Осколки

      Они не стали тревожить Сифу, Адриан сторонился ее какое-то время, пока синяки на его теле заживали. Но напряжение в их отношениях неожиданно рассеялось, возможно, потому, что Адриан наконец осознал, насколько они оба дороги ему. Его теперь забавляло то, насколько заботлива была сказительница по отношению к нему, но он стал замечать, что она так же относится и к Тревору. А Тревор подшучивал и над ней тоже, но никогда не задевал ее чувства. Они были искренни с ним, и сердце Адриана начало медленно оттаивать.       Они были заняты хозяйством и укреплением замка. Адриан предложил закрыть внешний вход в хранилище и использовать дистанционное зеркало, чтобы посещать его.       Но больше всего его обрадовал странный поворот событий в Штирии. Исааку в течении двух месяцев удалось уничтожить совет сестер, но теперь ему противостоял Гектор, получивший свободу со смертью вампирш. Два кузнеца долго сражались, но неожиданно молодой грек одолел своего противника. Адриан был ошеломлен тем, что Гектор отбросил свою ненависть к людям и отказался от своего мастерства. Теперь им ничего не угрожало. По крайней мере, Адриан на это надеялся.       — Ну видишь, ты напрасно себя изводил. Все само рассеялось, — заявил Тревор, потягивая вино из бокала. Он стал меньше пить, нехарактерно для себя предпочитая вино пиву.       — Да, но если бы я вмешался раньше, пострадало бы значительно меньше людей, Тревор, — ответил Адриан, массируя холодные стопы сказительницы, которая устроилась на диване рядом с ним. Она довольно урчала. Юноша завел привычку разгонять кровь в ее ногах массажем, особенно после того, как ее живот начал увеличиваться и она стала быстрее утомляться.       — Адриан, — зачарованно протянула она, — ты меня балуешь.       Она потянулась к нему и чмокнула в щеку, устроившись теперь на его груди. Тревор усмехнулся и спросил:       — А для меня найдется место на этом диване?       — Нет, — сказительница показала язык Бельмонту, — Адриан сейчас мой!       Юноша хихикнул и подмигнул охотнику. Он больше не избегал близости с ними, скорее даже поощрял ее. Тревожность и кошмары все реже посещали его, но и жажда больше не отвечала на его зов. Одно хорошо, он перестал худеть, и его тело приобрело здоровый облик. Шрамы зажили и побледнели, почти сливаясь с кожей цветом.       По утрам до завтрака они тренировались с Тревором в фехтовании на полянке перед замком. Как только Адриан ознакомился с боевыми привычками охотника, победа была у него за пазухой. Бельмонт сражался нестандартно, что могло показаться непредсказуемым, но мастерство Адриана превосходило навыки охотника, особенно когда юноша привык к своему новому телу.       — Почему ты никогда не нападаешь первым? — недовольно буркнул Тревор, поднимаясь с земли.       — Я и в настоящем сражении предпочитаю контратаковать. Это более выгодная позиция. Противник двигается предсказуемо.       — Хмм, предсказуемо? А что если я сменю меч на плеть? Тогда это тоже будет предсказуемо для тебя?       Охотник рассмеялся, заметив, как изменилось выражение лица Адриана. Но юноша задумался. Теперь он на равных с Тревором и у него нет преимущества дампирской силы и ловкости.       — А ты не мог бы научить меня? — тихо спросил он.       — Что? — не расслышал Тревор, громко оттряхивавший грязь со своей туники.       — Кхем… — Адриан прочистил горло и заставил себя спросить громче: — Ты мог бы научить меня пользоваться плетью?       — Ты хочешь научиться пользоваться освященной плетью? Это может быть опасно, ею легко пораниться, особенно новичку и особенно дампиру…       — Я знаю… но все же, возможно, мне еще долго придется носить этот чертов ошейник. А ночных тварей прибавилось. Я должен быть ко всему готов.       — Хорошо, — охотник снял убийцу вампиров с пояса и протянул рукоятью к нему.       Адриан помешкал и взялся за нее. Она задребезжала в его руке, и он почувствовал слабый дискомфорт в ладони. Адриан распустил свернутые кольца плети и, когда Тревор отступил в сторону, попробовал хлестнуть невидимую цель в воздухе. Плеть слабо свистнула и шлепнулась о землю. В руках охотника она издавала громкий хлопок и почти всегда достигала цели.       — Нет, не так, — Тревор отобрал у него оружие и, взяв в руку, громко щелкнул плетью, она рассекла почву в стенжен* от них.       Адриан постарался запомнить его движение и, получив плеть обратно, повторил.       — Добавь импульса в движение рукой, запускай плеть всем корпусом.       Адриан кивнул и попробовал еще раз. Не вышло.       — Думаю, тебе будет проще, если у тебя будет цель. Я сделаю соломенных человечков, и вечером мы еще потренируемся.       Адриан улыбнулся ему в спину. Кто бы мог подумать, что Бельмонт будет учить дампира как убивать его сородичей. Жизнь странная штука…       Вечером Тревор позвал его во двор, где уже стояли маленькие снопы, связанные в виде подобия человеческой фигуры, и протянул Адриану плеть. Это была другая плеть, короче чем Убийца вампиров.       — Она не освящена, поэтому не представляет тебе большой опасности. Давай, попробуй рассечь тот, что посередине, не задевая остальных.       Адриан сосредоточился, представляя, как хлыст достигает цели, и хлестнул плетью. Она рассекла сноп посередине, но опрокинула соседний. Тревор кивнул и поднял опрокинутое чучело.       — Еще раз, повторяй до тех пор, пока не получится идеально десять раз подряд.       Адриан старался, иногда попадая, иногда промахиваясь.       — Запоминай, что ты сделал правильно, и повторяй движения, — сказал он запыхавшемуся юноше. — Хотя на сегодня достаточно, я вижу, что устал. Можешь потренироваться завтра утром сам.       Адриан кивнул и вернул ему плеть.       — Нет, это теперь твоя, — Тревор ухмыльнулся в ответ и похлопал его по плечу. — Добро пожаловать в клан!

***

      Дракула стоял перед зеркалом, сложенным из осколков, и вглядывался в образ, изображенный на зеркальной поверхности.       — Один год. Мне нужен один год, чтобы собрать армию из недр самого Ада!       — Нет, — твердо сказал Алукард, открыв тяжелую дверь.       — Что значит, "нет"? — Дракула обернулся и гневно зарычал: — Эта женщина была единственной причиной, по которой я терпел человеческие жизни на этой земле!       — Тогда найди тех, кто сделал это. Если ты выпустишь армию ночи на земли Валахии, ты не сможешь это обратить, и многие тысячи людей, столь же невинных, как она, умрут в муках.       — Там нет невинных! Больше нет! Любой из них мог встать и сказать: «Нет, мы больше не будем вести себя как животные».       — Я не позволю тебе сделать это. Я скорблю с тобой, но я не позволю тебе совершить геноцид.       Дракула взревел от гнева и взлетел в воздух, выпуская когти, Алукард схватился за рукоять меча. Когти распороли грудь дампира, и он упал. Ему казалось, что сердце больше не защищено клеткой ребер и теперь бьется на открытом воздухе. К горлу подступила кровь, он тонул в своей собственной крови, а Дракула стоял над ним, его зрачки заволокло алым. По стенам замка текла кровь, из окон доносились отчаянные вопли людей.       — Отец, — прохрипел юноша, протягивая к нему руки.       Но Дракула переступил через его умирающее тело и направился прочь, в пылающие адским огнем стены города.       Внезапно пламя проникло в комнату, и теперь он видел его перед собой, стоя в толпе на площади города. Его мать была в огне и что-то кричала ему. Я иду, мама, я спасу тебя!       — Нет, Алукард! Не иди сюда!       — Но мама!       — Все в порядке! Если моя смерть станет спасением для других, я радостно расстанусь с жизнью.       — Прошу тебя, нет! — по его щекам заструились слезы.       — Да, Алукард! Смотри, как я гибну, и запомни мои последние слова. Ты должен презирать людской род! Они твоя добыча! Лучше им всем умереть, чем накапливать грехи! Начни с той, вон там!       Пламя охватило ее, она закричала, обращаясь в обугленный скелет.       Нет, этого не может быть, она никогда не сказала бы такого. Это ложь…       «Адриан, Адриан», — звал чей-то голос. Он обернулся. Перед ним стояла Сифа. По ее ногам стекала кровь. Ее пустые глазницы тоже сочились кровью.       — Что ты наделал, Адриан? Что ты со мной сделал?!       — Что ты с нами сделал?! — прозвучали пугающие голоса позади него.       Он обернулся, это были они, их рассеченные глотки сочились черной кровью. Их колыхающиеся на ветру ночные рубашки были пропитаны кровью. Они протягивали к нему свои полуистлевшие руки.       — Что ты с нами сделал?! — призраки окружали его.       Нет, нет, нет. Он бросился бежать прочь. Вдали в свете пламени он увидел знакомую фигуру. «Тревор», — отчаянно позвал он. Адриан упал на колени перед ним и просил о помощи, молил о спасении, но когда поднял глаза, его сердце упало. Бельмонт смотрел на него с глубочайшей ненавистью и занес над ним свой меч. Адриан призвал свой, но вместо того, чтобы отразить атаку, его фамильный меч пронзил вспоротую грудь дампира, а удар охотника раскроил его череп.       Адриан с криком проснулся. Сегодня он спал один, и кошмары опять вернулись. Юноша свернулся в комок на боку и судорожно всхлипнул. Неужели кошмары будут вечно сопровождать его, терзая во сне. Его начало тошнить, и он встал с кровати. Адриан волочил свинцовые ноги к выходу из комнаты.       Адриан дотронулся до ручки двери в их комнату и усмехнулся. Неужели он попросится в их кровать, как маленький ребенок просится в кровать родителей после плохого сна? Нет, не стоит их беспокоить. Он направился вниз, взяв по дороге свой меч. Только одно могло сейчас его успокоить: тренировка на износ.