Prized

      Ремус уставился на Северуса, сердце всё ещё колотилось от гнева и разочарования, но он изо всех сил старался держать себя в узде. Как бы он не злился из-за того, что, вероятно, происходило с Гарри в этот момент, он знал, что Снейп не виноват. Северус, вероятно, делал всё возможное, чтобы защитить Гарри, даже если сейчас ему казалось, что всего этого недостаточно.       — Я не понимаю.— наконец произнес Ремус в наступившей между ними напряженной тишине.       — Чего ты не понимаешь? — голос Снейпа был холодным, почти ледяным. Его губы были плотно сжаты, глаза сузились.       Ремус был почти уверен, что этот человек напуган и делает всё возможное, чтобы скрыть это. Он знал, как сильно Снейп ненавидел оборотней, и почти чувствовал вину за то, что застрял в комнате наедине с ним.       — Я не понимаю, почему мы не можем просто пойти и спасти Гарри. Убить Дамблдора, взять Хогвартс силой и вытащить моего крестника из этой богом забытой школы.       Как же больно было называть место, где он вырос, место, которое он когда-то считал своим домом - богом забытым. И всё же ни одно другое слово не подходило. Дамблдор уничтожил то, что когда-то было для него убежищем, и использовал, чтобы заключить в тюрьму единственное, что у него осталось.       Северус горько рассмеялся.       — Мы не можем этого сделать, Люпин, как мы потом узнаем, какой ритуал проводился над Гарри? Если мы убьём Дамблдора до того, как получим информацию, есть шанс, что название ритуала и, следовательно, наша способность нарушить его, отправятся в могилу вместе с ним.       Ремус резко вдохнул и обнаружил, что с трудом справляется с комком в горле.       — Я понимаю, — сказал он, удивляясь тому, каким хриплым стал голос всего за несколько ударов сердца. — Но, чёрт возьми, Снейп, должно же быть что-то ещё, что мы можем сделать, что-то большее, чем просто сидеть и ждать, когда Рональд-гребаный-Уизли решит отвернуться от своей семьи!       Разве это была не нелепая мысль? Ни один Уизли никогда не отворачивался от семьи, не полностью. Перси был близок к этому, но даже он не отбросил все идеалы, в которые верила семья Уизли.       Северус пожал плечами.       — Если у тебя есть другие идеи, я бы с удовольствием их выслушал, — сказал он. — Потому что если ты думаешь, что я не прокручиваю каждый день в голове все эти вещи, то ты ошибаешься. Я обещал, что буду охранять его, и… — Северус стиснул зубы и покачал головой.       Ремус закрыл глаза и судорожно вздохнул, смаргивая слезы, которые начали собираться в уголках глаз.       — И ты сказал, что они не были… что девчонка Уизли не…       — Кажется, дальше поцелуев дело не пошло, — тихо сказал Северус. Он снова покачал головой и потёр глаза тыльной стороной ладони. — Не то чтобы этого было недостаточно. Если бы я мог что-нибудь сделать, чтобы остановить это…       — Не мог бы ты рассказать ей о ритуале? — спросил Ремус. Потом он отвернулся. — Нет, неважно. Это был глупый вопрос. Конечно, ты не можешь, ты не можешь рисковать тем, что она скажет кому-то, что ты на стороне Гарри.       — Вот именно, — сказал Северус. Его голос звучал почти… безнадежно. Это был не тот тон, который Ремус привык слышать от него.       Позади них раздался щелчок - это открылась дверь. Люпин тихо вздохнул, но не сдвинулся с места.       — Ты можешь мне кое-что сказать? — спросил он, когда Северус тоже остался стоять на месте. Было кое-что, чем он задавался вопросом, но он не доверял никому, кроме Северуса настолько, чтобы задать его.       — Возможно, — ответил тот. — Хотя я не могу обещать, что тебе понравится то, что я тебе отвечу.       — Каково это - быть Пожирателем Смерти?       Северус тут же покачал головой.       — Не делай этого, — быстро проговорил он неожиданно охрипшим голосом. — Не делай этой ошибки, Люпин.       Ремус не двинулся с места.       — Тогда скажи мне, что Волдеморт позволит Гарри идти своим путем, — тихо сказал он. — Скажи мне, что он позволит людям, которым не доверяет безоговорочно, общаться с ним.       Северус отвел взгляд, его глаза потемнели от какого-то чувства, которое Ремус не смог определить. Может быть, сожаление?       — Я не могу тебе этого сказать,— сказал он после долгого молчания. — Но, Люпин, пожалуйста, ты же не хочешь этого делать. Этот человек убил твоего лучшего друга! Он убил Лили и…       Ремус кивнул, соглашаясь с доводами Северуса.       — Да, Волдеморт убил Джеймса и Лили, и частично он виноват в том, что Сириус мёртв. И я никогда не прощу ему этого, но Северус, скажи мне, что он позволит мне видеть Гарри больше, чем грёбаный посланник, если он не убедится, что я лоялен?!       Северус снова покачал головой.       — Я не могу тебе этого сказать, Люпин, — повторил он снова. — Но я могу сказать тебе, что ты совершишь ошибку. Что ты не Пожиратель Смерти, что ты никогда не будешь Пожирателем Смерти, по крайней мере, по-настоящему.       Оборотень посмотрел на свои руки.       — Я тоже никогда не думал, что стану членом стаи Грейбека, — тихо сказал он. — И может быть, я на самом деле не часть стаи Грейбека, пока нет, но буду, если останусь здесь. И я не могу уйти, только не с Гарри… если Волдеморт собирается оставить его здесь.       — Тогда будь членом стаи Грейбека, но не делай этой ошибки, — отрезал Северус. Он не смотрел на Ремуса. — Это одна из тех вещей, о которой я сожалею больше всего. — затем он вздрогнул и оглянулся, как будто ожидая, что Волдеморт ворвётся в дверь. Когда ничего подобного не произошло, Северус слегка потер свою руку, как будто она причиняла ему боль, и немного расслабился.       Люпин протянул руку, прежде чем успел подумать, и коснулся плеча собеседника. Мастер зелий вздрогнул, глаза расширились, но он не отодвинулся от него.       — Мне жаль, что ты так думаешь, — осторожно сказал Ремус. — Но я… я должен сделать то, что лучше для Гарри в данный момент, и если это означает присоединиться к Тёмному Лорду…       Хотя он с трудом мог поверить, что эти слова слетели с губ, Ремус знал, что он имел именно их в виду. Он слишком долго пребывал в нерешительности. Он не знал, принимает ли он правильное решение, простят ли его Джеймс, Лили или Сириус когда-нибудь за то, что он принял тёмную метку, но Ремус знал, что это то, что нужно сделать.       Снейп не смотрел ему в глаза.       — Ты можешь быть верен Тёмному Лорду, достаточно верен, чтобы заслужить его доверие, не принимая метку.       Люпин сжал плечо Северуса, но не настолько сильно, чтобы причинить боль.       — Может быть, — тихо сказал он. — Но смогу ли я быть рядом с Гарри, когда он освободится от этого проклятого ритуала? Неужели ты думаешь, что Волдеморт позволит кому-то, кто не носит метку, приблизиться к Гарри?       Северус наконец посмотрел на него, глаза были затравленными.       — Ты хочешь быть рядом, когда Гарри освободят? — спросил он, и что-то в его голосе, какое-то предупреждение, заставило Ремуса почти усомниться в ответе, который он думал, что знает.       — Да, — твердо сказал он. — Конечно, я хочу быть там, когда Гарри освободят.       Северус рассмеялся, звук был глухим и надломленным.       — Ты можешь думать, что это то, чего ты хочешь, Люпин, точно так же, как ты думаешь, что хочешь быть Пожирателем Смерти, но поверь мне, ты понятия не имеешь, о чём просишь. Ты представляешь себе триумфальный момент, когда мы освободим Гарри, и тот сразу же поблагодарит нас за всю нашу проделанную работу, верно?       Ремус открыл было рот, чтобы ответить, опровергнуть саму мысль о том, что он когда-нибудь будет таким наивным, но Северус просто обрушился на него.       — Всё будет не так, Люпин. Нам повезет, если мы вообще сумеем освободить его, а если и сумеем, то это, конечно, не будет моментом триумфа. Он может стать слюнявым сумасшедшим, неспособный сказать связанное предложение или… или… — Снейп снова рассмеялся, но вскоре смех превратился в слёзы, резкие рыдания, которые сотрясали стройное тело Северуса. Люпин не был уверен, но ему показалось, что он услышал, как мужчина сказал: —«Это моя вина.»       — Это не твоя вина, — быстро сказал Ремус, и притянул Северуса ближе. Часть его думала, что он воспользуется этим контактом как предлогом, чтобы полностью отстраниться, но тот только наклонился ближе к Люпину и позволил себе плакать. — Как это может быть твоей виной? Не ты же выдал местоположение Гарри Дамблдору.       — Если бы он доверял мне больше, то сказал бы, что идёт за Гарри, — хрипло прошептал Северус. Ремус почувствовал, как что-то дёргает его за мантию, и понял, что зельевар схватился за ткань сзади. — Я мог бы вытащить его оттуда, и это могло бы стоить Волдеморту шпиона, но это была равноценная плата, чтобы избавить Гарри от этого.       — Я не знал, что ты так заботишься о благополучии Гарри, — осторожно сказал Люпин.       — Я обещал, что буду охранять его, — повторил Северус. Его рыдания прекратились, и он прислонился к Ремусу ещё на несколько мгновений, прежде чем отстранился и потёр глаза руками. — И посмотри, какую фантастическую работу я проделал.       — Это не твоя вина, — повторил Ремус. Он потёр плечо Северуса рукой, которая всё это время оставалась там, а затем опустил руку, прежде чем Снейп смог стряхнуть её. — Это была вовсе не твоя вина.       Дело в том, что они не знали, как Дамблдор нашёл Гарри, и могли никогда не узнать. Но если Ремус что-то и знал, так это то, что Северус точно ни в чём не виноват.       — Прости, что я… сорвался… на тебя, — сухо сказал Северус. — Могу тебя заверить, что в мои намерения это не входило.       Ремус даже не пытался сдержать вырвавшийся смешок, полный искреннего веселья.       — Всё в порядке, — честно ответил он. — Ты меня не побеспокоил. Я рад, что смог быть здесь.       Северус уставился на него, глаза скользили по лицу Люпина, как будто он что-то искал.       — Мы не друзья — медленно произнёс он, словно пытаясь понять, что имеет в виду Ремус.       — Это твоё решение, — честно ответил тот. — Я всё ещё злюсь на тебя за то, что ты раскрыл мою тайну, но если хочешь, мы можем оставить всё позади.       Северус отвёл взгляд.       — Ты оборотень, — сказал он, но в голосе уже не было той язвительности, как когда-то.       — Да, — согласился Ремус. — Ты же знаешь, я с детства им был. Я изо всех сил стараюсь держать себя в руках, но, как тебе хорошо известно, иногда я оступаюсь. Я бы предположил, что то же самое делает любой другой человек.       Снейп склонил голову в знак согласия.       — Я не стану извиняться за то, что раскрыл твой секрет, — сухо сказал он. — Тебе не следовало быть там, о чём свидетельствует тот факт, что ты забыл принять ликантропное зелье.       Ремус поколебался, потом кивнул.       — Я мог бы указать на то, что забыл принять зелье во время принуждения, но думаю, что ты уже знаешь об этом. Также думаю, что ты не ошибаешься, учитывая, что это могло стоить жизни нескольким невинным детям, включая Гарри.       — Спасибо, что признаёшь это, — сказал Северус, всё ещё немного напряжённо.       Ремус открыл рот, чтобы ответить, но прежде чем успел это сделать, дверь открылась и в комнату ворвался Волдеморт. Он сердито посмотрел на обоих.       — Ради всего святого, вы оба ещё здесь? Я открыл дверь по меньшей мере пятнадцать минут назад.       — Мы пытались помириться, — сухо сказал Северус. Он поклонился, кивнул Люпину, затем вышел из комнаты.       Ремус глубоко вздохнул.       — У Вас есть минутка… Милорд? — спросил он тихо, осторожно. Он всё ещё не был уверен, что принял правильное решение, простит ли его кто-нибудь из друзей, пожалеет ли он об этом, но…       Но он уже решил, что сделает всё возможное, чтобы быть рядом с Гарри в трудную минуту, и это, определенно, подходит под определение «трудная минута».       — Думаю, да, — Волан-Де-Морт хладнокровно сказал. — Что тебе нужно, Люпин?       Тёмная метка, когда Ремус её получил, горела так, будто его руку сунули в огонь. Это была самая страшная боль, которую он когда-либо испытывал, хуже, чем ненастоящее предательство Сириуса или настоящее Питера. Люпин надеялся, что он не предаст своих друзей, приняв метку, надеялся, что они поймут, что он делает это ради Гарри.       — Гарри будет очень рад, что ты с ним, — сказал Волдеморт, и Ремус склонил голову в знак признательности.       Конечно, конечно, они всё поймут.…