***
Празднество было в самом разгаре. В общей зале, погружённой в приятный сумрак горящих свечей и жаровен, стоял гул захмелевших голосов и радостный звон кубков. Столы были уставлены громоздкими блюдами с зажаренной олениной и широкими медными кувшинами с вином. В самом углу, сидя на деревянном ящике, перевернутом днищем наверх, закинув ногу на ногу, развалился бард и весело бурчал себе под нос очередную байку про несокрушимость и силу короля. Посланец бескрайних степей и чарующих вечеров. Люцифер сидел за центральным столом по правую руку от короля и скучающе наблюдал за всей этой бессмысленной пирушкой, то и дело прикладываясь к кубку с вином. Кажется, стоило хоть иногда трезветь, но как иначе выносить весь этот придворный круговорот интриг и шутовства? Отец о чём-то оживленно переговаривался с десницей, и он против воли отыскал в зале его ненаглядного отпрыска. Дино сидел через несколько столов от них. Серая льняная рубаха с завязками на груди была педантично заправлена в штаны из парусины, чёрный пояс из добротной кожи, на котором крепились ножны, плотно облегал фигуру, длинные светлые волосы были прядками стянуты на затылке, позволяя задней части беспорядочно разметаться по крепкой спине и плечам. Холёный щенок. Таким на Стене не место. Он наверняка и пороху-то нюхнуть не успел. Размахивать деревянной пикой — не пронзать живую плоть закалённой сталью мечей, выкованных лучшими умельцами давно падшей Валирии. А он всё улыбался облепившим его леди, смеялся над шутками сира Окхарта, стирая с губ костяшками пальцев капли вина. Хмельной, полный сдержанного радушия и благородства. Люциферу вдруг захотелось встать и громко ударить кулаком по столу, чтобы прекратить весь этот браавоский спектакль. Седьмое пекло. Люцифер не был святым и не мог похвастать своим милосердием и добродетелью, преклоняя колено в септе перед ликами Семерых, но, по крайней мере, он не строил из себя ангела во плоти. — Ты его сейчас испепелишь, — Ости проследила за его взглядом, откладывая приборы на тарелку, и откинулась на спинку резного стула, расправляя полы тёмно-красного платья, неприлично открытого в самых пикантных местах. Раньше Люцифер не понимал, почему именно её отец выбрал ему в партию, Дорн не имел особого политического веса в Вестеросе, но со временем осознал — нет ничего более опасного, чем расчётливый женский ум и мужская сила, обуянная горячим нравом. Ости не боялась высказать то, что думала, она не трепетала перед сильными мира сего и не страшилась крови на своих идеальных нарядах. Её яд был опаснее клинка в неумелых руках. — Да будет на то воля Богов, — хмыкнул Люцифер, шумно выдыхая оттого, что, кажется, на всё это время невольно задержал дыхание. — Так о чём тебе напели твои милые придворные пташки? — Ни о чём, за что можно было бы зацепиться, — глухо и раздражённо бросил Люцифер, наблюдая за тем, как Дино с мягкой улыбкой на ярких губах откланивается перед товарищами по оружию, спутницами и встает из-за стола вместе с суетно поднявшимся на лапы лютоволком, облизывающим клыкастую пасть. — Ощущение, что этот святоша и бордельную девку за грудь не лапал. Не дрался в тавернах. Не жульничал на турнирах. Шпионы из Винтерфелла молчат, как воды в рот набрали. Младший лорд Старков вежливый и безгреховный кусок дерьма, дьявол его задери. — У каждого человека есть грехи, — Ости провела тонкими пальцами по его напряжённому плечу и склонилась совсем близко, обжигая ухо горячим дыханием, — тебе просто нужно копнуть глубже, — она наклонила голову и влажно провела кончиком языка по бьющейся на его шее жилке, вдыхая крепкий мускусный запах его сильного тела, и Люцифер почувствовал, как горячая волна непрошено прокатилась внутри, распаляя. — Хорошие люди всего-навсего хорошие лжецы. Но никто не обыграет тебя в твоей же игре, мой лорд. Люцифер довольно хмыкнул и пригубил ещё вина, теплом разлившегося внутри. Ости всегда знала, где и как нужно надавить, чтобы правильно задеть эго и направить его в нужное русло. — Как думаешь, старший лорд Винтерфелла присягнет на верность короне, если на кону будет стоять честь дома? — низко спросил Люцифер, провожая широкую спину прожигающим взглядом. — Ты мне скажи, — прошептала Ости, и Люцифер коротко дёрнулся, поворачивая к ней голову, когда умелая ладонь под столом накрыла его пах, сжимая поверх грубой ткани штанов. Пять шагов до отца и три до острого возбуждения, кипятящего горячую кровь — эта женщина умела играть не по правилам.***
Шаги в коридорах восточного крыла отдавались в захмелевшей голове, как удары в барабаны, собирающие войско в палаточном лагере перед самым наступлением в осаде Пайка. Люцифер шёл твёрдо, держа ножны с клинком у бедра и прислушиваясь к замковому гарнизону, который с его приближением к гостевым спальням всё редел и сменялся людьми из кортежа Старков. Где-то за поворотом раздались голоса, и Люцифер, грязно ругнувшись себе под нос, шагнул за широкую колонну, прижимаясь к прохладному камню спиной. Стражники, гремя тяжёлыми латами, прошли мимо, заливаясь громогласным хохотом, и Люцифер выступил с другой стороны колонны, снова шагая вперёд. Чем ближе он подходил к нужным покоям, тем глупее казалась затея, навеянная хмельным вином. В лучшем случае он нарвётся на стражников, в худшем — на клыкастую тварь, которую явно не заставишь парой чеканных драконов нарушить присягу верности. В этом были все плюсы животины — она дралась за тебя до последней капли крови, своей или чужой, и не бежала за спину к врагу, как только тот манил её костью покрупнее да посытнее. Люцифер уже было собирался завернуть, как услышал плеск воды в купальне. Он кинул ещё один взгляд в сторону коридора, переливающегося в отсветах неспокойного пламени факелов, и тихо, вверяясь чутью, зашёл в приоткрытую дверь. По полу стелился густой пар от горячей мутноватой воды в неглубоком бассейне. Дино сидел у самого края с прикрытыми веками, откинув голову с влажными от конденсата волосами на бортик, будто в трансе. — Каждый твердит, взирая на Сида: «Честной он вассал, да сеньором обижен», — с усмешкой проговорил Люцифер, и его низкий, бархатистый голос прокатился по купальне, нарушая благостную тишину. Дино не дрогнул. Лишь медленно открыл глаза, полные твёрдой стали, и едва различимо склонил голову. В этом жесте не было почтения, не было покорности так неприсущей северянам, лишь видимость придворного этикета. — Милорд, — хрипло произнёс он, и Люцифер готов был поклясться, что видел на его губах тень насмешливой улыбки, едва тронувшей уголки. — Чем могу быть обязан? Люцифер хмыкнул и медленно прошёл вдоль бортика, Дино тут же грациозно поднялся из воды, совершенно не стесняясь своей наготы, и взошёл по низким ступеням на стылый пол, выложенный мозаикой. — Так это правда? — расслабленно поинтересовался Люцифер, будто ответ его ни коем образом не трогал. — Знаменитый Белый Волк собирается вступить в Чёрное Братство? Дино пожал плечом. На острых скулах в мягком свете факелов проступили желваки, он потянулся за льняным лентионом, но Люцифер перехватил его руку за запястье, чувствуя жар кожи, и Дино поднял на него недрогнувший взгляд. — Вас так заботит судьба дома Старков, милорд? — твёрдо спросил он. — Судьба Севера — последнее, что меня заботит, — небрежно бросил Люцифер и медленно провёл загрубевшими подушечками пальцев до предплечья Дино, в несколько шагов заходя ему за спину. Тяжёлая ладонь легла на плечо, чувствуя, как вопреки железному спокойствию напряглись литые мышцы, закалённые в огне рыцарского пути. — Но вот что интересно. Я ни за что не поверю, что человек в здравом уме и твёрдой памяти положит свою жизнь и титул под острие топора. — Придётся. В Вестеросе ещё остались люди, считающиеся с долгом и честью. Старки тысячелетиями были частью братства. А я чту традиции и порядки предков. — Неужели? — Люцифер склонился ниже, так, что можно было почувствовать запах душистых трав и жар пышущего силой тела, — За что от тебя отрёкся отец? — вопросительно прошептал он, обдавая чужую шею дыханием. Люцифер не видел его лица, но почувствовал, как крупно дрогнули под пальцами мышцы, разбивая эту напускную стойкость в пух и прах. Дино не произнёс ни слова, лишь вены, опутывающие сильные руки, заметно напряглись, когда тот сжал кулаки. — Надо же, — сладко протянул Люцифер, чувствуя горячую волну удовлетворения от того, что наконец нашёл то самое слабое место, ахиллесову пяту, — и что же умудрился натворить благородный лорд Винтерфелла? — спросил он, плавным движением ладони в холодящих распаренную кожу перстнях укладывая руку на открытую шею. — Прикончил нерадивого слугу? Опорочил сестру? Не удался предпочтениями? — При всем почтении, это касается короны в последнюю очередь, — холодно отрезал Дино и дёрнул головой, но Люцифер крепче сжал ладонь на его шее. — Кто тебе нравится? — с усмешкой спросил он. Между влажной кожей спины и его камзолом оставалось меньше дюйма. — Старые шлюхи? Невинные едва расцветшие девочки? Калеки? — Люцифер хмыкнул и ладонь с шеи медленно огладила чужую грудь, пока не спустилась к напряжённому паху. Дино замер, как зверь в капкане, выдыхая через раз. — Карлики? — Люцифер вжался носом ему за ухо и шепча тихо, на выдохе, обхватил полувозбуждённую плоть жесткими пальцами. — Мужчины? Дино в его руках дёрнулся, как от удара. Резко развернулся, сверкая потемневшей синевой во взгляде, и потянулся вперёд: то ли для того, чтобы ударить, то ли для того, чтобы голодно впиться в губы. — Опрометчиво, — Люцифер с усмешкой прикусил нижнюю губу, перехватив его за подбородок, не давая сглупить. Они стояли посреди купальни, укутанные в полурассеявшуюся дымку пара и сверлили друг друга взглядами: с одной стороны синий, пропитанный стылым холодом и похотью, с другой — почти чёрный, замерший на чужом сосредоточенном лице в торжествующей насмешливости. Люцифер попал, попал в самое яблочко и этот победный пыл прокатился по его телу тёплой волной, поднимая изнутри волну едва схлынувшего после Ости хмельного возбуждения. Только сейчас Люцифер наконец удостоился разглядеть тело перед собой: литые мышцы, молочно-белая кожа с выпуклыми на руках венами, проработанный пресс, гладкая, блестящая в каплях воды грудь и ровный, аккуратный член, напряжённо качнувшийся между бёдер. Люцифер облизал губы, поднимая взгляд. — Мои предпочтения вас не касаются, — хриплым от возбуждения голосом выдал Дино, и взор его совсем потяжелел, стал мутным. — На войне все средства хороши. Насколько твой отец печётся о своей репутации и чем готов пожертвовать ради её сохранения? Ваши земли не своенравный Юг, уверен, таких, как ты, там не терпят. Захмелевший мозг упустил момент резкого рывка, и Люцифер отшатнулся на несколько шагов, когда Дино, ощерившись, как самый настоящий волк, крепко ударил его кулаком по лицу. Отрезвляющая волна боли прокатилась по телу, как разряд молнии, он глухо рыкнул, утирая тыльной стороной ладони разбитый в кровь нос, и дёрнулся вперёд. Если бы Дино был в тяжёлой обуви, а прохладная мозаика не была такой скользкой от натекшей с тела воды — могла бы завязаться нешуточная драка, но у Люцифера были все преимущества, на его стороне была фортуна и новые Боги. Через несколько резких выпадов, он поймал Дино за запястье, упирая грудью в прохладный мраморный стол поодаль от купальни, уставленный ароматическими склянками с маслами и травами, и заломал руку за спину так, что жилы напряглись, забугрилась мышцами спина. — Славная попытка, — прерывисто выдохнул Люцифер, пытаясь перевести сбитое в короткой схватке дыхание, и тесно прижался сзади. Собственное возбуждение отозвалось в голове смесью удивления и предвкушения. Боль и прыткость распаляли и без того горячую кровь. Люцифер облизал верхнюю губу, чувствуя тяжёлый металлический привкус на языке. — Но недостаточно. — Катись в пекло! Дино простонал сквозь зубы, прижимаясь щекой к столу, и Люцифер ослабил хватку на запястье, позволяя боли стихнуть. Волк под ним коротко дёрнулся, невольно оттираясь поджарыми ягодицами о пах, и Люцифер крепче стиснул челюсть. Неправильный жар поднимался откуда-то изнутри, подкатывал к глотке и уходить явно не собирался. Дыхание потяжелело в такт второму, учащённому. Люцифер, сам не осознавая того, что собирался сделать, провёл свободной ладонью по крепкой ягодице, оглаживая бархат кожи, и оттянул ту в сторону, с силой сминая плоть в пальцах. — Гладкий, как шлюхи с Шёлковой улицы… — беззлобно, с долей сквозящего восхищения усмехнулся Люцифер, опуская взгляд на тугой нежно-розовый вход. Дино снова дёрнулся, но уже молча, пытаясь вывернуть руку, но как-то неубедительно, будто сам не знал, чего хотел: чтобы Люцифер отпустил его или чтобы он не смел, во имя всех богов, останавливаться. У него стояло, накрепко, капая с налитой кровью головки на цветную мозаику купальни вязкой естественной смазкой. Люцифер отпустил его ягодицу, тут же заплывшую красными отпечатками пятерни, и скользнул пальцами по расселине, огладил подушечками мышцы и на пробу сухо толкнулся большим пальцем внутрь. Дино тут же задушено простонал, пряча несдержанность за рыком и тяжёлым дыханием. — Тесный, — тяжело выдохнул он, чувствуя, как собственное возбуждение разгорается под болезненным давлением штанов. — Пошёл ты… — хрипло рыкнул Дино, его блестящая в свете факелов спина забугрилась мышцами, но он не двинулся с места, лишь упёрся горящим лбом в нагревшийся мрамор, закрывая глаза. Люцифер окинул взглядом склянки и взял первое попавшееся масло, отдававшее крепким запахом сандала, и сорвал зубами пломбу. Разогретое в пару купальни, оно вязко легло на ладонь, и Люцифер тут же растёр его между чужих ягодиц, делая Дино мокрым, мокрым везде, щедро смазывая до поблескивающей в сумерках комнаты кожи. Внутренней части бедер, ложбинки, тугого входа. Склянка с громким дребезжанием упала на пол, скатываясь к бортику остывающего бассейна, и Люцифер дёрнул завязки штанов под камзолом. Было жарко, проклятие, одежда налипала, как вторая кожа, но он лишь приспустил прочную ткань к середине бедра, с шумным выдохом ослабляя давление на возбужденный член. Скользкая ладонь прошлась по стволу, заставляя на выдохе раздувать крылья носа, и Люцифер подался бёдрами вперёд, притираясь между крепких ягодиц. Пальцы на запястье Волка почти занемели, отдавая слабой волной боли в фаланги, но видят Боги, ему было плевать. Люцифер толкнулся Дино между бёдер, задевая его член своим, отчего тот приглушённо простонал, но тут же утих, будто всё ещё пытался. Пытался контролировать подведшее его тело. Он направил себя рукой, упираясь головкой в туго сжатые мышцы, и крепко толкнулся вперёд в горячую, неразработанную тесноту. Дино глухо зарычал, сжимая заломанную руку в кулак, цепко хватаясь второй за край стола, и Люцифер тяжко задвинул бёдрами вперёд, неотвратимо протискиваясь внутрь жаркого нутра до корня. Внутри горячо пульсировало, мышцы обхватывали его так плотно, почти болезненно, и он рухнул на влажную спину, касаясь сухими губами загривка, вперивая фибулу на воротнике камзола львиным отпечатком в кожу. — Хороший волчонок… — почти ласково, на выдохе прошептал он, замирая глубоко внутри, давая им обоим привыкнуть, и отпустил заломанную руку Дино. Он дал ему волю, упираясь руками по обе стороны от него в мрамор, но тот не двинулся с места. Тяжело задышал, выворачивая руку, и упёрся ладонью в поверхность стола рядом с его. Люцифер хрипло усмехнулся и широко мазнул языком по загривку, слизывая капли соленого пота, впитывая терпкость гладкой, манящей кожи. У Люцифера внутри всё горело, как в адском пекле. Чужая смиренная покорность доводила до исступления, и он просунул руку Волку под грудь, поднимаясь вместе с ним, прижимая обнажённую спину к крепкой груди, и задвигался внутри мелкими, но сильными толчками, выбивая из лёгких воздух полурычанием-полустонами. Дино закинул руку ему на бедро, стискивая то пальцами, Люцифер шумно выдохнул ему в шею, припадая губами к бьющейся жилке, и крепче дёрнулся внутрь на очередном толчке, переходя на темп, который любил, с которым вбивал вереницу шлюх Катаи в мягкий настил: быстро, жёстко и жадно, вытрахивая из груди рычащие стоны. Он драл его, брал Волка Севера сзади, как портовую девку, но он не принадлежал ему, не склонял благоговейно голову, оставаясь принадлежать лишь себе. Непонятная злость, туго закрученная на остром возбуждении, что-то тронула внутри, и Люцифер сомкнул зубы на стыке плеча и шеи, оставляя белеющий полумесяц. Хотелось жестко, до маркой крови и метки, хотелось оставить напоминание о себе на долгие годы, но он лишь упёр ладонь между лопаток и вновь грубо завалил Дино грудью на стол. Он упустил это. Упустил затуманенной хмелью и похотью головой, когда раздался лязг его же собственного клинка, стащенного из набедренных ножен. Дино вывернулся, как змей, соскальзывая с члена, в одно тихое и ловкое движение развернулся и вжал острие клинка под горло, давая маленькой капле крови предупреждающе стекать по напряжённой шее. Седьмое пекло. — Тише, — сбито дыша, Люцифер вздёрнул подбородок и приподнял руки в примирительном жесте. Он отступил на шаг назад, но острие последовало за ним. — На спину, — холодно, но хрипло скомандовал Дино, а в глазах лишь закалённая сталь. Недооценил. Недоглядел. Волки никогда не знаменуют своё нападение, не кичатся клыками, показывая их лишь в бою. Люцифер медленно опустился на колени, держа руки перед собой, смотря на лорда не без тени удивлённого восхищения. Подогнув ногу, он лёг на спину. Дино удовлетворенно кивнул и тут же опустился сверху, вновь упирая клинок под подбородок, отерся о его член ягодицами. Пламя факелов мелькало на его лице мягкими тенями, закрывало чувственные губы, оставляя лишь стальной блеск на дне голубых глаз. — Ты ведь знаешь, что будешь казнен за измену, если убьёшь первого престолонаследника? — с усмешкой поинтересовался Люцифер, но тут же подавился воздухом, когда Дино завёл руку себе за спину и крепко обхватил его член, заключая в плотное кольцо пальцев у самого корня. — Побежишь жаловаться королю? — насмешливо спросил он и медленно направил член в себя. Мышцы вновь плотно обхватили изнывающий от желания ствол, но Дино не спешил, опустился всего на пару дюймов, сбиваясь на шумное дыхание. — Уже завтра меня здесь не будет. Я навсегда стану братом Ночного... дозора. — Ты мог бы стать частью Королевской гвардии, — выдохнул Люцифер, вскидывая бёдра навстречу жаркому нутру, но Дино сильнее вжал острие кинжала, раня нежную кожу, и Люцифер притих. Дино выгнул сильную спину и на пробу двинулся сам. — Волки не сражаются бок о бок с собачьей сворой. Люцифер готов был поспорить, что на его губах проскользнула тень жесткой насмешки, но Дино сжал его в себе так, что внутри всё закипело. Он вновь поднялся на коленях и опустился со звучным шлепком кожи о кожу. Свет играл на его крепкой груди, покрытой испариной, капли скатывались по поджарому животу и обвивали просвечивающие сквозь молочно-белую кожу паховые вены. Хватка пальцев на клинке ослабла, и Люцифер воспользовался моментом, перехватил его запястья, выбивая оружие, и вскинулся, заводя руки Волка ему за спину. Дино рыкнул, тяжело задышал, но ускорился. Люциферу было плевать на всё, пока его жар так тесно обволакивал его, пока внутри скручивалось острое возбуждение, грозя вот-вот расправиться тонкой пружиной. Он потянулся к губам Дино, но тот твёрдо повёл головой, скрывая лицо и жесткую усмешку волосами. Открытый, распяленный на его члене, но всё ещё неприступный. Недостижимый. Они дышали почти в унисон, рыча, Люцифер то и дело слизывал соленую влагу с выгибающегося навстречу тела, и когда Дино вновь крепко сжал его внутри, притираясь болезненно красным, напряженным членом к жесткой ткани его камзола, Люцифер впился в стык его шеи, оставляя яркую метку, наливающуюся багряным. Застонал сквозь зубы, жмуря глаза от подступившего слишком быстро удовольствия, скрутившего внутренности, и излился глубоко внутри под несдержанный, глухой рык. За массивной дверью что-то заскребло сквозь толщу кумара в голове, тонко взвыло, и когда Дино поднялся с его члена, вставая с колен, Люцифер понял, что это лютоволк. Зверина, всё это время охранявшая хозяина и его покой за стеной. Лорд не повернулся к нему, не дал собственному возбуждению развязать внутри тугой болезненный узел, и Люцифер проследил взглядом за его широкой спиной, за тонким, поблескивающим следом спермы между бёдер, пока те не скрылись под остывшей водой. — Моё предложение с гвардией всё ещё в силе, — восстановив дыхание, произнёс Люцифер, поднимаясь с мозаичного пола и застёгивая брюки. Дино хмыкнул, вновь откидываясь на бортик и погружая руку в мутную воду, прикрыл глаза и ничего не ответил, будто презрения к короне в нём было больше, чем желания жить. Люцифер кивнул, облизывая губы, и развернулся, уходя прочь. Хмель почти полностью выветрился из головы, схлынуло возбуждение и жажда власти. Но когда он вышел в восточный коридор под низкий рык белой твари с красным взором, он понял лишь одно — это не он поимел Волка, а Волк поимел его. В очередной раз доказал, что Север никогда не преклонит колено перед короной. Но Люцифер знал — Семеро ещё сведут их пути.***
— И ради чего на самом деле мы проехали тысячу лиг на край света? — недовольно спросила Ости, кутаясь в дорогие меха. От паршивого мороза южная кровь, неприспособленная к таким температурам, едва не стыла в жилах. — Привезти пленных, разумеется, — хмыкнул Люцифер, облокачиваясь на деревянную перекладину и поднося руки в толстых кожаных перчатках ко рту, обдавая те жарким дыханием, окутанным паром. Под ними с высоты балконов Чёрного Замка расстилался двор Ночного дозора, галдящий десятком голосов. Отовсюду доносился звонкий лязг мечей и лай собак. Белому покрову льда не было конца и края — там, за Стеной, начиналась Тьма, которой так страшились люди Семи Королевств. Ости подошла к нему, сжимая в замерзших пальцах перила, и проницательно вгляделась вниз, окидывая взглядом кучку болванов, накинувшихся на одного дозорного, как стая дворовых псов. Она всегда была умной девочкой. — Ты заигрался, Люцифер. — Знай своё место, Ости, — холодно отрезал Люцифер, но усмешка на его лице горела всё так же ярко. — Я только начал. Сколько у нас времени? — Думаю, они дадут клятву на заходе, — задумчиво кинула она. — Зачем тебе это? Люцифер поднял лицо к темнеющему небу, вглядываясь в колючие снежинки, хлопьями кружащие на вечно стылую землю. Он снял перчатку и вытянул руку. Замерзшие кристаллы льда таяли в его ладони так быстро, будто по его венам текло само пламя. — Когда он зайдёт туда и солнце сядет — ему больше ничто не поможет, а Ланнистеры всегда платят свои долги. — Он вырос среди солдат, и он обучен умирать уже очень давно, — заметила Ости, смотря на Люцифера, как на лишившегося от скуки и пресыщения благостями жизни рассудка. — Он не пойдёт за тобой, Старки слишком гордые и благочестивые. Там, во дворе, застроенным деревянными сооружениями и заставленным бочками с тренировочными мечами, дозорный убрал меч с волчьим навершием в ножны, окидывая суровым взглядом грязно ругающихся, поверженных налётчиков под одобряющую улыбку лорда-командующего. — Иногда даже волкам нужен хозяин, — хмыкнул Люцифер, пряча замерзшую ладонь в карман дохи под толстым плащом из медвежьей шкуры. — Самонадеянно. Ты не первый, кто пытается подчинить Север, Люцифер. Внизу, будто почувствовав на себе взгляд, стальные глаза метнулись вверх к лицу Люцифера, и он усмехнулся, склоняясь ниже, упираясь локтями в рассохшееся дерево смотровой галереи. — Но надеюсь последний. Дино отвернулся спустя пару секунд и пошёл прочь со двора. Лютоволк, утробно рыча, зарысил следом. Ни в одном из семи королевств не нашлось бы твари сильнее и преданнее. Вот только Люцифер знал, что волк внутри северного лорда рычал стократ свирепее.