Бремя царствования

Шум. Тихий, навязчивый шум в ушах, странный хрип и чей-то приглушенный смех. Скрипучий, самодовольный. Он доносится откуда-то сбоку и сверху, но я не могу посмотреть. Не могу повернуть голову. Не могу шевельнуть рукой. Я чувствую лишь боль во всем теле и слышу лишь хрип и этот проклятый шум в ушах. Заставляю себя успокоиться, взять себя в руки и оценить ущерб. Судя по всему сломаны ребра, не меньше трех точно, а хрип издаю я сам, пытаясь вдохнуть. Левая рука вывихнута в плече, правая сломана в локте. Лодыжка правой ноги тоже сломана, левую ногу не чувствую вовсе. Головой меня явно неплохо приложили к чему-то, возможно к земле, на которой я валялся. Нос сломан, а губы расквашены прицельным ударом. — Живуч стервец! — тот же скрипучий голос. — Но ничего, ещё никто не выдерживал пыток. Пусть ты и крепче других, асгардец, твою волю я также сломлю, как и волю всех до тебя! — Да пошел ты!.. — выдыхаю я и закрываю глаза. Боль. Сколь долго она длится? По ощущениям вечность. Эти проклятые создания ломают мне кости, вспарывают плоть, но никогда не доводят дело до конца, оставляя меня в вонючей камере зализывать раны. Моя живучесть их забавляет, стоит моим костям чуть срастись, меня вновь тащат в цепях, выворачивая запястья, и все начинается сызнова. Они вновь ломают, рвут, режут… — Наш пленник готов к сотрудничеству? — глубокий низкий голос враз пресекает смешки. Я уже слышал его. Эти твари его боятся, раболепно юлят перед ним, с придыханием произнося «господин». — Ещё нет, но ему все труднее удерживать свою волю. Уже больше месяца он рвет глотку в криках, когда я ломаю его кости. — я слышал с каким удовольствием это ничтожество говорило о пытках. — Ты не сломишь его болью. — возразил властный голос — Он силен телом, хоть и выглядит тощим, но дух его силен ещё больше. Его не страшит боль, не так ли, асгардец? — Идите вы все в бездну! — перед глазами плыли бурые пятна и черные мушки, застилая взгляд. — Что и требовалось доказать. — усмехнулся голос — К лекарю его! — Но, господин, обретя былую мощь он вновь предпримет попытки бежать. — К этому моменту его разум уже будет в моей власти. — самодовольно проговорил голос. Дальше меня куда-то потащили, причиняя боли едва не больше, чем при пытках. Я взвыл и, похоже, потерял сознание. В кабинете моих покоев как всегда полутемно, лишь пламя свечи разгоняет мрак, я устало всматриваюсь в старый пергамент. В нос ударил запах гари. Я озадачено вышел из кабинета и мое внимание сразу привлекли всполохи, что виднелись из-за портьер. Выскочив на террасу я в ужасе замер. Асгард полыхал. Пламя муспеля съедало дома и площади, катя неугомонной всепожирающей волной. Нужно срочно эвакуировать дворец! Я вылетел в коридор, тут же споткнувшись об обгорелое тело эйнхерия, ему уже не помочь, и помчался в сторону лестниц. Кругом творился ужас, визги служанок, крики бойцов, чьи латы превратились в раскалённое железо в горне печи. Жар захлестывал, удушающая гарь оседала в горле, не давая дышать. Все тонуло в оранжевых всполохах и чёрных клубах дыма. Впереди в галерее я заметил тонкую фигуру воительницы, она неподвижно стояла прижав руки к лицу. — Сиф! Какого… надо выбираться из дворца! — я потянул ее за руку и остановился. Весь жар царивший кругом не мог растопить тот мороз, что прошелся по коже. Сиф взирала на меня черными провалами выжженных глаз. Её рот, распахнувшийся в немом крике, дополнял ужас картины. — Локи? — голос ее был совершенно бесцветным — Где же ты был? Ты был так нужен… — Сиф, нам нужно выбираться. Я… я дойду до норн, чтобы помочь тебе, но сначала нужно покинуть дворец и спасти всех кого сможем. — Это кого же? — она так и не двигалась, а я сбил пламя с ее волос. — Тора и Фригг пламя поглотило одними из первых. Одина никто не видел, думаю, его пламя настигло в покоях. Последнее, что я видела, как пламя сожгло Огуна, а после боль ослепила меня. Где же ты был, Локи? Мы так отчаянно звали тебя. — Я был в покоях, как только учуял гарь, сразу кинулся бежать. Сиф, милая, идëм! — Посмотри на меня! — Во имя неба, идем же! — Локи! Посмотри на меня! — Я отпрянул в немом ужасе. Сиф, то что раньше было ею, привалилась к колонне. Кожа полопалась и местами слезла, обугленные руки, нагрудник раскален от пламени муспеля. Мои колени подогнулись. Я вынырнул из кошмара с жадностью вдыхая просоленный воздух Ванахейма. Сны Таноса. Подобными кошмарами и иллюзиями он потчевал меня на протяжении дней, недель, месяцев. В них я видел гибель Асгарда, смерть матери, и издевательства над Сиф. Измученный болью и этими кошмарами, я перестал понимать границы реальности. И в одной из иллюзий, желая освободится от наваждения я собственноручно убил Сиф. Вогнал кинжал прямиком в сердце, видел как удивленно распахнулись её глаза и остекленели навечно. Но сон не развеялся. Тело так и осталось в моих руках, сочась кровью. В тот миг я обезумел. Я был уверен, что действительно ее убил. Галлюцинация не покидала меня, я просил прощения, обнимая дорогое тело. Я чувствовал его тяжесть, как медленно оно остывало, как появлялся запах смерти. Тогда титан пришел ко мне сам, он обещал избавить меня от этой боли, от чувства вины. И я согласился. Я добровольно подчинился камню разума. И только вернувшись в Асгард в цепях и увидев в зале суда презрительный взгляд воительницы, я понял как глупо доверять больному разуму. Под боком заворочались. Я устало закрыл глаза, стараясь не думать о том, что произошло пару часов назад. Фрейя. Кто, как не Богиня Любви, знает как доставить мужчине удовольствие? Противно признавать, но я наслаждался этой близостью, получал блаженство от самых низменных и животных утех. Фандрал прав, мне стоило сразу после выхода из застенок темницы отправится к любой из бывших любовниц в Альфхейме. Шутка ли, последний раз я был с женщиной в Мидгарде, когда пытался его завоевать. И пусть я не так зависим от желаний плоти, как тот же Тор, к примеру, воздержание ещё никому не шло на пользу. Пока я занимался самобичеванием, загребущие руки ванийки обняли меня поперек тела. Ощущение того, что я попал в капкан только усилилось. За окнами начал заниматься рассвет, аккуратно выпутавшись из рук спящей, я спешно облачился в доспех и, стараясь не шуметь, устремился вон из комнаты. — Не прилично бросать женщину в постели одну, Асгрим! — наигранно обиженно прозвучало сзади. Я обернулся, растягивая губы в улыбке. — Мне заступать в караул через двадцать минут, если я опоздаю Сноррсен спустит с меня шкуру живьём и отправит куда-нибудь на задворки охранять крестьян. — Я смогу выпутать тебя из этой передряги — она бесстыдно перекатилась на постели, открывая все прелести своего тела. — Не сомневаюсь в этом, Ваше Величество! — я подошел в плотную к кровати и склонился над распластанной девой — Но разве это не вызовет интерес вашего венценосного брата? — я вскинул вопросительно бровь и с удовольствием отметил, как скривилась богиня. — Если мы хотим поставить Асгард на колени, не стоит привлекать ко мне излишнего внимания. — Интересно, ваша с Локи холодность как-то связана с ëтунской природой? Ты с легкостью готов уйти от богини любви во имя мести! — О, поверь, труднее поступка я ещё не совершал! — Лгун! — она омерзительно ласково улыбнулась. — Мне пора. — я наклонился и оставил томный поцелуй на ее шее. А после не оборачиваясь покинул ее покои. В караульной в любое время суток стоял гул мужских голосов, редкие вспышки смеха, перелетающие из угла в угол дружеские перебранки. Я вошел так, будто делал это миллион раз до этого. Воины тут же обернулись и нахмурились. Что ж, внешность Асгрима не только для Асгарда нестандартна. Ваны ниже асов в большинстве своем, но более широкоплечие. Цвет волос от пшенично-рыжего до каштанового, а глаза карие. Долговязый, черноволосый юноша с яркими зелеными глазами так или иначе притягивает взгляд. А тот факт, что этот выскочка ещё и числится в «пыльных плащах» королевской гвардии, не мог вызывать дружелюбия у простых рубак. — Ты смотри, приперся! — буркнул кто-то в гуще воинов. Я лишь нагло усмехнулся. — Не уж-то я помешал вам, девочки? — Знай свое место, сопляк! — огрызнулся кто-то сзади. Я окинул взглядом этого смельчака. — Хм, я прекрасно знаю свое место, заметь, на моих плечах гвардейский плащ, в отличии от твоих. — о да, я принципиально нарывался на драку. — Альфхеймский ублюдок! На меня разом бросились с разных сторон по меньшей мере человека четыре. Я обнажил клинки. Задачи калечить кого-то или тем более убивать у меня не стояло, но вот остудить их пыл мне хотелось. Первого я обошел стороной и толкнув в спину, отправил его прямиком на второго нападавшего, оба кубарем рухнули на пол. Третий был хитрее остальных, но я успел уйти от его подсечки, перехватил его руку, выбил меч из руки и сильным ударом ладони по шее, вырубил наглеца. От четвертого нападавшего отбиться было сложнее, он опытный воин, я дважды блокировал его атаки клинками, но всё же смог раскачать его. Показав, что готов сделать выпад слева, я резко ударил справа, приставив острие клинка к его горлу. — Довольно! — сухо проговорил я. Спорить никто не стал. Почти сразу в караульную вошел Сноррсен, окинул хмурым взглядом помятых солдат, но промолчал и назначил караулы. Я заторопился к выходу, но меня удержал за руку мастер оружия, недобро глядя на меня исподлобья. — Кто учил тебя владеть клинком? — Я уже говорил, что обучался в Асгарде. — Я не спросил где, я спросил кто! — С чего вдруг такой интерес? — Такую технику боя я видел лишь однажды, когда асы обошли нас с тыла. Так дерется темный принц Асгарда! И сдается мне, мальчик, ты не тот, за кого себя выдаешь! — Ну так донеси на меня! — я усмехнулся и пошел в караул, про себя проклиная наблюдательность этой сволочи. Нужно быть осмотрительнее. Я заступил в одиночный караул в опочивальне принцессы Сигюн. Есть в Ванахейме особенность, спальни принцесс охраняют изнутри, а не снаружи. Уж не знаю почему. Я вытянулся по стойке смирно и приготовился к скучнейшим трем часам своей жизни. Творить иллюзию я отказался сразу, Сигюн владеет магией, а след моей магии знает как своей собственный. В передней покоев послышались тихие шаги, явилась сама хозяйка, грациозно опустилась в кресло и впилась в меня медовым взглядом. — Ты обманул меня, Асгрим! — ее голос был холоден. Не имея ни малейшего понятия о чем идет речь, я лишь вопросительно вздернул бровь — Не смей! Не смей так походить на него! — взъелась принцесса и от солнечной девочки не осталось и следа, напротив меня сидела дочь Фрейи. — Тогда поясните когда и в чем я обманул вас, Ваше Высочество? — Брось эту дворцовую муть! Я говорила звать меня по имени. — Так в чем же дело, Сигюн? — В Локи! Дело всегда в Локи! — да что ж я всем не даю покоя. — Я перестаю тебя понимать. — Ты говорил их брак с Сиф фиктивен. Но мне донесли, что весь вчерашний пир они были поглощены лишь друг другом… а ледяная тиара?! Ты обманул меня! — вот оно что. — Когда я последний раз был в Асгарде леди Сиф выгнала принца из общих покоев. — Ты говорил они не спят вместе! — она аж взлетела из кресла. — Так и есть. Это всего лишь способ заткнуть рты дотошной прислуге. — Я видела их двоих на мосту. Если Локи и главный лицедей, то Сиф на такую игру не способна. — Чего же ты хочешь от меня? — Моя мать что-то задумала, я знаю, что и ты участвуешь в этом. Так что окажи мне услугу. — Какую? — Ты похож на него до дрожи. Локи тоже всегда разузнает все в деталях и лишь после этого даст ответ. — Черта присущая всем умным людям. Так что за услуга? — После встречи в Вертнэтр будет назначен постоянный посол в Асгарде. Добейся чтобы это была я, а не Герсими. — Твою мать не просто убедить. — Ты сможешь. — Ради чего ты так рвешься в Асгард? — Мы могли бы с тобой стать прекрасной партией, Асгрим. — я усмехнулся. — Бастард приемыша и принцесса Ванахейма? — Я четвертая в очереди на трон, а ты альвийский дворянин. Герцог Солнечных долин, если не ошибаюсь? — Ты хорошо осведомлена. — Край винограда и вина… — меланхолично продолжила принцесса — Правда ли, что по весне склоны гор алеют диким цветом? Говорят это завораживающе прекрасное зрелище. — Да, это действительно красиво. — Почему всё самое прекрасное в природе ядовитое? — Отчего такой интерес к дикому цвету? — я прищурил глаза. — Я всегда питала особую страсть к ядам. — я рассмеялся в голос. — Ты предлагаешь мне составить тебе партию и тут же признаешься, что сведуща в ядах. — Не так уж и сведуща, как оказалось. Она всë ещё жива. — Она? — я прищурившись всматривался в женщину, которую, как думал, знал. — О ком идет речь? — Место посла в Асгарде, в обмен я отвечу на твой вопрос. — напротив меня стояла хитрая, беспринципная и опасная женщина. Разительный контраст с той смущающейся и непорочной девой, которую я целовал лет семьсот назад. — Идет. — у меня не было выбора. Начни я и дальше торговаться, Сигюн заподозрит неладное. Как бы Асгрим не был похож на меня, он другой. И я должен быть сейчас им. Принцесса довольно улыбнулась и, не говоря больше не слова, удалилась в спальню. Оставшееся время караула прошло спокойно. Я обдумывал сделку с Богиней Верности. Будь это старая версия Сигюн, которая пусть и верна в силу своей сути Ванахейму, но та все же поддавалась всегда на мои уговоры. Но сейчас… «Смена караула» раздалось за дверью. Я с облегчением сдал пост. Только возвращаясь из караульной ко мне пришла мысль, что Сигюн тоже знала, кто отец Асгрима. Что задумал этот самоуверенный болван, доводящийся мне сыном, я не имел ни малейшего понятия! Пока я злился внутри себя, меня окликнули со спины, я медленно обернулся. В дверях своих покоях стояла старшая принцесса Ванахейма. — Уделите мне время, будьте так добры. — её улыбка была столь же приторной и наигранной, как у Фрейи. Я молча кивнул и прошел в покои. — Располагайтесь. — я сел в кресло. — Вы ведь несли последний ночной караул в спальне моей младшей из сестер, не так ли? — Так распорядился капитан Сноррсен. — про себя я не смог не добавить, что первый ночной караул я нес в постели ее матери. — Сноррсен, — она презрительно рассмеялась — Он сделает для Сигюн всё что угодно, в надежде получить ее согласие на брак. Идиот! Где он, а где королевская семья! — Его отец, генерал Снорр, был величайшим героем Первой Ванахмской войны. — вставил я. — А после стал предателем. Я хорошо знаю историю. Будете вино? — Ваше Высочество, простите мне мою дерзость, но что вам нужно от меня? — О чем вас просила моя сестра? — Не совсем понимаю, о чем вы? — Не советую портить со мной отношения, мальчик! Что просила эта мерзавка?! — вся приветливость тут же слетела с лица Герсими. А живенько у них тут, ещё говорят мы с Тором ругались часто. — Я клянусь Иггдрасилем, что просто нес караул. Я не понимаю о чем вы ведете речь. — карие глаза долго всматривались в мои. — Что ж… врядли мне удастся поймать тебя на лжи, учитывая кто ты… но запомни, когда я доберусь до истины, последнее, что ты увидишь перед смертью будет мое лицо! Свободен! Я поклонился и покинул ее покои. С моего прибытия в Ванахейм прошла только одна ночь, а я успел уже утомиться этим дивным миром. Осталось продержаться месяц.