Лорд посмотрел вниз на Питера, на предателя, который помогал похитить Гарри, но который также рассказал про способ разрушить ритуал, и тихо вздохнул. Он мог держать его в плену, пытать, ломать, пока от него не останется ничего, кроме трепещущей массы плоти. Но это означало бы принести в жертву кого-то другого в ритуале.
В конце концов, ритуал требовал чистой смерти через перерезанное горло.
— Я склоняюсь к тому, чтобы исполнить твое желание, — наконец сказал Волдеморт в тишине, которая повисла между ним и крысой. — У тебя есть время до темноты, чтобы привести свои дела в порядок. Мне нужно следить за тобой?
Питер издал тихий смешок. — Возможно, — ответил мужчина. Он старался не смотреть на Лорда. — Есть шанс, что я попытаюсь бежать, несмотря на мои лучшие намерения.
Бровь Волдеморта дернулась, но он позвал Беллатрикс. — Питер будет помогать мне в ритуале, — сказал он ей. — Не спускай с него глаз и проследи, чтобы он не вздумал сбежать.
Глаза Беллатрикс сузились в замешательстве, но она присела в низком реверансе. — Как прикажет мой господин.
Когда он выходил из своего кабинета, он услышал, как Питер сказал: — Потому что я умру сегодня вечером, — голосом, который не дрожал.
Волдеморт предположил, что это была знаменитая гриффиндорская храбрость, которую он никогда не видел в Питере, но отмахнулся от этой мысли. Он не восхищался этим человеком и никогда не будет восхищаться. Он был предателем, и тот факт, что его предательство оказалось полезным для Волдеморта единственный раз, не отменял ущерба, который он нанес за эти годы.
Он направился в больничное крыло, где нашел Люпина в сознании, бледного и хрупкого. Северус сидел рядом с ним, и они тихо разговаривали. За ними Волдеморт мог увидеть отдельную комнату, где находился Гарри.
Люпин замер, увидев его, и тот небольшой румянец, что оставался на его щеках, исчез. — Милорд, — прошептал Люпин, опустив глаза.
— Люпин, — сказал Волдеморт и почувствовал легкую вспышку вины. Он сделал то, что должен был, чтобы убедиться в лояльности волка. Возможно, он пострадал, учитывая, что руки у него все еще дрожали, но в основном все будет в порядке. — Северус, ты мне нужен.
Северус немедленно поднялся. — Да, милорд?
Волдеморт сверился с книгой, которую держал в руке. — Мне нужно очищающее зелье. Два зелья, готовые до захода солнца. Ты ведь справишься с этим, правда?
Северус моргнул. — Конечно. — Он поколебался, потом протянул руку. — Могу я узнать, для чего именно они нужны?
Волдеморт сделал паузу, затем передал книгу. — Это ритуал освобождения Гарри, — сказал он немного неловко. Он не привык чувствовать себя неловко из-за чего-либо, и находиться в присутствии Люпина, все еще чувствуя себя немного виноватым… Ему это не нравилось.
Глаза Северуса тем временем расширились. — Милорд, вы нашли его? — выдохнул он, быстро пробегаясь по странице взглядом. — Да, конечно, я смогу сделать это до заката. Вы уверены, что это именно тот ритуал, который нужен?
Волдеморт запротестовал бы, если бы его спросили, но он понимал скептицизм Северуса. — Человек, который нашел ритуал этот для Дамблдора, и есть тот, кто дал мне это, — сказал он. — Он… передумал, я полагаю.
Глаза Северуса сузились, но он вернул книгу обратно. — Ритуал требует кровавой жертвы, милорд, — сказал он.
— Я знаю, — Волдеморт изучил слова на странице, затем снова посмотрел на Северуса. — К счастью, у нас есть доброволец. Учитывая, что он все равно поплатится жизнью за то, что несколько раз предавал меня, я склонен использовать его так, как он попросил.
Северус больше не задавал вопросов и вместо этого низко поклонился. — Тогда, с вашего позволения, милорд, я хотел бы приступить к приготовлению зелий, чтобы быть уверенным, что они будут готовы к закату.
Волдеморт подождал, пока Северус поклонится и выйдет из комнаты, прежде чем снова взглянуть на волка. И снова он почувствовал, как ужасное чувство вины снова шевельнулось в нем. Разве он не избавился от своей совести много лет назад? — Приношу свои извинения, Люпин, — сухо произнес он, и чувство вины исчезло, как только он произнес эти слова. — Я уже дважды сомневался в твоей преданности, и дважды без всякой причины. Я позабочусь о том, чтобы это не случилось в третий раз.
Люпин открыл было рот, но тут же захлопнул его и склонил голову. — Спасибо, — прошептал он.
Волдеморт поколебался, затем отошел от кровати Люпина и вошел в спальню Гарри, постучав в дверь. Нарцисса была там, изучая одно из контролирующих заклинаний, а Драко, как всегда, сидел у кровати Гарри. Мальчик спал, уткнувшись лбом в простыню Гарри.
Глаза Нарциссы метнулись к Лорду, как только он вошел. — Вы дали мне еще одного нового пациента, милорд? — спросила она с сарказмом в голосе.
Будь это кто угодно, кроме его лучшего целителя, он не потерпел бы такого тона. Как бы то ни было, рука Волдеморта дернулась к палочке прежде, чем он смог остановить себя. Он сделал глубокий вдох и заставил себя расслабиться. — Нет, — резко ответил он. — По правде говоря, я надеюсь, что очень скоро избавлю вас от одного из пациентов.
Глаза Нарциссы слегка расширились. — И что же это за пациент? — спросила она. — Потому что я могу заверить вас, что ни Ремус, ни Гарри не могут оставаться без присмотра в данный момент.
— У меня есть ритуал, чтобы освободить Гарри, — сказал Волдеморт и с удовольствием увидел, как расширились ее глаза. — И я намерен воспользоваться им на закате, если только вы не представите мне убедительную причину, по которой я должен ждать.
Нарцисса сглотнула. — Нет, милорд. — Затем ее глаза сузились. — Хотя у меня такое чувство, что Гарри еще долго будет оставаться моим пациентом. Он не выйдет из этого ритуала невредимым, вы же это знаете.
Волдеморт знал, что было мало шансов на то, что Гарри будет психически невредим, когда он выйдет из-под контроля, но… в глубине души он надеялся, что с Гарри все будет в порядке, несмотря на все свидетельства обратного. — Я в курсе, — только и сказал он вслух. — Вы с Драко можете перенести Гарри в Большой зал на закате?
Нарцисса кивнула. — Конечно, милорд, — ответила она с легким поклоном. — Вам еще что-нибудь нужно или я могу вернуться и убедиться, что с Гарри до заката все будет хорошо?
— Ему что-то грозит? — Встревоженно спросил Волдеморт.
Нарцисса просто смотрела на него, ее глаза потемнели от раздражения. — В данный момент нет, — ответила та. — Но я хотела бы и дальше следить за этим, если вам все равно.
Волдеморт заколебался, затем сделал шаг назад. Злить целителя никогда не было хорошей идеей, а Нарцисса в последнее время была более неустойчивой, чем обычно. — Конечно, — быстро сказал он, повернулся и вышел из комнаты Гарри. Не потому, что он убегал, просто… ему нужно находиться где-то не здесь. В каком-то важном месте.
Например, в его кабинете. Где он будет изучать ритуал и надеяться, что все сработает как надо.
***
Время шло, ему ничего не оставалось делать, кроме как расхаживать по комнате и гадать, осуществятся ли его планы. Альбус не мог сбежать из своей камеры, учитывая, что у него не было волшебной палочки, а камера, похоже, обладала свойствами подавления магии. Он уже пытался дозваться до своей магии, но с треском провалился.
И Питер больше не появлялся, с тех пор как сказал Альбусу, что с ним покончено.
Впервые Альбус пожалел, что не применил этот ритуал к Джеймсу много лет назад. Если бы он это сделал, то, возможно, знал бы, что контроль быстро истачивался, и тогда искал бы другой ритуал, который предлагал бы полный и постоянный контроль.
Что ж, было уже слишком поздно для желаний.
Альбус услышал звук, а затем темно-синее заклинание попало прямо в его грудь. Он упал навзничь, не в силах ни говорить, ни двигаться, но все еще в полном сознании.
Волдеморт вошел с ухмылкой на лице. — Старик, ты готов? — спросил он. Он поднял Альбуса в воздух и пошел дальше. — Я подумал, что ты захочешь посмотреть, как все твои планы рухнут, — сказал он непринужденно. — Питер показал мне ритуал, который ты использовал, и тот, который я могу использовать, чтобы обратить его вспять.
Сердце Альбуса едва не остановилось. Он не мог этого сделать. Питер не мог быть таким глупцом! Освободить Гарри в этот момент, особенно после смерти Невилла, означало бы конец света и привело бы к несомненному торжеству тьмы! Гарри ни за что не убил бы Волдеморта, не зная, что именно этого Альбус хотел от него все это время, особенно после того, как Альбус заключил его в тюрьму с помощью ритуала.
Его привели в Большой зал, который сильно изменился с тех пор, как он видел его в последний раз. Исчезли флаги домов, длинные столы для учеников, даже стол учителей. По всей комнате были расставлены маленькие столики, по большей части зал превратился в стоячую комнату. Если не считать роскошного трона, стоявшего в самом центре зала, на возвышении, где когда-то стоял стол учителей.
В данный момент на помосте стояли еще три стула, два из которых были заняты Джинни и Гермионой. Каждая из них, обнаженная, была заключена в нечто похожее на стеклянную камеру, связанная и с кляпами во рту. Альбуса подвели к третьему стулу, стоявшему в центре, где он был связан и закреплен так же, как и они. Волдеморт произнес небольшое заклинание, и Альбус обнаружил себя таким же заключенным в стекло, как Джинни и Гермиона.
— А теперь, Альбус, наслаждайся зрелищем, — проворковал Волдеморт.
Гарри ввели в Большой зал и пожиратели смерти последовали за ним. Сердце Альбуса разорвалось, когда он увидел среди тех, кто входил, Ремуса и Северуса. В конце концов, он подвел их обоих. Он надеялся, что они смогут понять его, понять то, что он сделал, но было ясно, судя по ненависти в их взглядах, когда они смотрели на него, что они никогда этого не поймут.
Когда Рон вошел в сопровождении двух пожирателей смерти, Гермиона начала дергаться рядом с ним, крича от ярости, приглушенной кляпом. Альбус хотел утешить ее, сказать, что Рон всегда сомневался и она ничего не могла с этим поделать, но он не мог говорить и не мог передать свои слова ей.
Гарри опустили на землю, на волшебный матрас, и Нарцисса Малфой осталась рядом с ним, когда солнце поцеловало горизонт и ритуал начался.
Альбус смотрел, как Волдеморт пел, как Питер преклонял колени перед ним, как рушился его мир и рушились все его планы, и в тот момент, когда тело Гарри поглотил бордовый свет, он понял, что пути назад нет.
Все было кончено.
***
Гарри резко открыл глаза. Он уставился в потолок большого зала, дрожа всем телом. Тело. Его тело? Он мог… он мог пошевелить рукой. Он мог заставить свою руку двигаться! Он открыл рот и почувствовал, как его губы говорят, издают звуки, почувствовал, как вибрируют его голосовые связки. Он все контролировал? Так ли это?
Гарри сел и огляделся. Он был окружен со всех сторон пожирателями смерти, а перед ним лежал труп Питера, бледный от потери крови, с безвольно свисающей головой. Как Почти Безголовый Ник.
— Я свободен? — спросил он дрожащим голосом. Это был его голос. Он хотел сказать эти слова, и он сказал, и это сработало именно так. Это было легко. Он мог сказать все, что хотел. Он мог бы сказать: — Абракадабра, — пробормотал он. Он мог бы говорить глупости, если бы захотел! Он сжал кулак, потому что мог сжать его.
— Ты свободен, Гарри, — сказал Волдеморт, опускаясь перед ним на колени. Его голос был мягким, нежным, и Гарри уставился на него. — Мы освободили тебя от ритуала, — сказал он. Он протянул руку, и Гарри вздрогнул, почувствовав прикосновение нежных рук к своей щеке. Его щека. Не только тело. Не Дамблдора. Его.
— Свободен, — сказал он. Это слово было приятно на вкус. Свобода. У него была свобода. Его взгляд скользнул мимо Волдеморта, к десяткам Пожирателей смерти, к Рону… к Рону, который так усердно трудился, чтобы освободить его, который был так добр к нему, когда он застрял под ритуалом. К Драко, стоящему как можно ближе к помосту… Гарри вспомнил…
Он начал плакать, громкие, прерывистые рыдания сотрясали его тело. Он поднял руки, чтобы закрыть лицо, его горящее лицо было влажным от соленых, горячих слез, которые падали из его глаз. Он был свободен.
