксели, и оттолкнул Скайварпа. Чужая боль обжигала искру и нейросеть. Снова и снова. Тандер не мог точно запеленговать Шоквейва через связь искр, но мог написать ему, добавив эмоциональные логи. Делиться собственным дискомфортом — страхом, животным ужасом при одной только мысли о возвращении боли — было неприятно. Но как еще убедить Шоквейва, что они его не добивать прилетели? Оплавок не отвечал. — Даже сдохнуть нормально не может, шлакосос! — теперь Тандер был в бешенстве, и лить ему было, что Шоквейв почувствует это тоже. — Ему не становилось лучше? Ни разу? Скайварп помотал головой. Восемнадцать циклов от космомоста до Кибертрона. Плюс три цикла после ухода Тандера в стазис — межпланетные порталы не открывают по первому требованию, даже если у вас где-то там подыхает соузник. От Двойной звезды до Кайбы минимум два прыжка, и то если подгадать к плановым порталам, пропускающим десятки кораблей. — Он определенно здесь. В крайнем случае, на лунах. Но если он свихнулся от агонии, или подключил себя к такой же системе, или сжег себе проц… мы будем искать его квартексы! — Лагнат ищет признаки жизни. Тут должны быть выжившие. Мы идем в трех хайках над поверхностью, разглядеть что-нибудь можно. — Лагнат?.. Скай, где все остальные? Скайварп молчал. — Ты можешь хотя бы сейчас меня не бесить?! — от собственной громкости у Тандера заломило аудиодатчики; он спустил ноги с платформы, в серебристый полумрак, и дистанционно включил верхний свет. — Как ты убедил Леозака отдать тебе корабль и не отправить с нами даже пилота? — Он не дал бы нам корабль. Он сказал бы, что от таких травм Шоквейв вот-вот умрет сам, надо только потерпеть. Но мы уже здесь, и он еще жив. Значит, я все сделал правильно. Не говори Лагнату, — Скайварп наконец слез с платформы, поправил черную подстилку на ней. — Я сам потом скажу. Он с нами вниз не пойдет, кто-то же должен остаться на корабле? Не хочу, чтобы он тут сидел один и думал об этом. Тандер тоже не хотел. Думать. Ему не было дела до Лагната и его отношений со Скайварпом, и, как бы ни хотелось сорвать злость, ссориться сейчас совсем не стоило. — Тандер? — Будем решать проблемы по порядку, — кивнул он. — Сначала найдем Шоквейва. Сколько «пыли» у нас есть? — Мало, — Скайварп опустил крылья. — Большая часть моих тайников просто исчезла. У нас примерно три декацикла, не больше. Если ты не адаптируешься, конечно. Я не знаю, почему тебе так плохо, Тандер. Прости. Может, потому что ты его ненавидишь? Так и я его никогда особо не любил… Я имею в виду, ты сопротивляешься, может, от этого хуже? — Не думай об этом, — Тандер на мгновение притянул Скайварпа к себе, полностью окунулся в резонирующее эм-поле. — Пойдем в рубку, пока я в состоянии что-то делать.