Let the World Fall Away, I'll Be Here

Лязг мечей на далеком поле боя, звук магических атак — все это теперь на заднем плане. Все, на чем может сосредоточиться Гастер, — это его ужасно раненый возлюбленный, свернувшийся калачиком в его объятиях, и слабое гудение души его возлюбленного. Слабое дыхание Санса стучит в груди; кажется, он все еще пытается что-то сказать, но его голос обрывается прежде, чем он может выдавить хоть один слог. – Санс, – бормочет Гастер, – Не пытайся говорить, ладно, милый? Я здесь. Гастер чувствует, как горячие слезы подступают к уголкам его глаз, когда замечает, что волшебная кровь снова начинает просачиваться сквозь повязку, которой он обмотал грудную клетку Санса. Гастер потратил часы перевязывая рану, изо всех сил стараясь остановить кровотечение, перебирая в уме каждую деталь ухода за раной, которую он когда-либо изучал. Но этого было недостаточно. Его было недостаточно. Он подвел Санса, подвел любовь всей своей жизни, и теперь Санс был... он был— – Г-гаст– Сансу наконец удается прохрипеть, несмотря на просьбу Гастера, и его пальцы отчаянно вцепляются в рукав Гастера, – Д-динг...с... – Эй, эй, все в порядке, любовь моя, – проворковал Гастер, изо всех сил стараясь говорить ровно, – Я здесь, хорошо? У меня есть ты, и я никогда не покину тебя, никогда. Все будет хорошо. Глаза Санса затуманились. Его голова дергается вниз в попытке, как полагает Гастер, кивнуть. Гастер чувствует, как дрожит душа его возлюбленного. Он крепко прижимает Санса к себе, не желая отпускать больше никогда. – Я боюсь, – хрипит Санс, и душа Гастера разрывается от сочувствия к его честности, его уязвимости. Он всегда скрывал свои раны, скрывал свою боль от других, даже когда это было особенно вредно для его здоровья. Но теперь... Когда его ОЗ беспомощно истощался по мере того, как проходили мгновения, ему некуда было спрятаться; у него ничего не осталось, – Я н-не знаю… хгк—! Слова Санса обрываются со вздохом, когда его слабая душа сжимается от боли, ее слабое биение изо всех сил пытается продолжаться. Санс издает несколько слабых хрипов, которые переходят в тихие, болезненные всхлипывания. Гастер может чувствовать невыносимую боль, пронизывающую душу его возлюбленного из-за их душевной связи. Это всего лишь отголосок того, что он знает, что должен чувствовать Санс, но это больно даже для Гастера. Гастер уверен, что если бы Санс не был так слаб, он бы кричал от боли. Гастер прижимает к себе обмякшее, дрожащее тело его любовника, его дыхание замедляется. Гудение души Санса с каждой секундой становится все тише, слабее, и с ужасной ямой в душе Гастер понимает, что это последние вздохи Санса. Он такой, такой хрупкий. Как получилось, что всего несколько дней назад он был в полном порядке? Как мог один человек причинить кому-то такой вред? – Н-не надо, – выдыхает Санс почти бессвязно, – Я хочу, чтобы это п-п-п... прекра... тилось. – Мне так жаль, любовь моя, – душа Гастера сжимается от боли, от искренности его собственных слов, – Если бы я мог это забрать, я бы это сделал. Я бы сделал это в мгновение ока. Но просто... просто сосредоточься на моем голосе, хорошо? Подумай о том, что я говорю, сосредоточься на каждом слове. Санс не отвечает, он выглядит слишком измученным, чтобы это сделать. Кажется, что все, что он может сделать, это смотреть на Гастера своими затуманенными глазами, его выражение лица почти расслаблено с едва заметным намеком на жизнь в затуманенных глазах. Душа Гастера холодеет от страха, когда он понимает, что сознание его возлюбленного ускользает. Нет, нет…. – Эй, давай, Санс, оставайся со мной, ладно? – Говорит Гастер с ноткой отчаяния в голосе, – Давай, не спи. Ты можешь это сделать, я знаю. Глазницы Санса начинают закрываться, свет в его глазах тускнеет. Душа Гастера трепещет от страха. – Н-нет, – умоляет Гастер, – Санс, пожалуйста! Пожалуйста, не спи, пожалуйста останься со мной, пожалуйста. Я не могу— Глазницы Санса полностью закрылись. Гастер неистово распространяет свою магию, ПРОВЕРКА проходит через душу его второй половины. Душа Санса рассыпается на куски. Гастер хочет что-то сделать, чем-нибудь помочь ему, сохранить ему жизнь, но он знает, что уже слишком поздно. Его раны находятся далеко за пределами досягаемости даже самой впечатляющей исцеляющей магии. Тело Санса медленно расслабляется, неосязаемая магия, которая действовала на его мышцы, исчезает. Это его последние мгновения с единственным человеком, который когда-либо имел для него значение. Он думал, что они умрут вместе, когда наконец выйдут на улицу. Он представлял себе, что это случится, когда они состарятся — после того, как Гастер сделает ему предложение, после того, как они поженятся, после того, как они съедутся и проведут долгие, полные жизни в обществе друг друга. Он представил себе, как они лежат рядом в общей постели, прижимаясь друг к другу и мирно умирая в ночи. Но это все. Никакого прощания в последний раз. Не дремлют, чтобы мирно спать рядом друг с другом. Он жив, и разбитое, окровавленное тело его любовника прижато к его груди. И он весь в крови Санса, весь в крови своего любимого. Она вся на нем, капает из раны на груди его любовника на брюки, впитывается в рукава рубашки; он поднимает руку, которая не выдерживает веса Санса, чтобы осмотреть ее, и она вся в красном, кровь Санса на его руках. Ты сделал это, ты убил его, почему ты не там, почему ты не спас его, ты должен был защищать его нетнетнетНЕТНЕТНЕТНЕТ— Душа Санса слабо дрожит, и Гастер издает мучительный вопль, когда чувствует, что она, наконец, разбивается вдребезги. Его душа сжимается в агонии, когда острая боль раскалывания достигает его через связь, и он не может помочь следующему мучительному крику, который вырывается из него, когда связь между его душой и душой Санса разрывается навсегда. Отдаленная часть его сознания уверена, что это самая болезненная вещь, которую он когда-либо испытывал. Гастер не может думать, едва дышит. Санс еще не превратился в пыль, но Гастер знает, что это только вопрос времени. Его разум пуст, он не в состоянии принять, что Санс ушел, что человек, которого он любит больше всего на свете, ушел. Гастер зарывается головой в изгиб шеи своей второй половинки, отчаянно пытаясь вдохнуть его запах в последний раз. Он чувствует только запах крови. – Я не могу сделать это без тебя.