Две тыщи двадцатый

Вот год наступает две тыщи двадцатый. Год крыс, а много ль им надо? Потихоньку грабить своих же, Без страха свалиться с покатой крыши. А крыша та, постоянно вращаясь, В крыс сама собой превращаясь, Гниёт день за днём, год за годом. И не видать теперь главарю "чёрного" бутерброда. Переловят жуликов, не беспокойся. С головой любимым пледом укройся. Лежи да читай себе детективы, Жизнь за шкирку держать — Так она не строптива. Сиди, распевай любимые песни Про любовный разврат И греховные мысли, Так рассуждая, будешь ты весел, Беспечен, всем обеспечен, А за окном уже не ревя, Не стеная, Будет денег просить девчонка босая. Прогонят, чтоб не мешалась, Снова придёт: Не давит на жалость, Жить просто негде Девочке этой худо одетой. И ты посмотришь: Люди-то слепы, Люди смеются, плачут нелепо, А горя чужого не хотят они видеть, И вроде не ищут, кого бы обидеть, Но выйдут на улицу — Наденут наушники, Натянут на лица маски бездушные, Очи в асфальт низведут, Попросишь помочь — Аргумент приведут, Мол — обман всё и фальшь, Нет беды на Земле! Ну а есть — Так не наши проблемы. "Мы в мирное время живём", — Твердят всё они мне. — А где? Где же он, мир? И мне покажут на "сказочный пир" — "Толерантность"— наш слоган, вот. — Что-что? Это не бред ли тот, Коим сменили вы слово Терпимость, Стирая в людях святую решимость За себя постоять И, вместе собравшись, Повернуть время вспять, Туда, где Россия — В веках Православна. Нет, там вовсе не тихо и плавно — Там множество войн, Но и сегодня — война, И всех нас однажды погубит она!.. "Нет!" — мне снова перечат, Вновь забывая о Шестилетней Сече, Что поглотила "Окрайну Европы", А там, между прочим, Дети войны УЖЕ В ШКОЛУ ПОЙДУТ, Учителям цветы понесут И спросят: "А как это — мир? Неужто нас когда-нибудь Перестанут бомбить?" — Не знаю, — ответит Марьвасильевна им — Но я очень надеюсь, Что вы увидите чистое небо..." И ЭТО — ВАШ МИР?! Ну нет уж, спасибо, Идите вы лесом, И сами себя задавИте вы прессом Санкций, от них вам же хуже. УтОните в той самой луже, Что получилась из той самой ямы, Что, не послушавшись родненькой МАМЫ, Вырыли вы лопатой нацизма, Чести и совести толком лишившись, Себя загоняя Америке в рот, Делая в шахматах патовый ход, Исчезнет ваш род... Хотя, что это я? Счастливого пути пожелать остаётся, И надеяться, Что эта зараза никогда не вернётся.