Одержимость

      Незнакомый писк будильника будит меня, разрушая в голове и так нестабильность. Будто ударом по наковальне, на меня обрушивается тяжесть прошлой ночи, и я морщусь от боли. Что это? Вырубите его кто-нибудь! Будильник не умолкает, и я открываю глаза. Незнакомый потолок готов рухнуть на меня, и я с трудом поворачиваю голову на бок. Каждое движение, даже моргание глазами, доводит меня до исступления, и я с трудом поднимаюсь. Сажусь на диване и озираюсь по сторонам в поисках источника несмолкаемого шума. Дотягиваюсь рукой до пищащего механического существа-предателя и и нажимаю на красную кнопку сверху. Будильник замолкает, и я тишина режет слух. Голова гудит с жуткого похмелья, но я все равно пытаюсь восстановить события прошлой ночи. Мы были у Кэти на вечеринке… Я, Кайл и Марк… Еще была Вероника там, я помогал ей с машиной… Потом она уехала… А я остался… Еще были эти… Как их там звали? Триш и Маиза, кажется… Так, хорошо, и где я сейчас?       — Я думал, что ты не слышишь будильник, — откуда сзади послышался голос Марка, и я обернулся. От резкого движения голова закружилась, и Марк засмеялся. — Вот, держи, — он протянул мне бутылку с водой, которую только что достал из холодильника.       Я жадно пью воду, буквально взахлеб опустощаю всю бутылку, Марк тем временем наблюдает за мной с сочувствуем. Он уселся на край барного стула и налил себе кофе в кружку.       — Как я оказался тут? — прохрипел я, откидывая одеяло в сторону.       — Вот это ты, брат, даешь! — усмехнулся Марк. — Ты совсем не помнишь вчерашний вечер?       — Почему? — почесал я затылок. — Я многое что помню, но и многое чего не помню, — усмехнулся я.       — Хорошо, давай разберемся, — Марк наливает вторую кружку кофе и ставит напротив себя, жестом приглашая меня к столу, — до какого момента ты помнишь?       Я усаживаюсь напротив него за стол и делаю глоток кофе. Горячий напиток должен бодрить, но он не справляется со своей прямой обязанностью, и я отставляю кружку в сторону. Обхватываю руками голову и закрываю глаза.       — Помню все до тех пор, пока Вероника была там, — хриплю я, — а после того, как она уехала, я помнб только что вернулся в дом и начал пить. Много и без меры.       — Так, стоп! — Марк хмурит брови. — Вероника? Ты сказал Вероника? — оживился он, растерянно глядя на меня. — Она была там?       — Да, она искала тебя, — пожал я плечами, — у нее заглохла машина, бедняжка вернулась в поисках тебя, чтобы ты помог ей, а тебя и след простыл. Мы обыскали весь дом, но так и не нашли тебя, — я снова пожимаю плечами.       — Мы? — переспросил Марк, пристально глядя на меня. — Что ты с ней сделал?       — Полегче! — я вскинул руки. — Мы — это я и Вероника, она нашла меня сразу, а вот где ты был, не знаю. Мы искали тебя повсюду, даже на второй этаж поднимались, но не нашли, — вру я немного, — потом она расстроилась, и я предложил ей помощь. Поломка оказалась ерундовой, поэтому я помог ей, а после она уехала, поблагодарив меня, — я честно рассказал события, но по лицк Марка понял, что он не особо мне верит, — если не веришь мне, позвони и спроси у своей подруги, она подтвердит тебе, — я киваю на телефон, лежащий на столе.       — Ладно, я тебе верю, — Марк выдохнул, — а где Кайл?       — Понятия не имею, — сказал я, оглядывая взглядом маленькую уютную квартирку, — так как я оказался у тебя?       — Я вчера вернулся в дом, когда половина уже была в таком угаре, и тебя я нашел в объятиях двух красоток, — ухмыльнулся Марк, — когда ты меня увидел, сказал, что хочешь свалить оттуда, что-то тебе, видимо, не понравилось, — он подмигнул мне, — поэтому я практически водрузил тебя на плечо и притащил сюда. Домой почему-то ты отказался ехать, — Марк снова нахмурил брови.       — Бывает, — машинально пожимаю я плечами.       — Ладно, мне пора на работу, могу тебя подбросить, куда тебе нужно, — Марк встал со стула и направился в свою комнату.       — Мне нужно в школу, — тяну я, — нужно же отметиться хотя бы.       — Давай вызову тебе такси? — кричит мне приятель из своей комнаты. — До школы ехать далеко, а мне через десять минут нужно открыть мастрерскую, клиенту пообещал с утра его принять.       — Все в порядке, — отмахиваюсь я, — доберусь, не маленький.       — Если ты пообещаешь быть паинькой, — Марк вышел в коридор, натягивая на себя серую майку, — то могу попросить Веронику, она подбросит тебя, вы же в одной школе учитесь. Правда, она младше тебя на год, но это не так важно, школа в одном месте, — странно рассуждал Марк.       Я натягиваю на себя вчерашнюю одежду, она пропитана запахом алкоголя, парами травки и еще чем-то. Когда я заканчиваю сборы, Марк уже собирает свои инструменты в рабочую сумку.       — А почему ты так опекаешь эту девчонку? — спрашиваю я, завязывая шнурки на кроссовках.       — Я опекаю ее от тебя, — усмехается Марк, — я знаю тебя, Майкл смит, знаю, как ты относишься к таким, как она, Вероника хорошая, добрая, я знаю ее давно и не хочу, чтобы такие типы вроде тебя, обидели ее, — говорит пламенную речь Марк, серьезно глядя на меня.       — А что со мной не так? — спрашиваю я.       — Майкл, я вижу тебя насквозь и не позволю глумиться над Вероникой Спенсер, — говорит Марк, открывая дверь квартиры, — она моя хорошая знакомая, я знаю ее маму, мы живем в одном районе, даже живем в одном доме, и я не хочу портить с ней отношения, тем более, я вижу, как ты смотришь на нее.       От упоминания, что Вероника живет где-то рядом, мое сердце почему-то ускоряет свой ритм, отбивая дробь. Что со мной? Почему так?       — Мне и даром не нужна твоя драгоценная Вероника Спенсер, — нараспев тяну я, но видимо, мой ждруг знает меня лучше, чем я думал, поэтому Марк скосил глаза на меня.       — Очень на это надеюсь, — мотает он головой, закрывая дверь на ключ.       — Хорошо, я докажу тебе, — вздыхаю я, — я попрошу ее об одолжении и больше постараюсь с ней не пересекаться, — вскидываю я руки вверх.       — Дело не в этом, — качает головой Марк, — ты можешь к ней приближаться, но без всяких посторониих мыслей, договорились?       — Хорошо, папочка, как скажешь, — смеюсь я, пытаясь отшутиться, и Марк смеется со мной, — где живет столь важная особа?       — Квартира Спенсер находится этажом ниже, — тычет вниз пальцем Марк, — давай я с тобой прогуляюсь к ней?       Мы спускаемся по лестнице, и когда останавливаемся на нужном этаже, я тяну Марку руку на прощание, давая понять, что не нуждаюсь в проводниках. Марк жмет ее на прощание и медленно уходит вниз. Я направляюсь к двери с номером «37» и стучу двумя пальцами. Тишина. Может, она уже уехала? Я снова предпринимаю попытку достучаться, и на этот раз мне везет. Замок проворачивается, и дверь открывается. Взгляд Вероники сменяется с вопросительного на удивленный. Смею заметить, что выглядит она довольно неплохо: черная майка на бретелях поддерживает упругую грудь, стройная фигура идеально очерчена ею, короткие джинсовые шорты оголяют стройные ноги, которые выглядят довольно соблазнительно. Чувствую напряжение ниже пояса, но стараюсь не думать об этом, хотя получается слабо.       — Привет, — здороваюсь я с ошалелой хозяйкой, проводе рукой по своим волосам, — извини, что так рано, но я вынужден просить тебя о помощи, — взгляд сам ползет по ее телу и замирает в районе привлекательной упругой груди.       Снова толчок ниже пояса, и я стискиваю челюсть посильнее. Да что со мной такое? Если бы я не знал себя, то подумал, что на меня такой эффект производит вид ее тела, но я видел тела и получше. Не то, чтобы она была не красивой, но есть девчонки и пороскошней.       — Привет, — мямлит она нерешительно.       Меня забавляет ее удивление, но беспокоит мое физическое состояние. Нужно было вчера трахнуть Триш или Маизу, чтобы унять желание, которое сейчас будит во мне эта девчонка. Я прикусываю нижнюю губу, пытаясь вывести себя на острие физической боли, чтобы отвлечь мозг от этого наваждения. Получается слабо, но все же. Я ищу точку опоры и облокачиваюсь на дверной косяк.       — Мы вчера изрядно выпили, не помню, как оказался у Марка, — начинаю объяснять я, — но факт остается фактом: я здесь и опаздываю в школу. Марк проболтался мне, что ты тоже посещаешь школу Хайленда, я как раз там новенький, — стараюсь улыбнуться беззаботно, — в общем, если уж нам по пути, почему бы мне не напроситься с тобой?       — Со мной? — будто эхом, отзывается она на последние мои слова, отчего не могу удержаться от улыбки. — Да, наверное, я смогу тебя подбросить сейчас в школу, — суетливо спохватывается Вероника, находит свою рубашку, рюкзак и выходит в коридор, закрывая дверь на ключ. — Пошли, — неуверенно приглашает она меня следовать за собой.       Все это время я молчу, радуясь ее присутствию, пока не могу понять, почему мне так спокойно в ее компании, она стесняется так естественно, что это не может не вызвать похвалы. Прежние мои девушки никогда не стеснялись меня, они все былт раскрепощенные, страстные и игривые, а эта Вероника слишком застенчива. Может, поэтому меня так заинтересовала ее персона? Когда мы подходим к машине, Вероника ищет ключи по карманам, и я снова подмечаю ее рассеяность.       — Я могу сесть за руль, — предлагаю я.       — Ты? — вскидывает она брови. — В тебе столько алкоголя, что я бы не доверила тебе и самокат, — иронизирует Вероника и садится в машину.       Она опять хамит? Но сейчас ее хамство меня забавляет, она не злит меня, наоборот, мне кажется, что она выглядит как-то естетсвенно и непринужденно. Опускаюсь рядом с ней на соседнее сидение и улыбаюсь.       — Я что, так плохо выгляжу? — пытаюсь пошутить я.       На несколько секунд Вероника замолкает, думая, что ответить, и я чувствую напряжение вместе с ней.       — По тебе видно, что ты не спал всю ночь, — поджимает она губы, заводя двигатель машины.       — Лестное замечание, — снова пытаюсь пошутить я, но наталкиваюсь на ее дикий взгляд от моих слов.       Вероника трогается с места плавно, сегодня она выглядит более уверенно, чем вчера, когда везла нас на вечеринку. Я подмечаю, что она эффектно выглядит за рулем своего «Шевроле».       — Итак? — тянет она неожиданно, не глядя на меня.       — Похоже, это уже получается закономерностью, — усмехаюсь я, глядя на нее, — вчера ты просила, сегодня я прошу, — улыбаюсь я.       — Похоже на то, — пожимает она плечами, — а вообще это очень даже неплохо, что я сегодня встретила тебя, — Вероника поджимает свои пухлые губы, снова глядя на дорогу.       Что? Я не ослышался? Она впервые в жизни согласна со мной? Вот так новость!       — Ты так думаешь? — спрашиваю я у нее.       — Да, у меня есть возможность отплатить тебе долг, — хмыкает она беззаботно.       Разочарование падает на дно, и я чувствую, как оно ударяется о мои ребра. Я не это хотел услышать. А что, собственно, я хотел услышать? Что она без ума от меня? Или готова отдаться мне при первом же моем желании? Эта девчонка не такая, как все мои бывшие. Она имеет свою гордость, ярлык отличия, она не станет таскаться за мной, как это делали все остальные, и я это понимаю прекрасно.       — А, ты об этом, — разочарованно тяну я, — тогда да, ты права, — говорю я, уставившись в окно.       Мы уже заехали на парковку школы, когда Вероника находит пустое место и паркуется. Я выхожу из машины, но чувствую недосказанность между нами. Я должен сказать ей сейчас то, что крутится у меня на языке. Наклоняюсь к открытому окну и смотрю в ее карие теплые глаза. Она хлопает ресницами, замерев.       — К твоему сведению, я помог тебе вчера не для галочки, чтобы ты мне потом возвращала долг, — строго говорю я, — мне просто захотелось тебе помочь, не спрашивай, почему, я и сам не знаю. Спасибо тебе, — я машу ей рукой на прощание и направляюсь в сторону школы.       Бреду по дорожке, не замечая никого вокруг, но ноги не хотят подниматься по ступенькам, поэтому я обхожу порог школы и подхожу к развесистому дубу, который растет неподалеку от входа. Обдумываю ее поведение, свое, и понимаю, что эта девчонка вызывает во мне бурю эмоций: от простых до самых сложных, не понятных пока мне самому. Замечаю ее худую фигуру в компании какого-то парня, наверное, одноклассника. Он что-то говорит ей, но она его не слушает, видно, что она сосредоточена на своих мыслях. Возможно, эти мысли связаны со мной. Вероника замечает мой пристальный взгляд и замедляет шаг, как-будто хочет что-то сказать, но не решается, и прибавляет шаг, следуя за своим спутником.       Звенит звонок, и вся толпа стремится во внутрь. Я стараюсь не стать исключением, поэтому тоже поднимаюсь на порог школы. Когда пересекаю его, то чувствую вибращию телефона в кармане джинс. Достаю гаджет и вижу на экране фото матери.       — Алло? — подношу к уху трубку.       — Майкл, где ты? — слышу встревоженный голос матери, и все холодеет внутри.       — В школе, куда ты меня и отправила, — бросаю я, — что с тобой?       Слышу всхлип матери в трубку и резко сотанавливаюсь. Толкаю дверь первой попавшейся аудитории и оказываюсь в лаборатории. Закрываю дверь и отхожу от нее вглубь кабинета.       — Со мной все в порядке, — бубнит мама в трубку, — самое главное, что ты в порядке.       — Что случилось? — холодным тоном спрашиваю я.       — Просто хочу знать, что ты в порядке, — мама пытается успокоиться, но не получается.       — Что он сделал? — рычу я.       — Ничего страшного, все утрясется, — всхлипывает она в трубку, и я теряю терпение.       Убираю трубку от уха и смотрю на первое, что попадается мне на глаза: стол с пробирками и реактивами. Сметаю одной рукой все это, выпуская всю злость и негодование. Снова подношу трубку к уху.       — Что он сделал? — цежу я каждую букву.       — Майкл, твой отец в гневе, он выгнал меня из дома, я собираю вещи и хочу знать, уйдешь ли ты со мной? — спрашивает она с надеждой в голосе.       Челюсть сжимается сильнее, мне кажется, что я слышу хруст своих же зубов, кулаки становятся пунцовыми, волна гнева поднимается со дна, она хлещет по мне, буквально закручивает в своем водовороте, и я начинаю терять равновесие. Еще одна партия банок-склянок летит на пол, вдребезги разбиваясь на мелкие осколки. Я прерывисто дышу, но нахожу в себе силы ответить матери.       — Я скоро буду, жди меня, — говорю я и отключаюсь.       Вот такой подлости я от него не ожидал. Все, что угодно, только не этого. Выгнать ту, которая отдала тебе лучшие годы своей жизни, помогала тебе, поддерживала всячески, закрывала глаза на все твои деяния, и вот так просто взять и выгнать, как собаку, как не нужную более вещь? Нужно быть полной мразью, чтобы позволить себе такое. Он может выгнать меня, своих служанок, но не ее. Она должна быть для него святой, но это, к сожалению, не так.       В таком состяниии ни о каких уроках не может быть и речи, поэтому решаю отсидеться тут, пока мое внутренее состояние не стабилизируется, и я не смогу нормально мыслить. Видимо, проходит много времени, потому как я слышу звонок за звонком, толпы людей снуют туда-сюда по коридору, но, слава Богу, никто не пытается сюда войти. Сейчас я выгляжу как побитая собака, присев на пол в углу лаборатории. Я не жалею себя, я жалею то время, которое моя мать потратила на него. Она с легкостью могла бы давно устраивать свою личную жизнь, но все эти года она то ли ждала чуда, то ли верила, что можно еще спасти их брак, поэтому не уходила от него. Я ненавижу его! Ненавижу! Моя ненависть так сильна к нему, что кажется, не осталось других чувств к этому мерзавцу.       Звенит еще один звонок, и я понимаю, что сейчас школа опустеет, потому как последний урок только что закончился. оридоры быстро редеют, гул смолкает, и я снова погружаюсь в звенящую тишину. Она роет во мне яму, не давая даже отвлечься от этих мыслей. Я пытаюсь подумать о чем-то другом, но снова и снова мой разум приводит меня к образу ненавистного мне человека. В порыве злости вскакиваю на ноги и хватаю очередную подставку с реактивами и пробирками. Стекло с лязгом разбивается об пол, но я не чувствую облегчения.       Неожиданно дверь открывается, и я замираю. Я не вижу, кто вошел, но молча смотрю на дверь. Внезапно человек делает шаг во внутрь, и во мне внутри все обрывается. Вероника? Девушка нерешительно заходит в лабораторию и закрывает за собой дверь. Видя весь тот бардак, который я устроил, она открывает рот от изумления. Я делаю шаг в ее сторону, чем привлекаю к себе внимание, и Вероника поворачивает голову и неожиданно делает шаг назад. Я сегодня уже видел ее удивление, не думал, что смогу снова уивдеть изумление на ее лице, да еще в один день.       Странно, но с ее появлением в лаборатории я впервые могу отвлечься от мыслей об отце. Хмм… И почему она так странно действует на меня? Ее присутствие делает мое пребывание здесь немного краше, будто кто-то на черно-белую картинку кистью поставил мазок серой краски, тем самым разбавляя гамму уныния.       И снова она появляется так внезапно, что мне кажется, это какой-то знак судьбы? Или я уже себя накручиваю? Я, конечно, никогда не был скептиком, но как не поверить в то, что именно ее присутвие переворачивает мой захолустный мир с ног на голову? Как не обратить внимание на ее карие глаза, которые излучают тепло? Ее тело, пылающее жаром, ее губы, такие полные и такие манящие, они буквально приковывают мое внимание к себе, заставляя меня забыть о том, что просисходит вокруг.       Я не замечаю, когда успел подойти к ней так близко, что могу рассмотреть в ее глазах мелкие вкрапления на радужке глаз. Удивительные глаза! Я таких еще не втсречал. Где-то в закоулках моих воспоминаний данное обещание Марку тонет в водовороте по имени «Вероника Спенсер», и я четко могу ответить сейчас на свой же вопрос: «Это закономерность. Гребаная закономерность. Она — закономерность!» Я обещал Марку не трогать ее, я бы даже смог ему пообещать, что она меня не заинтересует вовсе, я бы мог честно сказать, что она очередная на моем пути, но это было бы утром. Быть ей другом или знакомым? Видеть ее и не сметь прикоснуться к ней? Не поцеловать ее, тем самым лишая себя желания прикоснуться к ней более близко, лишая себя возможности попробовать ее на вкус? Да черта-с два с тобой, Марк, катись ты к черту!       — Это закономерность, — шепчу я и резко впиваюсь в нее поцелуем.       Вероника не успевает отреагировать, я придавливаю ее к двери, держа ее лицо в своих руках, тем самым блокируя все ее движения. Ее губы сладкие на вкус, она тяжело дышит, я понимаю, что она в растерянности, но тем не менее, она не отталкивает меня. Она позволяет мне целовать ее, ее язык принимает мой, переплетаясь в грубом танце. Я медленно веду руками вниз, перекладывая их на горло. Вероника не разрывает поцелуй, она просто терпит или наслажадется, не знаю, но не отталкивает меня от себя. Со временем моя грубость отступает, и я ослабеваю хватку на шее, перемещаю одну руку на поясницу, вторая сама зарывается в волосы на голове, которые стянуты в тугой хвост. Она ниже меня ростом, поэтому мне удобно манипулировать ее телом так, как мне хочется. Ее ладони ложатся на мои пелчи, и она внезапнот разрывает поцелуй. Наше сбивчивое дыхание делится на двоих, хотя до этого оно было единым.       — Что ты делаешь? — строго спрашивает она, глядя на меня в мои глаза.       — Целуя тебя, — шепчу я ей в губы, одновременно с этим касаюсь ее щеки ладонью.       — Зачем? — неожиданно спрашивает она.       Зачем? Хороший вопрос. Наверное, затем, что мне так захотелось. Вот зачем. Мне остро захотелось попробовать ее губы на вкус. Я не могу дать толком нормального ответа, потому как и вопрос сам не имеет смысла. Зачем люди целуются? Наверное, потому что им так хочется, они так чувствуют.       — Потому что мне так захотелось, — бросаю я, не отводя от нее глаз.       — Это не закономерность, это глупость, — выдает она и отталкивает меня от себя.       Вероника быстро покидает лабораторию, оставляя меня в смятении и в одиночестве. Что это с ней? Пару минут назад она сама страстно ответила на мой поцелуй, а теперь сбегает от меня, будто я прокаженный? Что ж, Вероника Спенсер, ты опять ставишь мазок на моей картине, вот только я пока не могу разобрать цвет краски, который ты использовала.